О неправильном применении предмета S-класса

Согласно Путям выживания, из-за неверного использования внесюжетного артефакта, Ю Джунхёк продержался в теле восьмилетнего ребёнка около шести дней. В более поздних регрессиях, если протагонист и попадал под этот своеобразный омолаживающий эффект, то на ещё более короткий промежуток времени. Должно быть, сказывались накопленные им истории или что-то вроде ауры главного героя. В этой искажённой третьей регрессии Ю Джунхёк уже два дня умилял всех своими пухлыми щёчками и маленьким ростом детского облика. Обычно сдержанные члены туманности не могли не отреагировать на преображение. Хан Суён первой начала издевательства: она порхала вокруг ребёнка, преувеличенно ласково звала его милашкой и то и дело щипала за щёки. Ли Джихё тоже крутилась рядом, но не решалась и прикоснуться к Мастеру, Чон Хивон ехидно посмеивалась, затачивая меч, в то время как Ли Хёнсон, этот большой, медведоподобный мужчина с крепкими мышцами и внушающим видом, робко спрашивал разрешения подержать крошку Ю на руках. Ю Джунхёк яростно ему отказывал, но долго грустить Хёнсону не давали настоящие дети. Должно быть, всеобщее восхищение наносило приличный урон по хрупкой гордости главного героя, но в своём нынешнем положении мальчик был виноват сам. "Впредь не будешь брать в руки что попало", — назидательно сказал ему Ким Докча в тот же день, когда произошла трагедия. Джунхёк попытался его ударить, но демон (настоящий дьявол во плоти!) умело увернулся от крошечных кулачков. Кроме того, рядом бродили злобные повелители насекомых и чудовищ, которых, очевидно, только присутствие Докчи удерживало от воплощения в жизнь самых кровожадных планов. В такие моменты лидер туманности воистину являлся Демоническим Королем Спасения. Тем не менее, Ким Докча, как ни странно, был единственным, кто не донимал ребёнка. После того, как Ли Сольхва утвердила, что молодой человек в полном порядке (и тоже радостно ущипнула мальчика за щёчку!), Докча занялся своими обычными делами и большую часть времени просто игнорировал метаморфозу Ю Джунхёка. Тот решил для себя, что ему тоже наплевать на этого невыносимого человека. Однако же, когда мальчик поделился своими умозаключениями с понимающей Ли Сольхвой, медик только ласково улыбнулась ему. — Не думаю, что он будет против твоей компании, — заметила она и вложила лимонный леденец в ручку Ю, застигнутого врасплох, как будто бы он был этой невыносимой женщиной Хан Суён, что поедала сладости чаще, чем кто-либо из когда-либо известных мальчику детей. Ю Джунхёк отмахнулся от предложения Сольхвы проводить его к тренировочному полю, где в последнее время засел демонический король, сунул в рот противный лимонный леденец и вышел вон. Снять сценарный штраф досрочно никак не получалось, и Ю Джунхёку оставалось только страдать. "Расслабься, — посоветовал ему Ким Докча. — Когда время выйдет, эффект исчезнет, и ты снова будешь невыносимой солнечной рыбой". Но это оказалось наглой ложью! Ю Джунхёк не мог расслабиться и спокойно дожидаться окончания штрафа, ведь время, пусть и отсчитывало мучительно долгие секунды до снятия эффекта, постоянно увеличивалось из-за любой ерунды! Более того, появились новые ограничения: Ю Джунхёк не мог один отправиться на охоту, не мог тренироваться в одиночестве, не мог готовить себе еду, не мог много чего ещё, что буквально составляло всю его обычную жизнь! Когда он пытался нарушить ограничения, его попросту парализовывало, и снять эффект получалось только с чужой помощью. Молодой человек прикладывал все свои умственные способности и мало-мальски подходящие ментальные навыки, чтобы понять, что влияет на его штраф, но не находил ответа. Ему мог бы помочь этот невыносимый Ким Докча, но Джунхёк решительно отказался идти к нему. Уж лучше он вовсе застрянет в этом дурацком детском теле. И вот он пришел на открытую площадку за пределами промышленного комплекса. Ким Докча много трудился над своим воплощением, а этот кошмарный ребенок Ли Гильён постоянно вмешивался в процесс, из-за чего дети бесконечно спорили и, наверное, только чудом не выводили из себя этого глупого кальмара. Ким Докча, конечно, не выглядел раздражённым — скорее немного уставшим, — но Ю Джунхёк, только взглянув на препирающихся детей, мгновенно почувствовал прилив злости. Ю Джунхёк должен взять себя в руки, развернуться и уйти, ведь он решил не приходить к Демоническому Королю Спасения за помощью, но отчего-то продолжал наблюдать за тем, как всем троим на этой площадке весело. Ю Джунхёк так увлекся, что даже не заметил, как король демонов сам принес ему долгожданное спасение, бесшумно оказавшись рядом, пока дети увлечённо дрались. — Джунхёк-а, ты скучал по мне? — с невыносимым хитрым выражением лица спросил Ким Докча. Ю Джунхёк снова захотел его ударить. Жажда убийства наверняка отразилась на его лице, но глупый кальмар только негромко рассмеялся. — Тогда зачем ты пришел сюда? — Я здесь не ради тебя, — соврал мальчик, но Ким Докча будто бы видел его насквозь. Мужчина хитро прищурился, изогнул губы в предвкушающей, дьявольской ухмылке и... Просто отвернулся. — Я всё равно рад тебя видеть, — спокойно ответил он. Ю Джунхёк, ожидавший издёвки или очередного фокуса в духе этого невыносимого демона, удивлённо раскрыл рот и уставился на безмятежного мужчину. — Присоединяйся, если хочешь. Детям будет полезно потренироваться с сильным противником. И ушёл. Вернулся к детям, что уже сверлили взглядом их двоих. Ю Джунхёк, конечно, не собирался помогать ему в воспитании малышей, да и участвовать в планах раздражающего Докчи ему не хотелось. Он выше этого. Тем не менее, он все равно провёл спарринг, разумеется, одержав победу. Ким Докча радостно хвалил его своим противным слащавым тоном, будто бы Ю Джунхёку в самом деле было всего восемь лет и он нуждался в его похвале. — Умница, — Ким Докча неожиданно приблизился к его лицу и оставил невесомый, мягкий след на его щеке. Мальчик тут же вспыхнул и схватился за меч, но король демонов уже возился с другими детьми, ласково поглаживая их лохматые макушки. Ю Джунхёк насупился. Он вовсе не нуждался в похвале, но ему бы тоже хотелось, чтобы Ким Докча погладил его растрёпанные волосы. Почему он не стал трогать его голову? Зачем поцеловал многострадальную щёку? Это из-за разницы между настоящими детьми и заколдованным регрессором? Ю Джунхёк посмотрел на улыбающегося мужчину снизу вверх, фоном чувствуя некоторое раздражение от своего нынешнего положения. Ким Докча расслабленно болтал с детьми, выделяя их успехи и оставляя советы для слабых мест. Хотя он и занимался наставлением маленьких повелителей, Докча все равно не ощущался наставником. Тем не менее, он не походил и на старшего брата — слишком уж он был отрешённым от них, как будто отличался не только сущностью созвездия, но и чем-то ещё, спрятанным где-то глубоко внутри, в душе или в сердце. Шин Юсын довольно хмыкнула, когда Ким Докча подтвердил её успех перед мальчиком, и Ю Джунхёк неожиданно вспомнил, как она во всеуслышание звала Ли Сокён, эту привередливую женщину, своей бабушкой. Но Ли Сокён бабушкой для Шин Юсын не была, потому что у её сына