Но это правило становилось слишком сложным для Ларисы.
Лорел знала, что вызывает подозрения, и потому в последующие дни старалась вести себя максимально обыденно, однако порой, когда было совсем плохо, уходила в свой кабинет и просто сидела в прострации, не зная, что делать дальше. Она отправила Покровителю письмо о том, что пробудила хайда, и ожидала ответа, с тревогой следя за новостями и сплетнями города. Пока информации о разорванном в клочья трупе не поступало, но Гейтс понимала — это лишь вопрос времени. Ужас, неотвратимый ужас разливался по телу Лорел, отравляя её существо всё сильнее, поэтому она была максимально напряжена, напугана, и, когда она оставалась наедине со своими мыслями в оранжерее, её неумолимо накрывали волны панических атак, с которыми она едва могла совладать — но ничего не говорила Ларисе, справляясь с этими приступами самостоятельно. Гейтс было безумно тяжело, она постоянно находилась в ожидании опасности, поэтому, когда в один из дней Лариса ворвалась в их спальню с громким возгласом «Лин!», Лорел едва не потеряла сознание — у неё в глазах мигом всё побелело, но каким-то образом она смогла устоять на ногах. Приобернувшись в сторону двери, Гейтс увидела стремительно приближающуюся к ней Ларису и поняла: ну вот и всё, пришёл её конец… Однако взбудораженная Лариса достигла стоящей возле кровати возлюбленной и резво сжала её в своих руках, стремительно бормоча: — Ох, Мэрилин… — Что? — едва смогла выдохнуть Лорел, чувствуя, как голова идёт кругом и в ушах что-то звенит. Она совершенно не представляла, что говорить и как себя вести. — Я даже не знаю, как это расценивать… — Лариса резво поцеловала рыжую макушку и сильнее сжала возлюбленную в своих руках, ввергая её в ещё больше непонимание. — Помнишь, как я пыталась сделать Невермор частью элитного альянса школ для изгоев?.. — ощутив слабый кивок, Уимс продолжила: — Я пропустила саму церемонию подписания документов, потому что на полпути развернулась и поехала к тебе… — они обе рвано вздохнули, прижимаясь друг к другу сильнее, и Лариса взволнованным голосом продолжила: — Как бы странно это ни было, тогда ты спасла меня и академию — сразу же после создания и внесения «членских взносов» (а они были весьма значительными) руководство альянса магическим образом исчезло, а особняк, в котором они устраивали церемонию, как оказалось, был снят на сутки по фальшивым паспортам… Если бы не всё происходящее между нами тогда, я бы опрометчиво попалась в их ловушку, как многие директора престижных школ. Ты спасла репутацию и финансовое положение школы, спасла меня от позора… — Лариса тяжело вздохнула и умолкла. — И теперь ты одновременно счастлива, что избежала этого обмана, но испытываешь неловкость из-за того, по какой именно причине тебе пришлось вернуться? — спросила опешившая от неожиданности Лорел, пытаясь успокоиться и принять тот факт, что её жизнь всё ещё не разрушена. — В целом… да, — тихо прошептала Лариса, перебирая локоны возлюбленной пальцами и невольно краснея. — Всё хорошо, я рада, что в тот день всё сложилось так удачно для нас обеих… — слабо ответила ей Лорел, слегка отклоняясь в сторону кровати. Лариса помогла ей присесть и внимательно всмотрелась в лицо возлюбленной: — Тебе плохо? Ты очень бледная, Лин… — Нет, всё хорошо, — мягко улыбнулась ей Лорел, качая головой и стараясь окончательно прийти в себя. — Но как им удалось обмануть руководителей стольких школ? — недоуменно нахмурилась она. — На самом деле, у меня есть мысли о том, что там были замешаны силы сирен… — Лариса поджала губы. — Не могу сказать точно, но уверена, что у них была какая-то особая схема. Самое смешное, что их название — «Nivem