Бегство

Открытия.

      По прибытии в Хогвартс Грейнджер поняла, что никто особо и не заметил ее пропажи на выходные вечера, только вот Джинни беспокоилась.       Бесшумно пробравшись в спальню девочек и занося с собой запах морозной прохлады с улицы, она спешно скинула вчерашнюю одежду и укуталась в одеяло по самый нос, желая отоспаться хотя бы в последние часы перед подъемом на занятия.       Засыпала Гермиона с порхающим чувством внутри груди, где между ребер блуждал приятный осадок удовлетворения от проведенных дней в компании Тео. Теперь она могла признаться себе, что бесповоротно влюбилась в этого юношу, такого неправильного и такого необходимого для нее сейчас.       Признаться в ясности своих чувств, однако, не хотелось больше никому, ни подруге, ни мальчишкам, что ожидали прежней жизни за стенами замка.       Когда сквозь слепленные ото сна ресницы, она смогла разглядеть силуэт с рыжими очертаниями, ощутила моментальный и колючий укол за бок, сигнализирующий о крайней рассерженности близкой подруги.       Грейнджер рывком поднялась с постели и порывисто обняла Джинни, вдыхая аромат ее шампуня и чувствуя разливающееся тепло от ее заспанной хватки на своей спине. Чтобы не потревожить других однокурсниц, да и ненароком не сболтнуть лишнего среди чужих ушей, Гермиона тихо шепнула о подробном рассказе в более уединенном месте.       На завтрак девушки отправились обе в приподнятом настроении и с улыбками, растянутыми во все щеки. Джинни радовалась возвращению потерянной подруги, а Грейнджер — грядущим изменениям в ее личной жизни. Девушка сейчас не понимала, что Уизли успела заметить, как светится ее лицо с первой секунды воссоединения с прибредшей подружкой.       Гермиона расслабленно наслаждалась наивкуснейшим на всем белом свете, омлетом с двумя ломтиками бекона, обернутого в золотистую корочку прожарки и нежнейшим какао средней крепости, пока Джин обеспокоено трепала ее за плечо.       Шепот, что сейчас можно было назвать сварливым щебетанием, с быстрой скоростью срывался с губ девушки с огненными волосами, прося обратить внимание на застывшую в дверях Большого зала, компанию семикурсников.       Они с оцепенением наблюдали то, как один из их дружков направляется в сторону гриффиндорского стола, одновременно с тем, подмигивая Грейнджер, что вовремя повернула голову.       Теперь наблюдала она. Тео размашистой и вальяжной походкой ступал, громко отстукивая каждый свой шаг. На его лице играла ленивая улыбка, одна рука расслабленно маршировала в такт его ногам, а другая покоилась в кармане брюк.       Интересней явилось то, что парень был одет совсем не так, как обычно выглядел. Идеально выглаженный форменный джемпер отсутствовал, также, как и привычная мантия, которая теперь не развивалась от его быстрых шагов и завораживающей походки.       Слизеринский галстук, до этого покоящийся на шее тяжелым и крепким узлом в идеальном прилежание, сейчас вовсе не был завязан, а распадался атласной лентой по всей рубашке, небрежно перекинутый через ворот.       Белая рубашка на этот раз не казалась образцом упорной работы над ее опрятным видом, словно Нотт в ней проспал не одну ночь напролет, беззаботно сминая ее ткань и вырисовывая еще больше складок. Волосы его торчали больше прежнего, сейчас не выдающие взору аккуратных завитков каштановых кудрей, а только разросшуюся шевелюру, своевременно непричесанную.       — Приветствую, милая моя! — озорно проговорил он, перекинув руку через плечо Грейнджер, и придвинулся к ее щеке, чтобы оставить легкий поцелуй на ее коже. — Как себя чувствуешь? Наверняка, те бессонные ночи могли оставить на тебе след..       Гермиона сидела в шоке, точно так же остолбенев, как и прочие студенты, успевшие застать такое шоу своими глазами. Она помнила о своей просьбе Нотту — чтобы ни одна душа не смогла как-либо понять, что у этих двоих мог или был возможен общий секрет.       Она почувствовала как Тео завел руку к ее шее, бережно отодвинув локоны за спину, невесомо зацепив при этом кожу ногтями, от чего сразу же пустился пляс тысяч холодящих мурашек.       