не было ни жены, ни, тем более, детей. Ю Джунхёк неслышно фыркнул. Отцом Ким Докча тоже был не самым лучшим. И хотя Ю Джунхёк действительно так считал, для двух детишек, брошенных ехидной судьбой в умирающий от апокалипсиса мир, Ким Докча был если не отцом, то хотя бы божеством. Они обыкновенно обступали мужчину, хватали за руки — наверное, чтобы тот не исчез, не умер вновь, — да так и ссорились между собой. Это было даже несколько странно — так сильно желать единения с каким-то человеком, чтобы постоянно физически соприкасаться с ним. Ю Миа так не делала. Она вообще была самостоятельной девочкой и лишний раз не беспокоила своего старшего брата. Представив, как Миа бы хватала его за рукав или поперёк талии, Ю Джунхёк почувствовал странное щемящее чувство в груди и сразу же фыркнул, заработав два пренебрежительных взгляда от детей в свою сторону. Ему не хватало только расчувствоваться и пожалеть, что его чудесная, замечательная, самостоятельная, сильная и ответственная Ю Миа не прижималась к нему, точно десятилетний ребенок. Впрочем, Ю Миа и вправду была десятилетним ребёнком, но в остром тактильном контакте не нуждалась, и Ю Джунхёк действительно немного жалел. Не то чтобы сильно — совсем чуть-чуть. Врать себе выходило плохо. Тем временем талия созвездия красовалась своей свободой от цепких детских ручек, а Ли Гильён и Шин Юсын и вовсе собирали вещи. Уже следовало отправляться на ужин, тренировки окончены, а оштрафованный Верховный Король безразлично наблюдал за ними, будто бы пренебрегая и созвездием, и детьми. Наверное, маленькие вредители решили, что он не принесёт новых неприятностей их обожаемому лидеру, но, что бы дети не надумали, они сыграли Ю Джунхёку на руку. Действуя скорее интуитивно, чем разумно, мальчик резким, быстрым движением ринулся к расслабленному Демоническому Королю Спасения. Ким Докча от удивления ахнул и по инерции отступил на пару шагов, когда крошечное, но цепкое тело впилось ему в талию, сжимая пояс в крепких детских ручках. Полы белого плаща взметнулись, пряча в своих глубинах тёмные кудри ребёнка, будто скрывая дитя от недружелюбного окружающего мира. — Ты слишком расслабился, Ким Докча, — пробурчал Ю Джунхёк мужчине прямо в живот, посылая мурашки по всему его телу. — Эй, ты что делаешь?! — закричали дети и, судя по шуму, бросились к ним. Не совсем понимая для чего, но мальчик только усилил хватку на несчастной талии этого и без него слишком часто умирающего парня. — Все успокойтесь, — прокряхтел демон, запахивая плащ и окончательно скрывая Ю Джунхёка под ним. — Пожалуйста, не кричите, вы двое, — и Шин Юсын вместе с Ли Гильёном мгновенно замолчали — только и слышно было их сердитое сопение. Ю Джунхёк подозревал, что стоит ему выбраться из объятий белого плаща, как его тут же сожрут гигантские тараканы или какие-нибудь толстые кротокрысы. — А ты прекрати меня душить, мне больно, — Ким Докча положил ладони на его локти под белым плащом. Ю Джунхёк всё ещё оставался в тёплом коконе высокоранговой брони, нагревшейся от тела человека, точно самый обычный плащ. — Слышал?! — Немедленно отпусти аджосси! Узкая ладонь Короля демонов сместилась ему на спину, оставляя мягкое ощущение движения, будто бы… Ким Докча гладил его по спине. Разочарованный и сбитый с толку Ю Джунхёк снова презрительно фыркнул прямо в живот Докче и немного ослабил хватку, всё ещё обнимая его своими невыносимо тонкими детскими ручками. Ким Докча тут же вздохнул с облегчением. — А теперь все на кухню, — скомандовал он строгим тоном, походя тем самым скорее на недовольную своими