Дым сигарет и аромат хвои

Самсон, узнав запах входящего в дом гостя, не стал лаять, а лишь настырно тыкался мокрым носиком в руку Блэйка. Финни, сев на корточки, с широкой улыбкой погладил радостного пса. Стакан со сладким бергамотовым чаем так и не был допит с утра. Как только Альберт зашёл на кухню, то взял кружку и осушил холодный напиток с чаинками на дне. Финни скромно сел на столь знакомый диван и терпеливо ждал. Мужчина хрипло посмеивался, наблюдая за Блэйком из кухни. Парень похож всё на того же мечтательного мальчика, который отчаянно ищет любовь. Шоу заварил чай снова. Принёс чашку в гостиную и вручил гостю. — Больше не играешь? — Нет. Отец хотел, чтобы я в один прекрасный день проснулся одним из лучших питчеров Америки. Мне же было срать на бейсбол. Пока там не появился ты. Поднося кружку к губам, Финниган сначала подул, а потом с сюпаньем отпил. — Вспоминаешь те дни? На манящих светло-розовых устах сверкнула капля травяного напитка, убрать которую так и хотелось Альберту. Лёд его голубых глаз, оказавшись за столь долгое время вне холода, таял, словно подожжённая свеча. Казалось, Финн заплутал в лабиринте мыслей. Будто искал правильные слова. — Да, я ведь думал, что это навсегда, что мы будем вместе. — Финн желал прогнать свой непрошеный румянец и чуть нервно проговорил. — Ты ушёл внезапно. — Я иногда испытываю к себе отвращение. За то, что сделал с тобой. Он извинялся за главное и единственное прегрешение перед ним. Растление. Но сейчас зверь внутри торжествовал. Альберту думалось, что красота Блэйку поистине была дарована свыше. Паренёк стал краше, ярче. Словно гадкий утёнок превратился в прекрасного лебедя. Мираж, которого хотелось коснуться. — Но мне было хорошо. — Альберт на секунду опешил. Не подозревал, что Блэйк помнил всё по-другому. — Знаю, это неправильно, но мне плевать. Губы Альберта поползли вверх. Обнажённые белоснежные зубы говорили за него. Мужчина прокашлялся и перевёл тему. — А почему ты не уехал? — Гвен окончит школу и мы уедем. Финниган иногда с грустью хлопал глазами цвета чая. Ал, наклоняя голову в бок, спросил с прямотой. — Отец больше не бьёт? Измученный печалью взгляд из-под полуопущенных век говорил Шоу многое. Умершая мать, жестокий папаша, бунтующая младшая сестра. О Гвен брат всегда беспокоился. Неудивительно, что парень нуждался в Альберте даже сейчас. Мальчишке нужен был выход, спасение от тьмы, которая вторглась в его жизнь очень рано и без стука. — Нет. Робин знатно ему прострелил колено. — Финн тяжело выдохнул. Цветы когда-то сильных чувств больше не росли. И вовсе завяли. — Он должен скоро выйти, но мы больше не дружим. А отец пособие для инвалидов получает. На него и живёт. С нами практически не разговаривает. Мы для него сравни мебели. У Гвен есть Сьюзи, а у меня есть новые друзья. Их зовут Гриффин и Билли. — Гриффин? Это тот мальчик, что продавал печенье? А Билли вроде газеты развозил? — Финни бодро кивнул, вновь отпивая из чашки. — Я их помню. Хорошие ребята. Особенно Гриффин. Лик Шоу озарился радостью и чём-то лёгким, озорным, слегка юношеским. Альберт не смог устоять. Заложник своих желаний. Он всегда считал себя трусом и слабым человеком. Мужчина ничего не смог поделать и потрепал мальчишку за ушком, а потом и по кудрявым, мягким волосам. Как в те времена подарил ту самую ласковую и тёплую улыбку. Она спасала малыша Финни в вечера, когда пьяный отец выходил из себя и срывался на нём и на сестричке. Растроганный парень прижал грубоватую ладонь к своим губам. — Хочу, чтобы ты остался в городе. — Голосок дрожал, в нём отчётливо слышалась надежда. Ал увидел тепло, горевшее во взгляде. — Я уже не мальчик. Медные глаза искрились, и жгучее вожделение ударило в голову Альберта. Он вздохнул через нос и кивнул. Спокойная внешность была идеальной маской, чтобы скрыть плотскую