само/убийство

Лариса рыдала: громко, надрывно и беззащитно, вжимаясь лицом в куртку Лин и крепко обнимая её, отчего та почти не могла дышать: Лорел и так заходилась дрожью волнения, рождающейся где-то глубоко под рёбрами и наполняющей всё её тело, а то, с какой силой Лариса сжимала её в своих руках, совершенно лишало Гейтс возможности вдохнуть полной грудью. Но Лорел молчала, Лорел терпела, не позволяя себе испортить момент и помешать Ларисе излить свои слёзы до конца. Лорел чётко осознавала, что для Уимс всё это — наивысший акт доверия, ведь она обнажила свою душу перед ней, сняла маску безупречной и всесильной женщины, разрешила себе показать уязвимость перед человеком, к которому испытывает чувства. Наполненная мыслью о важности происходящего, Лорел так и сидела на снегу, чувствуя, как медленно замерзает, и ласково поглаживала голову и плечи женщины стремительно леденеющими пальцами. Лариса всё не успокаивалась, и Гейтс понимала: скорее всего, Уимс впервые за долгие годы позволяет себе нечто такое, и Лорел, недавно побывавшая в похожем состоянии, с особым трепетом принимала рыдания Ларисы — своей спасительницы и возлюбленной. В какой-то момент Лорел захотелось сцепить руки в замок на спине Ларисы, чтобы немного согреться, но она с удивлением поняла, что ей это не под силу: объёмная куртка Уимс просто не позволяла Лорел обхватить плечи женщины и соединить пальцы между собой. Гейтс на какое-то время зависла, с трудом умещая этот факт в своей голове. Лорел изначально была напугана размерами Ларисы: в первую встречу она совершенно лишилась дара речи, когда директриса решила встать, чтобы пожать новой преподавательнице руку, а после — долгое время буквально боялась находиться рядом с этой высокой, властной женщиной, способной уничтожить врага собственными руками… Но, постепенно узнавая Ларису во время многочисленных разговоров, Лорел медленно привыкала к выдающемуся облику директрисы, которая, на самом-то деле, была гораздо мягче и нежнее, чем показывала себя окружающим. Поэтому принимать её объятия после новогодних объяснений было немного неловко, но приятно. Лорел нравилось то особое чувство защищённости, возникающее во время нахождения в огромных и тёплых руках Ларисы, возвышающейся над головой Лорел и постоянно оставляющей поцелуи на её макушке. Две последние ночи, проведённые вместе в одной постели, вновь заставили Лорел задуматься о том, насколько она маленькая в сравнении с Уимс: в первое утро, когда Лорел проснулась на Ларисе, она поразилась тому как высоко ей пришлось закинуть свою ногу на бедро директрисы, а в это, когда уже сама Лорел стала буквально «подушкой» для Ларисы, она не могла не размышлять о том, как её грудь вообще вместила эту светловолосую голову, похожую на лунный шар, и длинную ладонь с красивыми пальцами… Всё это заставляло сердце Лорел трепетать от смущения и восторга. Но ощущение необъятности Ларисы в зимней куртке делало дыхание Лорел тяжелее и сбивчивее, чем обычно: она всё же испытывала странный, глубинный страх перед этой невероятно большой, поражающей женщиной, но в то же время Гейтс со странным стыдом и пламенным смущением признавала, что ей ЧЕРТОВСКИ нравится находиться в отношениях с такой амазонкой. Поэтому, пытаясь заключить в свои руки поистине необъятную Ларису, Лорел думала лишь о том, что она могла бы потеряться, утонуть в ней, и Гейтс действительно хотелось подобного. Она жаждала раствориться в Ларисе без остатка, чтобы навечно остаться в тепле и нежности её объятий. И, кажется, в ответ Лорел была готова одарить Ларису таким же большим и прекрасным чувством, как и сама её возлюбленная. Лорел не могла определить, сколько времени они просидели