Wednesday 2 сезон моих желаний.

      Мортиша знала, что отец Ксавьера не такой уж хороший человек, каким хочет казаться на публику. Скорее, он, как настоящий фокусник, умел обманывать всех людей, кроме Аддамсов, — это его раздражало всегда. Однако её могущественная свекровь лично настояла, чтобы их на целых четыре года поселили в одну спальню. Первоначальной причиной, казалось, являлась дружба двух авантюрных матерей, однако даже сейчас, когда они выросли и видятся достаточно редко, между бывшими соседями по комнате проскальзывает связь.       — Удивительно, ты его уговорил за три минуты, — вдруг сказала она, как только диалог, похожий на спор, подошёл к логическому завершению.       — Мой сын, пытаясь понравиться вашей дочери, чуть не угодил в тюрьму и при этом, скорее, был расстроен, что она поцеловала другого. Как ты думаешь, Белый ворон, откуда в нём такая мазохистская черта характера? — Усталый после выступлений, он чувствовал, что собственное тело мечтает о душе, но разговор сейчас гораздо важнее.       — Ой, да не пизди, ты поначалу на всё согласен был, потому что моя мама за каждую неделю проживания платила из своего кармана. — Хоть мозг Гомеса и был немного затуманен из-за напитка, память мужчина не потерял.       — Учитывая всю тягу твоей пятой точки к приключениям, я брал чертовски мало и то только первые два года. Забыл? После того как наши матери решили, что их сыновья должны быть связаны клятвой на крови в то Рождество, будь оно трижды проклято. — Мужчина закатил ещё больше побелевшие зрачки, он знал, как себя оправдать.       Тут уже даже юному гению рисования стало жутко интересно, так как тема школьного прошлого никогда родителями не озвучивалась. Даже если попытаться что-то спросить, просто получишь сухие отказы по типу «я занят» и «отстань».       — Впервые за шестнадцать лет я с тобой согласен. О чём думала только моя мать Юдора, принимая такое решение. Мы совершенно разные по убеждениям и возможностям в этом мире. Тебя интересуют только деньги и чтоб восхваляли твой талант. — Всегда, в любое столетие младшее поколение не понимает старшее, но вынуждено следовать приказам до совершеннолетия.       — Да, я жадный и подлый в какой-то степени, но кому-кому, а тебе грех жаловаться. Слушать твои причитания по поводу брата и Мортиши двадцать четыре на семь — то ещё удовольствие. — На самом деле оба стоили друг друга, но никто не хотел этого признавать.       — Не зря я тебя в школе Гарпом прозвал, память уж слишком хорошая, и язык больно длинный. — Собеседник принял очередной подкол вполне достойно, если учитывать, что это кличка домашнего ядовитого питона, который прожил целых двадцать лет.       — Ты поставил на мне клеймо с этим именем прямо на ребре, приходится соответствовать. Знаешь, как тяжело столько лет его маскировать всяческими способами? А всё потому, что ты злился на собственного брата, который едва не умер, попав в психиатрическую клинику очередную. — Аддамсы любят приносить близким людям боль, не считая такое поведение чем-то ненормальным. А уж если ты специально берёшь за это несколько тысяч долларов в сутки, стисни зубы и терпи достойно.       — Я вот сейчас пытаюсь вспомнить, когда именно Гомес начал с тобой разговаривать? Потому что, когда он только поступил в Невермор, молчал как рыба. На уроки ходил как на каторгу и даже пропустил первый школьный бал. — Мортиша, поняв, что любовная ночь откладывается, всё же решила присесть на диван       — Если считать разговором азбуку Морзе и короткие кивки головой, то как раз после того бала. Ты же привела на танцы обычного парнишку, что терпеть не мог особенных. Для него уже тогда это было большим ударом. — Хмыкнув, медиум погрузился в воспоминания.

