Savior

      Тэхён закрывает глаза, болезненно закусывая нижнюю губу. Сидеть в больнице страшно и мучительно. Особенно тогда, когда за плотной пластиковой дверью твой ребёнок. Особенно тогда, когда сидишь перед этой дверью один.       Ему было шестнадцать, когда он познакомился с Тэджу. Альфа был красавчиком-спортсменом, только перешедшим в их класс. Состоял в команде по плаванию и по выходным играл в баскетбол. Тэхён улыбался ему смущённо, а потом так же смущённо бегал целоваться с ним в подсобку, в которой их несколько раз застукал уборщик. Его первая любовь, счастливый билетик и просто лучший альфа в мире.       Тэхёну было двадцать один, когда они с Тэджу поженились. Альфа сделал ему предложение на берегу реки Хан, проговорив сладкую, заранее выученную речь. Надел кольцо на палец, обещая, что у них будет самое лучшее «навсегда».       Тэхёну было чуть больше двадцати двух, когда родился Усок — маленький омега с замечательными пухлыми щёчками и раскосыми глазками. Тэджу целовал его в лоб и говорил, что он молодец. Что их «навсегда» будет ещё лучше. Тэхён безоговорочно верил, обнимая крохотный свёрток в больничной палате.       Тэхёну двадцать пять, и он видел Тэджу пару дней назад. В то утро Тэджу раздражённо заявил, что не выспался из-за плача Усока и Тэхёну следовало бы лучше следить за ним. А потом ушёл на работу, где задержался по неуслышанной Тэхёном причине. Скорее всего, другой омега. Наверное, опять новый. Тэхён не идиот, не слепой и давно уже не доверчивый подросток. Он хотел бы верить мужу, как раньше, но тот, кажется, намеренно не скрывался. Своим глазам верить легче, но куда больнее.       Тэхёну двадцать пять, и он забыл, что значит «жить для себя». Уже как три года он живёт для Усока. Порой не замечает, как выходит из дома в заляпанной футболке, не закрашивает синяки под глазами, не пытается быть тем, кем был раньше. Ловит на себе сочувствующие и жалеющие взгляды, но ничего не может поделать, потому что у его сына практически нет отца, с которым можно было бы его оставить, чтобы заняться собой. Тэджу с упрёком говорит ему, что он выглядит ужасно, и ему не хочется с Тэхёном даже обниматься в таком виде, и омега принимает как данное. Он привык, потому что Усок важнее.       Тэхёну двадцать пять, и два часа назад Тэджу накричал на него по телефону, чтобы он не срывал ему выходной. Он в баре с коллегами и хочет отдохнуть от вечных домашних забот. Тэхён не ответил и самостоятельно отвёз Усока в больницу, вызвав скорую. На нём старая пижама, разного цвета носки и заплаканные глаза. Потому что у его сына температура чуть выше сорока, и он не знает, что делать. От тряски в машине болит голова. — Господин Ким? — негромко зовёт врач, выйдя из палаты. Тэхён подскакивает на месте, жалостливо смотря на мужчину. У того лёгкая проседь на висках и добрые глаза, заверяющие в том, что всё будет хорошо. В это верится больше, чем в то, что Тэджу перезвонит с вопросом, что же всё-таки случилось. — Мы поставили ему капельницу со всеми необходимыми лекарствами. Вы можете побыть с ним, он сейчас спит. — Спасибо, — хрипло благодарит омега, проскальзывая мимо врача тенью и усаживаясь на маленький неудобный стульчик возле кровати. Его малыш спит, раскинувшись на большой кровати. — Мы сбили температуру, больше не должна подняться. Но не позволяйте ему переохлаждаться. Утром вы можете ехать домой, — сообщает мужчина и прикрывает за собой дверь после кивка омеги. Тэхён подхватывает маленькую ручку и тихо всхлипывает, утирая слёзы.       Тэхёну двадцать пять, и он не знает, что делать со своей жизнью.

