***
Шёл шестой месяц отношений на расстоянии. Мне было очень тяжело смириться с тем, что проживание Ходжа в Европе затягивалось ещё на год и, в связи с его занятостью, мои полёты к нему свелись к минимуму — раз в месяц, и то на пару дней. Жутко не хватало его дома, надоедали вопросы знакомых, которые заваливали ими после отлёта. «Ты правда веришь, что мужчина на расстоянии будет хранить тебе верность?» «Неужели тебя устраивает пара дней в месяц вместе?» «Бросала бы своё фигурное катание и улетала к нему. За такими мужчинами как Бейкер, вечная охота. И поверь, рано или поздно, он выпутается из твоих сетей, когда захочет в новые». Плохо было от того, что я частично велась на провокации окружающих, становясь зависимой истеричкой. Скандалы на почве ревности стали неотъемлемой частью ежедневного разговора по видеосвязи. Иногда он не выдерживал и сбрасывал звонок, иногда я, когда предъявлял мне претензии, узнав, что Елена хотела попробовать меня в парном катании. Но как бы мы не ссорились, а неизменно мирились, либо при следующем звонке, либо при встрече. Никогда не забуду тот момент, когда с Ходжем разругались до такой степени, что в порыве злости поставили точку в отношениях. Тогда я была уверена, что это конец, что больше нас ничего не могло связывать, помимо деловых отношений, которые также хотела прекратить, надавив на Елену. Но как же я ошибалась, когда посреди ночи ко мне явился курьер с огромным букетом цветов. Мы просили прощение друг у друга до рассвета, разговаривали на всевозможные темы, клялись в любви, словно дети малые, которые впервые дорвались до чувств, глядя друг другу в глаза через камеры телефонов. И, как результат, всё наладили, вот только ненадолго. Спустя два месяца я снова должна была к нему прилететь, но, стоя уже на регистрации, получила сообщение, где Ходж просил меня сдать билет и взять на два дня позднее, аргументируя тем, что у него появились неотложные рабочие дела и на меня время попросту не будет. Изначально я так и хотела поступить, когда он сообщил, что планы изменились, но, обернувшись, увидела чуть ли не километровую очередь, и когда представила, что мне снова придется её отстоять через два дня, не задумываясь отдала посадочный талон с паспортом регистратору, принимая решение прилететь, заселиться в гостиницу, а после провести время с пользой для себя, пока любимый завершит рабочие вопросы. Перелёт был как всегда долгим, но если раньше я без проблем переносила его засыпая, как только самолёт набирал высоту, то в этот раз сон не шёл из-за громкого плача годовалого ребёнка за спиной. Уставшая, раздражённая, сев в такси написала Ходжу сообщение, чтобы позвонил, как только освободится. Сказав водителю адрес ближайшей к его квартире гостинице, уставилась в телефон, где чётко было показано, что Ходж в онлайне, но сообщение не прочитано. Раздражение, которое преследовало с самого трапа самолёта, усилилось от его поведения, но всё же вовремя взяла себя в руки, понимая, что сама неожиданно прилетела, когда он меня предупреждал о занятости. Услышав от таксиста, что мы прибили, расплатилась и, когда собиралась выйти из машины, застыла, увидев через окно, как Ходж открывал пассажирскую дверь своего авто, подавая руку незнакомой мне блондинке. Притаившись, чуть ли не слившись с сидением, смотрела на них неверящим взглядом. Первая мысль, что в голове появилась — она одна из его деловых партнёров, но ревность и сильнейшее собственничество говорили обратное, особенно когда он положил руку ей на спину. Едва сдерживая подступающую истерику, на ватных ногах всё-таки вышла из машины, забрав небольшую сумку из багажника. В голове пыталась переварить увиденное, вот только разумные мысли упрямо обходили меня стороной, продолжая накалять жгучую ревность. Сделав несколько первых шагов, поняла, что слёз не избежать, но и уезжать, ничего не узнав, я не могла. Глубоко вздохнув и медленно выдохнув, уверенно