***

      У каждого взрослого есть тайны, которые хотелось бы, чтобы никто никогда не узнал; правда в случае с Гомесом Аддамсом там целый ящик Пандоры на самом деле. Любовь к будущей супруге Мортише — самая маленькая из его тогдашних проблем. Хорошо, что мама была слишком влиятельной молодой ведьмой в стране и никто не решился бы мстить на полном серьёзе до конца. Впрочем, Гомес на своей шкуре ощутил, как тяжело выпутываться из различных неприятностей.       Было это в ночь с понедельника на вторник, когда в общежитии уже почти не осталось народу. Аддамс был одним из тех, кто не желал веселиться, когда на душе кошки скребут. Настолько плохо он себя чувствовал только тогда, когда брат полностью покинул дом.       Собирая рюкзак с вещами, он не задумывался, что до ближайшего города, в котором можно сесть на поезд, слишком много придётся идти пешком. Упрямый, ранимый мальчик с разбитым сердцем с самого начала не хотел покидать дом, боясь трудностей.       Дверь в комнату неожиданно открылась, и пьяный сосед показался в дверном проёме с какими-то двумя девочками. Подростковые гормоны Винсента вызывали у Аддамса чувство омерзения, смешанное с непониманием.       — Блин, я думал, ты опять забился в пристройку сарая, как полевая мышь. Девочки, серенада под луной отменяется, — слегка виноватым тоном юноша в ковбойской шляпе выпроводил партнёрш для танцев.       Гомес постарался сделать вид, что ничего не услышал, потому что ответить на подкол было нечего. Да и на протяжении двух месяцев они жили в абсолютной гармонии тишины, не нарушая границ друг друга.       — Не хочешь делиться проблемами с нянькой, которой платит твоя мама? Я понял, меня в принципе всё устраивает на самом деле. — Разобрать, что говорит американец заплетающимся языком, довольно сложно.       Грубиян, шатаясь, как холодец из говядины, впервые прошёл на чужую половину комнаты. С чего вдруг такое сравнение возникло в голове беглеца, непонятно, должно быть, не стоило пропускать ужин в столовой.       — Я умею читать мысли, на минуточку, так что мне не впервой слышать про себя грубости. Скажи мне, если бы я в правду был едой, как быстро ты бы меня схомячил? — Захихикав, как ребёнок, он завалился прямо в сапогах на чужую кровать.       Неожиданно Гомес, скорее, чтоб доказать самому себе чужую невнимательность, постучал пальцами по тумбочке у окна. Собеседник перестал, лёжа на пузе, перебирать ногами и неожиданно выдал:       — Сам ты диетическая, дорогая, плесневелая тарелка, которую жалко даже выкинуть!       Надув губы, ловелас поднял глаза, доказывая цветом зрачков, что в данную секунду чужие мысли были не тронуты.       Кроме членов семьи Гомеса, такие знаки не понимали даже приглашённые на семейные торжества гости, поэтому удивление на лице скрыть не получилось. Хотя заинтересованность спустя секунду пропала, потому что все эти данные для скорейшего сближения могла подсказать мать.       «Не думал, что ради денег можно выучить даже чужую тайную таблицу сигналов. Ты такой же хитрожопый, как мой питомец Гарп», — всё же прозвучал ритмичный стук в знак презрения.       «Как бы там ни было, я победил, ты уже ненавидишь меня, а от ненависти до…» — в ответ простучали по подушке одну русскую известную пословицу.       — Размечтался! — густо покраснев, Гомес вдруг сказал одно единственное слово слишком громко.       — Рассказывай, по какой причине собираешь чемодан? А то смотри, я пьян, мало ли чего в голову придёт. — Улыбнувшись во весь рот, крашеный блондин ловко сел на жёстком матрасе и, казалось, тут же стал трезвым как стекло.       «Так, минуточку, а что если он таким был с самого начала, а весь этот цирк идеально спланирован для сближения. Точно, этот чёрт мог увидеть случившееся за неделю до событий и обернуть всё в свою пользу!» — мысли забегали в голове брюнета, словно тараканы, сталкиваясь друг с другом.       — Посмотри в окно, я на твоей стороне. — Медиум знал, что Гомес ни в коем случае не должен возвращаться домой.       Лариса Уимс вывела на свежий воздух кавалера Мортиши, который явно выглядел не лучшим образом. Собственные ноги отказывались держать массу тела, сгибаясь при каждом шаге. Судя по частому дыханию и тому, как он хватал блондинку за руку, имела место быть паническая атака.       — Ты применил гипноз? Как глупо, этот дурак со временем может возненавидеть изгоев. Мне нравится Мортиша, но быть с ней такой ценой не хочу. Сделай так, чтобы ему стало легче. — Аддамс уже на первом году доказал, что он, несмотря на порой наивное поведение, далеко не дурак.

***

      — К сожалению, полностью рассказать всё не могу, но я первый разглядел твоего мужа, в отличие от тебя. — Подмигнув Гомесу, он исчез, отойдя от хрустального шара.       — Что он имеет в виду, любовь моя? — Мортиша нахмурила брови, прежде чем посмотреть на супруга.       — Торп, как всегда, слишком высокого мнения обо мне, хоть и не хочет это признавать, Кара Миа. — Сняв с себя галстук, он наклонился к любимой для поцелуя.       Романтическому моменту помешал Пагзли, открывший дверь снаружи своим ключом. Он наивно полагал, что Ларч с родителями находится в семейном склепе и не услышит звонок в дверь. Когда у тебя есть дети, очень сложно найти минутку, чтобы побыть вдвоём, но, с другой стороны, даже в неудачах есть своё счастье.       — Дядя, прикинь, они не в спальне, обычно напиток Ларча осечек не давал… — На лице юного учёного появилось слишком явное удивление, стоило переступить через порог.       — Так что, мне уже не рассказывать про Ларенцо? — пропищали в ответ обыденно, словно ничего не прервали.       — Не-не, пошли наверх, проверим сестру для начала! — Пагзли позволил актёру первым взойти на лестницу, ведущую на второй этаж.

***

А я, наверное, сошёл с ума,

А я, наверное, попал.

Когда же это получилось так?

И мой весёлый смех пропал.

А что со мной, не знаю, и тогда

Понять пытаюсь всё же я.

Пришла любовь, любовь нежданная,

Но рядом нет здесь тебя.

А я жить без тебя не могу,

Я дышать без тебя не могу.

И мне снится, как будто бы оба,

С тобой вместе мы снова.

А я, наверное, сошёл с ума,

Смотрю на солнце, вижу ночь.

И всё цветёт, а для меня зима,

Никто не может мне помочь.

Да я к тебе сейчас сорвался бы,

Себя держать мне нелегко,

Но эта жизнь, дела проклятые…

И ты сейчас далеко.

А я жить без тебя не могу,

Я дышать без тебя не могу.

И мне снится, как будто бы оба,

С тобой вместе мы снова.

Я не забуду никогда тебя,

Я не забуду никогда тебя,

Я не смогу, я не смогу,

Тебя безумно люблю я.