***

      Тэхён стоит под холодным и мерзким дождём, подняв голову к тёмному небу, затянутому тучами. Усок спит на его руках, измотанный простудой. Тэхён не менее вымотан ссорой, что произошла два часа назад.       «Ты вернёшься, тебе всё равно некуда идти», — проносится в голове по кругу, пока он устало смотрит на экран разряженного телефона. Да и кому бы он собирался звонить? Все его друзья испарились после рождения Усока из-за нехватки времени, а родителей никогда не было. За свои двадцать пять лет никого ближе Тэджу Тэхён не нашёл. Как оказалось, альфа тоже от него слишком далёк.       Он выскочил из дома, сбегая от мужа, не взяв с собой ничего, кроме разряженного телефона и паспорта. Оставил там свою веру в слащавое «навсегда», разбитое в мелкую крошку сердце и кольцо, не желая больше видеть никаких напоминаний. Лишь бы больше не смотреть Тэджу в лицо.       Тэхёну двадцать пять, и он готов признаться, что не справится. Он обещал Усоку, что сможет, что разберётся с их проблемами. Но в итоге единственный возможный вариант сейчас — вернуться. Вернуться к обману и пренебрежению, вернуться туда, откуда бежал, вырвавшись, как из клетки.       Хочется кричать от усталости и безысходности. Вряд ли в четыре часа утра хоть кто-то заметит его на пустой сеульской дороге под ливнем. Его никогда и никто не замечал.       Он прижимает Усока к себе, пройдя чуть вперёд и останавливаясь посреди перехода. Впереди горит красный, и омега поджимает губы, не в силах заставить себя сойти с места. Чем он заслужил это? Разве он был плохим человеком? Чем Усок заслужил такую жизнь, когда отцу нет дела, а папа просто связан по рукам и ногам и не в силах помочь им обоим? Тэхён сжимает его плотно в объятиях и жмурится, утыкаясь малышу в макушку. Было бы замечательно просто исчезнуть.       Визг шин по сырому асфальту заставляет его резко вскинуть голову.

***

      Чонгук устало закрывает папку с документами, глядя на четвёртое сообщение, выскочившее на экране телефона. Папа настоятельно рекомендует заканчивать с работой и ехать на ужин, потому что они ждут только его, и это невежливо.       Чонгуку тридцать один, и всё, чего он хочет — спокойствия. Он слишком много сил и времени вложил в свой бизнес, чтобы каждую неделю выслушивать причитания родителей. Он знает дословно каждую фразу, которую ему сегодня скажут. «Чонгук-и, тебе уже тридцать! Мы хотим внуков!» «Работа, работа! Всю жизнь положишь на свою работу? А как же семья?» «Ты так точно умрёшь в одиночестве!»       Чонгуку тридцать один, и он готов утопить свой телефон, чтобы до него не дозвонились собственные родители. Но он знает, что они из-под земли его достанут, если он не покажется на семейном ужине во вторник. Три часа допроса и промывания мозгов, на которые он идёт, как на добровольную пытку. Культ семьи, чтоб его.       Чонгуку тридцать один, и у него есть очень прибыльный бизнес, дорогая машина и шикарная квартира, но всё это меркнет для его родителей перед фактом отсутствия омеги. Им нужно кольцо на пальце и штамп, чтобы признать, что их сын успешен и независим от них. Всё остальное — ошмётки для приемлемой жизни.       