Дважды повторять не пришлось.
После этого в комнате директрисы Невермора с определённой периодичностью стали раздаваться стоны: то тихие, практически незаметные, похожие на восхищённые вздохи, то громкие, несдержанные и полные нескрываемого удовольствия. Наконец открыв столь интимную сторону в своих отношениях, обе женщины были бесконечно увлечены друг другом. Лариса, изголодавшаяся по прикосновениям за долгие годы без отношений, с упоением наслаждалась каждым мгновением процесса, ведь думала о подобном и представляла всё это ещё с новогодней ночи… К тому же, Уимс до умопомрачения трогала поистине безграничная нежность Мэрилин, особо ощутимая именно в постели: Лин всегда действовала так мягко, осторожно и ласково, будто Лариса была хрупчайшим цветком на свете, а не властной шейпшифтерской амазонкой. И это делало Ларису поистине счастливой — любовь Лин была настолько уникальной и чудесной, что порой Уимс недоумевала: и чем она заслужила появление этого рыжего солнца в своей жизни?.. Оглядываясь на прошлое, Лариса понимала: ни в одних отношениях она не ощущала себя такой любимой, ни в одних отношениях она не получала такой бесконечной нежности и искренней заботы, ни в одних отношениях ей не было так хорошо. Конечно, нельзя сказать, что у них с Лин было всё легко и просто: нет, совсем нет, наоборот, сложностей было очень и очень много, начиная с изначальной боязливости и отстранённости Мэрилин и заканчивая всеми неясными проблемами прошлого, продолжавшими тянуть Лин на дно раз за разом. Ларисе было действительно тяжело порой: её работа, которую она превращала в чёткий, отлаженный механизм долгие годы, требовала много сил и времени, но с появлением Мэрилин в жизни Уимс в какой-то мере «переключилась» на возлюбленную, которой требовалось много поддержки и внимания, что, несомненно, сказалось на состоянии самой Ларисы: порой она чувствовала себя настолько опустошённой, что, закрывшись в своём кабинете, просто плакала от бессилия, чтобы излить негатив и вновь набраться терпения для Лин, для работы, для студентов… Конечно, ей было непросто, но, даже несмотря на всё это, Лариса была счастлива. Да, она ясно видела, что борьба с тьмой ещё не окончена: Мэрилин говорила, что её нынешние кошмары, волнения и прочее — всё из-за прошлого, из-за травмирующих событий, которые ей пришлось пережить, и не спешила делиться подробностями… Но Лариса и не просила объяснений, не давила на неё: Лин расскажет, когда будет готова. А до тех пор Лариса просто будет рядом. И, возможно, этого будет достаточно обеим. На то же надеялась и Лорел, растворяющаяся в нежных чувствах, что связали их с Ларисой, но не способная забыться в них полностью: периодически на неё накатывали тревожные, ужасающие мысли о том, когда и с чем объявится Покровитель. Его последний ответ, этот приказ оставить книгу у склепа, поистине пугал Лорел: что Покровитель найдёт там? что ещё поручит ей? что будет ждать от неё в дальнейшем?.. Лорел не знала и путалась в этих мыслях наедине. Но стоило Ларисе оказаться рядом, стоило Ларисе коснуться её или — боже — утянуть в постель, чтобы целовать каждый сантиметр тела «Лин» и доставлять ей удовольствие своими длинными, бережными пальцами… В такие моменты Лорел забывала обо всём на свете и лишь наслаждалась любовью, которую наконец обрела в своей жизни, стараясь не думать о том, как ей придётся расплатиться за это истинное счастье. Невольно размышляя о том, как это вообще случилось с ней, Лорел всё чаще присматривалась к Ларисе и всё сильнее обожала её: грациозна как богиня, сильна как амазонка, обходительна как королева… Про таких, наверное, и говорят: в неё невозможно не влюбиться. Вот Лорел и не смогла, и — оказалась в поистине безумной ситуации. Её дни тянулись медленно и тревожно. Каждое утро она ждала — и чертовски боялась — нового письма от Покровителя, но оно всё не приходило, пробуждая в сознании Лорел всё больше тревожных мыслей. Она совершенно не понимала, что происходит, и потому окончательно утратила способность спокойно спать, что сказалось не только на её самочувствии, но и добавило проблем… Спустя две недели после истории с книгой Лорел Гейтс получила чёртов конверт. Понимая, что Лариса вот-вот спустится к ней в холл, Лорел отошла в сторону, развернулась к окну и стремительным, отточенным движением вскрыла оба конверта. Непослушными пальцами вытянув записку, Гейтс глубоко вдохнула и развернула её:17 МАЯ, 10 ЧАСОВ. ДАЛЬНЯЯ ЧАСТЬ ЦЕНТРАЛЬНОГО ПАРКА. НЕ ВЫЗОВИ ПОДОЗРЕНИЙ.