капризными отпрысками мамочку, чем на лидера маленькой, но впечатляющей туманности. — Хён, тебе больше не больно? — осторожно уточнили дети. — Если хочешь, мы его выбросим. — Ни в коем случае, — голос Докчи выдал его удивление. — Идите, мы вас догоним. Снаружи послышалась возня, и вскоре дети уже уходили, продолжая недовольно ворчать. Ю Джунхёк почти слышал, как они ругают его, но не придал этому значения. В другой раз ему было бы все равно, кто и что болтает у него за спиной, но сейчас он прижимался к Докче, как это обычно делали дети, и созвездие даже не сопротивлялось, аккуратно, мягко, неторопливо поглаживая его узкую спину. — Ты в порядке? — Ким Докча звучал действительно обеспокоенно. Ю Джунхёк не ответил, а Ким Докча не стал его допрашивать. Это было даже странно. Обнимать Докчу тоже было странно, но не противно. Живое тело, закрытое мягкой тканью рубашки, источало тепло, мужчина спокойно гладил детскую спину, закрытую его же белым плащом, и молчал. В тишине можно даже услышать мерный звук его ровного дыхания. Ю Джунхёк, наконец, поднял голову, продолжая держать талию созвездия в своих руках. Ким Докча заинтересованно взглянул на него. Мальчику стало интересно: он всегда был таким заботливым или это только потому что сейчас Джунхёк находится в теле ребенка? Ким Докча привязан к детям, потому что скучает по своему детству или он считает тех двоих своими собственными, как они считают его родителем? — О чём таком подозрительном ты думаешь? — вдруг спросил его Ким Докча. Мальчик фыркнул. — Ты же умеешь читать мысли. Ким Докча покачал головой. — Наверное, я всё же не хочу знать. У тебя всегда хмурое лицо, но сейчас особенно. Ю Джунхёк тут же отшатнулся. Как и ожидалось, этот придурок не умеет не раздражать. Докча потёр свои бока, будто бы они сильно болели от хватки ребёнка, а затем, будто не заметив довольный блеск в глазах мальчика, протянул компаньону ладонь. Ю Джунхёк посмотрел на неё, будто она была лягушкой. — Время ужина. Ты не голоден? — Я не собираюсь есть с тобой. — Насколько я помню, сейчас ты не в состоянии готовить себе индивидуально, — Ким Докча нагло усмехнулся, вызывая сильное желание вцепиться зубами в эту его протянутую руку. Препротивное штрафное ограничение, не позволяющее молодому человеку самостоятельно приготовить себе еду, всё ещё действовало. Ю Джунхёк злобно ударил мужчину по руке, показательно отворачиваясь от него и первым направляясь в сторону жилого корпуса. В столовой они появились держась за руки. Ким Докча вёл непослушного ребёнка и счастливо болтал со всеми, желая приятного аппетита и хорошего вечера. А Ю Джунхёк с удивлением смотрел на свой таймер, отмеряющий время до окончания пенальти — за весь вечер система не добавила ему ни секунды. Теперь маленький протагонист всё время проводил с надоедливым созвездием, занимался ли он своими планами, болтал с коллегами или играл со своим воплощением. Компания Ким Докчи давно привыкла к хмурому лицу Ю Джунхёка, и никого не удивляла его кислая мина, когда ему приходилось делить объятия с Докчёй ещё с двумя детьми. Все быстро привыкли даже к поразительной тактильности, открывшейся у ребёнка так внезапно. Сам Ю Джунхёк не понимал собственных чувств. Он, разумеется, не был настоящим ребёнком — это всего лишь сценарный штраф. Тем не менее, ему было непонятно и удивительно комфортно притворяться им, когда был такой взрослый, как Ким Докча. Конечно, Ким Докча был не самым ответственным человеком и, если быть честным, не самым лучшим отцом. Родителем он и в самом деле не был, но что-то тёплое все равно