***
Полчаса с Бетси прошли так хорошо, что настроение Веснински стало ещё лучше, чем до этого. Кевин с непониманием и белой завистью покосился на уж больно жизнерадостного брата, но ни слова не сказал, лбом привалившись к стеклу на своём пассажирском сидении. Жизнь после ужасной пьянки была мало сказать, что не сахар - это был пиздец, а встреча с мозгоправом сделала этот пиздец ещё хуже, ведь кого-кого, а психиатров он не очень-то и любил. Старое доброе Гнездо заставило почти всех «Воронов» относиться к ним с насторожённостью и подозрением, хотя Добсон всё же хоть немного смогла разговорить молчаливого Кевина за этот год в Пальметто. Они ехали в полной тишине, и это совершенно не напрягало их, да и молчание поселило между ними какое-то странное и столь привычное чувство комфорта с уютом, что каждый из них не желал портить атмосферу пустыми пререканиями. Так продолжалось до того момента, пока Натаниэль резко не свернул на другую дорогу, что немного дезориентировало Дэя и заставило внимательно вглядываться на бегущие за окнами улицы. Правда, уже через пару секунд он осознал, куда именно они едут, но это не помешало ему вопросительно изогнуть брови и непонимающе взглянуть на своего чрезвычайно весёлого братца, у которого явно проснулось шило в заднице. — Честное слово, если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты под наркотой, — недовольно буркнул он, когда как Веснински только и сделал, что протянул весёлое «Ммм~», будто сейчас в салоне играла какая-то задорная джазовая музыка. — Я не виноват, что сегодня ты у нас такой ворчливый дед, — закатив глаза из-за старческого бурчания брюнета, рыжий начал парковаться возле многоэтажного дома, где находилась его квартира. — Зачем мы приехали к тебе? — проигнорировав издёвку, с любопытством спросил Кевин. Он ещё ни разу не был в полностью обустроенной квартире Ната, поэтому ему было интересно разок там побывать и посмотреть, как выглядят апартаменты брата. — Я должен забрать кое-что, — довольно хмыкнув, рыжий не стал вынимать ключ зажигания, оставляя машину сладко урчать и ждать возвращения своего хозяина. — Подожди тут, я сейчас. Дэй неуверенно кивнул, ведь никак не мог привыкнуть к этой подозрительно-загадочной черте своего младшего. Он всегда любил что-то придумать и сделать втихаря, после чего уже делился результатом со своими братьями, но иногда это выходило боком и приходилось звонить в психушку с вопросом: «Что делать, если ваш брат конченный?». Кевин всё ещё помнит множество таких его выкрутасов, где младший просто хотел сделать братьям небольшие подарки, но Тетсуи ловил ребёнка и наказывал, или же сам мальчишка из-за спешки получал травмы, что ещё больше не нравилось его старшим. Натаниэль вернулся обратно минут через 10, но было одно заметное отличие: он придерживал свою курточку на груди так, будто под ней было что-то, что могло упасть. Это заставило Дэя внимательно следить за каждым шагом Веснински, который иногда что-то тихо и с крайне тёплой улыбкой говорил, отодвигая не застёгнутый воротник своей красной вещицы. Только когда рыжий сел на своё водительское место, форвард смог увидеть и даже услышать, ЧТО же это было… — Что, чёрт возьми… — начал он, с сильным удивлением смотря на маленькую, совсем крохотную мордочку вислоухого котёнка, который громко, - будто бы был целым трактором, - и довольно урчал, пригревшись на груди Веснински. Это милое существо глянуло в сторону Кевина, будто прекрасно всё понимало, а после тихо мяукнуло, точно своеобразно поздоровавшись, прежде чем вновь спрятать мордочку в тёмную толстовку Ната под курточкой. Веснински тихо посмеялся, наблюдая за искренним непониманием и удивлением своего брата, попутно устраиваясь так, чтобы котёнку было удобно во время того, как он будет вести машину. Малыш вообще оказался достаточно спокойным, а может это потому, что он был ещё слишком маленьким? Не так важно. Хм, наверное, лучше было бы взять