задрала подбородок повыше и перешла дорогу. — Кэтрин? — едва ступила на тротуар, как Ходж меня заметил, удивлённо уставившись прямо в глаза. Улыбнувшись, не сказала ни единого слова, точно зная, что если хоть что-то из себя выдавлю, то позорно разревусь. Кивнув один раз ему, а второй блондинке, что с любопытством на меня смотрела, перехватила сумку поудобнее, быстро скрываясь за дверью гостиницы. Сняв первый попавшийся номер, чуть ли не бежала туда и, как только закрыла замок изнутри, потеряла всю уверенность в том, что действительно хотела во всём разобраться и услышать объяснения. Тогда я почему-то твёрдо была уверена, что он мне изменял. Сейчас же задумывалась над одним вопросом: а что я вообще видела?***
— Я всё смотрю на тебя и думаю: откуда мне знакомо твоё лицо? Вспомнила, — неожиданный возглас Кассандры поблизости буквально вытолкал из воспоминаний, возвращая в удушливую реальность, — ты та самая девушка из прошлого Ходжа. Это тебя я видела в день, когда он не появился на сделку, которая стоила ему миллионов, — щёлкнув пальцами, она улыбнулась, вот только неискренне, а как-то обречённо. — Рада, что у тебя такая хорошая память, — ответила, бросив на неё мимолётный взгляд. Прошло не так много времени, чтобы девушка, которую я видела рядом с Ходжем, изменилась до неузнаваемости. Но факт остаётся налицо: я действительно не узнала её. Пересилив себя, посмотрела на Кассандру, подмечая, что если присмотреться и представить другой цвет волос, можно увидеть в ней ту самую блондинку, что стояла рядом со старшим Бейкером. — Боже, Дом, отпусти её, ей скоро будет нечем дышать, — хлопнув друга по руке, Кассандра кивнула головой на братьев, которые, кажется, успокоились. — Сломанные носы на сегодня отменяются. К моему удивлению Доминик её послушал, аккуратно поставив меня на землю. Я же больше не смотрела на чету Бейкеров, только и думая о услышанных ранее словах. «По идее они и правда были партнёрами. А значит, Ходж ушёл от меня действительно из-за моей глупой незрелости, а не как я думала — к ней».***
Обещание, которое я дала самой себе не слушать Ходжа ни при каких обстоятельствах, оказалось в силе целых две недели, и то только потому, что он не появлялся в поле зрения. Он вообще не появлялся в моей жизни, будто его никогда рядом не существовало. Было больно, безумно больно, но в то же время и легко, когда понимание того, что предатель сам ушёл из моей судьбы, было принято и душой, и сердцем. Вот только наступил день, когда мне пришлось лично посмотреть ему в глаза и ударить ни в чём неповинными цветами, о чем я быстро пожалела. Тогда я впервые увидела его гнев, который всецело был направлен на меня. В тот день Ходж высказал мне в лицо всё, что думал о моей беспочвенной ревности, недоверии, временами детском поведении. А я только и делала, что слушала, боясь хоть слово вставить, принимая каждое обвинение, зная, что это истинная правда. — Я устал, Кэт, — его шёпот был сродни грому среди ясного неба, как всегда красивый, притягательный, но до одури страшный, учитывая, что немногим ранее он кричал, как сумасшедший. — Я правда люблю тебя, ангел, — очередное признание, что слетело с его губ, вызвало улыбку и дичайшую боль в душе, которая чувствовала что-то неладное. Казалось, будто кто-то грудную клетку вскрывал, чтобы достать наружу то, что, возможно, больше никогда не пригодится — сердце. — Но я так больше не могу, — не убил — уничтожил морально, растоптал, плюнул в лицо и сам того не заметил. — Я оказался не прав, когда решил, что отношения на расстоянии для меня. Не могу больше терпеть твоего недоверия. Давай сделаем паузу. В тот день произошёл мой первый нервный срыв, который закончился белыми стенами больницы и морем успокоительных. И последнее, что я из него запомнила, так это то, что когда закрывала глаза, Ходж был рядом, но когда открыла — ушёл.***