в снегу, прежде чем рыдания Ларисы стали наконец утихать, превращаться в гулкие, бессильные всхлипы, но она однозначно могла сказать, что замёрзла до ужаса: пальцы женщины окончательно перестали сгибаться, её тело периодически трясло от холода и волнения, а ноги, кажется, совершенно утратили чувствительность… Но Лорел молчала, из последних сил прижимая Ларису к себе и невообразимым образом пытаясь сдерживать волны дрожи, чтобы они не отвлекали Уимс. В какой-то момент хватка на спине Лорел ослабла, она поняла: Лариса почти вернулась в себя, и, действительно, вскоре тяжело вздохнувшая Уимс подняла подбородок с её плеча и медленно отстранилась, растирая остатки слёз по лицу своими перчатками. Лорел хотела помочь ей в этом, но мигом поняла, что её пальцы просто не способны на подобное и только напугают женщину своим состоянием, поэтому лишь тихо спросила: — Лар, ты в порядке? Женщина мгновенно подняла на неё красные, заплаканные глаза и, часто моргая, выдавила из себя: — Да, прости… — Лорел не узнала её голос: настолько глухим и горестным он был. — Я рада, что ты смогла излить свои переживания в моё плечо, — немедленно произнесла Гейтс. — Благодаря тебе я знаю, как это важно и нужно, поэтому я… — она рвано вздохнула, дав отпор своей дрожи. — Я счастлива, что ты можешь доверить мне свои слёзы. Ты не всесильна, Лар, и сама говорила, что каждому нужен человек, который сможет поддержать в трудный момент. Я, конечно, не совсем понимаю, что сказать и чем тебе помочь, но я могу обнять тебя и позволить тебе спокойно поплакать… — Именно в этом я и нуждалась, на самом деле, — уже привычнее отозвалась Лариса, опуская руку на плечо Мэрилин. — Я чувствую себя лучше, чем прежде, спасибо, что позволила мне всё это, — заметив то, как «вибрирует» чужое тело под её пальцами, Лариса мигом осмотрела женщину, сидящую на снегу без шапки и перчаток, с синими, дрожащими губами… Голова Ларисы наполнилась ужасным осознанием, и она, широко распахивая глаза, взволнованно прошептала: — Лин… Вставай! — Уимс мигом переместила свою ладонь под чужой локоть. — Боже, ты же замёрзла! Сколько времени прошло?! — Не имеет значения, — выдохнула Лорел, едва сумевшая подняться на ноги с помощью сильных и цепких прикосновений Ларисы. — Главное — тебе стало легче. Просунув руку под правую подмышку Мэрилин и осторожно прижав её к себе, Лариса практически потащила женщину к замку. Запасная лестница вновь встретила их тишиной. Уверенно придерживая Лин под локти (Лорел твёрдо отказалась от того, чтобы её взяли на руки), Лариса помогла женщине подняться на третий этаж. Когда они вошли в комнату, Уимс мигом стала стягивать с себя одежду: ей стало жарко ещё на лестнице. Чувствуя желание снять даже собственную кожу, Лариса сбросила куртку, аксессуары и обувь в гардеробную, схватила лёгкое платье и вышла, полагая, что Лин тоже сняла свою куртку. Однако Мэрилин, сидящая на подлокотнике дивана, была всё так же одета, прятала руки в карманах и вся сжималась в комок, неконтролируемо вздрагивая и, кажется, едва не плача. — Лин?! — Лариса мигом коснулась её щеки пальцами и испуганно отдёрнула руку: — Ты же ледяная! — Ничего, — женщина попыталась улыбнуться, прикрывая глаза, и чуть было не завалилась назад, благо, Лариса мигом схватила её за плечи, а следом потянула Лин за руки, вынуждая возлюбленную достать их из карманов. Обхватив чужие конечности своими, Лариса громко охнула: — Боже, Мэрилин! — и резвым, уверенным движением затянула переплетение пальцев под свой свитер, вынуждая Лин опустить ладони на свой тёплый живот. Лариса неконтролируемо вздрогнула от мертвецки холодного прикосновения, но лишь сильнее прижала чужие руки, чувствуя, что