***
«Сабо, командир революционной армии, разгромил одну из главных баз Морского Дозора. Революционная армия бросает вызов?»
— Это что? — Понятия не имею. Драгон вздернул брови, и Иванков отвел взгляд, рассматривая вычурный орнамент на шторах. — Ты знаешь, тут не помешал бы ремонт. — Иванков. Я повторю вопрос. Это кто такой? — А, ну. Ты понимаешь, тут такое дело. Помнишь год назад случай в Дресс Роуз, да? Ну вот, там помог этот парнишка. Потом, когда мы собрали всех рабов, я посмотрел на бедное дитя, весь в шрамах и синяках, какой кошмар. Так еще и раб. Ну и ты знаешь, как Коала умеет делать эти самые щенячьи глазки, я не устоял и принял его под свое крыло, — Иванков тараторил, делая тоном акценты на важных моментах. Бедное дите и раб, как тут откажешь, верно? — Не помню, чтобы я давал разрешение на своеволие. А уж тем более на сражение с командой вице-адмиралов и разгром базы. — Понимаешь, мальчонка то хорош, потенциал есть, — своим оправдывающимся тоном Иванков злил еще больше, — помимо всего прочего, его идею поддержал весь корабль. Мы ведь не просто так Революционная армия. — Да неужели? — газета отправляется в переполненную бумагами мусорное ведро, — а этот гениальный мальчонка не думал, к чему могут привести его идеи? В дверь постучали, как раз пока Иванков перебирал наилучшие варианты для ответа. Допустить вылет Сабо из армии он никак не мог. К мальчишке тянулись все революционеры, он вдохновлял бойцов не хуже фрукта Белли Бетти и его вылет резко бы подбил авторитет самого Ивы, но что важнее, еще и авторитет Драгона. — Войдите, — Драгон махнул рукой, давая понять, что разговор закончен, но скоро они еще к этому вернуться. На пороге появился сам виновник торжества. На фоне полностью черного одеяния, его лицо выглядело особенно бледным. Плащ был гораздо больших размеров, словно тот пытался казаться больше, чем есть. В руках серебряный поднос. Иванков вздрагивает от одного вида Луффи. Ему хочется прошипеть на ухо мальчишки, чтоб тот немедленно убирался, но он не успевает. Драгон демонстративно громко прочищает горло, и уж тут ничего не поделаешь. Иванков хлопает «Сабо» по плечу и скрывается за дверью. — Не желаете чаю, господин Глава Революционной армии? — Луффи широко улыбается, и Драгон только кривит губы, игнорируя тихий щелчок. Не дожидаясь ответа, он проходит вглубь комнаты, опуская на кофейный столик у дивана поднос с фарфоровым чайником. Драгон поднимается с места и смотрит на мальчишку сверху вниз. Тот не тушуется под взглядом, огромные нефтяные глаза смотрят с намеком на вызов. — Выглядите уставшим, вам следует больше отдыхать. Как насчет партии в шахматы? — спрашивает Луффи, заприметив сложенную доску на столе Драгона. — Попробуй. Прелюдия затягивается, Луффи стаскивает доску со стола, не спеша расставляет фигуры. — Сабо, значит? — О, для меня честь, что вы запомнили мое имя, — улыбается он. Последняя фигура, которую он ставит — король. Ровно посередине поля, в окружении своей свиты. — После такой статьи, информирующей меня об операции на которую я разрешения не давал, сложно позабыть. Любопытно, что я узнаю об этом из газеты. Драгон проводит пальцем по макушке пешки, делая ход по четвертой линии. Он ходит белыми и даже не смотрит на доску. — Вам не кажется, что эти действия продвигают Революционную армию вперед? — Луффи тут же с уверенностью ставит пешку под боком противника. — А тебе не кажется, что подобные действия могли нас только откинуть назад? — Драгон не отрывает взгляд от лица Сабо, забирая его пешку с поля. Эта улыбка прилипла к его лицу подобно маске. Отрывают такие только с мясом и кровью. — Команда желала этого. Я согласился, посчитав эту идею продуктивной. Те дозорные терроризировали город, наседали на его жителей. Сколько наших людей пострадало от рук дозора? Сбежавших рабов, согласно законодательству, обязаны вернуть назад и подвергнуть жестокому наказанию. Дозор собирает непосильные налоги, они грабят людей. Чем они отличаются от варваров? Наша задача — охранение и восстановление справедливости, — говорил складно, словно стоял перед толпой оголодавших крестьян. Только Драгон сыт, а когда закрывает глаза продолжает видеть кровавые