Грейнджеровские зрачки встретились с парой глаз напротив, Джинни безапелляционно смотрела в упор на нее, всем своим видом показывая недовольство от неуместной сценки.       — Ну-у, моя дорогая Гермиона, зачем ты их свела? — такие слова с его уст показались напускной обидой, больше похожей на лицемерие ради публики. — Я же так старался, когда оставлял их.       Девушка вскочила со скамьи, сбрасывая хлопком его ладонь со своих плеч, мимолетом заметив красные рассеченные костяшки его правой руки. Затем кинула последний раскаянный взгляд для подруги, и схватила школьную сумку, перекинув ту через плечо. Кулак крепко сжался на ее ремешке, желая хотя бы таким способом сбить напряжение, что в последние минуты витало в воздухе.       — Не знаю, что за игры ты устроил, Нотт, но я в них не участвовала и участвовать не собираюсь, — Грейнджер выделяла каждое слово, все крепче сминая плотную ткань. Смерила юношу презрительным взором, окинув всю его фигуру, и сморщила лицо в выражении глубочайшей жалости, затем моментально развернувшись на утек, злобно ступая прочь из Большого зала.       На выходе она врезалась в плечо Дафны Гринграсс, что хотела преградить путь, но девушка озлобленно толкнула ту в сторону, освобождая дорогу.       Ее мысли метались в непонимании такой выходки. Гермиона даже не успела все толком рассказать Джинни, дабы она была в курсе происходящего, а теперь все выглядело куда хуже.       Внутри больно разрасталась обида на Теодора. Она и правда провела с ним две бессонные ночи, затем и точно такие же дни с редкими перерывами на отдых. Она так наслаждалась временем с ним, в том числе и разговорами, беседуя с ним обо всем, что лезло в голову.       Грейнджер смогла узнать Нотта с другой стороны.       Этот юноша был все двое суток безумно почтительным с ней, также, как ласковым и нежным. Все его нутро показывало, как ему приятно с Гермионой и то, как он рад ее нахождению рядом. Затем парень не раз намекал на глубочайшую заинтересованность в ней, искреннюю увлеченность и неподдельное очарование. Сейчас все это меркло в ее воспоминаниях, ведь он дал обещание, что никто больше не узнает. Не сможет причинить ей боль по причине близости с ним.       Все это оказалось ложью, унизившей ее куда сильнее, чем боль, что он сейчас причинил.       Оставив прошлый восторг позади, она направилась на занятие, желая хотя бы там побыть в одинокой тишине.       Размышляя о причине такого поведения и, возможно, глупым насмехательством против нее, она ступила за порог кабинета Нумерологии, но заприметив за пустующими партами слизеринскую форму, тут же, будто ошпарившись, выбежала обратно в коридор. Девушка совсем позабыла, что первое в расписании занятие было совмещено с вражеским факультетом.       Дверь за ее спиной повторно скрипнула. Не успела она и шагу сделать в сторону от кабинета, как на ее локте крепко сомкнулись пальцы. Гермиона с нахмуренным лицом и страхом в поджилках, от будущей взбучки и насмешки над ней, обеспокоено обернулась, прося свои колени дрожать чуточку меньше.       — Грейнджер, зайдем в кабинет. Есть пара одиноких минут для обсуждения. — Забини властным и серьезным тоном обратился к ней, крепче сжимая ладонь.       — Мне нечего с тобой обсуждать, отпусти сейчас же, — в ее кулаке взметнулась палочка, подсвечиваемая от ожидающего потока магии.       — Сбавь обороты и пошли, — Блейз отреагировал не так, как она того ожидала, а наоборот потянул ее за собой, сразу же захлопывая дверь и подпирая ее своим плечом.       Девушка отошла на пару метров, чтобы сохранить безопасную дистанцию, сомкнув локти на груди, все еще не выпуская волшебное древко из кулака. Взирала на слизеринца так, словно это он причина всех ее бед и несчастий.       Сейчас, когда предосторожность осталась позади, Гермиона заметила красную отметину, что ползла от скулы и до нижней челюсти. На щеке виднелось затянувшееся рассечение кожи, которая вокруг растянулась опухшей темнеющей тканью.       — Я не знаю, что Тео в тебе нашел, но не обижай его. На этот раз без интриг и встреч ради забавы. Он серьезно тобой увлекся, чего до этого никогда не было, поэтому будь паинькой и не рань его шаловливое сердечко, — в его голосе не было и намека на очередную шалость.       — Раз так говоришь, Забини, значит за завтраком тебя не было. Увидел бы, что он разыграл — забрал бы свои слова. — Выплевывала Гермиона, все больше выпячивая грудь от растягивающихся легких.       — Сраная Моргана.. — тихо выругался он себе под нос, на мгновение опустив подбородок и дернув плечом. — Я не знал, что это все-таки произойдёт. Не сердись на него, только я повинен в истоках этого инцидента. Ну, и Дафна, ее инициатива.       — Теперь я вообще ничего не понимаю, — потеряв терпение и весь смысл, она удрученно опустилась за одну из парт, с тяжелым стуком водружая сумку сверху.       — Думаю, он сам должен тебе все рассказать, но знай, что он обо всем сожалеет и не хотел этого. Есть вещи, из-за которых над ним имеет власть именно Дафна. Одна небольшая просьба, связанная с прошлым обещанием, и он не может противиться ее слову. Вымещай злобу на мне, но Тео не тронь по этому поводу.       — То есть, по-твоему, это Гринграсс попросила его так унизить меня? — она все больше закипала от абсурдности. — Как тогда, она обо всем узнала?       — Прости, Грейнджер… Мы с Тео давно близки, вот он и бросил мне как-то, что пропал на все выходные из-за тебя. А я тогда еще не понимал всей серьезности, вот и ляпнул потом при всех, раскрыв секрет. — Блейз кивнул на краснеющий след на своем лице. — Это он мне оставил за длинный язык.       Непонятное отчаяние все больше росло, призывая узнать все до мельчайших подробностей. Девушка уставше бросила макушку на предплечья, что сложила в замок на парте и тяжело задышала.       Как только последовал второй вдох, стал доносится топот десятков ног и приближающиеся голоса студентов. Она только и успела, что кивнуть Забини в знак согласия с его словами, когда уже свободная дверь распахнулась, запуская красно-зеленых.       Джинни появилась на периферии, от чего Гермиона затаенно задержалась в ожидании и нерешительности, но подруга подошла к ней и заняла свое место. Она облегченно выдохнула, поняв, что хоть Уизли и сердиться, но обиды за сокрытие тайн не держит.       Когда Джин закончила с раскладыванием учебных принадлежностей, возле нее растекся ее сдержанный голос:       — Позже мы с тобой все обсудим. И только попробуй что-нибудь мне не рассказать, — она ущипнула Грейнджер за бок, оставляя достаточно весомый укол, от чего та тихо ойкнула, но улыбку с лица не убрала.       — Конечно, — с теплеющей отдачей протянула Гермиона, — только давай после занятий. Мне нужно собрать мысли воедино.       Получив согласный кивок, девушка расслабленно опустила плечи и откинула все, что могло сейчас помешать сосредоточию на Нумерологии. После того, как в кабинет вошла профессор Вектор, а в стенах прозвенел сигнализирующий звонок, она обратила все внимание к записям на доске, тут же проходясь пальцами по открытому параграфу учебника.       Хоть речи Блейза Забини были весьма убедительными, но это не смогло снять всю злость и обиду, от чего Грейнджер и вовсе не пыталась смотреть в сторону Нотта, водружая всю свою гордость как можно выше. Поэтому она зареклась себе, что оставит этого юношу позади, а если и осмелиться к нему снова приблизиться, то сделает все, чтобы никто и никогда не узнал об этом.       Рыженькая подруга потом всю перемену жужжала о том, с каким сожалением он бросал незаметные взгляды к ней, какая горечь в нем просматривалась. Затем поведала о его отрешенности от всего класса и чрезмерно стихшем настроении Теодора.       А когда он проследил своим внимательным взором за ее фигурой, что выходила из кабинета даже не удостоив ответной злостью, то совсем сник. Такие разговоры не прибавляли стойкости или решительности, а только больше подтверждали правдивость слов Забини, от чего Гермиона совсем запуталась в своих чувствах.