женщина пытается убрать их. Понимая, что Лариса не отпускает её, Лорел воскликнула, почти всхлипнула: — Пусти, тебе холодно! — Нет, Лин, это тебе холодно! — Лариса тревожно осмотрелась и, понимая, что ситуация критическая, выругалась: — Так, к чёрту… Раздевайся! — Что? — опешила Лорел, вскидывая глаза. — Раздевайся, — повторила Лариса и, осознав, что её собственный живот едва не сходит с ума от ощущения практических отмороженных пальцев Лин, тут же достала свои руки и потянулась к куртке женщины: — Точно, сама ты не справишься, — с этими словами Уимс потянула бегунок чужой молнии вниз. Ничего не понимающая Лорел лишь бессильно позволяла Ларисе вновь раздевать её. Когда женщина избавила её от водолазки, Лорел смущённо опустила взгляд: она и не подумала надеть бюстгальтер на прогулку… Но Лариса была так взволновала, что даже не заметила этого и стала стягивать с Лин джинсы. Когда едва живая от смущения и холода Лорел оказалась в одних трусах, Лариса поднялась и уверенно произнесла: — Залезай в постель, под одеяло, — она подтолкнула женщину бедром, пока снимала свой свитер. — Зачем?.. — едва смогла выдавить из себя дрожащая Лорел, наблюдая за тем, как возлюбленная выпутывается из горловины и тоже остаётся с голой грудью. Но Гейтс не удалось насладиться столь прекрасным зрелищем, потому что в следующую секунду Лариса громко прикрикнула на неё: — Живо в постель! Лорел ощутила, как болезненно сжалось её сердце от гнева в голосе Уимс, и испуганно направилась к кровати. Лариса тем делом мгновенно скинула свои брюки и догнала Лин, залезая вместе с ней под одеяло и притягивая её к себе. Замерзшую женщину ощутимо била дрожь. Обняв Лин, Лариса велела ей положить руки на свою тёплую спину, и Лорел молча повиновалась, всё ещё не отойдя от столь сердитого приказа. Ощущая напряжение Мэрилин и холод, исходящий от её кожи, Лариса стала поглаживать тело женщины тёплыми ладонями везде, где только доставала в таком положении. Прижимаясь к голой и горячей груди Ларисы, Лорел неостановимо тряслась, чувствуя, как обида клокочет внутри вместе с дурацкой дрожью… Лорел понимала, что Лариса не хотела причинить ей боль, но от этого крика Гейтс хотелось плакать. — Лин? — раздалось вдруг над ухом, и Лорел поняла, что она только что всхлипнула. — Сейчас станет теплее, потерпи, милая… — Не в этом дело, — честно выдохнула Лорел, жмурясь и ощущая движущиеся по телу нежные руки. — А в чём? Что такое, Лин? — тут же прошептала Лариса, проводя в этот момент по ледяному бедру женщины. Заметив, что Мэрилин лишь сильнее сжалась, Уимс мягко оставила поцелуй на рыжей макушке и прошептала: — Скажи мне, что не так. — Ты прикрикнула на меня, — тихо пробормотала Лорел, слегка сжимая непослушные пальцы на коже Ларисы. — Было неприятно… — Оу, — Лариса удивлённо вздохнула. — Прости меня, — она оставила ещё один поцелуй на голове Мэрилин. — Я просто понимала, что каждая секунда промедления мучительна для тебя… — ещё поцелуй. — Я не хотела ранить тебя, Лин, прости, — ощутив, что женщина закивала, жмурясь и мягко поглаживая спину Ларисы медленно оживающими пальцами, Уимс спросила: — Почему ты не сказала, что замерзаешь? — Тебе нужно было выплакаться, — тихо ответила Лорел, а следом слегка потянулась вперёд и оставила поцелуй на ключице Ларисы своими прохладными губами. Уимс невольно вздохнула: — Ты же понимаешь, что поставила мою нужду выше своей безопасности? — Лариса осторожно провела по чужой спине и остановила руку на лопатках Лин. — Конечно, ты уже делала нечто подобное, но… Лин, ты очень изменилась за эти два дня. Ты в порядке? — Да. Я просто подумала… — Лорел слегка запрокинула голову, чтобы взглянуть Ларисе в глаза. — Ты постоянно