— Почему ты мне не рассказала? — услышала вопрос Брайана, который, имей тело, пощёчиной прошёлся бы по моему лицу. — Почему ты не рассказала, Кэт? — словно обвинение, а я всячески прятала глаза от стыда, чувствуя себя последней тварью. Пожав плечами, нелепо теребила пальцами тонкую ткань платья, кажется, уже даже забыв, что стояла на морозе. Я не знала, что ему ответить. Сказать банальное: «Испугалась»? Глупо. Озвучить правду: «Запуталась»? Страшно. До жути страшно говорить, что я не просто так не отвечала взаимностью на его слова любви, я попросту не чувствовала того же, судорожно оберегая в сердце любовь к другому мужчине. И, как оказалось, к его брату. — Ты всё ещё любишь его? — будто мысли прочитав, Брайан шумно выдохнул. Подняв на него взгляд, увидела в усталых глазах боль. Истерически рассмеявшись, он растёр лицо ладонями, словно наваждение сгоняя и, когда отнял руки от бледных скул, заговорил так холодно, будто не он совсем недавно шептал слова любви: — Я не могу заставить тебя полюбить меня, но могу отпустить и дать возможность быть счастливой, пусть и не со мной, — положив ладони мне на плечи, он ласково погладил, что вовсе не вязалось с его тоном. — А могу дать время подумать и определиться, чего ты хочешь: стабильного будущего с мужчиной, который мир готов к твоим ногам положить, или расплывчатое настоящее с тем, кто ушёл со своей подружкой несколько минут назад? Думай, котёнок, я буду ждать столько, сколько потребуется, — подойдя ближе, Брайан едва коснулся губами макушки, после чего быстро развернулся, чуть ли ни на бег сорвавшись в сторону дома. — Брайан… — имя повисло в воздухе, остановив хозяина в паре шагов от меня. Безумно хотелось перед ним извиниться, обнять, сказать, что всё не так, как он думает, что у нас всё по-прежнему хорошо. Но я понимала, что всё это наглая ложь, а мы обещали говорить друг другу правду. Пусть хоть сейчас я не нарушу данного слова. — Мне не нужно время, — выдохнув, произнесла, сразу же глаза в пол отпустив, когда он повернулся ко мне. — Это значит? — надежда в его голосе, казалось, чувствовалась на физическом уровне, отчего стало ещё больнее говорить то, что на душе. — Это значит, что это конец, — я должна его опустить, должна дать возможность быть ему счастливым, должна уйти и не давать ложных надежд. Кажется, для себя я уже решила, что даже если с Ходжем у нас ничего не сложится, в чём отчасти уверена, то и с Брайаном я не буду. Лучше одна, чем каждый день смотреть на него и думать о другом, который одним своим появлением смог всколыхнуть былые чувства в сердце. — Прости меня, — прошептала, когда осмелилась поднять на него взгляд. Кивнув чисто механически, Брайан, сжав кулаки, что-то мне ответил, но я уже ни на что не обращала внимание, желая как можно скорее отсюда убраться. Обняв себя за плечи, оглядывалась по сторонам в поисках Ходжа, но вместо него заметила лишь сочувственные взгляды друзей. Увидев, как Лиз шла ко мне, отрицательно покачала головой, сделав шаг спиной в противоположную от неё сторону ровно тогда, когда и Брайан к дому. — Кэтрин, — попыталась докричаться до меня подруга, когда я чуть ли не бежала до гаража, чтобы как можно быстрее уехать подальше от этого сумасшествия. Не успела зайти за угол дома, как почувствовала на запястье чужую руку, а уже спустя мгновение — крепкие объятия. — Далеко собралась? — знакомый, ни разу не забытый до боли родной голос прямо над ухом, как облегчение для души, что была в подвешенном состоянии. — Я отошёл на несколько минут машину ближе подогнать, а ты уже убегаешь. Довольно бегать от меня, Кэт, проходили это уже. И судя по тому, что ты всё ещё меня не ударила, то тебе тоже не понравился исход догонялок. Глупо кивая, я не знала, соглашалась с ним или отрицала. Всё, что мне сейчас было нужно, так это как можно дальше оказаться от дома Брайана. Господи, я даже представить боялась, сколько боли ему только что принесла, но ещё страшнее понимание того, сколько принесу, если он