Веселая сказка.
Пыль, что витала вокруг, падая с высоких полок, которые были вплотную уставлены древними томами книг. Застаревшая перина неприятно отдавала сыростью. Со стен местами стекала влага, которая всегда оставалась свойственна глубоким подземельям этого замка. Зябкость и холодный воздух развеялись почти сразу же, как Гермиона растопила высокий камин своим излюбленным синим пламенем. Несмотря на окружающую обстановку застарелости и плесени, на тусклость и непроглядность, что сгонялась лишь мягким свечением очага, это место казалось сказочным. Женские замерзшие пальцы аккуратно перебирали густые кудри, путаясь и касаясь теплой кожи. Его голова покоилась на грейнджеровской груди, а крепкие руки нежно обвивали талию и бедра, оглаживая незатейливыми движениями. Гермиона ощущала тяжесть его тела, с наслаждением вбирая аромат мужского парфюма. На этот раз не было места для страсти и похоти, это некстати. Они провели не один час за выяснением обстоятельств и правды, сначала на повышенных тонах, а затем умиротворенных и согласных со словами друг друга. После Теодор просил ей показать это место. Говорил, что нашел комнату несколько дней назад, в одном из ответвлений подземелий Слизерина. По отделке и обустройству помещения сообразила, что когда-то спальня использовалась для жилища старост, но, по-видимому, не столь комфортному для такой должности, учитывая все изменения Хогвартса и его магии. Нотт подлавливал девушку по несколько раз в день. Сначала она даже кричала от испуга, но выслушивать его объяснения не хотела, а после, свыкнувшись с его настойчивостью, приняла во внимание. Разумеется, достаточно выкрикнув обидных нареканий в его адрес. — Ты, мерзкий прихвостень своих дружков, после всего, что мне наговорил, еще смеешь приближаться ко мне?! Думаешь, я должна тебя снова слушать? Хочешь меня опять одурачить, а затем насмехаться на виду у всех?! — ее лицо, уже больше нескольких минут искажалось в гримасе злости и нетерпимости; ладони так и рвались отлупить юношу по всем мягким местам, а ноги постоянно метались от одного угла к другому. — Злись, кричи, делай все, что облегчит твою обиду, но только прости меня! — Взмолился Тео, бросаясь в ее сторону и захватывая в крепкие объятия, откуда Грейнджер сразу же стала вырываться, царапая ногтями. — Я же говорю, моей воли в твоем унижении не было, я не мог поступить иначе. Если простишь меня, на этот раз, обещаю, никто и никогда не узнает о нас. Я буду молчаливее мертвеца. И видом не покажу своей заинтересованности к тебе. Дай мне все рассказать как есть. Он отчаянно сдерживал ее рвущуюся пытливость, до боли прислоняя к своему телу. Гладил по макушке, укладывая свой подбородок сверху и шепча извинения. Гермиона боролась еще с несколько мгновений, но потеряв все рвение, поникла, расслабленно упав в его хватку. Слезам воли тогда не дала, не захотела показаться уязвленной настолько сильно. После долгих минут ласковых поглаживаний мужской ладони по ее вздымающейся спине, он повел Грейнджер к кровати, подхватывая на свои руки. А когда парень мягко уложил ее голову в изгиб локтя, приближая к своему торсу и поцеловав в лоб, принялся снова согревать своими объятиями. Гермиона же с трепетом принимала его ласку, постепенно успокаивая вскипевшее нутро. Все, что он делал, оказалась неожиданным подарком, который она не допускала в свои мысли, желая лишь отпустить и забыть этого юношу. Но вот, они лежат вдвоем, где теперь девушка поглаживала его тело и растворялась в тепле хватки Тео. Грейнджер поняла, что все оказалось на своем месте — так, как она сама же и мечтала. Сейчас перемалывала на языке правду, что он ей недавно объявил, с болью осознавая некоторую обреченность. «— Когда я был немного младше и более не сдержанным в своих утехах, мы заключили с Дафной шутливый обет. Пойми меня, я тогда думал, что навсегда таким останусь, вечно взбалмошным, сумасбродным и не привязанным к обязательствам. Дафна схожа с моим поведением, такой же была. Оба из богатейших семей, любимцы своих родителей, что позволяли абсолютно все. Вот только я влюбился, потеряв рассудок, а она всё оставалась прежней. Обет же заключался в споре, длиною во всю жизнь. Мы обязались потакать желаниям друг друга. Если она попросит о шалости, я буду должен ее выполнить. Также и в ее сторону. Что-то вроде маггловской игры в слабо-не слабо. Желания ничем не