***
Гром с молниями отбивали каждый час седьмого оборота, третий Белый Сон почти вступил в свои права. С захвата Лебедя прошла половина чертога, но пролетела она в какой-то томной полудреме, отчего казалось, будто не прошло и пары оборотов. Время воспринималось как-то странно. Отделялся день от ночи событиями, а не сном. Как сейчас, когда Ригил, размахнувшись, всадила золотой клинок в столешницу. Старое дерево скрипнуло, и вслед за ударом с улицы донесся грохот грозы. Веки Спики едва заметно дрогнули, и только в этот миг визирь уловила вспышку молнии в узком окне, как ее блик отразился в глазах седого чудовища, а следом — в кинжале Имперской Ведьмы, поклявшейся в верности народу. Мальчишка за тем столом сжался так сильно, насколько позволяли колодки на стертых запястьях. Слезы уже не срывались с густых ресниц, а проложили широкие дорожки на впалых щеках. Розовые радужки терялись на фоне покрасневших белков, но эфенди напор не ослабляла. Не верила ни единому слову, мечтая вздернуть мятежника на глазах у публики. Давила, пока не треснет плоть. Но и на этом не останавливалась, не в силах увести лихую руку. Получала сладостное удовольствие от криков с обратной стороны стола, от струек крови, стекающих по тонкой шее за шиворот потной рубахи. Жадно хватала открытым ртом вонь страха и ужаса измученного пленного. Мальчишка и артист — нашла, кого пытать, и улыбалась. — Искренне не понимаю, почему Вы продолжаете допросы Альфы Овна, — не вопрос, а утверждение, за которым чудом скрылась еле сдерживаемая злость. Ригил покинула комнату допроса, тесную, как кладовая деревенского трактира. Оставила лакрима наедине со злосчастным кинжалом размышлять о неминуемом конце. Улыбнулась надменно и безразлично, взглянув в бледное лицо визири. — Кажется, ты просила меня не лезть в твои дела. Так в ответ я прошу не лезть в мои, — протерев вспотевшие ладони, эфенди небрежно швырнула тряпку охранявшему выход балтаджу и прошествовала мимо него к лестнице. — Мне нужно признание, и скоро я его добьюсь. — Такими темпами мальчишка признается, что видел Полярную, только для того, чтобы Вы от него отстали, — фыркнула Спика, выйдя в тюремное крыло вслед за полководицей. — Даже если не видел никого, соврет ради освобождения. — Ты сомневаешься в моих действиях? — Ригил обернулась к визири столь быстро, что Альфе Девы пришлось отступить на полшага. Седые брови вопрошающе изогнулись, в белых радужках плескался опасный, всепоглощающий огонь. — Сомневаться в осуществляемых слугами Ее Величества действиях — моя работа, — нарочито медленно ответила визирь, делая акцент на тех словах, которые достучатся до любого здравомыслящего лакрима. Но эфенди относилась к ним так же, как свет относился к тени, — пожирала, пока ничего не оставалось. Хозяйка Войны выжгла рассудок во всех приближенных, и первой жертвой своей необузданной жестокости была она сама. Поэтому ни один мускул не дрогнул на морщинистом лице, и в безжизненных глазах хлад белого пламени не смягчился даже на секунду. Спика не достучалась до рассудка: невозможно стучать в горстку пепла. Ригил сделала к ней шаг, потом второй, излюбленно вторгшись в личное пространство, всем видом показывая, что ничего личного в ее присутствии выжить не могло. — Пришли ко мне Дýбхе. — Альфа Большой Медведицы занята проверкой новых осадных орудий, поставленных Альфой Печи по Вашему заказу, — возразила по привычке, зная, что слова пролетели мимо, и оказалась права. — Пусть кто-то другой этим займется. Нас ждет возвращение Феникса и Волопаса, — проигнорировав предупреждение визири, эфенди шумно втянула носом воздух вокруг нее и хищно усмехнулась. — Ставленница наверняка скучала по старой подруге. Не будем вставать между их трепетным воссоединением. Отвернувшись от Спики, Ригил стремительно направилась к выходу из тюрьмы, обнажив короткостриженый затылок, манящий сединой. Визирь стиснула челюсти, чтобы не потянуться к заколке. Обезглавленный портрет в личных покоях так и мельтешил перед глазами, призывая воплотить мечту в жизнь. Даже палец не дернулся. Заставили дальше недвижно стоять не вопли заключенных в камерах по оба плеча, не их искривленные руки, тянущиеся сквозь ржавые прутья клеток, а мысль. Короткая и мятежная. Распасть Имперскую Эфенди имела право лишь любимица Солнца, чей ранг и влияние выше. Ведьма. Не ради справедливости или чести, а для праведности в глазах народа. Высшая кара за предательство, точка в очередной катастрофе. Эффектный конец кровавой баллады. Потому не визири вершить суд над Хозяйкой Войны. Потому чудовище еще живо. — Имперская подстилка! Ближайший заключенный крикнул громче соседей, его вязкий плевок не долетел до Спики, брызнув возле белоснежного ботинка. Визирь хмуро осмотрела сгусток пенящейся слюны у своих ног, брезгливо дернула уголком губ, хотя в сердце не екнуло. Балтаджи отреагировали острее нее, покинули пост у дверей и бросились к камере, чтобы преподать мятежнику урок. Под удары дубинок, хлипы и стоны заключенных, по несчастью попавших под горячую руку, Спика покинула тюремное крыло.***