заставляешь себя быть сильной, и это ужасно, потому что тебе тоже иногда нужно иметь возможность показать свои переживания и истинные чувства. Когда ты начала плакать, я поняла, что рядом со мной ты можешь позволить себе не делать вид, что ты всесильна. Для меня это важно. Поэтому я решила, что не стоит мешать тебе. Тебе нужно было выплеснуть чувства. И я была готова принять их, — Лорел мягко улыбнулась, заметив, что глаза Ларисы слегка повлажнели. — Да, пожалуй, в последние пару дней моё поведение отличается от прошлых недель и месяцев, но… — она взволнованно хмыкнула, вновь заходясь дрожью, и призналась: — Всё потому, что после произошедшего в пятницу я позволила себе больше не сдерживать свои порывы, а после разговора этим утром… — она вновь вздрогнула и тут же ощутила, как Лариса прижимает её сильнее к своему тёплому телу. — Я просто хочу наслаждаться каждым мгновением наедине с тобой. Я хочу заботиться о тебе. И хочу, чтобы нам обеим было хорошо. Я поклялась себе не бежать от тебя и от собственных чувств. Поэтому я, наоборот, пытаюсь делать шаги в нужную сторону. Так что… да, мой ангел, я в порядке, настолько, насколько это сейчас вообще возможно. — Ох, солнышко… — Лариса мягко провела по рыжим волосам возлюбленной. — Я благодарна тебе за то, что ты сделала для меня, но этот порыв не стоил того, чтобы ты так замёрзла… — в этот момент, как назло, Лорел вновь зашлась дрожью. Лариса вздохнула: — Я ценю твою заботу, Лин, но в следующий раз, прошу, не молчи о том, что тебе плохо, — с этими словами Лариса вновь стала водить ладонями по телу женщины, пытаясь разогреть её. — Хорошо, — прошептала Лорел, слабо поглаживая спину Ларисы пальцами. — Мне почему-то так хочется спать… — Ты перемёрзла, сейчас постепенно нагреваешься, вот тебя и разморило… Попробуй вздремнуть, — прошептала Лариса. — Тебе станет легче. А я пока буду обнимать тебя. — Спасибо, — улыбнулась Лорел, утыкаясь лбом в её ключицу. Слабость стремительно поглощала её, и вскоре Гейтс действительно задремала, наслаждаясь теплом, наполняющим её грудь, а уже позже — и всё тело. Лариса ощущала, что женщина в её руках постепенно согревается, и думала только о том, как Мэрилин расцвела за эти дни: её забота, нежность и поддержка по отношению к Ларисе приобрели неведанную ранее силу, будто бы их полили волшебным удобрением из поцелуев и признаний. Скорость развития их отношений в последнее время была просто невероятной, и Уимс, конечно, радовалась подобным изменениям, но не могла не думать о том, когда на Лин снова нахлынет волна тьмы и насколько сильной будет новая буря. Однако в то же время сердце Ларисы буквально таяло от осознания, что рядом с ней наконец есть кто-то, кто любит её, кто готов заботиться о ней (пусть и не совсем умело) и с кем она может не делать вид, что она действительно «всесильна». Всё это казалось настолько невозможным, настолько запредельным, что глаза Ларисы вновь и вновь наполнялись слезами, но она утыкалась носом в рыжие волосы, источавшие едва заметный аромат цветов и трав, и мягко прижимала пальцы к чужой коже, нежной и прохладной, таким образом доказывая себе, что Мэрилин Торнхилл всё-таки реальна. Лорел продремала меньше часа, но этого хватило, чтобы Лариса тоже провалилась в приятную безмятежность. Поэтому, когда Лорел проснулась, она сразу заметила, что её тело наполнено тёплом и странной, непривычной тяжестью. Прислушавшись к своим ощущениям, Лорел поняла: Лариса не просто сгребла её в охапку, но и перекинула своё бедро через обе ноги Гейтс, тем самым заключив её в некий защитный кокон. Это было невероятно милым и значимым жестом. Обнаружив свои обычно мёрзнувшие руки зажатыми между двумя телами в