жажду внутри. — Подумай хорошенько. — Взгляд Ала бил предупреждением в полутьме без промаха. — Ты точно этого хочешь? Блэйк вспоминал, как два года назад стал открывать своё сердце ему навстречу. — Очень хочу. Юноша позволил взять себя за руку и вести. Блэйка медленно направили в спальню. Мужчина потянул на кровать рядом с собой, чтобы в следующую секунду та прогнулась под весом тел. Финни скинул с себя верхнюю одежду и принялся стягивать мешавшую ему футболку с Альберта. Парень тронул кончики шершавых пальцев, грубые мужские ладони, запястья, сильные предплечья, грудь. Мурашки по телу Шоу забегали насекомыми. В лазурно-синих радужках с извилистыми прожилками струились чёрные воды. Такое же хрупкое обнаженное тело. Вот только Финн стал повыше. Паренёк всецело открывался взгляду, прикосновению. Но Ал теперь завис над ним. Почему-то смотрел только в тёмно-янтарные очи. Словно искал разрешение. Его колебания заставили юношу задаться вопросом, как давно кто-то проявлял к нему привязанность. Щёки Блэйка красные. Как бутоны молодых роз. Альберт, изогнув бровь, игриво посмотрел в глаза. Хриплый голос превратился в дразнящий шёпот. — Я старше и на много. Как тебе не стыдно? Мальчишка чуть не рассмеялся. Распаляя обоюдную жажду лишь сильнее, Финни коснулся своими губами его губ. И поцелуй был ответом на шутливый вопрос. Альберт ощутил вкус прелестных воздыханий на кончике языка. Привкус чая, что хозяин дома заварил, покоился теперь и у Альберта во рту. Мужчина стал настойчивее. Водил языком, заставляя извиваться под собой, срываться на стоны. Вкус бергамота теперь отчётлив. Горячие губы мальчишки так красиво распухли. Взор синих очей сладострастно горел, скользя по изгибам худого тела. И вдруг мужчина увидел цепочку с ракетой. Ту самую, что подарил два года назад. — Надо же... Ты до сих пор стремишься к звёздам. Ал очертил пальцем холодное серебро и положил ладонь на бледную грудь. Чувствовал биение сердца. Ритм такой, что чечётку плясать можно. Блэйк россыпь поцелуев подарил вискам, познавшим седину. Паренёк тихо хныкал от соприкосновения своих бедер с явным стояком, который проявлялся через джинсы Альберта. Шоу желал наполнить Финни собой и не сдерживаясь, обладать, слышать хриплые прерывистые вздохи. Финни чувствовал, как расстёгивали его ремень, слышал звяканье пряжки. Стянув нижнее бельё мальчишки, Альберт взял горячую плоть в руку. — Мне всегда нравилось делать тебе приятно. — Миловидное лицо вновь густо покраснело, Блэйк с трудом дышал. — Ох, ради подобной картины стоит умереть. Ал ползком спустился ниже. В омут тёмных, как сама ночь, решений. Целовал ключицы, целовал грудь, соски, трогал губами рёбра. Щекотно от дыхания на головке. Первый невесомый поцелуй. Второй же ощутимый. Неторопливый язык слизывал влагу, а бессовестные губы жгли кожу. Обнажённых струн мелодичные стоны слетали с уст Блэйка. Альберт слушал музыку пошлых вздохов и смотрел на то, как Финни путался в заботе, в ласке. Шёлковые нити паутины сеткой обвивали сознание парнишки. Румянец на щеках парня стал ещё краше. Мужчина нехотя отпрянул и достал из ящика тюбик смазки. Первый палец, а потом и второй. Финн от нетерпения насаживался и хныкал, иногда от желания, а порой и от боли. Молодое тело отзывалось на каждое умелое движение внутри. — Ещё один и всё, Финни. Добавив третий палец, Альберт почувствовал, как стенки обхватили его, но через минуту расслабились. Растянув парнишку окончательно, он, наконец, раздел себя полностью. Ал с ухмылкой на лице дразнил, прежде чем войти. Тёрся бордовой головкой между упругих ягодиц, дополнительно смазывал проход, вызывая ещё один бесстыдный стон. — Смотри на меня! Тембр голоса стал значительно ниже. От доминируещего тона Альберта у Блэйка затянулся узел внизу живота. Шоу позволил своим глазам на мгновение закрыться. Протяжный