Сборы оказались тяжелее, чем при уходе с болот. Пока Полярная металась, злясь на свою беспомощность, Атрия проникла на охотничий склад. Все так же пусто и темно внутри, но интуиция Ищейки подсказывала, что торгаш с худыми карманами не остался, при этом отказываясь идти на сделку. Уперто отнекивался, увиливал, не желая отдавать редкий товар даром, отчего раздражение росло не только в львиной груди, но и в ведьминой. Атрия поборола в себе желание бросить в лакрима первым попавшимся табуретом и заставила себя слушать дальше. — Скажи, красота, по какой причине я должен обслуживать вас бесплатно? Регул причмокнул и глубоко вздохнул, лениво перебирая золотистые пряди в окольцованных пальцах. Порывался оскорбленно хмыкнуть и не стал сдерживаться. — По той, что мы идем с тобой, — Вегард прошла внутрь, осматривая паутину в углах столов. — Это не причина, а твоя глупость, — оскалился Альфа Льва. — Глупо рассчитывать на мою щедрость. — А еще потому, что ты не сказал мне «нет», — продолжила так же певуче и слащаво улыбнулась лакриму через плечо. — Что непонятного? Начиная злиться, Регул небрежно вскинул ладонь. — Не знаю, из каких краев ты к нам прискакала, красота, явно из совершенно диких. Может, для тебя это новость, но мои услуги не бесплатны, — натянуто рассмеялся, пытаясь скрыть раздражение. — Чаровальный стол с котлом у меня имеются. Только за них придется заплатить. Если нет денег, то ничем не могу помочь. Воздух разряжался по мере подступления сердца грозы к деревне. Рокочущий гром накрыл Феникс. — Полярная уже заплатила своим именем, — Атрия не побоялась произнести в полный голос, даже если кто-то подслушивал. Целью было заставить Регула молчать, и тот сощурился, наблюдая за ее передвижениями по складу. — Или ты думал, что имя Имперской Ведьмы можно купить за помощь в возвращении какой-то там сабли? — Сделка уже совершена, — предупреждение в голосе и сталь в красных глазах остались намеренно проигнорированными. — Не зли льва, красота… Высоко хохотнув, Вегард остановилась напротив торговца. Кого действительно лучше не злить — кота или ведьму — вопрос не из простых. Атрия ощутила, как мускул рядом с ее разорванной бровью дернулся. — А то что? Поцарапаешь крашеными ногтями? — язвительная насмешка прорезалась в голосе. — Ригил пыталась, но тщетно, и я все еще дышу. Пробудившееся нахальство Вегард застало врасплох, Регул поджал губы, сразу не найдясь с ответом. Этой заминки хватило, чтобы поддеть за живое. — Ах да, тебя же там не было. Смелый львенок прятался в теплой усадьбе и пальцем не пошевелил. Думал, ведьма сама к нему придет, но увы, пришлось ползти лично и умолять пойти за ним, — Атрия склонила голову набок и в деланом сочувствии надула губы. — Хреново Ложа охраняет свою драгоценную Имперскую Ведьму, раз позволила ей покалечиться в Лебеде. Розовой пелены перед глазами не осталось. Эта самая «тайная Ложа» следила за ними с момента пожара на болотах. По-другому Вегард не объяснила скорое появление Регула на их пороге в Фениксе. Ложа точно знала, куда направилась Киносура, где в итоге оказалась и в каком составе путешествовала, ведь торгаш прибыл в их поселение необычайно вовремя и совсем не удивился ни Алькору, ни ей. Ложа следила, была «повсюду» и ничего не сделала, чтобы вылечить раненую Полярную, при этом требуя от нее верную службу. Это злило так же сильно, как выходка имперцев на всеобщем празднике. Раз так нужна, то почему плохо охраняли? Неравный расклад Вегард не нравился. Если Ложа желала получить услугу, сначала самим стоило послужить. И чем она крупнее, тем тяжелее должна быть служба. — Так что, котенок, ты отдашь чаровальный стол, котел и все остальные инструменты для зельеварения даром. Если, конечно, хочешь, чтобы сама Имперская Ведьма пошла за тобой. Придется поработать, — надавив напоследок одним из любимых приемов торгаша, Вегард понизила голос. — Ведь что-то мне подсказывает, что Кино нужна Ложе не меньше, чем Ложа нужна ей. Резко вздохнув, Регул вскинул подбородок, на этот раз не утаив презрения к наглой лакриме. Помявшись, в итоге сдался — толика отчаяния читалась в тонких зрачках. — Напомни мне никогда не иметь с тобой никаких дел, — с неохотой признал поражение, заставив Атрию и ликовать, и внутренне плакать. Подозрения подтвердились, сломленность торгаша кричала о том, что Киносура действительно нужна Ложе для чего-то опасного и масштабного. Кровавое будущее замельтешило недалеко впереди, хотя и настоящее не отставало. Добродушно кивнув, Вегард поспешила покинуть склад, но остановилась в раскрытых от грозового ветра дверях. — Чуть не забыла, заболтал ты меня, — задорно рассмеявшись, Атрия хлопнула по косяку и оглянулась на мрачного Альфу Льва. — У нас с Кино пропали кое-какие шмотки при подрыве Лебедя. — Неужели? — сквозь зубы проговорил лакрим. — Какие же? — Так, ерунда, тебе не составит труда найти замену, — расслабленно пожала плечами. — Достань нам какой-нибудь хороший ножик и мушкет, а. Будь другом, сделай такой подарок. — Постараюсь, красота, — Регул растянул губы в ядовитой улыбке.***