ограничивались, полная вседозволенность. Мне это даже нравилось — потакать ей, а затем указывать на более отъявленные поступки. Кто окажется смелее, кто будет более безумным? Но после того, как обратил на тебя все свое внимание, как заглянул в твои наивные глаза, что горели полной отдачей, я в полной мере пожалел об обете. А когда мы с тобой провели первые ночи в том старом поместье, то вовсе проклял себя за тот поступок. — И как же ты тогда собираешься поддерживать связь со мной? Разве получится скрывать все? — Если ты имеешь ввиду друзей, то смогу. Многого им не известно… Разве, что Блейз. Он по одному моему взгляду понимает даже настроение. А если поймет он, то поймет и Дафна. Он просто врать не умеет. — Да, уж… — Я сделаю все, чтобы они не узнали. Вида не дам о причастности к тебе, клянусь. — Может я очередное твое увлечение, только ты еще этого не понял… — Нет! Я уверен, это не так. Чувств, что испытываю, когда ты рядом..их не описать словами. Такого я еще не ощущал. Это что-то сродни первому полету на метле, первому взмаху палочки.» Она уповала сейчас на его способности ко лжи, ведь не желала, чтобы такой прекрасный момент мог когда-то закончиться. Гермиона хотела только приумножить мгновения близости и единения с Тео. Хотя-бы, почувствовать какого это, любить и быть любимой. Еще до того, как встретиться с Ноттом в этом месте, она рассказывала Джинни о его рвении, о разговоре с Забини, о том, как все по-новому. Ее чувства. Поведала о расхожести с эмоциями, что испытывала во времена, когда за ней ухаживал Виктор Крам. Схоже обстояли дела и с Роном. Хоть она и испытывала детскую привязанность к нему, теплые чувства дружбы, но первый раз с ним не оказался и близок к тому, что ощутила с Тео. Джинни тогда лишь с сожалеющей улыбкой ухмыльнулась, напомнив об осторожности. Уизли Теодору не доверяла от слова совсем. Хотелось не брать во внимание ее переживания, а только наслаждаться настоящим, полностью отдавшись своим чувствам. Теперь, когда время изменилось вместе с порядками, когда она ощутила смерть на своем языке, терпеть что-либо не оставалось смысла, лишь брать свое, не оставляя места для сомнений.***
На рождественские выходные Грейнджер не поехала. Предполагалось, что их она проведет в семействе Уизли, а окунаться в суматоху этой семьи, да и к тому же, объясняться перед мальчишками точно не было желания. Поэтому она решила остаться в Хогвартсе, но, дабы сохранить секретность и не допустить в слухи о студентах, что также проведут выходные, и себя, Гермиона до последнего не открывала секрет даже Джинни. В один из прекраснейших вечеров в их месте, она слегка намекнула именно Тео. Он же, обрадовавшись всем тем будущим дням с возлюбленной, сам постарался скрыть свои намерения на Рождество. Так наступил первый день, затем и второй, упиваясь свободе и страсти во всех возможных уголках замка. Наслаждаясь похотью, что излучал Теодор, и временем, что он дарил. А на сам праздник Тео пригласил ее в то поместье, где они провели первые наслажденные ночи. Взяв с собой свою привычную бисерную сумочку, Грейнджер уложила все необходимое и отправилась по пустым коридорам, скорее спускаясь к главному выходу. Они с Ноттом договорились встретиться у ворот, чтобы отправиться в Хогсмид, а оттуда через порт-ключ переместиться в графство Нортумберленд. Выскакивая на безжалостный декабрьский ветер и снег, что лип к волосам, она сразу же врезалась в крепкую фигуру Тео, что уже ожидал. Перекинувшись взглядом, она последовала вперед, помня о необходимости к скрытности, ловя за собой звук его шагов. Ощутив дуновение магии, а затем и согревающие чары на своей одежде, она растянулась в широкий шарф, пряча застенчивую улыбку. Таким образом, дойдя до необходимого трактира и зайдя в проулок между ним, она обернулась в ожидании Нотта. Не прошло и минуты, как он с удовлетворенной заговорческой гримасой подобрался к ней, крепко обнимая и оставляя на губах долгий теплый поцелуй. — Не боишься? — схватил он Грейнджер в омут своих рук, возвышаясь и разглядывая ее сверху вниз. — Я ведь с тобой, мне нечего бояться, — подарила девушка ответную улыбку. Опустив одну руку, вынул из кармана маленький оберток белой ткани, по-видимому, носовой платок, аккуратно разворачивая уголки. На ладони лежало изящное кольцо, больше похожее на женское, никаких камней, только завитки металла в тонких