увидит меня в объятиях Ходжа. — Ты хочешь уехать? — спросил Ходж, на что я сразу же ответила согласием. Прижав меня крепче, он спрятал лицо в волосах. Я чувствовала, что он хотел что-то сказать, но будто не решался. Аккуратно выпутавшись из кольца рук, положила ладони на широкую грудь, глядя прямо в серые, полные сомнения омуты. — Ты хочешь уехать со мной? — словно боялся передумать, Ходж выпалил на одном дыхании. — Хочу, а Кассандра не будет против? Облегчённо выдохнув, Ходж улыбнулся и быстро чмокнул меня в нос, за что я ошеломлённо на него уставилась. Не такого ответа я ожидала. — Ты дрожишь, пойдём в машину, по дороге поговорим, — взяв за руку, он повёл меня к проезжей части, где стоял припаркованный внедорожник. Открыв пассажирскую дверь, Ходж помог мне сесть в автомобиль, после, обогнув кузов, сел за руль. Перегнувшись через коробку передач, он застегнул ремень безопасности, вызвав этим у меня улыбку и воспоминания, в которых он также заботливо делал каждый раз, когда я садилась в его машину.***
— Почему ты постоянно застёгиваешь мой ремень? Я ведь и сама могу, — спросила, когда Ходж защелкнул пас и, бросив мимолётный взгляд на грудь, лукаво улыбнулся. — Мне нравится тебя обездвиживать, — проговорил он, едва сдержав смех. — А ещё это лишний повод к тебе прикоснуться. Не удержалась и расхохоталась во весь голос, смачно шлёпнув его по плечу. Наигранно потерев место ушиба, Ходж завёл машину, плавно выезжая с подземной парковки. Не успели мы доехать до первого перекрестка, как встали на светофоре. Успокоившись, хотела включить радио, но не успела, когда почувствовала ласковое прикосновение к тыльной стороне ладони, а после Ходж аккуратно переплёл наши пальцы. Положив мою руку на коробку передач, он перевёл из нейтральной в первую, как только нам был зелёный свет. Молча за ним наблюдая, поймала себя на мысли, что вечность готова лицезреть эту картину в полной тишине, которая вовсе не угнетала. С ним было так спокойно, стабильно, но в то же время непредсказуемо, что радовало и пугало одновременно. — Знаешь, — вновь переключив рычаг на нейтральную передачу, Ходж поднял наши руки и, перевернув мою ладонь к лицу, нежно поцеловал, — мне всегда кажется, что я слишком мало для тебя делаю, — он продолжил говорить, а я затаила дыхание, борясь внутри с желанием накричать на него за глупости и молчанием, которое хотела хранить, чтобы дослушать откровение до конца. — Мало времени тебе уделяю, мало радую, мало забочусь о тебе, хотя при всём этом прекрасно знаю, что люблю тебя так сильно, что жизни не хватит об этом говорить. Дураки всю жизнь женщин меняют, а мне мало одной будет, чтобы тебя любить, ангел. Закусив губу, старательно сдерживала подступающие к глазам слёзы, которые грозились вот-вот сорваться. Я слышала много приятных слов от Ходжа, много признаний, но сейчас это было слишком трогательно, чтобы быть правдой. И когда я думала, что больше меня не удивить, он таки смог. — Ремень безопасности, как повод дополнительный, чтобы проявить заботу. Я всю жизнь готов его застёгивать, взбивать подушку тебе перед сном и бегать за тёплыми носками, когда ты ноги решишь погреть о мою спину. Готов мандаринами тебя кормить и контролировать их счёт, чтобы снова в больнице не оказалась. И даже на лёд встать готов, если это поможет видеть тебя чаще.***
— Куда мы едем? — спросила, когда заметила, как он свернул на трассу, стремительно оставляя огни ночного города позади. — Скоро увидишь, — бросив на меня мимолётный взгляд, Ходж игриво подмигнул, очаровательно улыбаясь, и эта улыбка сошла на нет, как только я задала интересующий вопрос: — Может ты мне всё-таки расскажешь, что между тобой и Кассандрой? И что было… тогда… когда я видела вас вместе? Дымка счастья, что парила после его жеста заботы, рассеялась так же быстро, как и появилась. Корила себя за нетерпение, за то, что снова испортила всё своей ревностью, но в то же время