В первый оборот снить не вышло: Ригил созвала военный совет. На нем присутствовал и Мицар, предатель и шпион, вынюхивающий каждую дворцовую сплетню. Зачем эфенди призвала его, осталось загадкой. Альфа Девы догадывалась, что Ригил не видела в мелкой мошке большую угрозу для имперского двора, поэтому не отстранила от службы и не провела расследование, полностью занятая завоеванием Ваал-Фегор. Только Спику сложившийся порядок вещей не устроил, ведь даже самая неприметная крыса умела больно кусать. Дзета в присутствии своей Альфы вел себя сдержанно. Лишний раз не моргал, не вздыхал глубоко и громко. Впитывал план по завоеванию Волопаса с Фениксом, намереваясь передать своему хозяину. Спика учла этот вариант, решив, что раз взялась следить, то нужно вести дело до конца. Отблеск эмоций Мицара Спика различила только в его мимолетной вспышке гнева, когда Ригил отдала приказ оставаться Дзете во Дворце. Сама эфенди подумала, что лакрим расстроен из-за расставания со своей Альфой. Ее вечная слепота визирь уже не удивляла. — Следите за передвижениями Дзеты Большой Медведицы тщательнее, возьмите столько слуг, сколько потребуется, чтобы не упускать его из поля зрения, — уже после совета Спика оторвалась от письменного стола, протянула заполненный пергамент Бете Девы и стремительно направилась к выходу из кабинета. — Больше Дев с алтаря Ваал-Фегор. У них периферическое зрение шире, Дзету не упустят. — Как скажете, моя визирь, — Завийява глубоко поклонилась и поспешила догнать Альфу, но та ее остановила взмахом руки. — Оставайтесь здесь, принимайте посетителей, — сощурившись, Спика бегло взглянула на часы. — У меня встреча, вернусь через сорок две минуты. — Р-разве?.. — Бета Девы смутилась, зашуршала бумагами и хмуро уставилась в плотный график главы карты. — Но у Вас не назначено… — Не все мои личные встречи задокументированы, Завийява, — строго осадила Спика, заставив покрасневшую от смущения слугу молчать. — Будьте здесь. — Да, моя визирь. Дверь захлопнулась, и Альфа Девы не увидела очередного судорожного поклона. Сейчас дело обстояло хуже, чем в Лебеде половину чертога назад. Ригил обезумела от крупной победы и не знала, когда стоило затормозить. Время убегало, как бы визирь ни старалась выиграть лишнюю минуту, песком ускользало сквозь неловкие пальцы. Дубхе созывала войска для похода на Волопаса, Альфа Близнецов еще не добрался до земель Скорпиона, Феникс не объединил силы для защиты границ, беженцы не уведены в Козерог, обе ведьмы на грани распада. За Волопасом покоился алтарь. Если Ригил доберется до него, Ваал-Фегор падет. Время издевалось над визирью. Кололо, било по слабым местам, въедалось в кожу мелкими крупицами, что не отмыть водой, попутно не содрав собственную плоть. Благо Ригил слишком занята допросом юного артиста, потому не донимала. Выдалась свободная минута, и Спика могла подумать. Чеканя шаг, скрылась в своем крыле. Пока что личном, до поры неприкосновенном. Взмахнула заколкой в воздухе, пуская сноп красных искр, и дверь — одна из десятка — бесшумно открылась. Внутри Спика не бывала уже давно. Полки от каменного пола до белоснежного потолка, уставленные флаконами, едва покрылись пылью. Безобразие и хамство, но уборщиков в этом крыле не бывало, кроме самой Спики, а она перестала заходить в кладовую, когда Полярная покинула болота. Берегла запасы для особого случая и лишний раз не травила себе душу, желая влить по пузырьку яда в глотки неприятелей. Небольшой склад сохранился, как и чертог назад. По правую руку стояли лечащие эликсиры, по левую — те редкие экземпляры с удачными и не очень опытами Имперской Ведьмы, когда та служила народу при Ее Величестве, а не на глухих топях. То была тесная комната с богатой историей. Когда кто-то особенно шустрый во Дворце несчастным образом отравлялся и распадался от беспомощности Имперского Знахаря, когда раненые беженцы, изгнанные в пустыню Баал-Зебуб, нуждались в неотложной помощи, тогда визирь и открывала драгоценные запасы дворцовой Ведьмы. Незадокументированная встреча с прошлым — так Спика назвала свой небольшой побег из Канцелярии и нерасторопно провела ногтем по флакону с зельем, стирая со стекла пыль. Дзета Большой Медведицы