переноску для него, но Натаниэлю так не хотелось потом возиться с этой железякой, что вариант просто пустить котёнка спать к себе под одежду был куда более приятным, ну, по его мнению. — Что происходит, Эль?.. Где ты достал кота? Зачем? — наконец, оторвав взгляд от горбика на груди рыжего, спрашивает Кевин. Изумрудные радужки пронзительно посмотрели в сапфировые, пока Веснински не спеша заводил машину. — Это подарок, — лишь сказал он, кратко ответив на взгляд брата, после чего сразу же выехал из стоянки. — Кому ты… Стоп, — прервав самого себя, Кевин задумчиво нахмурил брови, обдумывая свои мысли. — Эндрю? — Нат промолчал, но улыбка на его лице даже не дрогнула, а возможно, стала лишь шире от подобной сообразительности брата. — Ну да, кому же ещё… Чёрт, что ж ты так любишь дарить подарки? — с тихим скулежом протянул Дэй, откинувшись на спинку кресла. Он уже начал уставать от всего этого. — Я просто хочу подарить близким людям что-то, что заставит их почувствовать себя хоть чуточку счастливее, — честно отвечает Натаниэль, пусть и понимает, что Кевин даже не ждёт ответа. Он и так прекрасно знает ответ на заданный самим собой вопрос. Был свидетелем начала этой небольшой традиции и страсти рыжего к подаркам. Форвард промолчал, пялясь на дорогу невидящим взглядом около минуты, а после с очередным тяжким, ну прямо старчески тяжким вздохом вновь посмотрел на мирно лежащий комочек счастья под верхней одеждой. — Почему кот? — Эндрю нравятся коты, — небрежно пожав плечами, спокойно отвечает рыжий. — Да? — и правда удивившись, переспрашивает брюнет. Он с «Монстрами» уже как год, но не знал этого, а его брат за чёртову неделю с хвостиком выведал… — У Эбби он играл с кошкой, и Аарон упомянул, что она ему нравится, — жестикулируя одной рукой, поясняет Нат, сильнее нажимая на педаль газа, чтобы доехать быстрее. — Может ему только Нэсс нравится? — недоверчиво сузил глаза Кевин, притворяясь японцем с неестественно зелёными радужками. — Он подкармливал уличного кота, — незамедлительно опровергает слова брата рыжий. — Что? Когда? — если быть совсем честным, брюнет никогда не замечал чего-то подобного со стороны Эндрю. Хотя, он вообще хоть что-то замечает кроме экси, истории и Натаниэля? Определённо, совершенно точно нет. Так и хотелось сказать: «Открой глаза ты уже, наконец, идиот!», - но это Кевин, так что можно даже не стараться. — Вчера, пока вы были в стельку бухие, мы вышли на улицу покурить, прежде чем я уеду. Там и покормил. Честно, Веснински тогда еле смог оторвать взгляд от будоражащей его сердце картине: серый кот с благодарностью тёрся о протянутую ладонь парня, будто это происходило уже не в первый раз, а после, под достаточно ласковое по меркам Эндрю «иди уже», животное своеобразно попрощалось и убежало. Натаниэль не спрашивал Миньярда об этом, а младший близнец и не собирался рассказывать, но рыжий со счастьем запомнил новую и столь очаровательную сторону этого парня, только сильнее убеждаясь в правильности своих решений. Если обычный котёнок сможет в несколько раз осчастливить Эндрю, то Нат готов потратить целое состояние на самое прекрасное и миловидное животное, что, в принципе, и сделал. Кевин явно хотел сказать что-то ещё, но решил, что его внимательный и крайне сообразительный братец и правда лучше знает, что делает. Всё же он сам был свидетелем их взаимоотношений, так что кто он такой, чтобы мешать Натаниэлю пытаться построить свою личную жизнь? Плюс, может быть, если Эндрю и правда начнёт считать Ната чем-то большим, то тогда его можно будет упросить нормально играть, да и тренироваться тоже?.. Эта перспектива определённо понравилось Дэю, так что он лишь вновь вернулся к меланхоличному разглядыванию дороги, по которой они ехали.***