линиях. Такие украшения она представляла, когда читала фэнтезийные романы о небесном народе. — Оно будет твоим, когда чары портала иссякнут, — Тео, прервав ее любование задорным смешком, переместив ладонь с ее спины на кисть и расплываясь в наслаждении от девичьей реакции — Перемещаемся? Гермиона медленно отняла взгляд от порт-ключа, внимательно разглядывая его искрящиеся глаза, затем снова опустила подбородок и потянулась к кольцу на его ладони. Как только она коснулась холодного металла, внизу живота моментально закрутило, унося прочь из Хогсмида. Страшась выкинуть из желудка все содержимое раннего завтрака, она прикрыла веки, сглатывая подобравшуюся слюну. Когда ступни смогли ощутить твердую гладь, слегка пошатнувшись, она раскрыла глаза, начав фокусировать зрение на местности вокруг. До этого момента Грейнджер была только внутри большого дома, не тратя времени на разведывание обширного внутреннего двора, лишь украдкой поглядывала из окон, толком не рассмотрев округу. Теперь перед ней раскинулась такая возможность. Они со сцепленными руками медленно шагали по вымощенной заснеженной дорожке, подступая к резным воротам поместья. Всюду виднелся густой лес, ни домика поблизости. Недавно упавший снег окрашивал лысые ветки в белый. На возвышении стоял сам замок в три этажа, отделанный белым замшелым камнем. По стенам и до самой крыши разметался плющ, не трогая своими щупальцами лишь узкие множественные окна и такую же дверь. Подойдя ближе она ощутила намагниченную барьерную магию. Тео взмахнул палочкой в руке, от чего голубоватый щит рассеялся перед воротами, приглашая ко входу. Пройдя внутрь, она принялась подниматься по широким каменным ступеням, украшенных по бокам разросшимися ветвями кустов, что когда-то были аккуратными шарами листвы. Рассматривая газон, что также укрывался мягкими хлопьями, девушка приметила небольшой пруд с левой стороны дома, от чего атмосфера этого поместья казалось еще более увядающей и пустеющей. Тоска вдруг взвыла в сердце, призывая вытолкнуть ее кропотлив наведением уюта в этом месте. Гермиона неожиданно осознала, что хотела бы вдохнуть жизнь в этот замок и его убранство. Она помнила, как было скудно внутри него, лишь мебель первой необходимости, достаточно уставшая от времени, хоть и богатая на свой внешний вид. Когда мужская ладонь сомкнулась на металлической ручке высокой двери, а Тео вальяжным жестом поклонился Гермионе, словно придворный приглашает к застолью, на лицо хлынул мягкий желтый свет из коридора и тепло растопленного очага. Заходя вслед за Грейнджер, Теодор принялся помогать девушке с верхней одеждой, вешая ее на свой локоть. — Локк, — громко пробасил юноша, из воздуха возник старый эльф в кожаной жилетке. — Доложи о приготовлениях. — Хозяин Теодор, ужин почти готов, нам осталось лишь стол накрыть. В замке со вчерашнего дня топится, в каждой комнате прибрано и готово к вашему визиту, — домовик слегка поклонился, показывая теплую преданность в глазах существа. — Отлично. — Нотт протянул два пальто в сторону эльфа. — Отнеси в покои. — Будет сделано, хозяин. — Отлеветировав одежду в свои худощавые ручки, домовик снова поклонился и беззвучно растворился. — Идем, покажу тебе тут все, — обратился парень к Гермионе, выставляя свой локоть, дабы она за него ухватилась. Грейнджер молча последовала за ним, все выше задирая голову, чтобы разглядеть тусклые картины на стенах, обитых вишневым бархатом и усеянных рождественским украшением то тут, то там. Поднявшись на второй этаж и зайдя в одну из двойных створок, перед ней открылся вид на небольшую библиотеку. Просмотрев глазами названия на корешках, девушка поняла, что ее содержание существовало таким же бедным на разнообразие, как и все здесь. Высокие полки, украшенные резным деревом оказались заставленными лишь на половину, а у окна стоял одинокий тяжелый стол со стопкой пергамента и чернильницей с пером рядом. Во весь пол лежал бордовый ковер с коротким ворсом и извилистыми узорами золотых нитей. — Почему здесь только легкая литература, будто молодая особа коротала время за погружением в книжный мир? — Гермиона провела пальцами по многочисленным корешкам, поворачивая шею к Нотту, что так и стоял у дверей. — Это поместье было родовым у матери, а когда она сошлась в браке с отцом, то пожелала оставить его в свое приданое, чтобы приезжать сюда иногда. Так отец рассказывал. — На