Розы цветут

Герда выбежала на холодную улицу в слезах. Её трясло от сдерживаемых рыданий, солёные капли бесконтрольно стекали по лицу. Приходилось проводить ладонью по щекам, чтобы как-то унять их, стирая вместе с непрошенной влагой яркий макияж. Герде его уже не было жалко: функцию он свою не выполнил. Первый выход в свет провалился и теперь блёстки с век все перешли на ладони вместе с серебристыми тенями. А всё из-за дурацкого Кая! — Герда! — он появился следом, но затормозил у входа — ветер накинулся на него колючими снежинками и он чуть помедлил с тем, чтобы выскакивать в мороз. — Герда, подожди! Однако одним снегом Кая было не сдержать. Герда ненадолго обернулась, кидая на друга детства быстрый взгляд. Снова вытерла щёки, щурясь в его сторону, подставила лицо хлёсткому порыву проснувшейся метели. Она прикрыла веки, но это не помогло уберечь глаза от пронырливых летающих льдинок. В один миг Герда ойкнула, зажмуривая глаза: что-то больно кольнуло, плотно в них застревая. Но когда девушка моргнула, это ощущение уже исчезло. Кай был выше её сантиметров на двадцать — после класса восьмого вдруг вытянулся, как тополь у их двухэтажного дома, и так и остался смотреть сверху вниз при каждой их встрече. А вместе с ростом выросла и его самооценка. Может именно тогда их крепкая дружба дала трещину? Герда уже точно не помнила. Как не помнила и того момента, когда Кай так резко поменялся. Да так естественно, что отреагировала она на его поганое поведение только сейчас. Каштановые волосы парня были в вечном беспорядке и сейчас, только снег украсил это безобразие, будто усыпал стразами. Голубые глаза, что напоминали Герде о лесном роднике — их местечке из детства —, в зимних сумерках и свете мигающего фонаря выглядели и вовсе колдовскими, нечеловеческими. А вкупе с выразительными губами, что имели чувственную форму, вычерчённую плавными линиями... Да, Кай вырос до невозможности красивым молодым человеком. Единственный недостаток которого заключался в том, что за языком и поведением он не следил так же тщательно, как за внешностью. — Пожалуйста, вернись, — тон его просьбы звучал как-то подозрительно повелительно. Однако Герда развернулась, делая глубокий вдох, потому что он выбежал следом без верхней одежды. А она, даже обиженная, не желала ему заполучить ангину перед самыми праздниками. Подобное просто было не в её характере. — Вернёмся вместе? — Кай догнал её в четыре шага, ведь она не успела далеко уйти, мягко обхватил за плечи. На его лице уже не было злой усмешки, что застала её врасплох некоторое время назад, а глаза источали прежнюю знакомую Герде теплоту, будто не насмехались над ней там же. Помнится, девушка не раз прощала его за любые выходки после такой улыбки. И это бы сработало, не будь Герда так сильно задета в этот раз. — Нет, — Герде было сложно не заметить, как поменялся взгляд парня с открытого и полного добродушия, на яростный, обжигающий словно лава и высокомерный в той же степени за пару секунд. Она бы отшатнулась, не стискивай Кай её плечи слишком сильно обеими руками. — Отпусти. — Да что ты? — красивое лицо парня искривилось до пугающего недоброжелательностью выражения презрения. — А если не отпущу? Расплачешься? — от такого напора Герда зажмурилась снова, ожидая, что парень перед ней растворится в начинающейся метели, как ночной кошмар. — Одна брошенная вскользь фраза про твою внешность и ты бросаешься в слёзы? А затем и вовсе сбегаешь? — Одна фраза? — Герда делала попытки убрать его руки, но собственные ладони плохо её слушались. Как и голос, готовый сорваться с любого произносимого звука в рыдания. — Да, — Кай будто и не замечал её состояния. Растянул губы в линию, едва ли похожую на улыбку, что всегда действовала на Герду успокаивающе. — Что же ты плачешь? Это ведь правда. Что ты на себя надела? Что с лицом? Ты похожа на клоуна, малышка. Герда не могла произнести ни слова. Горло заморозило, как и слёзы на щеках. Она поджала губы, с усилием сглатывая. Опустила взгляд, чтобы не видеть того, отчего её сердце вдруг сильно разболелось. На