ощущалось, будто бы Докча вновь принял свою ангельскую форму и стал подражать всем безумным канонам Эдема сразу. В частности, Ким Докча разрешал сидеть у него на коленях и обнимал за плечи, когда Ю Джунхёк хватал его поперёк узкой талии. Настолько узкой, что даже его детские руки могли сомкнуться во время объятий! Возможно, во всём виновато неудобное детское тело, но мальчик всё равно считал, что Ким Докча слишком худой. Нужно ему об этом сказать. И Ю Джунхёк сказал. Небрежно заметил во время обеда, подкладывая ещё один стейк в тарелку изумлённого созвездия. Ким Докча медленно моргнул, а спустя мгновение ехидно усмехнулся. — Ты заботишься обо мне, Джунхёк-а? — хихикнул мужчина, и вмиг покрасневший мальчик тут же ударил его со всей силы своих маленьких коротких рук. Ким Докча, тем не менее, едва не свалился со стула. Дети, Ли Гильён и Шин Юсын, вмиг подскочили, готовые одновременно залечивать несуществующие раны хохочущего созвездия и избивать хмурого (и жутко смущённого) Ю Джунхёка. — Я в порядке! — Ким Докча резво поднялся на ноги, показывая детям свой потрёпанный, но отчего-то крайне довольный вид. — Спасибо вам всем за заботу, драться не обязательно, — и улыбнулся так хитро, что Ю Джунхёк сразу же захотел ударить его ещё раз. Тем не менее, есть в одиночестве мальчику больше не хотелось. Теперь перед каждым приёмом пищи между тремя детьми завязывалась потасовка за место рядом с Демоническим Королём Спасения, и Ю Джунхёк, к своему большому удивлению, побеждал далеко не всегда. Ким Докча игнорировал их победы и поражения и примирительно рассаживал детей вокруг себя. Шин Юсын и Ли Гильён, редко демонстрирующие дружеские отношения, неожиданно стали крепкой, сплочённой командой по избавлению их любимого созвездия от вредного и грубого ребёнка. Дети обнимали Ким Докчу с обеих сторон и прижимались к бокам так сильно, что порой демонический король не мог опустить руки. Ю Джунхёк же занимал место у созвездия между ног или вовсе на коленях. Ким Докча не мог обнять его или потрепать по волосам, пока маленькие повелители зажимали его, но Ю Джунхёк мог откинуться ему на грудь. Когда мальчик так делал, то отчётливо слышал зубной скрежет по обе стороны, и от этого ему хотелось обнимать Докчу ещё чаще. Хотя, конечно, это была не единственная причина для объятий с этим невыносимым мужчиной. Что-то пошло не так. Причем уже давно, но Ю Джунхёк поздно это понял. Теперь он чувствовал себя одновременно ужасно раздражённым и до смерти расстроенным, и особенно это усиливалось, когда Ким Докча был занят другими людьми. Неприятные последствия в виде собственных ужасных чувств напали на молодого человека, захлёстывая его из-за одного распрекрасного созвездия. После осознания своих странных и страшных эмоций регрессор, наконец, смог дать давно возникшей проблеме имя — ревность к Ким Докче. Однажды Ю Джунхёк пообещал себе не привязываться к людям, чтобы не тревожить израненные сердце и душу, которые каждый раз умирали вместе с дорогими людьми. Ким Докча, этот несносный идиот, заставил его нарушить данное себе слово и стать частью команды, да ещё и не возглавить её. Доверять кому-то было странно, но Ю Джунхёк учился, и это оказалось даже сложнее столетних трансцендентных тренировок. Ю Джунхёк учился доверять спутникам и переменным, пытался доверять самому Докче. Ю Джунхёк сделал над собой гигантские усилия, чтобы расширить свой узкий мир до ещё нескольких людей, ценных не в прохождении сценариев, а просто потому что они есть. Поэтому, когда человек, которого он с таким трудом впустил в свою