зрачки. — Законодательство существует для того, чтобы обслуживать власть. Нашей первостепенной задачей являются не локальные сражения. Ты разгромил базу, поздравляю. И что дальше? — Драгон пробивает конную защиту, и количество фигур с его стороны увеличивается. Партия в шахматы не более, чем блажь. Он не воспринимает ее всерьез и даже так умудряется побеждать. — Несколько членов экипажа остались, чтобы помочь жителям опра… — Зачем? — Вены на шее набухли от злости. Этому мальчишке шестнадцать лет и он пытается учить его жизни, справедливости, — справедливость, это то, что пригодно и сильнейшему. Наша цель — стать сильнейшими, уничтожить Мировое правительство. А у тебя хватает смелости так просто разбрасываться людскими ресурсами? Луффи улыбается, видя, как сильно сжата челюсть Драгона, как покраснели его уши. Шла всего двадцатая минута его пребывания здесь, но господин Глава уже готов был взорваться. Бедному главнокомандующему не дают командовать, с усмешкой думает он, когда Драгон съедает последнюю пешку «Сабо» на поле. Все пошло не по его плану, и это стало именно результатом подобной агрессии. — Людскими ресурсами? За каждым солдатом революционной армии стоит личность. Это было их решение, — в запасе Луффи только ладья, конь и король против трех пешек, ладьи и короля. Драгон уверен, что окружил его. Мне интересно, лгал ли ты тогда, Луффи? — Мы называемся армией. В военном деле существует количество и качество, людской ресурс, который должен быть использован по назначению. — Как цинично, — почти насмешливо протягивает Луффи. Драгон смотрит на него свысока, сам не понимая своего враждебного отношения к нему. Осоловелые глаза напротив кажутся нереалистичными, такие же блеклые, как у утопленника. Сабо человекоподобен и вызывает дискомфорт. Луффи делает ход, нападая на ладью белых королем. Драгон делает ход назад на одно поле. Луффи повторяет нападение, пододвигая своего короля. — Вы цените своих людей? А ты когда-нибудь ценил своих людей? — У всех людей разная ценность, — у ладьи Драгона есть множество полей, чтобы отойти. Но есть одно но. Куда бы он не отошел, везде он будет съеден. Ладью могут забрать королем или вилкой конем на короля. Драгон оказывается прижат к стене. Ладья будет съедена в любом возможном случае. Он поднимает глаза и видит усмешку. Ранки на губах «Сабо» начинают кровоточить. Много тренируется, еще больше сражается. Все его тело в шрамах, по которым можно рассказывать истории. Луффи расстегивает первые три пуговицы рубашки, и Драгон опускает взгляд на доску. Его лицо мрачнеет, когда понимание того, как легко этот наглый мальчишка смог зажать его со всех флангов. Он уходит ладьей, чувствуя липкий слой пота на лбу. Я всегда думала, что призрак Има не отпускал Бога Дождя ни на секунду. Он подставляется под вилку и теряет ладью. Глиняная маска Сабо растягивается в потрескавшейся усмешке, и Драгону никогда так не хотелось что-то разбить, услышать сладкий треск притворства. Бледные узловатые пальцы тянутся к белым фигурам Драгона. На глазах Богини Дождя была убита ее семья. Она мучалась в агонии и унизительном страхе. Его, теперь уже человеческое тело, все еще чувствовало тень кислотных прикосновений. — Кажется, у твоего короля проблемы, — Луффи поднимает взгляд, подобно булавкам протыкая чернильные глазницы, — отец. Кровавые зрачки с двумя кольцами — знак высшего Бога. Сабо сжимает фигуру короля между большим и указательным пальцем. Она трескается и превращается в щепки. Из-под рубашки проглядываются очертания шрама, который сейчас, казалось, светился ярко-красным цветом. Шрам в виде креста. Драгон переворачивает стол и все фигуры оказываются рядом с щепками его короля. Луффи присвистывает, почти брезгливо стряхивая с себя ферзя и коней. Драгон хватает его за воротник, и тот готов треснуть от натяжения. — Ты жалел когда-нибудь о том, что ты сделал? — Я никогда ни о чем не жалею. — Кто ты такой? — он широко открывает рот и тот словно с минуты на минуту порвется. Сабо улыбается, даже чувствуя несколько капель слюны на щеке от такого всплеска эмоций. Гнев. Страх. Отвращение. Драгон встряхивает Луффи, но тот не меняется в лице. За дверью копошатся, не решаясь зайти после