мог серьезно навредить, если сведения, полученные на совете, доберутся до его хозяев. Кем бы они ни были, проблем визири без того хватало. А потому лучше не рисковать. Единственным открытым вопросом оставался распад. Убрать шпиона так тихо и изящно, чтобы никто ничего не заподозрил. Сложность в том, что Мицар не был рядовым балтаджем, а крутился возле приближенных эфенди. Благо на богатство фантазии визирь не жаловалась и подхватила круглый флакон. Жидкость в нем была столь яркой, что темное стекло пропускало ее свет. Молниеносная идея вспыхнула в голове. Несколькими такими зельями Спика могла бы поразить две надоевшие мишени разом и избавиться сразу от пары проблем. Черные глаза, не моргая, уставились на полку с десятком пузырьков, одинаково бликующих насыщенно-синим.***
— Перемешивай тщательнее, консистенция должна получиться равномерной, без разводов. Атрия была благодарна Киносуре за подсказки. Последний раз они варили маски прошлым летом, и точная рецептура забылась. — Ковш ровнее, держи по центру, — мерно наставила Полярная, пройдя за согнутой спиной. Поручила варку Вегард не потому, что не в состоянии стоять за высоким котлом самостоятельно, а потому, что тренировки не прекратились. Атрия понимала, что ведьма передавала свои знания через непрерывную практику, поэтому не сопротивлялась, первой вызвавшись помочь. — Теперь наложим чары, — когда тягучая жидкость приобрела однородный серый оттенок, Киносура встала с обратной стороны котла. — Помнишь слова? — Конечно, я же лучшая твоя ставленница, — Атрия игриво закатила глаза, но загробный смешок ведьмы, последовавший за ее комментарием, заставил возмущенно цокнуть. — Потому что единственная? — надменно ухмыльнулась Полярная. — Не представляю, как ты выдержала столь бешеную конкуренцию. — Язва ты, Кино, — беззлобно заключила Вегард. — Не юли. Уверена, желающих получить тебя в наставницы было море во время службы. Но в итоге единственной ставленницей стала я. — По принуждению, — ворчливо напомнила Киносура. — Жалеешь, что взялась меня обучать? — Ничуть, — смягчилась, получив от Атрии самодовольную улыбку, и сложила ладони на животе в фигуре песочных часов. — Но буду, если запорешь нашу партию масок. Помни, не отпускай чары до полной готовности, зелье должно стать… — Ярко-синим, знаю, — выдохнула Вегард и повторила стойку ведьмы.***
От глухого удара затылок прострелило, и слюна, смешанная с кровью, брызнула на стол. Хамаль дышал рвано, через рот хватая воздух, с трудом выпрямился. Ригил била сама, не подпуская никого из балтаджей, крутила в пальцах золотой кинжал. — От тебя нужно признание, — хрипотца в голосе эфенди резала острее ножа. — Где ты видел Полярную, куда она направлялась, с кем путешествовала. — Не знаю, — одними губами ответил Хамаль, не мигая уставившись в острые колени. — Громче! — рявкнула, нагнувшись к уху, и лакрим дернулся. — Я ее не видел, — пролепетал, уповая на милость Солнца. Зажмурился, когда кинжал коснулся уха. Молил о распаде всех, о ком мог вспомнить. Подбородок дрожал, стертых рук в колодках Хамаль уже не чувствовал. Холодный металл лишь угрожающе вдавился в кожу, почти не царапая. Ригил играла с ним, забавлялась с лазурной куклой. — Сколько можно врать?! — прошипела эфенди, резко отстранившись. Ледяная пустота, образовавшаяся между ними, заставила распахнуть заплаканные глаза и испуганно уставиться на разъяренную женщину, зацикленную на конкретном результате. Ригил яростным кивком приказала балтаджу покинуть камеру, и тот вышел, не задавая вопросов. — Перечите мне… каждый, — пробубнила она, ковыряя острием клинка указательный палец свободной руки. — Будто я не знаю правды, что нужно и что правильно… Обращалась не к Хамалю. Ему лишь не повезло оказаться прикованным к стулу в пустой комнате наедине с чудовищем. — Я всегда знала, что верно, что ложно. Построила Империю, едва ее не потеряла, построила новую и теперь снова ее теряю благодаря ничтожным крысам вроде тебя, — Хамаль уловил в тоне эфенди дрожь закипающего бешенства, его пульс участился, дыхание сбилось, паника подкатила к горлу. — Теряю из-за таких тупых смердов, как твоя подруга-предательница, о которой отказываешься говорить.*