Чонгуку тридцать один, и он точно нарушает правила дорожного движения. После семейных встреч так сильно хочется домой, в тишину и покой, что он точно превышает допустимую скорость в черте города. Но в четыре часа утра и поток машин не такой огромный. Юнги отшучивается, что ему легче найти подставного мужа, чем дальше выслушивать нравоучения родителей. Юнги шутит, но Чонгук задумывается. Сбавляет скорость и через пару минут резко давит на тормоз, чуть не сбив тонкую фигуру на переходе. — Ты с ума сошёл?! На тот свет захотелось?! — Чонгук выскакивает из машины, оказываясь рядом с омегой, и смотрит широко открытыми глазами на него и ребёнка на его руках. Сердце всё ещё заходится от резкого торможения, и альфа тяжело выдыхает, рассматривая несостоявшегося суицидника. — Для кого красный горит?! Если помереть решил, зачем ребёнка с собой потащил?! — Я не собирался… — совсем тихо отвечает Тэхён, и его голос растворяется в шуме дождя. Усок на его руках тихо хнычет, и омега потерянно смотрит Чонгуку в плечо. — Извините, я… Мне очень жаль, господин. — Садись в машину, — коротко говорит Чонгук, разворачиваясь, а потом кидает через плечо отрывистое: — Резвее.       Тэхён идёт к автомобилю на негнущихся ногах, понимая, что это всё ещё лучше, чем вернуться к Тэджу в квартиру. В салоне приятно пахнет кедровым орехом и чем-то горьковатым. Тэхён наконец сбрасывает оцепенение и обхватывает мокрые щёки Усока. — Детка, не плачь, папа рядом, всё хорошо. Ну же, посмотри на меня, крошка, — тихо просит он, пока Чонгук впереди занимает своё место и пристёгивается. — Куда отвезти? В больницу? Домой? — хмуро спрашивает Чонгук, поворачивая к омеге голову. Он изначально решил, что на руках у него — младший брат, но никак не сын. Омега выглядит молодо и щупло, как студент, хотя, скорее всего, просто вымотан воспитанием ребёнка. Опускает глаза на его руку — кольца нет. Папа-одиночка? Нагулял ребёнка? Отец бросил, как узнал? — Мне нужно подзарядить телефон или… Мне нужно забронировать номер в гостинице, — тихо бормочет омега, прижимая всхлипывающего мальчика к себе. Чонгук неосознанно задерживает дыхание, пытаясь разобрать его тихую речь. Омега звучит вымотано и устало. — Я не вернусь домой.       Чонгук поджимает губы. Омега выглядит разбитым, хотя и нетронутым физически. Маленький омежка на его руках выглядит тоже достаточно здоровым, разве что уставшим, как и папа. У этого парня явно проблемы, и Чонгук вздыхает. Возможно, он ещё пожалеет об этом. — Пристегнись, — Чонгук ждёт, пока его просьбу выполнят, и медленно выезжает обратно на свою полосу. Дождь только набирает обороты, и становится зябко даже от вида за окном. — Как зовут? — Ким Тэхён, — тихо отвечает омега, всё ещё занятый своим ребёнком. Он тихо шепчет ему что-то, чмокая маленькое личико, и пытается убаюкать. Чонгук ничего не смыслит в воспитании детей, но почти уверен, что усыпить ребёнка в сырой одежде будет проблематично. — Чон Чонгук. Там сзади есть полотенце.