громких криков главнокомандующего. Дофламинго говорил ему, что такое ярое проявление эмоций всегда выдает слабость и страх. Чем больше собака лает, тем меньше ее клыки, любил повторять он, поглядывая на Требола. — Сабо, командир революционной армии, — рука Драгона перемещается на его горло. Луффи вел себя холодно, я знала это, я чувствовала притворство как бы хорошо оно ни было спрятано. Или же у меня была особая связь с ним. Связь, которую никак нельзя описать. И благодаря ней я знала, что на самом деле он был готов разрыдаться, когда его родной отец смотрел на него со страхом и отвращением. Словно он никогда и не покидал подвал, словно всего пройденного пути не существовало. В своих снах я начала смотреть на окружение глазами Луффи и знала, что он испытывал в тот момент. — Я убью тебя, — голос Драгона дрожал от гнева. Обиду. Драгон стал походить на обезумевшего старика больше, чем на достойного лидера, и поэтому Иванков все же открывает дверь, оттаскивая главнокомандующего от Луффи. Сабо улыбается почти нервно, ему хочется игнорировать сжимающееся горло. Ты никогда не выходил из подвала. Ты так и остался рабом, Луффи. Иванков повернулся, чтобы осмотреть Сабо на наличие ранений, и его взгляд тут же фиксируется на крестообразном шраме. В его глазах парализующая паника. Всю жизнь тебя боялись, и это никогда не прекратится. Луффи почти хочется прикрыться, закрыть свои шрамы за сотней слоев одежды. В будущем Зоро не раз спросит, не жарко ли ему ходить в темной одежде, закрывающей все открытые участки, кроме лица. Но жар он испытывает только от ощущения крови на руках. Иванков открывает и закрывает рот, не находя подходящих слов, и не зная что делать. «Сабо» хочет выколоть их глаза, с особым наслаждением проследить, как нить нервов оторвется от головы. Он бы лишил их конечностей и выбросил в море. Он бы выбил их зубы, запихивая их в самую глотку, которую потом перерубит топором. Но улыбка не сползает с лица и становится неестественно шире. Когда Драгон подлетает к нему, чтобы ударить, Луффи выбегает из кабинета. Он достает из кармана диктофон Ден-Ден Муши и отключает запись. Тебе хотелось тогда разрыдаться, Луффи?***
— Какой кошмар, — Коала прикрывает рот руками и отходит от стола. — Людской ресурс? Да он охуел. Сабо был командиром, поэтому команду собирал лично из лучших, по своему мнению, бойцов. Они были молоды, в их жилах текла разгоряченная магма и энергия, которая нужна была для его плана. — Он тебя ранил? — Коала и остальные резко подняли глаза с диктофона на командира, который только кивнул. — Не успел. Я уверен, что он будет пытаться сделать все тихо и без шума. Возможно, он попытается убить меня и выставить это как несчастный случай, — ему бы хотелось, чтобы он и в этот раз лгал своим людям, но, впервые за столько месяцев, Луффи был уверен в своей догадке, — у меня для вас предложение, которое вы не обязаны принимать, и я приму ваш отказ. — Капитан, — Аро, один из самых младших в команде, тут же опустил руку на плечо командира, — все что угодно. Луффи хочется рассмеяться от такой априори лицемерной фразы, но он лишь мягко кивает в ответ, пытаясь всеми силами изобразить глубокую благодарность и преданность. — Я покину революционную армию, — воздух резко заряжается напряжением и перед тем, как кто-то успеет открыть рот, он продолжает, — но я не брошу идею о революции. Я буду действовать согласно собственным более эффективным методам. Драгон боится Мировое правительство не меньше, чем оно его. Эта борьба может продлиться вечность. Я не хочу ждать и продолжать смотреть на рабов, которые носят на спинах своих хозяев. Я не хочу смотреть на то, как богачи покупают детей с похотливым блеском в глазах. Я не хочу, чтобы все оставалось как прежде и ждать, пока обе стороны осторожничают с ходом. Я хочу свободы и равенства. Ты хотел власти и доминирования, Луффи. — Скажи, что от нас требуется, — Коала выступает вперед, справа от Сабо. За все время она была так бесконечно преданна, что вызывала в груди неприятное чувство дискомфорта. У людей это принято называть доверием, но Луффи продолжал называть это ошибкой. — Вы останетесь в Революционной армии, чтобы информировать меня. Драгон