Служба Солнцу никогда не была легкой. Спика узнала об этом в первое же лето на посту визири. Служение во имя мира, покорность и уступки ради выгодного результата. Она закрывала глаза на многие ошибки имперской свиты, чтобы иметь право самой их совершать. Но в отличие от остального двора ее действия скрупулезно взвешивались. Служение во славу Солнца — манипуляция ради власти. Спика предельно точно знала, кому дарить поклон, а на кого напасть. И сейчас Мицар стоял на вражеской стороне. Вернее, на одной из них. Ведь недоброжелателей у Зодиаков завелось немало за столетия существования. Среди них были и те, кто знал об истинном влиянии тайного общества и мог серьезно навредить. Шпион, молчащий о второй ведьме, рано или поздно допустит ошибку, и на допросе у эфенди уже вряд ли станет держать язык за зубами. Ригил узнает о спутнице Полярной, и тогда голова самой Альфы Девы окажется под угрозой. Причин избавиться от мелкой Дзеты было достаточно, чтобы перейти от мечт к действиям. Визирь оставила накидку со знаменем Императрицы в опустевшей Канцелярии. Полумрак спустился на величественный город, голубая Слеза едва светила сквозь узкие окна нового Дворца, и ни одной свечи не зажглось в эту ночь. Заколка больше не на затылке, а покоилась в ладони. Длинная и тонкая, готова вспорхнуть, приказав придворному оркестру начать свой марш. Его тон задавал не смычок первой скрипки, не контрабас или пятая виолончель. А указка дирижера в умелой бледной руке. Открыв небольшой сундук на письменном столе, Спика развернулась к пришедшим слугам. Все черноглазые, со смолью в волосах, как на подбор белокожие преемники главенствующей Девы. Каждый лакрим проверен временем, каждый нес в сердце тайну службы и каждый верен ей одной. Девы ожидали слова Альфы, сняв знамена, как она сама. Сложили ладони за безупречно ровными спинами, молчали. — В Библиотеке имени Ее Величества завелись черви неизвестного вида. Они съедают пергамент в ночное время оборота, — Спика произнесла речь, которую в силах понять лишь ее слуги, на тот случай, если за ними уже следили. — Вредителей нужно изолировать. Живой образец доставить в лабораторию Канцелярии для дальнейшего изучения. Лакримы не стали отвечать вслух. Поклонились и в тишине прошли ко столу. Каждый взял из сундука по флакону с ярко-синим зельем, понимая, откуда оно взялось и для чего использовалось сейчас. По мановению строгой руки входная дверь открылась, и Девы вышли из кабинета, оставляя Альфу отсчитывать часы.«Порядок Империи начинается с порядка ума»
Девиз над входом раньше был иным и носил совершенно другой характер. В первом Дворце, ныне зовущимся Гвоздем, правила Канцелярии тоже были строже.«Высшая власть есть высшее служение»
Красовалось над центральными вратами, неустанно напоминая, кем на самом деле являлись Девы при дворе. Оборот за оборотом читая девиз, никто не смел об этом забывать — ни чужие, ни свои. Сейчас же другое время. Оправившись от катастрофы, Империя размякла, девиз сменился более безобидным, и о старом забыли. Почти все. Визирь знала, что закон жизни не переписать кучкой новых слов. Видела собственными глазами, что без подчинения не существовало власти, и чем хуже лакрим служил, тем меньше влияния имел. Спика закрыла пустой сундук, начав обратный отсчет. За долгие лета научилась высчитывать длительность встреч и событий вплоть до минуты, поэтому малое количество времени не испугало. Сжав потеплевшую заколку в тонких пальцах, визирь покинула кабинет и направилась прочь из пустой Канцелярии. Дворец новый, Империя уже не столь сильна, чем прежде, но в сердце первого Зодиака девиз остался неизменным. Дева жила, чтобы служить. И служила, чтобы править.***
В эту ночь сон не шел не только к Атрии, но и Полярной. Они сидели в знахарской избе, полностью готовые к отбытию после восхода Ока, нервные от растущего вокруг напряжения. Алькор же отнесся к новому путешествию философски и клубком пристроился в ногах Вегард, не дав Киносуре сесть слишком близко. Заявил, что бедра младшей ведьмы теплее, чем у старшей, и крепко уснул прежде, чем успел получить по бесстыдным ушам медвежьими когтями. На его счастье Полярная была слишком погружена в себя, поэтому не отреагировала на выходку лакрима. Облокотилась на спинку койки, спустив только одну ногу на пол, раздраженно стучала стопой по скрипучим половицам. Безотрывно смотрела в одно место — на новый кинжал, щедро подаренный Альфой Льва. — Ты хоть моргай иногда, — осторожно напомнила Атрия, нарушив тишину. Ведьма послушалась, но взгляда от клинка не отвела. Его лезвие тоже было золотым, как и у прежнего, но грязного оттенка. Скромная рукоять обшита деревом, без белого бриллианта в разинутой пасти медведицы. К столь скромному ножу Имперская Ведьма даже не прикоснулась. — О чем переживаешь? — еще одна попытка разговорить Киносуру провалилась, но Вегард не отступила. — Подумаешь, ножик скромный. У нас вообще ничего не было после Лебедя. По тому, как Полярная дернула бровью, поняла, что промахнулась и не угадала. — Он думает, что мне важна эта плешивая базыга. Поэтому нашел похожий на мой кинжал, — после долгой паузы Киносура все же заговорила, с презрением фыркнув на нож. — Они все так думают. — Не поняла… — прошептала Атрия, когда ведьма замолчала. — Пояснишь? Кто так думает? Резко вздохнув, Полярная схватила с койки кинжал и поднесла к своему