районе груди, Лорел мягко провела тыльной стороной пальцев по чужой коже, стараясь не думать, чего именно она касается, и тихо позвала: — Лар… Женщина сонно отозвалась: — Да? — осознав, как она сжимает Лин в своих объятиях, Лариса мигом раскрыла руки и убрала свою ногу: — Я тебя раздавила?! — беспокойно воскликнула она, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть Мэрилин в лицо. — Извини, не знаю, как это произошло, но больше такое не повторится! У тебя что-нибудь болит? — Всё хорошо, ты чего? — удивлённо пробормотала Лорел, видя в глазах возлюбленной настоящий испуг. — Ты что… — она подняла брови, начиная улыбаться. — Лариса, ты реально боишься меня раздавить?.. — шутливым тоном выдала Гейтс, но, увидев немое согласие на лице Уимс, вмиг стала серьёзной: — Лар, этого не произойдёт, не волнуйся ты так! — женщина смущённо молчала, опустив взгляд, и Лорел, осознав, что Уимс всю жизнь живёт с мыслями о том, насколько она большая, резко придвинулась к ней, пропихивая одну руку под талию Ларисы и крепко сцепляя пальцы в замок на её спине: — Мой ангел, ты, несомненно, во всех смыслах великая женщина, но если ты боишься даже закинуть ногу на меня, я докажу тебе, что ты не так огромна, как думаешь, — с этими словами Лорел приложила все усилия для того, чтобы затащить невнятно возмущающуюся женщину на себя. Конечно же, Гейтс на миг подумала, что это, возможно, не лучшая идея, но она всё же смогла заползти под Ларису и вынудить ту навалиться на неё всем корпусом. Когда этот трюк удался, Лорел ощутила себя так, будто её накрыли несколькими слоями утяжелённого одеяла, и, кажется, несколько рёбер на миг отозвались болью, но Гейтс не разжала руки на чужой спине, с трудом выдыхая: — Видишь? Всё хорошо. — Лин, пожалуйста, отпусти, — Лариса попыталась подняться с чужой груди, но Лорел решительно прижала её к себе, и Уимс рвано вздохнула: — Тебе тяжело… — Это тебе тяжело! — парировала Лорел, невольно замечая схожесть этой ситуации с тем, как Лариса пыталась согреть её руки под своим свитером. — Ты вечно думаешь о других, вечно ощущаешь себя какой-то… не знаю, могучей? — Лорел нахмурилась. — Я понимаю, что твоя должность и твой рост вынуждают тебя ощущать себя большой и сильной, поэтому ты боишься навредить мне: маленькой и слабой, в отличие от тебя, но… Лариса, прошу, перестань так беспокоиться об этом! — Лорел с трудом вздохнула. — И если ты хочешь навалиться на меня во сне — навались и не извиняйся за это! Никогда! — только выдав всё это, Лорел ослабила свою хватку, и Лариса мигом приподнялась на локтях. Уимс смотрела на неё тревожным, поражённым взглядом. — Кто ты?.. — сорвалось с губ Ларисы, и она изумлённо подняла брови. — Я не узнаю тебя… Гейтс показалось, что Лариса выстрелила ей прямо в грудь. — Я не нравлюсь тебе такой? — Лорел растроенно нахмурилась. Конечно, она понимала, что её милая, неловкая маска по имени Мэрилин всегда вела себя рядом с Ларисой робко, тихо и несколько закрыто, а Лорел, которую Лариса схватила за руку во время той истерики в ванной и немного вытянула на свет из-под купола тьмы, поступала гораздо решительнее и эмоциональнее, но… ведь именно она испытывала глубокие чувства к Ларисе. Гейтс боялась думать о том, что её истинная личность может не нравиться Ларисе, и потому, осознав, что поддалась желанию быть собой, испуганно ожидала ответа. Неужели Ларисе действительно всегда нужна была лишь Мэрилин?.. Лорел ощутила, как тьма стремительно зарождается в груди, и поторопила изумлённо молчащую Ларису: — Нынешняя я — не та, кто тебе нужна?.. От столь несчастного, отчаянного взгляда огромных ореховых глаз Ларисе хотелось закричать, но она лишь переместила одну руку на щёку