***

— Заходи, — Чонгук открывает перед Тэхёном дверь и заходит следом, стряхивая капли воды с волос. Пришлось постараться, чтобы уговорить Тэхёна зайти внутрь и выпить горячего чая. В прихожей появляется Юнги, удивлённо смотрящий на незнакомца. Чонгук снимает пальто, кивая ему. — Привет, ты сегодня поздно, — тянет Мин, взглядом намекая на омегу рядом с ним. Чонгук качает головой и вздыхает. — Это Тэхён. Сделаешь нам чай? — спрашивает Чонгук, зевнув. Омега неловко тупит взгляд, глядя на парня перед собой. Парень? Жених? Насколько сильно он помешал сейчас семейной идиллии, придя вот так без приглашения второго хозяина? — Здравствуйте, — всё же тихо говорит Тэхён, но Юнги охает. — Это же ребёнок! Он насквозь мокрый! Идём со мной, Тэхён, я дам тебе полотенца. А ты сам сделаешь чай, — кидает омега Чонгуку, хватая Тэхёна за руку, чтобы отвести в ванную. Чонгук только провожает их взглядом, вздыхая. Хорошо, он может сам сделать чай, но сначала всё равно переоденется. — Да вы оба насквозь мокрые! В такую погоду дома сидят, откуда он привёз вас? — Я… Он чуть не сбил нас по дороге домой, — тихо говорит Ким, забирая у парня из рук тёплое полотенце и сразу же начиная вытирать Усока. Тот упорно молчит и даже не хнычет, вцепившись в его мокрый свитер. Напуган незнакомцами, Тэхён это чувствует, а потому старается выжимать из себя хоть какую-то улыбку. — Вот же идиот! — Нет-нет, это я виноват! — протестует Тэхён, опережая ещё большие возмущения Юнги. Тот поднимается с бортика ванной и подходит к двери. — Подожди здесь, я принесу сухую одежду. Мой размер должен подойти. — Не успевает Тэхён остановить его, как омега испаряется из ванной. Ким неловко ведёт плечами. Зачем он согласился зайти? Что ему делать дальше? Как реагировать на чужую заботу?       Юнги вручает ему чистую футболку и сухие штаны, а для Усока предлагает лишь небольшой плед за неимением детской одежды. Тэхён выходит вместе с ним из ванной и на пороге кухни неловко смотрит на Чонгука. Альфа тоже переоделся — в обычную футболку и шорты, пока ждал их, и сейчас заваривает чай, стоя к ним спиной. — Господин Чон, мне очень неловко, правда, я не… — Садись за стол и расскажи по порядку, как ты оказался с ребёнком на руках в четыре утра на дороге под ливнем без каких-либо вещей, — перебивает его мужчина, указывая на стул. Омега кивает и всё же присаживается боком, укладывая Усока на своё плечо. Малыш сворачивается клубочком и, кажется, засыпает. — Я сделаю перекусить. — Юнги отходит от стола к холодильнику, но внимательно вслушивается, обеспокоенный из-за незнакомца с малышом на руках. — Я ушёл от мужа, потому что… Я долго игнорировал его измены и гулянки, но в последнее время это стало невыносимо. Усоку несколько дней назад пришлось вызывать скорую из-за очень высокой температуры, но Тэджу даже не приехал. Он накричал, чтобы я не мешал ему, а потом дома сказал, что Сок-и всё равно в порядке, чтобы волноваться за него спустя два дня. Я решил, что не могу больше терпеть, и ушёл. Оставил там все вещи, взял только телефон — и тот без зарядки, — Тэхён говорит снова тихо, боясь разбудить только заснувшего малыша, и даже не замечает, как Юнги останавливается рядом, поглаживая по спине, чтобы успокоить. Чонгук смотрит, кажется, не моргая, чем смущает омегу ещё сильнее. Выложить все свои проблемы незнакомцам как на духу — как он только мог додуматься до этого? — И куда ты собирался идти? К родителям? Друзьям? — спрашивает Юнги, присаживаясь на соседний стул рядом с ним. Тэхён качает головой расстроенно. — У меня никого нет, поэтому… — Мы можем помочь друг другу, — неожиданно выдаёт Чонгук, на что Юнги сердито на него смотрит, но молчит. Он догадывается, что хочет сказать альфа, а потому лишь обеспокоенно косится на Тэхёна, поднявшего голову в вопросе к Чонгуку. — Ты не хочешь возвращаться к мужу, и идти тебе некуда, — начинает альфа, смущая Тэхёна прямолинейностью. После озвучивания этих фактов другим человеком становится ещё хуже. Тэхён ощущает себя жалким и беспомощным. — Я помогу тебе быстро развестись с ним, но ты станешь моим фиктивным мужем. — Что? — шокировано спрашивает Тэхён, вздрогнув. Он ожидал чего угодно, но не этого. — Фиктивный брак. Мои родители с ума меня сводят из-за отсутствия мужа. Ты будешь жить здесь вместе с сыном, заниматься своими делами, я буду помогать тебе, а взамен иногда притворяйся, что мы семья. Ничего лишнего, только игра на людях. — Но… Как же… Как же ребёнок? Это как-то неправильно, и… и тем более… — Он смотрит на Юнги, но тот качает головой, улыбнувшись. — Мой альфа точно не одобрит, если я выйду замуж за его лучшего друга. Я здесь на добровольной основе помогаю следить за квартирой, — поясняет Юнги, но Чонгук снова привлекает к себе внимание тихим покашливанием. Он ставит локти на стол и кладёт подбородок на кисти рук, прищуриваясь. — Скажем, что мы встречались, однако ты уехал, не зная о беременности. Но вот вернулся, и мы снова сошлись. Я понимаю, что моё предложение звучит дико для тебя, но это отличная сделка. В любом случае, разве у тебя есть выбор? Мы составим договор по всем правилам. И оба будем в плюсе.       Тэхён нерешительно кусает нижнюю губу, прижимая к себе сына. Он и хотел бы думать над вариантами, но, по правде говоря, выбора-то у него и не было, кроме как протянуть руку и поставить аккуратную подпись в договоре о фиктивном браке практически с незнакомцем. Чонгук прав, это лучший и единственный для него сейчас вариант. Кажется, и для самого Чонгука тоже. — Только ради Усока. Я согласен.