душу, не уделял ему достаточно внимания, мужчина приходил в бешенство. Стоит признать, это частенько злило его и до проклятого сценарного штрафа, но стало очевидно лишь сейчас. Ким Докча постоянно окружали люди, что почитали его, точно бога. Иногда он и вправду казался кем-то вроде него – самоуверенный, всезнающий, отважный и жертвенный. Всё это одновременно злило и приводило в восторг. Ю Джунхёк чувствовал, что хочет забрать этого человека себе, закрыть от всего мира, взять с него слово, что Ким Докча будет связан только с ним. Потому что без этого странного, очаровательного созвездия Ю Джунхёк чувствовал себя паршиво. Ким Докча был королём демонов, и он был тем спасением, которого протагонист неосознанно ждал всю свою жизнь. Конечно, вряд ли Ким Докча осознавал своё влияние на Ю Джунхёка. Ким Докча, обложившись детьми, частенько пялился в где-то найденные книги или пустоё поле заметок в своём смартфоне. Он словно закрывался в своём собственном мире невидимой стеной, и делал так даже когда его окружали самые близкие люди. Ю Джунхёк чувствовал некоторую обиду. Он бы хотел пробраться за эту невидимую стену. Кроме несносного созвездия следовало бы помнить и о прочих проблемах. Например, чем больше мальчик позволял созвездию и другим "взрослым" ухаживать за собой, тем спокойнее вёл себя сценарный таймер. Время, как ему и положено, мерно отсчитывало секунды до окончания наказания, не искажалось никакими новыми ограничениями и добавлением времени. Ю Джунхёк вынужден вести себя согласно детской модели, что для него было бы унизительно. Вот только… Почему-то молодой человек не чувствовал себя так же отвратительно, как это было несколько дней назад, в начале наказания. Наоборот, чем больше внимания уделял ему Ким Докча, устало вздыхающий и привычно сияющий своей невозможной улыбкой, тем лучше себя чувствовал поддельный ребёнок. Однажды он даже попросился на руки к Докче, чем ошарашил всех присутствующих. Тонкий, изящный демон, совершенно не выглядящий на силу, скрывающуюся в его руках, обычно пренебрегал подобными просьбами двух других детей, но в этот раз позволил малышу немного посидеть у него на локтях, пока он читал. Ю Джунхёк, никогда не позволявший себе подобного безобразия, не удержался и показал детям язык. Шин Юсын бросила бы в него помидор, если бы не знала о страшной нелюбви её спонсора к несчастному овощу. Казалось, Ким Докча забавлялся воинственным духом детей. Казалось, и сам Ю Джунхёк, ставший ребёнком волей случая и сценарного штрафа, получал удовольствие от спонтанных драк за место под белым плащом. С другими членами компании или с мирными жителями у мальчика не возникало желания не только драться, но и общаться — некоторым Ю Джунхёк всё ещё злобно припоминал щипание его несчастных щёк. — Не могла бы ты извиниться перед малышом Джунхёком за то, что тискала его щёчки в первый день? — невинно спросил Демонический Король Спасения, стоя на пороге медицинского корпуса. Ли Сольхва сразу заметила кучерявую макушку за спиной кажущегося строгим мужчины и не смогла сдержать улыбки. — О, я действительно совершила подобное преступление, — призналась медик, — но мне совершенно не жаль. — Как же так! — Ким Докча всплеснул руками, но вместо порицания его светлое лицо озарилось весельем и небольшим коварством — Ю Джунхёк за его спиной метал молнии из глаз и скрипел зубами. Позже, во время собрания, он показательно отказался сесть рядом с женщиной и вновь устроился рядом с Докчёй, всем своим видом демонстрируя вселенскую обиду. Ли Сольхва казалась крайне весёлой и даже счастливой. Можно