лежащей под ней женщины и, чувствуя, как её собственные глаза тоже становятся влажными, горячо прошептала: — Боже, солнце… — она провела пальцем по чужой коже, стирая слезу. — Ты нужна мне любая, слышишь? Я… — она мигом оборвалась, понимая, какое слово едва не произнесла, и попыталась найти замену своей фразе: — Ты нравишься мне, безумно нравишься, мои чувства к тебе не изменились. Просто твоё новое поведение заставляет моё сердце так трепетать, так наполняться восторгом, что я не могу поверить в происходящее до конца. Я хотела от тебя чего-то подобного всё наше время и… просто ошеломлена тем, что наконец получаю нечто столь важное и чувственное. Я бесконечно рада всему этому, но в то же время я боюсь, да, теперь я боюсь, что будет дальше. Я понимаю, что твоя тьма никуда не делась, и думаю о том, когда и как она вновь даст о себе знать. Я ужасно беспокоюсь за тебя и пытаюсь понять, как возможна такая перемена и чего она будет стоить. Лорел замерла, понимая, что — боже — пока она волнуется о состоянии Ларисы, та волнуется о ней в ответ. И это пустило ещё одну трещину по внутреннему куполу Лорел. — Сейчас, рядом с тобой, я не просто являюсь собой, я являюсь лучшей версией себя, — тихо прошептала Лорел. — После того ужасного состояния мои проблемы и мысли — да, эта моя тьма — временно отступили, чтобы, как всегда, набраться сил, а то, что ты забрала меня к себе, то, что мы постоянно находимся рядом, то, что мы говорим о наших чувствах и отношениях — всё это мешает им даже собраться из частиц в нечто цельное. Лариса, ангел мой, — Лорел подняла руку, чтобы приласкать пальцем нижнюю губу женщины. — Ты наполняешь меня светом и счастьем, поэтому я наконец могу проявить себя настоящую. И если нынешняя я так же важна для тебя, как и та женщина, которую ты знала прежде… — Лорел сморгнула слёзы и попросила: — Молю, не спрашивай меня обо всём этом, просто наслаждайся тем, чего ты так хотела… Лариса задумалась — на одно лишь мгновение! — и решительно прильнула к губам возлюбленной, перемещая руку с её лица на затылок, чтобы бережно придержать рыжую голову и запустить пальцы в мягкие волосы. Лорел всхлипнула, отвечая на её поцелуй и обнимая нависшую над ней женщину за шею.

Ларисе нравилась Лорел.

От этого осознания Гейтс вновь накрыла опьяняющая эйфория. Чувство было так велико, что просто не помещалось внутри женщины, поэтому она прервала поцелуй, запрокидывая голову назад и разражаясь счастливым смехом в то время, как слёзы невольно хлынули из-под её ресниц. Лорел до смерти боялась того, что Лариса не сможет испытать приятные чувства к её истинной личности, но, кажется, Гейтс ошибалась. Ларисе хотелось того, что могла дать ей именно Лорел, и это было важнее всего, да?.. Сама того не подозревая, Лариса ответила Лорел в этот миг — она просто легла рядом и приобняла женщину, мягко поглаживая её ключицу пальцами. Когда Гейтс успокоилась, она повернула голову к Уимс и улыбнулась: — Знаешь, я бы не отказалась от облепихового чая, а ты? Лариса ответила, что теперь её очередь готовить напиток, и вылезла из-под одеяла. Отыскав брошенное у дивана платье, она оделась, так и не дав смущённой Лорел рассмотреть свою грудь, а следом предложила принести одежду из комнаты Лин. Лорел, заранее оставившая платье на своей кровати, согласилась и подсказала, в каком кармане куртки лежит ключ. Щёлкнув кнопкой чайника, Лариса удалилась. Оставшись ненадолго в одиночестве, Лорел откинулась обратно на подушку и закрыла лицо руками. Боже, какие же широкие и стремительные шаги она делала в сторону Ларисы и того самого чувства на букву «л»… Понимая, что, по идее, она должна быть чертовски напугана и растеряна, Лорел вдруг