С трудом осознав смысл написанного, Лорел стремительно запихнула все бумаги в свою сумочку и наклонилась вперёд, чтобы прислониться лбом к прохладному стеклу и прикрыть глаза хоть на секунду. Паника стремительно заполняла её разум, и женщине казалось, что она вот-вот начнёт кричать и плакать от ужаса: её вызывают на встречу.ЕЁ.
ВЫЗЫВАЮТ.
НА ВСТРЕЧУ.
В ДЖЕРИКО.
Голова Лорел шла кругом: конечно, скорее всего, она вновь будет говорить лишь с агентом, но… Всё это было поистине страшно, ведь реальные контакты с людьми Покровителя обладали особой значимостью, а для нынешней Лорел – и опасностью: она не должна ни единой деталью дать агенту понять, что больше не желает выполнять миссию, поэтому должна быть готова к импровизации и быстрому поиску причин, почему она не может сделать что-то «серьёзное». Измотанная, испуганная Лорел не понимала, как ей завтра действовать, и от того была готова опуститься на пол прямо там, где стояла, обхватить себя руками и горько заплакать, но тут её плеча мягко коснулась знакомая рука: — Ты в порядке? — негромко спросила Лариса. Печально улыбнувшись нежности, проскочившей в голосе возлюбленной, Лорел спряталась за маской и повернулась к директрисе: — Всё нормально, пойдём. Они вышли на улицу, сели в автомобиль Уимс и выехали со двора академии. За ними уверенно направился жёлтый автобус. Увидев его в зеркале заднего вида, Лорел слегка хмыкнула. Она называла всё происходящее «мамочкиным днём»: один выходной в месяц Лариса уделяла какому-либо мероприятию с учениками Невермора. К участию привлекались все желающие на добровольной основе, любой мог предложить идею для подобного времяпрепровождения. Сегодня это был совместный просмотр какого-то нового и «суперкрутого» фильма ужасов в Джерико, поэтому небольшой школьный автобус оказался набит подростками до предела. Лариса неспешно вела машину по дороге, рассказывая Лин о том, кто из учеников в итоге отправился с ними в город. Раньше Уимс в одиночку занималась этим: изредка какой-нибудь преподаватель соглашался составить ей компанию в «Увлекательный день», как называла его Лариса. Но потом в жизни директрисы Невермора появилась Мэрилин Торнхилл — и с интересом присоединилась к этой традиции после новогодней ночи, сказав своим подопечным, что всё исключительно из-за роли матери общежития, но, кажется, школьные сплетницы во главе с Энид начинали о чём-то догадываться… Впрочем, Лорел было не до них — ей хватало забот со своей двойной жизнью, поэтому она немного отошла от дел в женском общежитии, и, может быть, это было довольно опрометчиво… Кто знает? — Лин, — мягкие пальцы коснулись запястья Лорел, и женщина вскинула глаза влево. Лариса выглядела озабоченной: — Ты меня не слушаешь. Что с тобой происходит? — Прости… — пробормотала Лорел, опустив на миг взгляд и вновь вернувшись к голубым глазам возлюбленной: — Я просто немного задумалась о новых фиалках в оранжерее — кажется, я что-то делаю не так… — Всё точно в порядке? Ты выглядишь бледной, — Лариса погладила её руку, прежде чем вернула пальцы на руль: — Лин, если тебя что-то тревожит, пожалуйста, не держи это в себе. Лорел мигом захлебнулась в чувстве вины: она просто не заслуживает доброты и любви Ларисы… Но, собрав всю свою любовь к Ларисе, Лорел мягко улыбнулась, опустив ладонь на бедро возлюбленной: — Не волнуйся, ангел мой, ничего страшного не происходит. Просто немного тревожусь из-за дел в оранжерее, фильма, своих снов… — Лариса понимающе кивнула, и тогда Лорел попросила: — Повтори, пожалуйста, что ты говорила? Всю дальнейшую дорогу Лорел заглушала собственные мысли мягким голосом Ларисы и с невероятным упорством сохраняла концентрацию только её на рассказах. Когда они подъехали к кинотеатру, подростки высыпали из автобуса. Лариса мигом сосчитала: 46 человек, на что Лорел только ахнула — и как они все вместились… Сказать честно, это был рекорд: обычно на «день директрисы» (негласное название среди неверморцев) собиралось вдвое меньше студентов. Видимо, это был очень интересный фильм. Когда все расположились на своих местах, Лорел окинула кресла