лице Тео появилось равнодушное выражение, от чего Гермиона не смогла понять его эмоций по этому поводу. — А когда она умерла, то отец перестал здесь бывать, даже не заботясь о его состоянии. Здесь все осталось так, как мама пожелала. — Ну-ну, не порть свое прекрасное личико грустью, — парень подошел к Гермионе, что застыла с книгой в руках и повернул к себе, укладывая ладони на ее талию. — Моя мать умерла, когда я был совсем ребенком и не мог ничего запомнить, тут не о чем грустить. Пойдем дальше. Поймав его улыбку и одарив мягким чувственным поцелуем, она взяла юношу за руку и повела за собой. Позже она узнала, что на первом этаже находятся лишь гостиная для приемов, столовая и кухня, да бытовые помещения для домовиков; на втором этаже также находился рабочий кабинет и несколько хозяйских спален; а на третьем лишь гостевые спальни, да еще одна гостиная поменьше. Заметила, что только первый этаж украшался к празднику, больше напоминая тематическую лавку с рождественскими безделушками. Даже этого оказалось слишком много для той, что могла оказаться обычной игрушкой, поэтому Грейнджер запихнула свои сомнения в дальний короб сознания, откладывая все на потом. Достаточное время для приготовлений к столу прошло и Тео повел девушку снова вниз по ступеням, заводя к столу и помогая ей усесться. От всех его повадок и слов Гермиона была вне себя от счастья, с каждой минутой все больше утопая в удовольствии от места нахождения. Рассмотрев блюда на больших тарелках, она смогла разобрать лишь несколько по причине необычного вида приготовления: запеченная птица с овощами, пара салатов на выбор, один с креветками, а другой со шпинатом, гарниров к основному блюду также несколько. Тео, проследив за ее блуждающим взглядом, взял в руки тарелку, что предназначалась для Гермионы и стал накладывать из невысокого блюда что-то не известное. «Какой стыд! И вообще, я давно не была в ресторанах, так что уже отвыкла от такой подачи» — Попробуй рыбку со специями в сливочном соусе, у Локка она получается по-особенному вкусной. К ней очень подходит картофель на костре и салат с оливками, — он поочередно заполнял ее тарелку, а после поставил возле ее носа, кидая озорливые взгляды. Гермиона смущенно поблагодарила, натыкая листья салата на острие вилки. Распробовав множество на своем блюде, девушка окончательно растаяла от такой внимательности ко всему. Последовательность к деталям, что она любила, постоянный спрос на ее удовлетворение от вечера, экскурсия по поместью и его секретам, разнообразие наивкуснейших яств, терпкое вино малой крепости, приятная беседа на невесомые темы. С Тео было легко. Она не заботилась ни о чем, только отдыхая от прошлого и наслаждаясь настоящим. Когда ужин себя изжил, вино закончилось, а разговоры перешли в более раскрепощенное русло, они переместились в гостиную третьего этажа, усаживаясь на большие подушки, которые Теодор раскинул вблизи камина. Он прихватил со стола кувшин с домашним клюквенным морсом и пару бокалов, разливая содержимое и стукаясь толстым стеклом. Грейнджер не переставала улыбаться с момента их встречи, так же, как и сейчас. Она разглядывала юношу, любуясь его чертами и мягкостью карих глаз напротив. Подсев ближе, девушка принялась водить пальцем по его раскрытой ладони, повторяя линии складок и разглаживая их. Достаточно выждав, Нотт сцепил их ладони, переплетая пальцы. Гермиона считала этот жест крайне интимных, от чего по ее телу пробежал табун мурашек. Она смотрела на то, как его густые ресницы трепетали, подсвечиваемые тусклостью пламени. На то, как его нежные губы размыкались, шепча ее имя. На то, как падали особо непослушные кудряшки, когда он вертел головой, придумывая очередную веселую сказку. Поймав мгновение ее сна и подоспевшей усталости, парень подхватил ее на свои руки и понес в главные покои, помня, что только там будет достаточно удобно. Грейнджер только сонно бормотала, прося поставить ее на пол, что она сама доберется, но Тео уже стоял у необходимых дверей, мановением раскрывая их. Ее тело соприкоснулось с мягкостью постели, а юноша помог снять мешающую одежду, оставляя лишь в незатейливом белье и укрывая объемным одеялом. Последнее, что она помнила перед сном, это крепкие мужские руки на своей талии и под шеей, как Тео зарывался кончиком носа в ее затылок, и нега от трепетного осадка где-то внутри клетки ребер.