фыркнула: она уже почти привыкла жить с вечной виной под кожей и балансировать на грани бездны, да и ей нечего было терять, кроме Ларисы. А это значило, что она должна сделать всё возможное для того, чтобы хотя бы немного осчастливить Уимс. И она собиралась заняться этим прямо сейчас. Поэтому, когда Лариса вернулась, Лорел мягко улыбнулась, принимая своё платье и спрашивая: — Я же могу остаться ещё на ночь? — Хоть навсегда, — порывисто ответила ей Лариса и неловко рассмеялась. Укладываясь спать той ночью, Уимс приглашающе раскрыла руки. Когда Лин опустила голову ей на плечо, Лариса слегка повернулась на бок и осторожно перекинула своё бедро через одно из чужих. Лорел довольно захихикала и уверенно переплела их ноги, сильнее прижимаясь к Ларисе и нежно выдыхая: — Спокойной ночи, ангел. — Спокойной, солнце, — ответила ей Лариса, наслаждаясь объятиями «во всё тело». Воскресенье Лорел также хотелось провести в постели, но Лариса сказала, что ей нужно немного поработать, поэтому Лорел решила заняться растениями. После завтрака она поцеловала Ларису и направилась к себе, чтобы переодеться. Зайдя в свою ванную впервые за три дня, Лорел привычно взглянула в зеркало и вдруг обнаружила на своих губах чудеснейшую улыбку. А она даже не ощущала, что улыбается. Спустившись в оранжерею, Лорел совершила обыденный обход, чтобы проверить всех подопечных и наметить план действий. Возвращаясь на первый этаж, она вдруг услышала странный шум и, осторожно преодолев последние ступеньки, выглянула из-за приоткрытой двери. Возле одной из парт находилась высокая светлая фигура. — Лариса? — удивлённо спросила Лорел, входя в кабинет. Женщина обернулась к ней и улыбнулась: — Я подумала, что могу работать где угодно… — смущённо произнесла женщина, и проследившая за её взглядом Лорел заметила ноутбук директрисы на преподавательском столе. — Я тебе не помешаю? Губы Лорел предательски дрогнули, но она постаралась сдержать довольнейшую улыбку, мягко отвечая: — Если тебя не будут отвлекать посторонние звуки. Ларису это устроило. Она поудобнее расположилась на чужом месте и стала неторопливо стучать по клавишам, украдкой наблюдая за тем, как Мэрилин ходит по оранжерее, поливает растения, собирает засохшие листья и рыхлит землю небольшими инструментами. И если в первое время Уимс удавалось вникать в то, что ей необходимо было сделать, то, когда Лорел привыкла к чужому присутствию и стала привычно болтать с растениями, хвалить их и приободрять, Лариса совершенно утратила концентрацию и стала больше наблюдать за Лин, чем работать: она буквально не могла не вслушиваться в мягкие, добрые фразы женщины, обращённые к растениям. Это было очень мило, но в то же время очень грустно, ведь, как догадалась Лариса, Мэрилин, вероятно, привыкла делать это из-за одиночества: ей просто больше не с кем было поговорить… Взволнованная подобной мыслью, Лариса незаметно поднялась, тихо приблизилась к возлюбленной и одним движением перекинула руки через её плечи, прижимаясь к спине Мэрилин и зарываясь носом в её волосы. Лорел, к собственному удивлению, даже не испугалась, когда кто-то вдруг прижал её к себе, и лишь негромко спросила: — Ты чего? — Просто захотелось обнять тебя, — пробормотала Лариса, прикрывая глаза. Лорел сняла рабочие перчатки, испачканные землёй, и коснулась предплечий Ларисы, скрещенных на груди. Ощутив холод её пальцев, Лариса перехватила руки Мэрилин и спрятала их в своих тёплых ладонях. — Спасибо, — прошептала Лорел, наклоняя голову и поочерёдно касаясь губами запястий Ларисы. — Тебя не спасают даже перчатки… — задумчиво вздохнула Лариса. — Да. Зато спасают твои объятия под одеялом, — Лорел смущённо захихикала, ощущая, как