***Часть 1 — Убийство***
IV В сумерках сиротливо горела белая свеча. Ветер выдувал её сладковатый запах в сад. Ксавьер смотрел на колеблющееся пламя, лёжа на самом краешке брачного ложа. Постель была слишком просторной. Слишком пустой.ξ-ξ-ξ
«Я мог бы натащить сюда море желающих попользоваться моим телом. Если бы это хоть на каплю прибавило мне счастья. Повернулся на другой бок, привычно сворачиваясь в клубок. Нет, мне не одиноко. В стенах этого дома живут только те, кто любит меня, кому не все равно, что мое сердце много дней истекает кровью и ядом. Они не тревожат мой сон, потому что знают, что не помогут. Но кто-то же… кто-то же должен помочь! Пламя свечи поколебалось. Я бы не обратил внимания, если бы каждый нерв не лопался от напряжения, вслушиваясь и вглядываясь в тишину. Я не ожидал от неё никаких сюрпризов. Я не верил в них. И всё же — огонек затрепетал сильнее. Я вжался в кровать, заставляя себя держать глаза открытыми. На чёрную простыню легло покрывало. Из чёрных же волос. Чёрных-чёрных, индейских. Кто и за что мучает меня такими галлюцинациями? — Малыш, я пришёл. Я зажал уши подушкой. Это уже не смешно. Призраки не должны являться ко мне только оттого, что сегодня я рассказал о них Моди. — Уйди, — беззвучно зашептали мои губы. — И никогда не возвращайся. Я не могу так. Не могу… принять иррациональное. Но тут с меня неторопливо стянули одеяло, и раздражение уступило место неподдельному испугу. — Альт?! — моя кровь прилила к вискам. — Но ведь это была иллюзия! Сон! Голова угрожала вот-вот лопнуть от перенапряжения, но через мгновение всё прекратилось, схлынуло, будто и не было никакой паники. Это моя комната, она реальна, а это — человек, который после массовой резни где-то там, в охотничьих угодьях сна, так и не смог меня испугать. Он показался мне чуть старше. Немного усталым, запыленным с дороги. И всё таким же железным. Выразительное лицо осунулось самую малость, морщин не прибавилось. Темные глаза как будто узнавали меня заново. Но я по-прежнему не доверял тому, что видел. — Кто ты? — Твой мясник, — он взял мою руку и подсунул себе под рубашку. На груди между ребер я нащупал неровно зарубцевавшийся шрам. И если бы посмел, немедленно бросился ему в объятья. Но вместо этого я вздохнул и отвернулся. — Зачем пришел? Кто тебя впустил? — Дворецкий. Вроде его зовут Жерар. И он назвал мне имя того, к кому я пришел. — Так зачем? И откуда ты знаешь, где я живу? А Жерар — повар… — На какой вопрос ты на самом деле хочешь знать ответ? Какой? Влюблен ли я в тебя, киллер. Влюблен ли в свой кошмар. Но вслух не скажу, ни за что. — Если я сейчас развернусь и уйду, ты меня остановишь? — Кобальт привстал с постели, но я уже бездумно рванул его на себя. Сломал бы себе худосочную руку, если бы он воспротивился, но он не сопротивлялся. — Ты. Не на свободе, — со странной и непонятной для самого себя яростью выдавил я, растягивая слова. — Ты! Разве ты не понимаешь? Что теперь я просто обязан убить тебя. — Кси… хочешь узнать о себе нечто страшное? — Его легкомысленный лукавый тон сбил меня с толку. — Да. — Ты такой обворожительный. Когда совершенно голый. Непринужденно лежишь передо мной и так беззастенчиво рассуждаешь об убийстве… — он изобразил шуточно-напряженную работу мозга. — Пожалуй, я дам тебе пушку. — Я сам возьму, — задиристо возразил я, извлек из-под подушки ноутбук, открыл и выудил из небольшого углубления на крышке пистолет — старый добрый, из платины и покрытый платиной. — Узнаешь? Кобальт кивнул, а лукавства в уголках его бессовестного рта прибавилось. Я сел, скрестив ноги, и лениво навел на него оружие. — Куда мне выстрелить? — Сложный вопрос, — он нахмурил густые брови. — А что ты будешь делать с трупом, уже решил? — О да… — я хищно прищурил один глаз, облизнулся… и протолкнул дуло ему в рот. Рука дрожала. Хотел воспротивиться дальнейшим телодвижениям, но Кобальт преувеличенно осторожно отделил приклад от моей ладони и выплюнул пистолет на кровать. Теперь во рту у него оказались только мои пальцы. Так знакомо… и волнующе. И я не смог отказать ему в преступном удовольствии снять зубами изумрудное обручальное кольцо и положить на столик рядом с ночником. Ведь я убью его? Всё равно убью. Потом. Когда узнаю… — Есть ли еще что-нибудь такое, что тебя смущает? — он коснулся кончиком языка моего живота и определенно не ждал ответа. Ну я и не стал отвечать. Даже жестом. Расслабил все мышцы, опускаясь на постель. Но ненадолго: нашарил в простыне свое оружие и крепко сжал. Потом вдруг вспомнил. — Я не люблю лежать на спине, — промурлыкал я сладко и вкрадчиво, не скрывая довольного злорадства. Пистолет при этом смотрел ему в висок. — Вообще? Или… — Я оборотень! — Тебе неуютно лежать передо мной и быть человеком? Хочешь перевоплотиться? Сейчас? — Да нет, зачем же. Застрелить тебя мне будет проблематичнее, на спуск нажать не сумею. Только не говори ничего больше, хватит, — взмолился я, глазами вливая в него последний оставшийся смысл, ярость, протест и изнеможение. — Ты же видишь… это уже не игра в рулетку, а просто фарс. Бредовая беседа двух флиртующих девиц на светском рауте. И ты еще терпишь. Подыгрываешь. А я играю в эту игру, потому что до смерти боюсь обмана. Кто-то прочитал меня как раскрытую книгу — и подослал тебя. Каким-то дьявольским способом ты выдаешь себя за того, другого. Настоящего. Не возражай ничего. Я все равно до конца не поверю. И я застрелю тебя, чтобы ты не сделал мне больно. Ты не можешь быть тут взаправду. Реальный Кобальт уже изнасиловал бы маленького испуганного оборотня, у которого из одежды только пистолет, да и тот принадлежит мужу».ξ-ξ-ξ
Он прочитал в глубоких зрачках Кси все, что хотел. Улыбка потускнела, взгляд стал сосредоточенным и тяжелым. Альт будто ушел в себя, наплевав на бардак вокруг, невидимый, но давящий, звеневший задушенными воплями и истерикой. Прижав холодное дуло к своему виску ровнее, буквально вернув на висок дважды — пальцы оборотня так ослабели, что пистолет сползал на щеку — Кобальт подсунул руки под талию Ксавьера и приподнял его над собой. — Малыш. Убей меня сейчас.