фоне этой боли, она даже не придала значения покалыванию в глазах. И холода, что забирался всё дальше внутрь с каждым словом друга. — Я ведь беспокоюсь, — взгляд Кая снова изменился, но Герда не поддалась на притворную теплоту. Его глаза наполненные презрением были чересчур откровенными. Но даже с ним парень ждал от неё хоть какой-то реакции. — Мне больно, — голос, которым она произнесла эти слова, оказался более уверенным и спокойным, чем они оба ожидали. И низким. Кай отстранился в порыве удивления. Он отпустил чужие плечи, наклонился, заглядывая в глаза девушке по-другому, изучающе. Теряя половину той вспыльчивости, с которой набросился обвинять. Он кажется даже протрезвел слегка от её морозного тона. — Мне тоже, Герда, — Не заметив, никаких изменений, продолжил Кай едко, запуская руку в собственные волосы. — Мне тоже, ведь мы друзья, а ты... — Что я? — Герда хмыкнула, делая шаг к другу. Кай замер, только сейчас ощущая, что не стоило выбегать следом за девушкой в одной полупрозрачной рубашке. Метель вокруг внезапно усилилась, пугая Кая напором. Но не Герду. Девушка, что вечно мёрзла в зимнюю пору, теперь спокойно стояла среди порывистого ледяного ветра в настежь распахнутом пуховике и без шапки. — Дура ты! — внезапно разозлился Кай, сжимая пальцы в кулаки. — Трусливая неумёха, вечно выставляющая себя идиоткой. Ещё и краситься не умеешь! Вечно лезешь со своей заботой!... Герда вдруг согнулась посреди его неоконченного монолога. Боль в сердце в один миг усилилась настолько, что она просто не удержала осанку. Кай испуганно замолчал, окончательно трезвея и начиная чувствовать, что коченеет от холода. — Эй, — парень нерешительно потянулся к Герде рукой, но дотронуться так и не посмел. Боль пропала так же мгновенно, как и возникла. — Ты болван, — произнесла Герда, выпрямляясь после паузы, в которую позволила себе отдышаться, не обращая внимания на пристальный взгляд. Кай почувствовал, как мороз пробегает по коже, стоило им снова посмотреть друг другу в глаза. — И меня от тебя тошнит. После этого она развернулась и пошла прочь, так и не застегнув куртку. Кай открыл рот, но не нашёл что сказать в ответ. И видел, как она скрывается за поворотом, ни разу не обернувшись как делала то прежде, потому что не смог сдвинуться с места после её слов. Его сердце больно заныло, когда её фигура пропала за снежной завесой. Ветер стих, оставляя снежинки мягко вальсировать с облаков на землю. Кай раздражённо отвёл взгляд от опустевшей улицы, и ощутил, что сильно дрожит от холода. Сплюнув, парень неохотно поплёлся обратно в здание. Вечеринка была в самом разгаре, хотя его желание влиться в круг элиты города знатно поугасло. А Герда вышла из переулка на оживлённую площадь, находясь в прострации. Кай со своими оскорблениями, что бабушка Кая списывала на переходный возраст, давно перешёл черту. Давно стоило Герде отказаться от попыток вернуть их дружбу. Сейчас ей и вовсе казалось, что никакой дружбы не было. Она закончилась там, на пороге Академии, в тот самый момент, когда Кай сделал вид, что не знает её, предпочтя смеяться над её старым свитером вместе с новыми друзьями. Герда подумала, что вот, сейчас снова заплачет, но с минуту ничего не происходило. На второй у неё зазвонил телефон. Девушка по мелодии догадалась, что звонит отец. И странное дело, даже мысли не возникло кто же это может быть. Герда задумчиво приняла вызов, продолжая шагать вперёд. Руки плохо слушались, девушка еле смогла нажать на зелёную кнопку на экране. Вокруг ходили люди, кто-то смеялся, магазины ещё не закрылись, поэтому было много родителей, спешащих после работы заскочить в парочку и подобрать варианты подарков для своих непослушных чад. Тут же прогуливались парочки, решившие обновить гардероб общими рождественскими вещами. И мамочки с маленькими детьми, что бежали к парковой зоне площади — туда, где с середины декабря возвышалась снежная горка и стояла пара качелей. — Герда, где ты? — родной голос, полный беспокойства, заставил Герду отвлечься от мыслей как вся эта суета давит. — Мы