Стоя в лифте, Эль аккуратно и с нежностью достал сонное вислоухое солнышко из своей курточки, теперь просто бережно прижимая зевающую кроху к себе, пока Кевин нажимал на кнопку нужного им этажа. Вообще в общежитии нельзя с животными, но Веснински достаточно ловко прошёл через беспечного охранника, который уже привык к новому постоянному посетителю и не потрудился проверить его на наличие запрещённых предметов или животных, к примеру, так что проблем не возникло. На этаже «Лисов» никого не наблюдалось. По крайней мере, в коридоре было пусто, да и из общей кухни не доносилось шума, так что два брата акробата спокойно добрались до крыла «Монстров». Кенни любезно открыл Нату дверь, пропуская вперёд, и тот не стал отказываться от такого проявления заботы, с довольной лыбой заходя в слишком знакомое помещение. Эта комната скоро станет его вторым домом, а учитывая то, что с началом пар его время в общежитии станет на процентов так 20 выше, то можно считать его пятым жильцом в этом крыле. — О, Ната… — начал было Ники, который валялся полумёртвый-полуживой после утренней тренировки и вчерашней крышесносной вечеринки, но как только его взгляд зацепился за светлое пушистое существо, он тут же, резко принял сидячее положение, наплевав на свою ужасающую головную боль. Его лицо выражало вселенское счастье и умиление от того, что видят его глаза. — О, БОЖЕ МОЙ, ЧТО ЭТО ЗА ПРЕЛЕСТЬ ТАКАЯ? — радостно визжал он, не отрывая взгляда от маленького и крайне сонного клубочка счастья на чужих руках. Когда котёнок перевёл на защитника сонный взгляд и болезненно мило зевнул, Хэммик схватился за кофту в области сердца и едва не умер от подобного передоза милотой. Веснински кивнул шатену в знак приветствия, но не стал отвечать на его визг и метафорическую смерть. Всё же сначала он хочет узнать мнение Эндрю, а также собственнолично взглянуть на его реакцию. — Где Эндрю? — приподняв одну бровь, поинтересовался Нат, пальцами поглаживая пушистого котёнка, чтобы он вдруг не испугался нечеловеческого крика защитника «Лисов». Хэммику и отвечать не нужно было, ведь дверь комнаты нужного близнеца тут же отворилась, а оттуда вышел блондин, который сначала осмотрел на парней с уж больно красноречивым выражением «какого хуя вы разорались?», а после его ореховые радужки наконец встретились с янтарным блеском в бусинках малыша на руках рыжика. Котёнок тихо мяукнул, слишком мило склоняя голову в бок, пока Миньярд в полном замешательстве осматривал невероятно красивое четырёхногое создание. Натаниэль только наблюдал за тем, как Эндрю медленно и осторожно подходит ближе, сразу же позабыв о своём прошлом недовольстве. Он останавливается всего в шаге от Ната, но смотрит только на малыша, который рассматривал затихших людей вокруг, иногда позволяя окружающим услышать свой тонкий и писклявый голосок. Блондин осторожно протянул руку, словно заворожённый, явно желая прикоснуться к этому чуду, но остановился до того, как его пальцы коснутся мягкой шёрстки черепахового окраса. — Что это? — спросил он, наконец решив заглянуть в тёплые голубые глаза своего глупого кролика. — Котёнок, — всё ещё глупо хихикнув, отвечает Веснински, пусть и понимает, что Миньярд спрашивал совсем не об этом. Голкипер явно не хотел повторять свой вопрос, поэтому только пустил в него хмурый взгляд, после чего натуральный лис всё же сдался и потрудился порядочно ответить на заданный вопрос: — Подарок. Он твой. — С чего это вдруг? — удивлённо ощетинился близнец, но в противовес своих слов и выражения лица уже увереннее забирает маленькое существо к себе на руки, с невероятным трепетом разглядывая разноцветные пятнышки, яркие янтарные глазки и милые опущенные ушки разного цвета - чёрное и рыжее. — Просто так, — пожав плечами, Веснински наконец стал стягивать с себя курточку, но взгляда от этой прекрасной картины не сводил: Эндрю и коты теперь запрещённый дуэт для сердца Эля, который просто не выдержит такой убойной силы милых мордочек. — Тебе нравятся коты, — уверенно утверждает он, будто это сможет объяснить причину столь импульсивного решения. Ники, сидящий вместе с Кевином на диване, с