взглядом: они заняли почти половину кинозала. Лариса, сидящая рядом, улыбнулась и на миг коснулась руки Мэрилин. Да, они сидели на последнем ряду, выше всех студентов, но вокруг было полно жителей этого маленького городка, в котором информация распространяется с поразительной скоростью. Лорел вздохнула: жаль, что в этом зале нет диванчиков, так они могли бы «законно» сидеть с Ларисой ближе друг к другу… Но, разделяя желания возлюбленной, Лариса периодически будто бы случайно прижималась своей рукой к руке Лин на общем подлокотнике, и Лорел каждый раз не могла сдержать улыбки, хотя все её мысли были заняты самым настоящим ужасом: не тем, что транслировался на экране, нет, тем, что творился в её несчастной жизни. Не прошло и двадцати минут, как телефон Уимс завибрировал. — Чёрт, Магнус, надо ответить… — негромко пробормотала Лариса и, с трудом поднявшись из не самого удобного для неё кресла, поспешила к выходу. Лорел вздохнула: такие «срочные звонки» были неотъемлемой частью не только их будней, но и выходных тоже. Время шло, но Лариса не возвращалась. Лорел хотела было отправиться за возлюбленной, но тут ей пришло сообщение:Лариса🤍: Мне нужно отъехать, пожалуйста, проследи за всеми… *
Лорел улыбнулась звёздочке в конце сообщения, которую они договорились расшифровывать как «целую», и откинулась на спинку кресла, напечатав в ответ: «Хорошо *». И где-то до середины фильма Лорел успешно справлялась со своей задачей, осторожно разбирая происходящее в своей голове и поглядывая на студентов, но… Участившиеся кошмары, приводящие к бессоннице, постоянное состояние стресса, миллионы неконтролируемых мыслей — всё это поспособствовало тому, что пригревшаяся в кресле Лорел Гейтс попросту задремала, и даже жуткие крики на экране не мешали ей. Она проснулась лишь в тот момент, когда уже включили свет после сеанса. Поднимаясь на ноги и пытаясь вернуться в сносное состояние, она разблокировала телефон и увидела несколько пропущенных от Ларисы. С замершим сердцем спускаясь к выходу, она стала набирать номер Уимс, но тут увидела в уличном свете высокую фигуру и поспешила вперёд. Лариса Уимс стояла с троицей оборотней — парней неплохих, но временами задиристых, лица которых однозначно сообщали, что они только что побывали в драке. Сердце Лорел заколотилось, как безумное, когда она поняла: эти сорванцы сбежали и что-то натворили, пока она спала. Гейтс испуганно подняла взгляд на Ларису: директриса была в ярости, о чём не многозначно говорили изгиб её бровей и тяжёлое дыхание. — Директриса Уимс… — тихо пролепетала Лорел, замирая перед гневно возвышающейся над ней женщиной, но Лариса спокойно прервала её: — Садитесь в машину, мисс Торнхилл. Покорно повинуясь, Лорел заняла пассажирское сидение. Лариса пересчитала всех учеников в автобусе, заняла своё кресло и молча выехала на дорогу. Лорел мигом заметила: Уимс не сняла перчатки, оказавшись с Лин в машине, как делала обычно. Это был тревожный звоночек. — Лариса, мне… — виновато начала Лорел, неуверенно поднимая глаза на Ларису, но та холодно отрезала: — Поговорим в кабинете. Лорел мигом прикусила язык, опуская взгляд на свои руки, скрещенные на коленях, и еле сдержала подкатившие к горлу слёзы. Тяжёлое дыхание Ларисы говорило о том, что директриса зла и расстроена, поэтому Лин слегка отодвинулась к двери и невидящим взглядом уткнулась в окно. Тьма клокотала внутри, убеждая её, что всё плохо, очень-очень плохо, и Лорел соглашалась с этим, вновь ругая себя и ненавидя за всё на свете. Чувство вины вгрызалось в её внутренности, причиняя страдания: Лорел корила себя не только за эту оплошность, но и за всё остальное — за ложь Ларисе, за тайную личность, за двойную игру, за слабость, за эгоизм, за страх… Лорел буквально барахталась в океане вины, каким-то волшебным образом не позволяя истерике взять верх. Она чувствовала, что Лариса зла на неё — и хотела сделать себе больно, очень больно. Но не могла наказать себя здесь и сейчас, поэтому лишь сильнее утопала в своих тёмных мыслях. Когда они подъехали к академии, Лариса всё так же молча высадила