чувствовала, что мне жизненно необходимо было знать ответы на эти вопросы. Сегодня я сделала больно одному человеку, который этого не заслужил, и, по правде говоря, не хотелось быть причиной боли и для другого. — Кэтрин, — устало выдохнув, Ходж, не глядя на меня, взял за руку, нежно погладив большим пальцем ладонь, — между мной и Кэс никогда ничего не было. Она не более, чем деловой партнёр и друг, который поддерживал меня тогда, когда это было необходимо. А то, что она сегодня появилась у Брайана со мной, простое стечение обстоятельств. Мы прилетели в Штаты вместе, она должна была отмечать праздник со своим мужчиной, но у них что-то не сложились, поэтому я пригласил её, чтобы не пришлось праздновать в одиночестве. От его рассказа испытала смешанные чувства. Казалось, что я героиня долбанной сопливой мелодрамы, где всё было заранее спланировано. Тогда, в прошлом, когда он предложил сделать паузу, сейчас я поняла, что действительно была виновата, хотя до последнего в душе винила его. Пауза в наших отношениях затянулась на месяц, мы совсем не виделись, я решила на некоторое время уйти в подполье от всех: друзей, родных, Елены и Ходжа, который объявился в тот момент, когда мне было плохо как никогда. Сейчас я осознаю насколько была глупа, прячась от него, игнорируя звонки и практически выбитые двери. Когда-то я говорила, что каждому нужен второй шанс. В нашем с Ходжем прошлом была уверена, что этот шанс необходим ему, но мне не хватило сил его ему дать. Сейчас же понимаю, что шанс давал мне он, когда я вовсе его не заслуживала. Глупая неопытная девчонка, взбалмошная, ревнивая, не имея границ гордости и элементарных мозгов обсуждать проблему с человеком, а не бежать от неё. Тогда он дал время не сколько себе, чтобы остыть, а в первую очередь — мне, чтобы я не то что повзрослела за тот период, что мы не виделись, а точно определилась, готова ли была к подобному роду отношений, готова ли доверять ему, думать своей головой, а не слушать окружающих. И я не воспользовалась этим шансом. — Прошли годы, а я всё также люблю тебя, Кэт, — одна его фраза выбила весь воздух из лёгких. — Но в этот раз я правильно буду расставлять приоритеты, — сказал он, паркуясь возле дома, в котором когда-то мы провели прекрасные несколько дней. Удивительно, за своими размышлениями даже не заметила, как мы добрались к пригороду. Улыбнувшись, точно умалишенная, старательно подбирала в голове слова, боясь ляпнуть что-то не то. Но сказать ничего не успела, как он остановил машину и, заглушив двигатель, вышел из неё. Несколько секунд ожиданий, как дверь возле меня открылась. Расстегнув ремень безопасности, Ходж подал мне руку, помогая покинуть салон. Едва ступила на дорожку, как он обнял меня, целуя в губы. Растерявшись, не отвечала ему, даже рук не подняла, чтобы обнять. Я успела позабыть его прикосновения, его поцелуи, его вкус и жадность, которой он всегда мог добиться взаимности. И сейчас очень хотелось это исправить, вспомнить, запечатлеть, чтобы вновь повторить всё то, что тайно хранила в памяти. Провела руками по широкой груди, останавливаясь пальцами на плечах, когда мягко втянула его нижнюю губу. Ощутив взаимность, Ходж стал более напористым, алчно утягивая в бездну безумия и страсти. Он точно вымещал через поцелуй годы, что провёл без меня. Чувствуя крепкие руки на талии, аккуратность его действий, когда он сдерживал себя, доходя ладонью до поясницы, гладил её и возвращался обратно, явно чтобы не переступить черту, усмехнулась, разомкнув губы. Уткнувшись лбом в мой, Ходж прикусил губу, пальцами сминая пальто. Несмотря на плотную ткань верхней одежды, каждое его касание будто электрическими импульсами проходило по телу, которое желало быть ближе. — Хотел тебя поцеловать, когда только увидел, — хрипло, низко, так, как может только он, — как же я сильно скучал по тебе. — Пойдём в дом, поцелуешь ещё, — прошептала, взяв его за руку, переплетая пальцы рук.***