лицу, чтобы внимательнее осмотреть. — То был дар за верную службу, награда за упорство. Тогда я думала, что эфенди хотела, чтобы я не чувствовала себя чужой среди других балтаджей и моих собратьев, которым клинки полагались изначально. Чтобы была в равных условиях со всеми, — Киносура угрюмо провела пальцем по острию ножа. — Но на деле она всегда желала подчинить и присвоить меня себе. — Почему ты так думаешь? — Вегард запнулась, когда колкий взгляд впился в нее. — Неужели она всегда была неадекватной собственницей? — Раньше я так не считала, но теперь понимаю, что всегда. Иначе Ригил распорядилась бы вставить аметист в рукоять, как у моих собратьев, а не бриллиант, — Полярная хмыкнула, вытянула руку перед собой и с прищуром всмотрелась в свое отражение в клинке. — В таком случае его потеря к лучшему, — стараясь не тревожить Алькора, Атрия нагнулась вперед и нежно провела ладонью по колену ведьмы, отчего ее нога тут же перестала отбивать нервный ритм. — Пусть прошлое остается в прошлом. С минуту Киносура обдумывала услышанное. Склонила голову набок и поморщилась, когда бирюзовая прядь упала на скулу. Вспомнив что-то важное, стиснула в руке нож, поспешно встала с койки и направилась в сторону тесной знахарской купальни. — Куда ты так рванула? Что-то случилось? Тебе поплохело? — засуетившись, Атрия порывалась подняться следом, но не смогла из-за Алькора, сквозь сон впившегося когтями в ее бедро. — Ауч! Черт, погань ты шерстяная… — Ты права. Моя служба давно окончена, — хмыкнув, Полярная затормозила в дверях и небрежно взмахнула кинжалом. — Посмотрю, на что годится «ножик». Скоро вернусь.***
— Без воды, стало быть, тяжело держаться весь оборот, — бесцветно протянула эфенди, развалившись напротив пленника. Закинула ногу на ногу и, дергая латным сапогом, продолжила ковырять кинжалом подлокотник стула. Хамаль обессиленно открыл глаза, но сказать ничего не смог — только нижняя губа изредка дрожала. — Я помню тебя при дворе, артист. Эти твои пошлые выступления. Ошивался возле моей ставленницы, действовал на нервы визири, — помедлив, Ригил скучающе запрокинула голову и хищно оскалилась, вернув внимание мальчишке. — Прямо прилип к этому дуэту, и на-адо же… До сих пор ошиваешься, а они единственные мне перечат. Я вижу связь. — Вы… ошиблись, — выдавил Хамаль, с трудом сглотнув. Пересохшее горло резало, ноги затекли. — Н-нет связи. — Ты лжешь, — кинжал замер на подлокотнике, эфенди подалась вперед. — Почему Спика защищает тебя? — Я н-не… — Почему защищает?! — сорвавшийся крик заставил всем телом вздрогнуть. Ладонь хлопнула по столу, и уши заложило. — Ты думаешь, я слепая? Я похожа на слепую?! Ртом хватая воздух, Хамаль застыл. В носу защипало от вида чистого бешенства в белых глазах. — «Оставьте мальчишку, он обычный мятежник», — прошипела сквозь плотно стиснутые зубы. — Ты считаешь меня тупой?! Не понимал, в чем обвинялся, и к кому обращалась Ригил. Видел лишь ее безумие, смешанное с помешательством. — О чем вы сговорились?! Вскрикнул, когда эфенди отшвырнула стол. Звонкий удар дерева о стену, скрежет лат по каменным полам. Клятый кинжал уперся в горло, слезы проступили на розовые глаза. Казалось, от изнеможения плакать больше нечем. — Ты будешь служить мне, — процедила Ригил в перекошенное от ужаса лицо. — Будешь служить высшей власти.***
Отсеченная прядь упала, и бирюза усыпала темный пол. Отражение в мутном зеркале нечеткое, но этого хватило, чтобы возненавидеть его. Имперская Ведьма, неизменная с поступления в академию, слишком давно распалась. От нее остался только былой отпечаток. А теперь и это жалкое напоминание летело под ноги. Когтистыми пальцами захватив прядь, Полярная занесла кинжал и, натянув на лезвие, отрезала по висок. Волосы, чью длину столетиями носила строго до плеча, служили последним якорем, удерживающим ведьму на месте. В гиблом, давно распавшемся прошлом. Именно этот якорь вместе с медвежьим кинжалом позволил оставаться слепой. Именно из-за одержимости прошлым она попала в западню. И не один раз, не два и не три. Не вылезала из нее. Угодила в капкан по собственной глупости и утянула в него других. На шрамы не обращала внимания. По крайней мере на свои. Вгоняло в бешенство гнусное осознание, что из-за бесконечно повторяющихся ошибок страдала не только Полярная, но и окружающие. Если Алькор умел сливаться с тенью, не получая ранений, Атрия этого не могла и покалечилась по ее вине. — Дрянь, — остервенело выплюнула и отсекла еще прядь, едва сдержавшись, чтобы не бросить ею в зеркало. Презирала отражение за свою беспечность. Расслабилась, размякла и пропустила несколько ударов, каждый из которых мог стать роковым не только для нее. Глаза намокли, нос щипало. Застрявшая между зверем и лакримой, обозленная на мир вокруг и саму себя, криво срезала мешающую часть с затылка.***