беспокоимся, дорогая. — Я на площади, — взгляд Герды вдруг устремился к недавно установленной ёлке. Один вид её заставил Герду внутренне содрогнуться. А вот что-то белое, скрывающееся от её взгляда по другую от неё сторону, заставило ускорить шаг. — Что ты там делаешь? — голос матери, отобравшей у отца трубку, звучал строже. Но был так отвратительно заботлив. Герда хмыкнула, чувствуя горечь подходящей тошноты. Всё же она успела выпить пару бокалов алкоголя на той тусовке. С той стороны провода послышалась возня и из динамика донёсся голос отца. — Герда, иди домой, — звучал он устало. После работы отец всегда говорил в подобной манере. И Герда всегда участливо прислушивалась к его словам. — Тут весело, — сказала девушка без задней мысли. Телефон подозрительно стих. По ту сторону взрослые замерли, не понимая, что происходит. — Давай я тебя заберу? — предложил отец, настороженно. — Не надо, — возразила Герда, увидев белоснежные сани, что прятались за еловыми лапами. Странные белые существа были запряжены в них, их перья разлетались вокруг, когда они мотали по-птичьи шеями, оглядывая всё вокруг. Сами сани блестели в свете гирлянды словно были сделаны из чистейшего снега. Внутри сидения были оббиты белым мехом, а на них восседал мужчина. Он не был молод, но лицо его было притягательным для всех окружающих женщин. Он не был стар, но и волосы, забавно торчащие вверх, и усы были настолько белы, что Герда усомнилась в их реалистичности. Шуба, накинутая на его плечи напомнила девушке перину, что она видела в доме у Кая однажды, давным-давно. Шапка, которую незнакомец вертел в руках, лениво оглядывая прохожих и изредка бросая пронзительный взгляд на толпящихся зевак, была также чисто белой. — Где именно ты на площади? —прорвался голос отца сквозь пелену зачарованности, с которой Герда разглядывала приезжего. Слышалась возня и звук застёгивающейся молнии на куртке. Отец уже выбегал из дома, на ходу включая машину. — Герда? Я еду, дождись меня! Его не покидало чувство надвигающейся опасности. Опасности для Герды. Такой, от которой он мог не успеть её защитить. Мужчина как мог быстро завёл старенький автомобиль и помчался по дороге к площади. Герда не ответила. Незнакомец ухмыльнулся, замечая её в толпе проходящих мимо людей. Его льдистые глаза Герда умудрилась распознать даже стоя за три метра. Она как завороженная посмотрела в ответ, опуская руку с телефоном от уха. Из динамиков ещё доносился голос отца, задающего один и тот же вопрос, но девушка уже ничего не слышала. Ухмылка незнакомца перетекла в улыбку, а белокожая рука поманила к себе. И Герда пошла. Незнакомец загодя спрыгнул с саней, скидывая шубу с плеч. Толпа, наблюдающая за этим, охнула: сверкающий белый костюм с сребристым жилетом сделал чудного незнакомца в их глазах королём. А мужчина всё ещё не сводил взгляда с девушки. Герда смотрела, не имея сил оторвать взгляда. — Здравствуй, — произнёс он мягко. Герда отрешённо моргнула. — Ах, как же так, милая! — всплеснул вдруг руками мужчина и с приятной осторожностью взял в свои её руки. — Ты совсем замёрзла, льдинка. Он галантно приподнял одну из ладоней, предлагая опереться о неё, чтобы забраться в сани. — Герда?! — раздался крик отца из мобильного. Герда вздрогнула, отводя взгляд, но хватка на ладонях едва заметно усилилась. — Герда, где ты?! Мужчина рядом сокрушённо покачал головой. — Согреешься и найдёшься, — вкрадчиво посоветовал он, ненавязчиво укладывая одну руку на талию девушки и подталкивая к саням. Он снова заглянул в глаза, заставляя Герду отвлечься от не стихающих криков отца. Герда ощутила холод на пояснице и руках, но не смогла воспротивиться. Она послушно влезла на сани, не замечая, как вокруг сверкают вспышки и переговаривается народ, решивший, что это какое-то представление. Мужчина вскочил следом одним прыжком, громко гикая на птиц и заставляя сорваться их с места. Когда отец Герды очутился на площади, телефонный разговор прервался, а толпа зевак бурно обсуждала белые сани с птицами и странную девушку, которую увёз с собой Снежный Король.