Стоя под горячим душем, в который Ходж буквально меня затолкал, чтобы отогрелась, думала о том, как жизнь круто перевернулась буквально за несколько часов. Я не знала, какое будущее нас ожидает, понятия не имела, будет ли вообще что-то помимо сегодняшней ночи, которую мы несомненно проведём вместе, но однозначно этого хотела. Я скучала по нему, безумно скучала и на всё готова, лишь бы хоть немного времени у нас было. Ступив на прохладный мрамор, промокнула полотенцем волосы, глядя на небрежно брошенное на пол платье. Снова надевать его не было желания от слова совсем, поэтому натянула на плечи мужской халат, что висел на вешалке. Завязывая пояс, услышала тихий стук в дверь. — Кэт, можно войти? — Можно, — улыбнувшись его тактичности, открыла сама и первое, на что обратила внимание — влажные волосы и обнаженный торс, на котором прибавилась пара новых тату. Очень хотелось к ним прикоснуться, но не решалась сделать первый шаг, отдавая всю инициативу ему. — Я тут нашёл твою пижаму, но вижу, что она тебе уже не нужна, — осмотрев меня с головы до ног, Ходж переступил порог ванной комнаты и, положив вещи на комод, обнял. — Порылся в холодильнике и вспомнил, что так и не успел запастись продуктами. Всё, что обнаружил — вино, виски и пару шоколадок, одну из которых кто-то уже надгрыз. — Интересно, кто же это мог быть? — рассмеявшись, провела пальцем по темному узору змеи, аккуратно переходя к витиеватым буквам на рёбрах. — Грызуны, наверное, завелись за время моего отсутствия, — глухо рассмеявшись, он отстранился, взяв меня за руку, — пойдём, закажем доставку, — сказал он, потянув меня к выходу. — Я не голодна, — остановив его на ступенях, нежно погладила тыльную сторону ладони, — достаточно вина, надкусанной шоколадки и тебя. Улыбаясь, словно мальчишка, Ходж, не предупреждая, поднял меня на руки, хохотнув от моего писка. Обняв его за шею, уткнулась носом в скулу, глядя на неподдельную радость на лице. Оказавшись в гостиной, он сел прямо на ковёр, опираясь спиной о диван. Сидя на нём, оглянулась, заметила едва полыхающий огонь в камине, аккуратно выставленные бокалы с бутылкой вина на журнальном столике, где рядом, совершенно не вписываясь в общую романтическую картину, лежала поломанная ломтиками шоколадка прямо на обёртке на пару с несколькими бананами и открытой банкой ананасов. — Ты меня обманул, — сказала, оставив лёгкий поцелуй на колючей щеке, — есть ещё фрукты. — Да, и я не могу найти тарелки, чтобы их туда положить, зато бокалы были перед носом. — Обними меня крепче, — прошептала, перекидывая через него ногу. Я знала, что нам о многом нужно поговорить, понимала, что всё, что было, есть и будет, само по себе не сложится, это нужно обсудить и прийти к общему решению, но сейчас, казалось, просто жизненно необходимо молчать и наслаждаться моментом воссоединения, который так боязно было упустить. И он послушался, сразу же прижимая к себе сильно, но бережно, словно боялся сделать больно. Слыша, как он шумно втянул воздух, затаила дыхание, когда не услышала выдоха. Понятия не имею как долго я пробыла в душе, но до глубины души была поражена тому, сколько он успел. Слегка отстранившись, посмотрела в глаза, дрожащими руками провела по скулам, погладила плечи и, едва царапнув ногтями ключицы, переложила его руки с талии себе на бёдра. Наблюдая за каждым моим действием, Ходж, подавшись вперёд, коснулся губами моих аккуратно, будто спрашивая разрешения, как в первый раз, когда я отдала ему себя. Почувствовав отдачу, он, переложив ладонь с бедра мне на затылок, запутался пальцами в волосы и наклонил голову, оставляя череду невесомых поцелуев вдоль шеи, кусая нежную кожу в самых видных местах. — Кэт, — прошептал он, уткнувшись лбом в плечо, — пожалуйста, останови меня. — Не хочу, — ответила тем же тоном, развязав пояс на талии. Распахнув полы халата в стороны, понимала, что снова дала согласие на сердце, тело