— Знаешь, мне не нужно твое признание, — шипя, Ригил презрительно фыркнула. — Я казню тебя без него. — Нет! Вы не имеете… права! — неконтролируемый всхлип вырвался из горла, голос от рыданий сел, Хамаль дернулся, содрогаясь всем телом. — Не имеете!.. — Ты говоришь с Имперской Эфенди, — оттолкнула мальчишку от себя, и его стул рухнул спинкой на пол. — Я сама решаю, на что имею право. Ударившись затылком, Хамаль застонал. Претензия, высказанная в тот миг, была мольбой о пощаде. — Я… Я требую суда… я имею право на суд, — пролепетал, мотая головой. — Я требую… Высшего Суда Солнцем! Детский вопль отскочил от стен, и хриплый смех вырвался из груди эфенди. Альфа Центавра единожды постучала в запертую дверь, приказывая балтаджу зайти. Когда замок щелкнул и в комнату ступила невысокая охранница, Ригил нахмурилась. — Был другой страж, — огрызнулась она. — Смена караула, моя эфенди, — темноволосая балтаджа глубоко поклонилась ей. — Понятно, долго мы провозились, — скучающе хмыкнула, взглядом пытаясь найти часы, и махнула на Хамаля. — Забирай его. Балтаджа рывком подняла с пола стул, отцепила колодки и, скрутив руки циркача, молча поволокла к выходу. — Глупец, — холодно изрекла Ригил, поймав разбитый взгляд Хамаля. — Я и есть твой Высший Суд.***
Веснушчатая ладонь застыла на спине проснувшегося Алькора, когда в купальне открылся замок. Первым Атрия уловила ведьмин шаг, слишком тяжелый и медленный для ее привычного. Развернулась, озадаченно взглянув на Полярную, и поперхнулась от возникшего вопроса. — Ки-ино?.. — Вегард недоверчиво подалась вперед и моргнула, чтобы удостовериться в отсутствии галлюцинаций. — Ты в порядке? — У-у-у, — сочувствующе пропищал Алькор, вытаращив глаза. — Что с тобой? Жабьих желудков переела? Привалившись к косяку, Киносура дернула плечом. Нахмурилась, силясь что-то сказать, и опустила косо постриженую голову. — Прости меня, — как только произнесла, сжала кулак, стиснув золотое кольцо, что должно быть не на ее руке. Услышав сталь в низком голосе, Атрия рывком вскочила с койки, попутно скинув покрывало на возмущенного Алькора. Обхватила ладонями серое лицо, заставив взглянуть на себя. Аметистовые глаза покраснели, нижние веки припухли. Полярная выглядела так, будто надрывалась весь последний час, а не тихо резала волосы в купальне. — Все хорошо, — твердо заверила Вегард, встав вплотную. — Мы живы, скоро будем здоровы, идем в Андромеду. Все же хорошо, Кино. Напряженные брови свелись сильнее, и веки дрогнули, когда взгляд уперся в рассеченный веснушчатый лоб. Сжав челюсти, ведьма старалась не скалиться, переведя глаза ниже, на царапины, отметившие подбородок и верхнюю губу. Молчание стало дороже слов. Вертикальные зрачки сузились до тонких полос, глаза Киносуры заблестели, на веках вновь проступили слезы. Атрия притянула ее за затылок и обвила руками шею. Полярная обняла в ответ, необычайно крепко прижав за спину, зарылась носом в светлые кудри над острым ухом. Стоя в тишине, Вегард изредка слышала, как Киносура хлюпала носом, и гладила ее по затылку, чтобы успокоить. Копошение со стороны койки раздалось только после того, как ведьма ровно задышала. Благо у Алькора хватило совести несколько минут тактично помолчать. Лакрим, клацая когтями, подбежал к ним, осторожно обойдя сбоку, уселся на пол пузатой каплей и задумчиво причмокнул. — Не переживай ты так, Кино-о… Тебе короткая шерсть идет, если свечи задуть и глаза закрыть. Утешающий тон не смягчил положения. Обе ведьмы, оторвавшись друг от друга, уставились на оборзевшего кота. — Да что-о? — промяукал Алькор, сощурившись. — Это комплимент! Кино скинула лет двести. Только затылок кривоват. Усталый смешок Полярной подтвердил, что жизни младшего лакрима ничего не угрожало. С чем Атрия согласилась лишь наполовину. — Иногда ты такой говнюк, — тяжело выдохнув, Вегард осуждающе покачала головой. — Молись, чтобы сам однажды не проснулся побритым. — Я ни в кого не верю и молюсь только о языках! Алькор вильнул хвостом и с оскорбленным «ха» демонстративно отвернулся. Довольная полученным ответом, Атрия провела по коротким волосам Киносуры и с хитрой улыбкой подмигнула. — Кошак прав, тебе чертовски идет, — приподняла пряди с макушки и поморщилась, увидев рваный край. — Но да, затылок стоит подровнять. — Догадываюсь, — усмехнулась Полярная, окончательно придя в себя, и аккуратно протянула Вегард нож. — Поможешь? — С удовольствием, — приняв клинок, Атрия прошла за ведьмой в купальню, напоследок бросив Алькору предупреждающий взгляд. — Ты следующий, если не замолчишь. — Да что-о-о?!***