попытается меня убить, но ведь у меня еще есть дела, — он усмехается и достает несколько свитков, — прочитайте и сожгите. Я отплываю сегодня же. Ах да, капитаном на время моего незапланированного отпуска будет Коала, — комната взрывается, и молодая кровь заставляет разгореться словесную битву за лидерство, но капитан их быстро останавливает, — я временно стану пиратом, но буду вас навещать каждый месяц. — Ого-го, капитан решил и на пиратской арене навести шороху, — Фанк кивнул и крепко пожал его руку, сжимая запястье и Луффи игриво улыбнулся, делая хватку сильнее, пока тот не запищал от боли под смешки других членов команды. Каждый пожелал ему удачи, пока тот опускал шлюпку. Он перебрался с корабля главнокомандующего на собственный всего чуть менее получаса назад, поэтому даже если его хватились, то уже было поздно. Грести ему еще добрых три часа до ближайшего острова. Паруса со знаком Революционной армии становились бледнее сквозь расстояние, но рыжая макушка на палубе все еще смотрела в его сторону. Коала. Луффи улыбнулся, стараясь игнорировать теплоту, которая окутала грудь от мыслей о своем первом, за всю его жизнь, друге. Она защищала его перед начальством и рассказывала сплетни про участников под недовольное хмыканье Хака, который тоже слушал, но изображал, что очень внимательно читает газету. Луффи воровал еду с кухни, протягивая веревку через вентиляционное отверстие, а Фанк привязывал к ее концу любимые булочки своего будущего командира. С Аро у них была общая черта — поиск приключений на задницу, поэтому, где бы они ни были, именно они всегда были причиной шума в спокойном городке. Луффи окунул голову в ледяную воду. В их окружении он лишь терял осторожность и расслаблялся. Внутренний голос продолжал кричать, чтобы тот не сбивался с курса. Его цели ничего не должно мешать. Ни люди, ни обстоятельства. В кармане плаща он нащупал клочок бумаги. «Мы любим тебя, капитан». Луффи без раздумий выкидывает записку за борт, даже не посмотрев на то, как ее поглощает черная вода.***
Когда его нога ступает на остров Фууша, он почти чувствует грусть. Никакой ностальгии, он не помнит эти места. В деревушке тихо, когда он привязывает лодку к столбу. Зелени так много, что Луффи хочется выколоть себе глаза. Он идет по рыхлой дороге и до него доносится эхо детского смеха. Он идет и ему кажется, что впереди он видит два силуэта, но протерев глаза перед Луффи лишь тьма деревьев. Его взгляд цепляется за одно из них. Интересно, что ты чувствовал в этот момент. Домик на дереве. Флаг, воткнутый в крышу дома, сейчас свободно развевался на ветру. ASL. Луффи не понимал, почему, но у него было ощущение, что он упускает что-то важное. Три буквы и что-то крутится в голове, но он не может вспомнить. Это обычная детская забава, подобные постройки это не что-то экстраординарное и все же Луффи забирается по доскам наверх. Домику явно довольно много лет, но за ним ухаживают. Вдохнув воздух, он чувствует запах лака и краски. Снизу слышится какое-то копошение, но Луффи игнорирует его, пробираясь вглубь сооружения. На столах детские пожелтевшие рисунки, а под ними старые футоны. Стопки книг на полу, и большинство из них про пиратов. Луффи проводит пальцами по лакированной поверхности. Лишь легкий налет пыли, здесь недавно убирались. Дежавю. Интересное слово, но иначе это ощущение не описать. Он чувствует, как сердце падает в пятки, когда он оказывается в конце комнаты. Соломенная шляпа с яркой красной лентой рядом с тремя чашами под саке, одна из которых перевернута дном кверху. — Эй, ты! Убирайся отсюда, это владения горных бандитов, — его пихают метлой в спину, но Луффи лишь очерчивает руками круг по неровной поверхности, слыша легкий хруст соломы, — ты глухой, черт тебя дери? Он надевает соломенную шляпу на голову. Грязную и поношенную, она словно готова развалиться на соломинки с минуты на минуту, но держится и Луффи чувствует странный прилив энергии, резко его бросает в холодный пот. Он медленно поворачивается и они с бандитом встречаются лицом к лицу. Метла со звонким стуком оказывается на полу. Луффи помнит ее имя. Дадан. — Что бы ты отдал за свою цель? — Я бы отдал все, что у меня есть, Робин.