Мэрилин и направила машину в сторону парковки. Не дожидаясь её, Лорел медленно направилась к директорскому кабинету и, оказавшись вдали от внимательных глаз Уимс, подтянула рукав платья вверх и, жмурясь, оставила на коже предплечья болезненный синяк. Лариса появилась у кабинета через пару минут, не глядя на Мэрилин отомкнула дверь и вошла внутрь. Лорел самостоятельно проследовала за ней, прикрыла дверь и, сделав несколько шагов внутрь кабинета, замерла. Ей было так плохо, что хотелось просто лечь на пол, но она держала себя в руках. Уимс стояла у окна, спиной к Лорел, и молчала. — Лариса… — позвала Гейтс, понимая, что пауза затягивается. Директриса развернулась к ней с маской безразличия, и Лорел, сглотнув ком в горле, тихо, но уверенно спросила: — Что случилось? — Это ты мне скажи, — с гневным смешком выдала Лариса, слегка склоняя голову к плечу и делая несколько шагов вперёд. — Скажи мне, ты знаешь, где были Смит, Лиам и Трэвис в то время, когда должны были сидеть со всеми в кинозале? — чувствуя, как от гнева Ларисы по спине бегут мурашки, Лорел не смогла разомкнуть губы и лишь отрицающе покачала головой. Лариса хмыкнула, закатывая глаза: — А вот я знаю. И шериф Галпин тоже. Они подрались с компанией подростков-нормисов в супермаркете, на глазах у множества посетителей! — голос Ларисы слегка повысился. Лорел шокировано округлила глаза, понимая, что ситуация серьёзная, и с трудом сдержала дрожь под рёбрами. — Это просто немыслимо: наши студенты устроили потасовку с местными среди бела дня! Ты хоть представляешь, какой это позор? — Лариса стала гневно ходить взад-вперёд мимо камина, неконтролируемо жестикулируя и по привычке снимая свою маску в компании Лин: — Я давно не испытывала такого стыда! Чтобы неверморцы — и потасовку устроили! И где?! В несчастном Валлмарте! Это уму непостижимо! — Лариса невольно перешла на громкий голос, но всё же не на крик: — Ладно, с Галпиным можно будет решить вопрос, я надеюсь, но в памяти горожан это унижение останется надолго! — яростно сверкнув глазами, Лариса развернулась лицом к молчащей Мэрилин и воскликнула, подходя к ней вплотную и глядя сверху-вниз: — У тебя была только одна задача: следить за ними! И что теперь?! Школа на грани скандала с Джерико, и это твоя вина! — сорвалась вдруг она, указав на Мэрилин пальцем, и резко отвернулась, не в силах видеть столь испуганную, виноватую Лин с огромными ореховыми глазами, полными слёз… Лариса мгновенно поняла, что сказала лишнее — с Лин она теряет контроль и не держит маску директрисы, что, конечно, совершенно недопустимо. Да, у неё достаточно тревог по самым различным поводам, но это же не даёт ей права выплёскивать свой негатив на близкого человека. Осознав, что она перегнула, Уимс отошла на пару шагов, пытаясь успокоиться, чтобы следом повернуться к возлюбленной, успокоить уже её и извиниться: да, Лин не уследила за всеми студентами, но их было так много, как бы она одна справилась… Тут за спиной Уимс раздался странный грохот, от которого у неё всё внутри странно похолодело. Мигом развернувшись, Лариса увидела Мэрилин лежащей на полу без сознания, и в её собственных глазах тут же помутнело от слёз. — Лин? — взволнованным шёпотом позвала Лариса, стремительно приближаясь к женщине и опускаясь перед ней на колени: — Лин, милая! — Лариса схватила её за плечо и аккуратно потрясла. Мэрилин не отзывалась. — Лин?! — в голосе Ларисы зазвенело отчаяние, она скинула перчатки и сильно сжала плечо женщины пальцами, проклиная себя за несдержанность и несправедливость в сторону возлюбленной. Тут ресницы Мэрилин наконец вздрогнули, она медленно открыла глаза и нашла взглядом глаза Уимс. — Ох, боже… — облегчённо выдохнула Лариса, ощущая, как слёзы срываются с ресниц. — Как ты, Лин? Лорел хотела произнести: «Я не Лин», но у неё просто не хватило сил на это, поэтому она моргнула, кивнув, и чуть склонила голову в сторону Уимс. Лариса мигом пропустила руку под шею лежащей женщины и осторожно приподняла её, притягивая в свои объятия. Уткнувшись в плечо Ларисы, Лорел приобняла её руками за талию и наконец