dealbabor» — сразу показалось мне знакомым, но я всё не могла понять, почему… — с этими словами Лариса направилась в гардеробную, чем-то немного пошумела там и вскоре вернулась к заинтересованной Лорел с большой коробкой. Смахнув тонкий слой пыли, Уимс поставила коробку на кровать и, открыв крышку, стала доставать оттуда довольно необычные вещи: помимо привычных бумаг и записных книжек Лорел увидела множество маленьких записок, открытки, монетки, небольшие игрушечные и сувенирные фигурки, наполненные чем-то тканевые мешочки разных форм, цветов и размеров… Пока Лариса пыталась добраться до дна коробки, Лорел рассматривала появляющиеся оттуда предметы с забавным оцепенением, недоумевая, что это такое. Заметив выражение лица возлюбленной, Лариса слегка хихикнула: — Это коллекция «ценностей» времён моей молодости. О, наконец-то! — достав с самого дна небольшую вырезку, она прочитала вслух: — Кубок Эдгара По в этом году выиграла команда «Nivem dealbabor»… Смотри, у них на флаге такой же значок, как был на гербе той «школы», — Лариса показала возлюбленной старую вырезку и хмыкнула: — Возможно, кто-то из них и придумал всё это. Надо бы разослать другим… Лорел негромко хмыкнула Ларисе в ответ, ещё раз обводя взглядом обилие «сокровищ» на кровати, и тут вдруг её взгляд выхватил потрёпанную бабочку оригами, сделанную из обычной белой бумаги. Что-то болезненно ёкнуло в груди Лорел, она быстрым движением извлекла поделку из кучки мелочей, и непонимающе замерла: этот небольшой кусок бумаги, давно утративший свою белизну, потертый на краях и чуть надорванный посередине, заставлял сердце Лорел Гейтс стучать гулко и рвано, качая по венам неясный… испуг? — Что это? — Лорел не сразу осознала, что вопрос прозвучал её собственным голосом. Когда она подняла взгляд на возлюбленную, ей показалось, что в глазах Ларисы на миг появились слёзы. — О, — Лариса смутилась и опустила голову, будто Лорел нашла что-то неприличное. — Это… Это подарок одной девочки из прошлого… Храню как напоминание о важности тех слов, что мы говорим другим людям, — заметив, как внимательно и жадно Лин смотрит на неё, Лариса неловко улыбнулась: — Рассказать? — Да, пожалуйста, — как можно спокойнее произнесла Лорел, понимая, что начинает терять голову от волнения. Что-то в этой бабочке было особенного, но Лорел не могла понять, что именно. — Это было очень давно, когда я ещё училась в Неверморе: я жила в Офелии Холл с одной очень странной соседкой, с которой мы всё-таки умудрялись дружить. В неё был влюблен парень-нормис из довольно богатой семьи в Джерико, и, как это часто бывает, он был будто бы немного не в себе от этой влюбленности, но в этом есть вина и моей соседки: она играла на его чувствах, не давая парню реального шанса… — Лариса неодобрительно нахмурилась, вспоминая события юности. — Ну да ладно, история не о нём, собственно: однажды мы с соседкой встретили это парня в парке, где он гулял с младшей сестрой. Девочка спокойно сидела на пледе среди травы и занималась своими делами, но тут эта неугомонная парочка вновь стали о чём-то спорить, фактически ругаться, и я, наблюдая за всем этим, заметила, что его сестра очень напугана происходящим. Ну и решила её отвлечь… — пока Лариса говорила, сердце Лорел стучало всё сильнее, вызывая в груди Гейтс даже небольшую боль, но она сжимала кулаки и сохраняла видимое спокойствие, понимая: ей просто необходимо дослушать эту историю до конца. — Смотрю: девчушка хорошенькая, сидит с кучей фигурок оригами, а сама чуть ли не плачет из-за того, что её брат с моей соседкой орут друг на друга. Я их в сторону прогнала, присела к ней на плед, говорю: «Что это у тебя такое?», она пробормотала в ответ «Оригами…», а потом, знаешь, так внимательно всмотрелась в меня и вдруг самым искренним способом выдала: «Ты ангел?». Я опешила, а у неё глаза такие огромные, восхищённые, прямо неловко мне стало, я ком в горле прочистила и отвечаю: «Нет, что ты… Почему ты так решила?», а она так плечами пожимает и с прекрасной детской непосредственностью сообщает мне: «Ты самая красивая и добрая девушка, которую я встречала»… — Лариса странно хмыкнула, и Лорел действительно увидела в глазах возлюбленной влагу. — Я тогда нервно рассмеялась, потому что у меня были проблемы с самопринятием — когда ты можешь сотворить себе абсолютно любую внешность, то невольно думаешь о своей истинной форме с сомнениями и излишней строгостью, — губы Ларисы дрогнули, и Лорел мигом накрыла её ладонь своей. Уимс благодарно кивнула и продолжила: — Так вот, я рассмеялась, а девчушка прям в лице переменилась и серьёзно мне заявила: «Я знаю, люди бывают злы и жестоки, не верь им, ты прекрасна, как ангел. О, тебе не хватает только крыльев!», и начала выискивать что-то на пледе, смотрю — протягивает мне белоснежную бабочку, — Лариса кивнула на оригами, что Лорел не могла выпустить из рук, и улыбнулась: — Вручила она мне свой дар и говорит: «Это будет тебе напоминанием», — улыбка Ларисы дрогнула, и по её щеке скатилась крупная слеза, отчего Лорел сильнее сжала её руку и придвинулась чуть ближе к возлюбленной. Уимс приобняла её и призналась: — Странно, но в тёмные времена я доставала эту бабочку и мне действительно становилось легче. Эта маленькая девочка, сама того не понимая, кусочком обычной бумаги помогла мне принять себя… — Лариса рвано вздохнула, чувствуя, как на щёки срываются слёзы. Едва живая Лорел, слушающая рассказ Ларисы с вылетающим из груди сердцем и пляшущими искрами перед глазами, наконец-то смогла прошептать главный вопрос: — Как её звали?.. — Лорел. Впервые услышав своё имя на губах Ларисы, Лорел едва не покинула своё бренное тело навеки. Шокированная, она обмякла в руках Уимс, и зажмурилась, пытаясь не разлететься на атомы. Лорел и не думала, что помнит тот день в деталях, но при рассказе Ларисы в её голове яркой картинкой всплыл разговор с какой-то высокой светловолосой девушкой, и она до последнего не верила в реальность своей догадки, но, боже…Они были знакомы.
Они. Были. Знакомы.
Лорел не знала, что сказать и что сделать, но тут она услышала горький всхлип Ларисы и стала мягко поглаживать её спину. Уимс крепко сжимала её в объятиях и немного подрагивала от слёз, и Лорел вдруг поняла, почему: — Что с ней стало? — негромко спросила Гейтс. — Она… Она умерла… И я даже не могу поблагодарить её за то, что когда-то она помогла мне принять себя, — в голос разрыдалась Лариса, и Лорел стала усерднее поглаживать спину и плечи возлюбленной, позволяя ей выплакаться. Чувствуя себя в безопасности рядом с Мэрилин, Лариса впервые в жизни рассказывала эту историю и её буквально прорывало: — Я долгое время не понимала, как много это всё на самом деле для меня значило. Я всё осознала только через несколько лет после выпуска и вернулась в Джерико, желая найти её и поблагодарить… От шерифа я узнала, что она погибла месяцем ранее… Я немного не успела, понимаешь?! И тогда я поклялась себе всегда помнить о том, как много может значить какая-то мелочь… Лорел не могла дышать, захлебываясь собственными слезами и совершенно теряя голову. Лариса знала её. Лариса помнила её. Лариса плакала из-за неё. Лариса хотела с ней поговорить… И Лариса не знала, что она прямо сейчас здесь, рядом с ней! Никогда ещё желание признаться во всём не мучило Лорел так сильно. Её душа разрывалась от боли: Лариса рыдала, не имея возможности поговорить