рык отскочил от стен комнаты, когда мужчина услышал очаровательное нытье под собой. Под напором вязкой смазки Альберт скользнул внутрь до конца. Остро. Чувственно. Грубо. — Чёрт! Шоу заглушил вскрик глубоким властным поцелуем, который медленно превращался в трепетный, волнительный. Даже если его мальчик боится грозы и темноты, он укроет Блэйка собой, как плащом. Если воспоминания об отце всплывут, то Ал прогонит их. — Потерпи немного. — Под кожей мужчины сплетались узлы сильных мышц. Выступали голубые нити вен от напряжения. — Финни... И замедлилось время. Внешняя суета перестала существовать, оставляя лишь два сердца стучать в унисон. Румянец вишнёвый сменился на громкие всхлипы. Финни был тугим. При каждом толчке сжимал его. Наблюдая уже искренний восторг в блестящих радужках, Альберту захотелось большего. Мужчина взял всё ещё тонкие запястья в плен своей руки. — Ал, только не уходи. Прошу! — Блэйк обхватил ногами талию, и Шоу на миг застыл, вымогая из него сдавленный крик желания. — Пожалуйста... Блэйк со слезами на глазах заклинал бывшего тренера остаться. Мужчина растворялся в симфониях мягких стонов. Губы мальчишки приоткрылись в экстазе. Альберт, выпустив бледные запястья, ускорился. — Я больше не уйду. Пока Ал задавал беспощадный темп, преследуя своё освобождение, как голодное животное, Финн провёл рукой по груди мужчины, там, где стекали бисеринки пота, а затем дотронулся до своего члена. Шоу всегда жаждал контроля. Он задыхался в дурманящем грехе этого опьяняющего чувства. Чувства власти. Альберт убрал ладонь паренька и накрыл своей его влажную плоть. — Золотце... — Финни находился в капкане цепкого взгляда. Глаза в глаза, с отдачей, до дрожи. — А теперь положи руку обратно. Низкий голос стал теперь ободряющим. Их пальцы сплелись на члене Финни. Юноша смотрел с щенячьей преданностью, почти умолял Шоу любить его. А мужчина глядел на своего мальчика синими, как небо и полными нескончаемой страстью глазами. Стенки плотнее сжимали Альберта через размашистые толчки. Трепетный стон Финна перешёл в рычание. Мужчина заставил его кончить. Сперма брызнула в руку и на грудь. Пока горячие струйки стекали вниз по животу, Альберт наполнял Блэйка до самой последней капли. Пик наслаждения вскриками замирал в спальне. Влажное личико обхватили шершавые руки, которые казались самыми нежными на свете. Тёплое, сбивчивое дыхание рисовало на шее юноши узоры. — Ал. — Облизав мокрые от слюны губы, Блэйк приходил в себя. Пытался успокоить сердцебиение. Шевелиться не хотелось. — Я, кажись, люблю тебя. Финни хотелось обнять Шоу после долгожданного признания, но всё тело ныло. Эта была приятная боль. — Не волнуйся и не спеши... — Мужчина настойчиво заскользил языком во роту и, как всегда, получал в награду пронзительные вздохи. — Впереди много времени, чтобы понять свои чувства. Губы двигались по тонкой шее к границе вьющихся волос. Накинув на Финни одеяло, Альберт оставил на его лбу сакральный поцелуй. Он никогда не посмотрит на Блэйка прохладным хмурым взглядом. Теперь Ал станет глядеть на Финни с упоением. Будут ли их отношения, как и раньше, позолоченной клеткой или глотком свежего воздуха? Время покажет. Ту ночь они провели вместе, а за ней последовало такое же дивное утро. *** Пока Ареллано гнил по ночам в четырёх стенах, то думал, что внешний шум больше не нарушал покой. Это был плюс. На воле просыпаться от звуков за окном порядком надоело. Робин чутко спал, и его это раздражало. Но в колонии подросток, наконец, мог выспаться. В конце 1970-х в эфире нац. телевидения появились документальные фильмы. Документалки рассказывали о несовершеннолетних уголовниках, которых часто на два-три часа оставляли в одном помещении с заключенными: наркодилеры, промышлявшие подделкой документов, поджигатели, собиравшими бомбы и так далее. Несмотря