и душу, которые готова была ему отдать совершенно безвозмездно. Столько лет прошло, а я так и не смогла его забыть, отпустить и жить дальше. Сейчас я поняла, что пройди в десятки больше, всё равно любила бы только его одного. Не дав возможность мне самостоятельно снять вещь, Ходж рванул халат с плеч, открывая вид на оголённую грудь. Жадно, он буквально впечатал меня в себя, врезаясь губами в мои. Влажно, развратно, до сумасшествия, он будто не целовал, а пытался испить меня, отобрать воздух и дать возможность задохнуться, или отдать весь свой, чтобы голова кругом пошла от переизбытка. Чувствуя хаотичные движения рук, когда он словно не знал, на чём именно остановиться, плавилась от каждого прикосновения, желая, чтобы это никогда не заканчивалось. Проводя пальцами по рельефным мышцам, вспоминала каждую родинку на коже, каждый шрам, подмечая лишь то, что за годы в разлуке он стал крупнее. Аккуратно опустив меня на ковёр, Ходж навис сверху, убирая влажные пряди с моего лба. Меня всегда удивляла тонкая грань, которую он чётко соблюдал между грубостью и нежностью, мог абсолютно любым касанием принести крышесносное удовольствие. Разместившись между ног, Ходж провел языком по груди, еле касаясь зубами соска, тем самым срывая с моих губ тихий сдавленный стон. Положив ладонь на вторую, сжал её до лёгкой боли, пока осыпал живот влажными поцелуями. — Иди ко мне, — прошептала, положив руки ему на голову. — Лежи смирно, — сказал, опаляя низ живота горячим дыханием. Не успела опомниться, как почувствовала влажный поцелуй на промежности. Не мучая, не растягивая ласки, Ходж припал ртом к клитору. Опустив ладони на ягодицы, он сжал их так сильно, что невольно я пискнула, стараясь разобрать ощущения, которые испытывала. Выгибаясь ему навстречу, крепко ухватилась за волосы, чуть ли не вдавливая его в себя. Умелые манипуляции вкупе с сумасшедшим желанием быть только его током проходили по телу, медленно подводя к разрядке, когда меня настиг укол разочарования, а мой мужчина наверняка оставил засос на внутренней стороне бедра, смачно чмокнув губами. — Обломщик, — прошипела, проведя ногтями по его шее, намеренно оставив после себя царапины. — Можно просто — Ходж, — хохотнув, он отстранился, чтобы раздеться и, встав на колени между моих бёдер, закинул ноги себе на поясницу. Окольцевав спину, наблюдала за его ровным дыханием; алчным взглядом, которым, казалось, он желал охватить в один миг все участки тела; рельефами невероятного тела, на котором играли тени огня; сильными руками, одной из которых слегка приподнял меня, поддерживая за ягодицы, второй, взяв член у основания, мучительно медленно провёл по влажным половым губам и, когда я хотела возмутиться, толкнулся навстречу, соединив тела, выбивая синхронный стон с наших губ, как подтверждение искренности между нами. Вцепившись пальцами в бёдра, Ходж замер, будто давал возможность мне вспомнить его в этом ключе, привыкнуть к ощущениям, насладиться ним. Медленно, растягивая удовольствие, он начал двигаться, неотрывно глядя мне в глаза, которые я едва держала открытыми. Не желая пропустить ни одной его эмоции, смотрела на красивые черты лица, запечатлевая в памяти каждый миллиметр, получая невероятное удовольствие от всполохов наваждения в серых радужках. — Поцелуй меня, — сказала, еле сдержав стон, когда его движения стали размашистей, жёстче. — Я хочу тебя слышать, — прохрипел Ходж и, наклонившись, рвано поцеловал, напоследок укусив за губу, — не сдерживай себя. — Ты тоже… — протянула, почувствовав пустоту. Усмехнувшись, Ходж перевернул меня на живот, шлёпнув по бедру. Зная его предпочтения, грудью соприкоснулась с ковром и, встав на колени, широко развела ноги. Нависнув надо мной, он провёл пальцами по позвонкам, дошёл до поясницы, погладил ягодицы, оставляя на каждой по звонкому шлепку, тем самым вызывая протяжный стон. — Ходж, пожалуйста, — как мольба с моих губ — потеха для