невероятным восторгом наблюдал за этой представшей пред глазами сценой. Казалось, и он вот-вот потянет руку к воображаемой коробке с попкорном, ожидая продолжения крайне занимательного сюжета. Он хотел бы снять это на видео, но Эндрю даже в таком состоянии убьёт его за скрытую съёмку и запись компромата. Но теперь есть ещё один свидетель - Кевин, а значит, им двоим точно поверят! Ну, может, все скажут, что после вчерашней тусовки у них была массовая галлюцинация, или же им двоим в руки как-то попала палёная водка… Блондин в обычной ситуации отреагировал бы на подобную наивную уверенность лишь надменным смешком, но сейчас он лишь уложил котёнка у себя возле плеча, одной рукой удерживая его, а второй взялся за рукав толстовки рыжего, утаскивая следом за собой в свою комнату (плевать, что там так же обитает старший брат этого придурка). — Так не честно! — послышался недовольный вопль разочарованного от окончания шоу Ники, но оба парня полностью проигнорировали это, закрывшись на замок, чтобы никто не смог помешать им обсудить всё наедине между собой. Миньярд отпустил парня сразу же, перехватывая малыша уже в две ладони, чтобы вновь осмотреть этого очаровательного ребёнка, который ему явно нравился. Можно ли было назвать это любовью с первого взгляда? — Это девочка? — поинтересовался он, усаживаясь на свою кровать, которая находилась слева. Нат же решил подойти к кровати Кевина, будучи неуверенным в том, что может сейчас быть так близко к Эндрю. Да и если тот захочет, чтобы защитник сел ближе, он всегда может сказать об этом. — Нет. По крайней мере, когда покупал его, он был мальчиком, — весело хмыкнув, Веснински вновь словил на себе слегка нахмуренный взгляд, но никакой злости или раздражения парень не чувствовал. Скорее, голкипер просто вредничает. — Как ты нашёл вислоухого мальчика черепахового окраса? — не скрывая в своём голосе небольшого удивления, которое довольно странно выглядело в сочетании с этой его хмуростью на лице, спросил Эндрю в достаточно грубой, не требующей возражений манере. И Натаниэля это не напугало, не ошарашило, не обидело, ему только понравился этот потрясающий тон… Он странный, да? Эндрю бы точно назвал его придурком. Снова. — Секрет фирмы, — промурлыкал защитник, наблюдая за тем, как этот ребёнок пытается своими милыми лапками и маленькими коготками забраться с колен Миньярда на его плечи. Это очень умиляло Веснински, но больше всего ему нравилось наблюдать за тем, как лицо Эндрю становилось безэмоциональным, но атмосфера вокруг него резко теплела, разрешая животному портить свою одежду своим игривым после сна настроением. Эта жертвенность тоже заставила Эля заглядеться на столь чудное явление. Эндрю решил не доставать парня вопросами, ведь, что было чертовски странно, его сердце было сейчас готово побить свой и так невысокий рекорд. Этот грёбанный парень… Что он думает? Сначала машина, теперь кот, который явно стоит тоже очень дорого… Зачем он это делает? Какая ему от этого выгода? О чём этот придурошный кролик только думает, тратя свои деньги на малознакомого, весьма пугающего парня, известного по всему университету как «Монстр»? Да, они поцеловались пару раз, поговорили, явно стали ближе - и, как бы Эндрю ни хотел этого признавать, это было именно так, - но зачем Натаниэль это делает… Это было чертовски странно и непонятно, голкипер совершенно не понимал цели всех этих подарков. Просто…. Для чего? Он ведь не глупый и должен прекрасно понимать, что ничего из этого не сможет помочь ему как-то забраться в сердце Эндрю. Только не в его. Да и то, что люди называют «любовью» дорогими подарками и деньгами ни за что не купишь. Ну, по крайней мере, все так говорят. Замешательство с чем-то неизвестным в его груди смешалось, создавая невероятный вихрь эмоций, что впервые в жизни зародились в его душе. Ранее были привлекательные парни, были и те, которые заинтересовывали, но Миньярд никогда не