на негативный эффект, который данная программа часто производила на её участников, она была одобрена правительством. В один из таких фильмов мельком попал и Ареллано. Его оставили с 23-х летним сыном ирландского мафиози. Они быстро сдружились. Узнав о том, что Робин зябнет в холодной камере за своего рода благородное дело, молодой человек пообещал помочь подростку, когда тот окажется на свободе. С учётом того, что Робин фактически не получил нормального школьного образования, его шансы на благополучное устройство в жизни оказались невелики. Работать уборщиком и выполнять унизительную работу вроде мытья туалета без перчаток ему, конечно же, не хотелось. В колонии уже перемыл все возможные санузлы. А в восемнадцатый День Рождения государство вручило памятные бумажки. Всего лишь 20 долларов. За два года миссис Ареллано постарела, схуднула и впала в уныние. Когда сын вернулся домой, то её счастью не было предела. Но без фанфар, вечеринок и гулянок. Сын просто приехал на автобусе. Как будто уезжал в лагерь. Вот только на два года. А теперь, ближе к осени, он был дома. Робин через несколько дней связался с тем самым парнем, и он посоветовал "попытать удачу" в Форт-Коллинсе. Дядя Робина обещал помочь им с переездом и осесть в других краях. *** 10 сентября 1980. Раннее утро и туман за окном. Фтaлeвый зелёный цвет на влажной траве кутался в дыму. Густая пелена расползлась по улицам, лишив возможности спокойного передвижения. Метеорологи вроде бы обещали прояснение к вечеру. Ну а пока белые влажные клубы стелились над землёй сплошными слоями, похожими на пушистую серую вату. Ареллано нёс коробку с вещами в машину. Кажись, последняя. Парень чуть брезгливо отряхнулся от пыли и выудил из кармана ключи. Вдруг сбоку послышался громкий лай и топот кроссовок. Робин обернулся через плечо, и перед ним предстала неожиданная картина: Блэйк с поводком в руках пытался догнать здоровенную собаку. Наконец пёс остановился возле Ареллано, виляя хвостом. Словно узнал. — Самсон, пойдём домой. Ну же! — Как только Финн увидел Робина, то замер. Только одышка и была слышна. — П-привет. Ареллано не смог скрыть своё удивление, глядя на повзрослевшего Финна. — Ну, привет. — Робин довольно грубо обнял его. Некоторые вещи не меняются. Латинос никогда не отличался излишней нежностью. — Ещё не загнулся в этом гадюшнике? В груди Блэйка больше не гуляли сквозняки при виде Ареллано. Шатен спокойно ответил. — Как видишь... Смуглолиций кинул взгляд на чёрную моську пса. — Это же его шавка, да? — Финн лишь молча кивнул. Ареллано в ответ недовольно цокнул языком и нервно вздёрнул чёрную бровь. — Ты всё ещё с ним? — Альберт пропал на два года, а недавно объявился и да... Мы вместе. На лице Робина появилась улыбка. Но улыбка эта означала уважение. — Надо же, хватило ума оставить тебя до совершения. — Латинос прикрыл глаза, стараясь не думать об Альберте, и перевёл тему. — Ты сам-то как? Финн ощутил запахи сигарет и кожаной куртки. Блэйк только сейчас заметил, что у Робина нет старой доброй банданы, а его чёрный волосы убраны в конский хвост. — Хорошо. — Ареллано задумался. Пытался разгадать значение этого слова. Финн поспешил объяснить. — Да, именно хорошо. Не нормально, не, тем более, плохо. — Робин пожал плечами, не избегая взгляда. Кажется, что разговор без смысла завёл в тупик. — На новое место собрались? — Ага. — После паузы на раздумья, Робин хлопнул по руке Финнигана. — Ну, мне пора. Бывай, Финн. — В такой туман? Кудряш чуть зябко обхватил себя за плечи. — Тут же недалеко. Я к дяде. Они обменялись понимающими взглядами. Эхо любви больше не преследовало Блэйка. — Ну да. Пока, Робин. Несмотря на бесконечную доброту, Финни уже не был наивен. Он давно понял к чему их дружба привела. К мирному прощанию. Их пути, к сожалению, разошлись по разным жизненным тропинкам.