его эго. — Что пожалуйста, ангел? — с насмешкой, оттягивая неизбежное, хотя при соприкосновении наших тел чувствовала, насколько сильно он напряжен. — Трахни меня, — без капли стеснения, коротко и лаконично, чтобы больше без вопросов. — Какой испорченный ангел, — продолжил издеваться, сильно сжав в руке ягодицу. — Сукин… — не успела договорить, как он грубо вошёл в меня, закрепляя мой стон хлестким ударом ладони по воспалённой коже, что чуть ли не эхом прокатились по помещению. Остатки его самоконтроля стремительно уходили на задворки сознания, когда Ходж с каждым толчком врывался грубее, глубже, нещадно сминая пальцами алые следы, будто намеренно оставлял отметки. Обняв рукой за талию, он поднял меня, вынудив выпрямиться, оставляя опорой лишь себя. Секунда промедления, резкий разворот корпусом, как я вновь лежала, но теперь грудью на диване, ощущая лёгкую прохладу, исходящую от мягкой кожи. Вбиваясь до упора, мокро, до одури похабно, Ходж провёл языком вдоль шеи до ушной раковины, шумно выдохнув. Буквально навалившись сверху, он, не размениваясь на нежности, брал меня так, как хотел. Так, как мы оба это любили. Стоны, временами срывающиеся на крики, радовали слух — его; сбивчиво, едва различимое рычание на ухо, тешили самолюбие — моё. Шлепки влажных от страсти тел казались безумием в чистом виде. Чувствуя покалывание каждым сантиметром кожи, жадно глотнула недостающий в лёгких кислород. Первый глубокий вдох стал последним, когда Ходж аккуратно обхватил шею большим и указательным пальцем, но сжал её так, что вдохнуть возможности больше не было. Свободную руку он завёл под меня, настойчиво массируя пальцем клитор. Не пытаясь больше вдохнуть, сосредоточилась на своем теле, получая истинное удовольствие каждой существующей его клеточкой. Вместе с оргазмом ощутила, как веки тяжелели и сознание вот-вот грозилось погрузиться во мрак, но внезапное облегчение в области шее дало возможность вновь глотнуть необходимый кислород. Обессиленно, едва дыша, уткнулась лицом в диван, когда за спиной услышала глухое произношение моего имени, после которого Ходж кончил на ягодицы, заваливаясь на меня сверху. — Это было… — едва выдавила из себя, растворяясь от нежных прикосновений губами к плечу. — Ты хотела назвать меня сукиным сыном? — перебил Ходж, просунув ладонь между мной и диваном, чтобы сжать грудь. — Хотела, — спрятав стыдливую улыбку в волосах, попыталась встать, но потерпела неудачу, ведь не смогла сдвинуть массивное тело. Рассмеявшись, Ходж встал на ноги, после чего подал мне руку, помогая подняться. Чуть не упав, всё ещё ощущая дрожь в ногах, нашла опору в его крепких руках. Заметив, что я довольно медлительна, он поднял меня на руки, ступая по направлению ванной комнаты. Рассматривая Ходжа, ласково провела ногтем по острой скуле, подбородку, шее, пока не дошла до татуированных змей. Переступив порог, он поставил меня на ноги и, когда собирался отойти, чтобы включить воду в ванной, схватила его за запястье, останавливая. Вновь вернув своё внимание тёмным рисункам, провела пальцем по змее, что мирно покоилась над сердцем, плавно, практические невесомо спустилась ниже, обводя витиеватые буквы на незнакомом мне языке. — Это на латыни, — сказал Ходж и, поймав мою ладонь, потянул к лицу, оставив по поцелую на каждом пальце. — Разница между двумя словами лишь в одной букве. Как это переводится? — Amantes sunt amentes, — проговорил он, а я как завороженная ожидала продолжения: — Влюблённые — это безумные. — Ты уж точно, — улыбнувшись, потянулась за поцелуем, принимая всё сумасшествие, что произошло с нами. «С кем новый год встретишь — с тем и проведёшь», — так же говорила мама? Не знаю, верить мне этому крылатому выражению или нет, но после сегодняшнего дня я поверила в то, что случайности не случайны, и мы точно оказываемся в нужное время, в нужном месте, чтобы наверняка можно было подтвердить нелепость тех самых выражений.