с Лорел, а сама Лорел не имела возможности признаться в том, кто она есть на самом деле. Они обе плакали: Лариса — громко и безудержно, впервые доверяя кому-либо эти переживания, а Лорел — едва слышно, задыхаясь и совершенно теряя голову от вопроса: ну почему сейчас всё именно так?.. Чувствуя непреодолимое желание как-то изменить эту ситуацию, сделать нечто правильное, что-то, что поможет им обеим почувствовать себя лучше, Лорел отстранила Ларису и, взглянув ей в глаза, уверенно произнесла: — Скажи мне всё, что хотела сказать тогда. — Что? — непонимающе нахмурилась Лариса, растирая слёзы с тушью по лицу. — Что сказать? — Скажи мне всё, что ты хотела сказать той девочке, — голос Лорел предательски дрожал. — Представь, что я — это она. Поговори со мной. Тебе станет легче. — Лин, не думаю, что… — Это поможет, обещаю! — Лорел сжала руки возлюбленной и в отчаянии выдохнула: — Я — Лорел. Ты же хотела поговорить со мной. Лариса потерянно замерла, а у Лорел резко прострелило болью грудь: она только что произнесла заветное признание… Пытаясь отрезвить себя тем, что Лариса всё равно не поверит в это, Гейтс начала говорить сама: — Лариса, ангел, — привычное обращение заставило Гейтс вздрогнуть от шока — выходит, это прозвище было выбрано ею давным-давно… — Я бесконечно счастлива, что мои слова и тот маленький клочок бумаги, свёрнутый в нужной последовательности, так сильно повлияли на твою жизнь и помогли тебе принять себя такой, какая ты есть. Ты действительно прекрасна и удивительна, и я рада, что ты помнишь об этом каждое мгновение своей жизни. Ты действительно заслуживаешь всего самого чудесного, ты выросла невероятно добрым, светлым и сильным человеком, и, как бы странно это не звучало, я, Лорел, горжусь тем, что смогла помочь тебе стать настолько невероятным человеком… — слёзы неостановимым потоком лились по щекам Лорел, и она бессильно оборвалась, давясь собственными всхлипами. Лариса, безумно удивляющаяся тому, насколько сильно её возлюбленная прониклась этой историей, мягко опустила руки на плечи Мэрилин и мягко прошептала: — Я не в силах описать свою благодарность тебе, Лорел… — Лариса сильнее сжала свои ладони, видя, как от этих слов Лин начало трясти. — Я не могу понять и объяснить, почему тот короткий разговор стал для меня в какой-то мере судьбоносным, но я бесконечно благодарна за него всем возможным силам и, конечно, в первую очередь тебе, милая. Ты стала крохотной, но яркой звёздочкой, осветившей мою жизнь в нужное время. Спасибо тебе за всё, Лорел… — Лариса стремительно прижала возлюбленную к себе, не в силах видеть то, как она плачет и дрожит от волнения, и стала покрывать голову женщины поцелуями: — И я бесконечно благодарна тебе за всё, Лин. Словами не описать твоё значение в моей жизни, дорогая. Ты очень добрая и чуткая возлюбленная, но, пожалуйста, постарайся успокоиться — я не могу смотреть, как ты убиваешься по ситуации, которая произошла со мной лет двадцать назад… Всё хорошо, Лин. Всё в порядке. Лорел стремительно закивала, вновь заливаясь слезами: ох, Лариса, если бы ты только могла знать, что здесь происходит на самом деле… Лорел рыдала от осознания того, что раскрыла Уимс своё имя, что услышала его голосом возлюбленной, что смогла сказать ей эту важную, живительную правду — и пусть Лариса пока не знает, что это была та самая истина, которую она столь упорно ищет, Лорел действительно стало легче — она смогла выразить свои чувства, смогла признаться хоть в чем-то, смогла получить в ответ принятие и любовь… Пусть и не по-настоящему. Но, рыдая в руках Ларисы от облегчения, Лорел вновь наткнулась в своей голове на горький, тёмный вопрос:За что ей все эти мучения?..