Слуги Девы скрылись под масками безымянных балтаджей и заняли места в казармах. Как и предполагала Спика, Мицар в эту ночь не снил. Визирь терпеливо дожидалась посланных лакрим. Через полтора часа после прибытия в подвальные помещения Дворца Спика услышала быстрые шаги из коридора. Около пяти пар ног гремели латами, спеша к ней. Вытащив заколку, Альфа готова принять долгожданных гостей. Металлическая дверь распахнулась, и под сдавленные стоны похищенного вояки несколько переодетых в золотые доспехи Дев толкнули в центр комнаты рослое тело балтаджа. Руки плотно связаны за спиной, фиолетовые волосы, пропитанные потом, липли к шраму ожога на лице. Бирюзовые глаза со жгучей ненавистью впились в визирь. Четыре Девы встали позади пленного, и одна из них, невысокая, сделала шаг вперед. Ее черты лица были изменены зельем ведьмы, но Спика узнала свою Бету. Всего полчаса назад эта лакрима находилась не в казармах, перехватывая шпиона, а севернее, в тюрьме. — Альфа Овна приговорен к казни и отведен в одиночную камеру, — бесцветно доложила Завийява. — Эфенди уверена, что Вы заодно с мятежником и сговорились с ним. Дернув уголком губ, Спика задумчиво осмотрела Мицара, который умудрялся озлобленно рычать, даже пока стоял на коленях перед ней. — Под каким глазом у Альфы Овна был фингал? — сама визирь помнила в совершенстве, но спросила ради молниеносно пробежавшего страха в тонких зрачках шпиона. Без заминки Завийява почтительно поклонилась, получив от главы приказ, и с широким размахом ударила латным сапогом по левому глазу Мицара. Лакрим пошатнулся, осев на пол, и визирь отвернулась от него. — Раны должны быть похожи, — спокойно приказала Спика. Пока Бета Девы, гремя доспехом, наносила на холст основные штрихи, Альфа отлучилась за финальным. Под усердные пинки и сдавленные хрипы прошла к переодетым Гамме с Дельтой и вручила по флакону со знакомым зельем. — Все нужно сделать быстро, — напомнила она. — Да, моя визирь! — трое слуг поклонились, и двое из них стремительно покинули комнату. Удовлетворенно выдохнув, Спика сложила ладони за спиной. Все еще сжимая заколку, сосредоточенно наблюдала за Бетой своей карты. Высчитывала, сколько времени осталось до прибытия Альфы Близнецов в пески Скорпиона.***
От жара пустыни, щедро питавшейся имперским Оком, виски сдавило, стремясь расплющить голову. Однако зудящая в горле тревога подсказывала, что дело не только в температуре, но и цели визита. Все кричало об опасности: от сыпучих бесплодных гор, окрашенных в охру, до железных пушек вокруг осажденного поселения. Мало кто догадался бы, проезжая мимо, что здесь существовал населенный пункт. Он не на всех картах был отмечен. Не потому, что крохотный. На самом деле на слуху у многих зебубцев и по размерам сравним с малым городом. Отличие от Лебедя или Феникса в том, что дома здесь располагались глубоко под песком, в основном соединялись бесконечными тоннелями и общими складами. От времени и ветра некоторые постройки едва показывались из-под холмов, оголяя грязно-желтые углы, но основная масса все еще хорошо укрыта под землей. По оголенным домам имперцы били в первую очередь, но боевые орудия эфенди не всегда попадали в цель. Теперь помимо раскаленного песка, постоянной пыли и гари в воздухе, кусочков стен из-под холмов и осколков хижин, метко задетых удачливым балтаджем, можно было найти пушечное ядро. Увесистое и круглое, плохо блестело на Оке, его выдавал темный цвет на бежевом песке. Войдя в город, где не видно ни души, всадник под чужим лицом натянул поводья. Пустоглазый конь, распадающийся от зноя и жажды, тяжело дыша, остановился. С прищуром вглядываясь в безжизненные холмы, всадник поправил платок, защищающий нос со ртом от пыли. Не торопился спешиваться, дожидался, когда обитатели ядовитой пустыни его заметят. Вскоре меж выступающих из-под песка домов показалась единственная фигура. Кто-то из представителей одной из самых неприятных карт шел в его сторону. Шаг тяжелый, словно давался через силу и боль. Широкие штаны оттянуты вниз — наверняка карманы забиты взрывчаткой. Стопы в грязных бинтах, на татуированных плечах колыхался рваный плащ, на оливковом лице — выражение отвращения. Доковыляв, лакрим встал напротив коня и, блеснув рыжими глазами, оскалился. — Кем будешь? — А ты? — всадник проскользил по мужчине оценивающим взглядом. — Джубба, Дельта Скорпиона, — отмахнулся и, поддев плащ, недвусмысленно обнажил боевую саблю. Лакрим спешился, прыжком опустившись в песок, поднял пыль, отчего Джубба скривился еще сильнее. — Мое имя тебя не касается. Я пришел снова говорить с твоей главой, — не спешил идти вперед, побоявшись наступить на забытую мину, не хотел носить бинты или вовсе лишиться конечности. — А-а, это ты… Я тебя не узнал, лицо другое, — Джубба вымученно вздохнул и в развалку направился обратно к холмам. — Идем, Антарес обрадуется тебе. — Это вряд ли, — совсем тихо фыркнул Альфа Близнецов и осторожно направился следом.