привязывался, легко уходя от чего-то серьёзного, не желая ввязываться в это дерьмо, а тут… Ему явно нужна будет познавательная беседа с Би. Как хорошо, что сегодня их сеанс… — Зачем? — тише, чем было до этого, повторил свой первый вопрос Эндрю. Конечно, формулировка была иной, но смысл всё тот же. Он хотел узнать, хотел понять и разобраться, а не гадать о неизвестно чём. Может, Натаниэль что-то хочет взамен? Чего он, чёрт его подери, добивается? Рыжий устало вздрогнул, явно задумавшись, пока любовался, как котёнок весело играет с рукой Миньярда. Спустя пару секунд он резко поднял взгляд к лицу парня, который, в свою очередь, не осмеливался сейчас посмотреть в те горящие пламенем и слишком тёплые для этого мира небесные глаза. Веснински слабо улыбнулся, сразу же поняв, о чём думает этот такой же, как и он сам, безнадёжный дурак. — Дрю, — не очень уверенно зовёт он, протягивая сокращение имени близнеца так, будто пробует его на вкус, быстро облизывая губы в придачу. Этот вариант имени явно привлёк внимание блондина, но тот постарался не реагировать слишком остро. Правда, получилось ли? — Я хочу рассказать тебе кое-что, послушаешь? — когда голкипер поднял взгляд, желая прочитать или догадаться, о чём именно хочет рассказать этот лис, его ореховые радужки натыкаются только на мягкую настоящую улыбку и манящий блеск в голубых бриллиантах вместо обычных и скучных глаз остальных людей. Он смотрит на него пару секунд, а после кивает, не желая подавать голос, который точно предаст его и глупо дрогнет… — Я почти всё своё детство жил в клетке, откуда не мог сделать и шагу без позволения отца, — начал свой рассказ рыжий, а Миньярд вслушивался в каждую скрытую под этими словами эмоцию. — Я был в круговороте насилия, высокого требования к себе и балансировал на тонком канате, ведь если сделаю хоть что-то не так - умру. У меня было только несколько личных вещей, а если быть конкретным - учебники по языкам, ведь от меня требовали быть довольно разносторонним человеком, который знает много чего и много где. Из меня воспитывали то ли убийцу, то ли удобного человека для мафии, но в конечном итоге я был ребёнком, который не мог нормально держать нож в руках, из-за чего вновь шла полоса избиения и насилия, — Веснински бездушно смотрел в окно с небольшой тоской, пока на лице была грустная усмешка, которую Эндрю был не очень рад видеть, но раз рыжий решил рассказать об этом, то это важно, да и как-то связанно с ответом на его вопрос. — Когда я попал в Гнездо и обрёл свою первую семью, — потрусив головой, явно отгоняя старые воспоминания, Нат вновь посмотрел на Эндрю, чтобы донести до него свои слова, — то не мог наблюдать за тем, как они медленно теряют свой «свет» в Эверморе и каждый день страдают от всё новых и новых избиений, попыток сломать стержень в их душах и превратить в бездушных кукол, приносящих лишь доход. Они могли быстро сломаться, не видя ничего хорошего. Вот я и решил, что сделаю всё, чтобы поднимать им настроение иногда, или веселить… В конце концов, пришла идея делать подарки. Первые попытки что-то украсть, чтобы сделать своими руками, или сбежать и купить их - были тщетны. Меня наказывали за буйство, что только сильнее заставляло грустить Рико, Кевина и Жана, но на 6 попытке у меня получилось принести цветной картон, клей, и цветную бумагу, — улыбка Эля стала значительно шире, а пальцы одной руки он завёл за свою голову, слишком отчётливо выдавая своё тёплое чувство от воспоминаний. Это лицо вновь заставило сердце Эндрю затрепетать, но парень постарался сосредоточиться и не выдать своего внутреннего пожара. — Когда я подарил им самодельные открытки, то не смог потом успокоиться. Они заплакали, представляешь? Это первый подарок, что они получили за годы нечеловеческой жизни в Эверморе, и я… Я понял, насколько ценно это стало для них. Они, конечно, отчитали меня за безрассудство, ведь меня снова могли наказать, но я увидел их счастье