Уимс сильнее сжала её руки. — Так может… — начала было Лариса, но тут телефон директрисы зазвонил где-то позади них. — Секунду, — тяжело вздохнула она, отпуская Мэрилин и спеша к столу. — Да?.. С первых же секунд Лорел поняла: бросить всё и понежиться в постели сейчас не удастся. И правда: завершив звонок, Лариса рассыпалась в извинениях за то, что ей нужно вернуться в замок и решить очередную проблему. Лорел, к тому времени приблизившаяся к Уимс, мягко ответила, что всё в порядке, и обняла женщину, прежде чем подала ей куртку и проводила до выхода. Оставшись в одиночестве, Гейтс быстро закончила с верхними этажами и вернулась к себе, не забыв написать Ларисе, что она уже покинула оранжерею. Лорел едва успела сменить свой рабочий комбинезон, когда к ней постучали. Полагая, что это Лариса, Лорел широко улыбнулась и распахнула дверь. Но в коридоре она увидела одного из школьных работников. Мужчина протянул ей конверт и ушёл, оставив Лорел испуганно стоять в дверях спальни и смотреть на письмо от неизвестного ей отправителя. Вернее, совершенно известного и чертовски нежеланного. Теряя возможность трезво мыслить из-за гулко стучащего сердца, Лорел прикрыла дверь и трясущимися руками надорвала верхний конверт. Не веря своим глазам, она достала оттуда ещё один, будто бы не делала этого ранее, будто бы не знала, что их должно быть два, будто бы абсолютно не понимала, что это и от кого… Но, расправившись со вторым, Гейтс глубоко вдохнула и развернула белоснежную записку. Посреди листа печатным почерком значилось:

КАК ТВОИ УСПЕХИ?

Лорел мгновенно рухнула с небес на землю, будто подстреленная птица счастья. Она тяжело выдохнула, чувствуя, как слёзы застилают взор, и неосмысленно пробормотала: — Три дня любви — и нас уже не спасти… Но она тут же одернула себя: нет ещё любви, и, с трудом дойдя до кровати, опустилась на её край, чувствуя, как тьма фонтаном прорывается откуда-то из глубин души. Как же глупо было поверить в то, что она может быть счастлива… Лорел ощутила, как истерика вновь подкатывает к горлу, и стала выискивать взглядом телефон, но вдруг остановила себя, до боли вцепившись пальцами в бедро даже сквозь ткань платья. Лорел поняла: ей необходимо справиться со всем этим самой, поэтому она не должна звать Ларису. Вспомнив действия своей возлюбленной, Лорел бросила бумаги на постель и поспешила в ванную, набрала в руки ледяную воду и опустила в неё своё лицо, прислушиваясь к бешеной пульсации крови в собственных венах. Да, Покровитель всё ещё существовал, всё ещё считал её верной ему и всё ещё ждал от неё выполнения безумной миссии. Но он не был всемогущ и всезнающ. И уж точно не мог понимать, что происходит внутри Гейтс. Пытаясь определить, какого размера проблему ей нужно разрешить, Лорел промокнула лицо полотенцем и вернулась в комнату. Так. Во-первых, он не знал, что Лорел больше не придерживается его идеологии, не подчиняется ему и не желает разрушать академию. Во-вторых, он понятия не имел, как действительно у Лорел идут дела. В-третьих, с чего он решил, что Гейтс вообще удастся выполнить эту миссию? Да, вероятно, добиться закрытия школы для изгоев вполне возможно, но что сказал, что это так легко и просто? Что, если на это нужны десятилетия?.. Лорел вздохнула с облегчениям, уловив в своей голове нечто туманное, отдалённо напоминающее план. Да, это было некое обрывочное начало, но оно было — и это казалось первым шагом к разрешению главной дилеммы в жизни Лорел Гейтс. И, чётко осознавая, что она вступила на тропу борьбы, Лорел невольно задумалась о главном:

Станет ли любовь той живительной и спасительной силой, что поможет ей обхитрить Покровителя и сделать Ларису счастливой?..