поняла, что произошло: от парализующего, уничтожающего ужаса и неимоверного страха перед разгневанной Ларисой, грозно нависшей над ней и ставшей будто бы ещё больше, Лорел просто потеряла сознание, захлебнувшись в чувстве вины и на секунду — на одну лишь секунду — представив, что Лариса узнает о ней всю правду… — Прости меня, умоляю, милая, прости, я не должна была срываться на тебе… — Лариса мягко поглаживала спину Мэрилин. — Ты ни в чём не виновата, мне нужно было остаться с тобой, да и как бы ты помешала им, даже если бы заметила их уход? — Лариса жмурилась, ясно понимая: да, это она довела возлюбленную до потери сознания. — Прости меня, я поступила просто ужасно… — Тебе непросто, я понимаю, — негромко ответила ей Лорел, ведь видела, какая сложная и напряжённая у Лариса работа, а с появлением «Мэрилин» Уимс приходится тратить силы и нервы ещё и на поддержание Лорел в нормальном состоянии… — Это ты меня прости. — Тебе не за что извиняться, Лин, я не должна была переносить все свои рабочие эмоции на тебя, мне стоило сдержать их, — Лариса поджала губы. — Рядом с тобой я теряю контроль, совершенно забывая, что работа — отдельно, а мы — отдельно. Это не повторится. Ларисе было ужасно жаль, что она попыталась включить в этой истории «директрису», но не сумела удержать этот образ рядом с Лин, мгновенно обнажив «Лару» и — какой кошмар — столь импульсивно выдав все свои чувства человеку, которому доверяет. Но, увы и ах, мы часто раним своих близких именно по причине того, что чувствуем себя рядом с ними уязвимыми, обнажёнными, настоящими — и потому не сдерживаем даже несправедливую злость. — Я уснула, — раздался вдруг тихий шёпот, и Лариса удивлённо замерла: — Что?.. — Я уснула в кино… — продолжила Лорел, заходясь дрожью. — И поэтому не видела, что кто-то ушёл. Ларисе захотелось попросту провалиться под землю: Мэрилин, страдающая проблемами со сном в последнее время, бессильно отключилась прямо во время просмотра фильма ужасов, а она, Лариса, накричала на неё за это… — Прости меня, мне так жаль… — Лариса осторожно прижала Лин к себе сильнее, оставляя поцелуи на её голове и обещая себе никогда больше не срываться на любимой. — Почему ты не сказала мне, что тебе нехорошо? — Всё было нормально, но, когда ты ушла, я даже сама не заметила, как заснула… — Лорел вздохнула. — Мне жаль, что я подвела тебя и теперь у академии будут проблемы. — К чёрту её! — выругалась вдруг Лариса, понимая, какой идиоткой была. — К чёрту школу, эту ситуацию, Галпина: поговорят и забудут… Ты для меня важнее, — произнесла она, поражаясь своему осознанию. — Я больше не повторю эту ошибку… — с этими словами она подхватила Мэрилин под колени и плечи, осторожно поднялась с ней на руках и, сделав несколько шагов, опустила смущённую женщину в кресло. — Как ты себя чувствуешь? Голова болит? Кружится? — Всё нормально, меня ничего не беспокоит, — покачала головой Лорел и взяла возлюбленную за руку. — Лар, я в порядке, не переживай. — Как же я могу не переживать? — спросила Лариса, печально хмурясь. — Тебе нужно расслабиться и отдохнуть, милая… Всё то, что с тобой происходит — не совсем нормально. Поговори со мной, прошу, не держи всё в себе… — Лар, я… — Лорел горестно хмыкнула. — Это только мои проблемы, прости, я не готова говорить о них сейчас, — она покачала головой, зная, что не может раскрыть возлюбленной причины, что доводят её до такого состояния, и ненавидя себя за всё это. — Но расслабиться будет действительно неплохо. Лар, пожалуйста, налей мне вины… — попросила она и, осознав, что сказала, нервно захихикала, пытаясь скрыть своё смущение: — Ой, вина… — Мэрилин… — Лариса нахмурилась, печально качая головой. — Никакого вина, ты с ума сошла?.. Хочешь расслабиться — будет тебе расслабление, — уверенно произнесла она, подавая возлюбленной руку: — Идти можешь? — Лорел приняла её помощь и осторожно поднялась на ноги, кивая. — Хорошо, идём. Тебя ждёт мятный чай, мягкая постель и нежные объятия. Обещаю, это поможет. Лорел Гейтс улыбнулась ей, не сдержав слёз, только вот…Могло ли всё это действительно помочь ей?