и такую же любовь ко мне, которую я ощущал к ним. — Это… Трогательно, — пробормотал Миньярд спустя секунд 30. Блондин плохо выражает словами свои искренние чувства, но, почему-то, почувствовал, будто должен был хоть что-то сказать. Натаниэль залился искренним смехом, прикрыв одной рукой свои губы, а второй схватился за живот. Это заставило младшего близнеца тяжело вдохнуть через нос огромный клочок воздуха, всматриваясь в такой настоящий, звонкий, будто самый яркий, ослепляющий его чувствительные глаза, солнечный блик в зеркально чистой воде, что то и дело создавал множество сверкающих солнечных зайчиков. — Да, это тронуло меня, — вытирая выступившие небольшие капельки слёз из глаз, согласился Веснински, всё ещё не отойдя полностью от такого бурного смеха. — Но я говорю это к тому, Эндрю, что я даю тебе это только потому, что хочу, чтобы ты был хоть на грамм счастливее. Я… просто хотел увидеть в твоих глазах тот же блеск, который загорался, когда что-то, что тебе нравится, было поблизости или начинало принадлежать тебе. Как бы странно это не звучало, а может я вновь выгляжу глупо, но твои глаза будто искренне улыбаются, компенсируя твою внешнюю малоэмоциональность в такие моменты. Голкипер замер, неверяще уставившись на глупое лицо этого придурка, который… Что он только что сказал? Его волнует… Что? Счастливее? Этот рыжий, ненавистный, желанный… чёрт, даже отрицать не хочется, замечает то, что нравится ему? Натаниэль только что сказал, что видит, когда Эндрю искренне радуется и желает видеть это счастье на чужом лице чаще? Боже… Этот парень та ещё проблема, катастрофа, глупая мечта, которая, почему-то, оказалась вполне реальной… Эндрю медленно опустил взгляд на свои колени, где удобно устроился котёнок, устав от бурной активности. Его уши горели в адском пламени, пока мысли прыгали с одной крайности в другую, совершенно не зная, как поступать в таких ситуациях. Пойти драться, зная, что можешь проиграть и получить? Запросто. Перекинуться колкостями с братом и завести с ним непредвзятое общение? Реально и выполнимо. Поверить в то, что Натаниэль правда слышит его, понимает и искренне желает помочь, не получая ничего в ответ? Миньярд теряется. Как правильнее поступить?.. А нужно ли что-то говорить? Что вообще делать с этим рыжим недоразумением, что так бессовестно врывается в его жизнь и склоняет чашу весов в свою сторону? Почему-то и скулы тоже начали гореть так, словно он улыбался целые сутки, что было очень и очень давно в последний раз, а по телу стало разливаться слишком приятное тепло, однажды почувствовав которое, больше никогда не захочешь отпустить. Миньярд привык быть невозмутимым, но сейчас… Сейчас он как кролик прячется, отводя лицо в другую сторону, так же прикрывая щёки своим рукавом, будто всего лишь смазываем какую-то грязь. Натаниэль только шире усмехнулся, прекрасно видя всё, что творится с предметом его воздыхания, и ему было приятно осознавать, что этот человек чувствует нечто похожее. — Ненавижу тебя… — шепчет он, спустя минуту их слишком комфортного молчания. И тут Натаниэля перемыкает. Он медленно поднимается с кровати своего брата, чтобы подойти к Миньярду чуть ближе, но все ещё держась на допустимом расстоянии, всегда уважая его личные границы. Эндрю всё ещё прячется, не желая показать настолько чувствительную и редкую сторону своей жизни, но внимательно прислушивается ко всему происходящему в комнате, не оставляя тихие шаги защитника незамеченными. — Я тебе нравлюсь, — по-кошачьи промурлыкнув, с невероятной уверенностью утверждает рыжий, наблюдая за ещё одной еле заметной реакцией на его слова - вздрагиванием. — 85, — выдыхает Миньярд через нос, медленно убирая руку с лица, кажется, сумев взять свои эмоции под контроль хоть на немного. Ну, или ему только казалось, что он больше не напоминает чёртов помидор всего из-за слов этого хитрющего лиса. — «85» чего? — склонив голову набок, интересуется слегка растерянный рыжий. В «числа» он с блондином ещё не говорил. — Процент моей ненависти к тебе, идиот, — фыркнув, Эндрю протягивает свою руку к подошедшему Натаниэлю, хватая его за толстовку возле пресса, заставляя того ещё ближе подобраться к блондину, и Веснински не в праве отказать от подобной близости. — Эндрю-Эндрю, нехорошо лгать самому себе, — наклонившись вслед за рукой Миньярда, голкипер схватился ладонью за заднюю часть шеи, с вызовом смотря в голубые - горящие алым пламенем - глаза. — Я никогда не лгу, — приподняв уголки губ в усмешке, произносит он, подкидывая новую сухую ветку в уже почти потухший костёр. Частично Веснински был прав, но и Эндрю не лгал, так что пусть рыжий придурок ещё немного помучается и подумает, пытаясь разгадать эту не сложную задачку. — Правда? Ну, раз так…. Мне стоит собрать свои вещи и возвращаться к дяде в Лондон, рыдать в его старческое плечо и кричать: «Боже, он меня ненавидит»? — явно насмехаясь и растягивая уста лишь шире в ухмылке, парирует Натаниэль. — Попробуй, — весело отвечает ему Эндрю и за воротник толстовки притягивает к себе так близко, что их носы соприкасаются, а сами они обжигают друг друга своим тёплым, даже слишком горячим дыханием. Они вновь были в слишком интимной близости друг к другу, но это лишь оседало сахаристым мёдом на зубах. — Что-то слишком близко ты меня ненавидишь, — всё так же остро улыбаясь, продолжает их игру защитник. — А ты слишком издали говоришь, что нравишься мне. — А я нравлюсь? — Я тебя ненавижу, — весело хмыкнув, парирует Эндрю и затягивает уж больно соблазнительное личико Веснински в горячий, обжигающий всё и вся поцелуй. Правда, когда ты касаешься чего-то раскалённого, то всегда рефлекторно отскакиваешь и получаешь увечье, но только не в подобной ситуации. Голкипер не соврал бы, если бы сказал, что обжигаться подобным образом он готов до самой смерти. Их языки поначалу медленно и осторожно сплетаются в безграничном танце, пока Миньярд иногда покусывает чужие, слегка обветренные губы до красноты, проходясь горячим языком по ребристому нёбу рыжего, срывая с его уст столь манящий и соблазнительный стон наслаждения. Их дыхание начинало опалять, а губы взаправду неметь, только никого из них это и на грамм не волновало. Если, чтобы продолжить их поцелуй они ещё неделю не будут чувствовать своих уст - они готовы принести подобную жертву. Казалось, ещё немного, и губы начнут синеть от столь грубого, но не менее желанного и возбуждающего поцелуя, а всё наступающее и наступающее желание чего-то большего превратит эту их стычку в нечто более значительное, чем просто слияние ртов в единое целое. Но, видимо, маленькому комочку счастья совершенно не понравилось, что его хозяин так увлёкся своими похабными действиями и совершенно не обращает внимания на него, так что малыш положил свою маленькую лапку на скулу Эндрю и мяукнул достаточно громко, чтобы оторвать парней друг от друга. Казалось, он даже смотрел на них с неким осуждением и кошачьим недовольством. — Тебе завистно, что я отбил у тебя твоего хозяина? — довольно улыбаясь со слегка рваным дыханием и поглаживая кончиками пальцев голову этого проказника, спрашивает Натаниэль, на что получает вполне себе осознанное «мяу», из-за чего заливается новой волной звонкого смеха. — Идиот, — кривя уголки губ в далёком подобии улыбки, констатирует Миньярд. — Считай, что твой идиот, ведь я иду с котёнком в комплекте, — вытирая уголки глаз от подступивших слез радости, отзывается Веснински. — А я и не сомневался, кого мне ненавидеть тогда? — гладя малыша по росту шерсти и слушая его довольное мурлыкание, отвечает Эндрю, поглядывая то на свою не менее красную, чем он сам, рыжую катастрофу, то на довольно мурчащее животное. На это Натаниэль ничего не ответил, лишь приступил глядеть на голкипера своими глупыми глазами, полными того, что принято называть «любовью». И если быть честным, это не так-то и ужасно, правда?