было подумать, что Ким Докча относился к нему ровно так же, как и другим детям, но Ю Джунхёк чувствовал — или же обманывал себя, — что именно его Докча ценит чуточку больше, чем даже своё воплощение. Мужчина как будто абсолютно искренне любил и заботился о ненастоящем ребёнке. Ю Джунхёк, обыкновенно угрюмый и одинокий, не хотел отпускать этого человека. Он пообещал себе не быть таким же навязчивым, как Шин Юсын и Ли Гильён, но провалился, напрыгнув с собственническими объятиями на Ким Докчу, стоило ему только вернуться в комплекс. — Ах, Джунхёк-а, не обязательно каждый раз душить меня, — засмеялся Ким Докча, обнимая мальчика в ответ, прижимаясь щекой к его пушистым волосам, окутывая теплом и мягким запахом пыли. Люди всегда обращали внимание на Ю Джунхёка, будь то его привлекательная сила или сокрушающая красота, но никогда они не позволяли Ю Джунхёку просто так войти в их сердце. Ким Докча, огрызаясь и дразня, переиначивая сценарии и творя всё по-своему, умирая и возрождаясь снова, всегда спасал его, выносил на себе. Ю Джунхёк не понимал, что он такого сделал, чем заслужил такую безграничную любовь к себе, которую безоговорочно дарили ему хаотичные члены туманности. От этого объятия созвездия казались самыми тёплыми, самыми нежными, самыми желанными, и мальчик не мог насытиться ими, вжимаясь в нежное тело другого человека. — Всё в порядке, малыш, — подшучивал над ним Ким Докча, вызывая недовольное фырканье и хмурый взгляд из глубин белого плаща, — ты можешь сопровождать меня сегодня на охоте. Ю Джунхёк даже не посмотрел в сторону звенящих уведомлений от надоедливых созвездий, пристально глядя только на одну звезду перед собой. Охота давно перестала быть сценарием, став всего лишь необходимостью пополнения запасов продовольствия, и Ким Докча превосходно справлялся с ней. Но мальчик не мог отпустить созвездие. Вернее, не мог остаться без него. Охота не сложная сама по себе, но Ю Джунхёк всё время отвлекался. Дело ведь даже не в пресловутом детском теле, которое мальчик винил всю последнюю неделю, а в собственном волнении за другого человека, в желании защитить и в парадоксальной уверенности за него. Приноровившись к неудобному штрафу, заново научившись держать меч, Ю Джунхёк лениво разрубил неповоротливых мутировавших зверей и тут же ринулся к созвездию, стоило ему закончить. Ким Докча ласково потрепал его тёмные мягкие кудри. — Ты хорошо постарался, Джунхёк-а, — с доброжелательной улыбкой заметил мужчина. Ничего особенного, всего лишь похвала. Но она означала не только благодарность за проделанную работу — в ней звучали доверие к такому же члену команды, любовь к маленькому кусочку большого паззла. Ким Докча относился к нему как к члену семьи, как к частичке собственного сердца. Мальчик боялся, что слишком переоценил себя в глазах этого человека, но наслаждаться сладостными мыслями оказалось так приятно, что Ю Джунхёк старался поглубже забраться в этот омут. — Ты тоже, — почти без эмоций заметил ребёнок, и Ким Докча ласково улыбнулся, безуспешно пряча смущение. — Нам пора возвращаться. — Да, конечно. Ю Джунхёк развернулся, возвращаясь за своей добычей. Очередное назойливое сообщение возникло под носом, и мальчик привычным жестом смахнул его прочь. Всю неделю его штрафа КимКом избегала серьёзных сценариев, а любопытные созвездия наслаждались их мирной жизнью вперемешку со страданиями Ю Джунхёка. Получать от них высокомерные и противно милые сообщения надоело ещё в первой жизни, так что мальчик предпочел отложить их до лучших времен. Системное сообщение затерялось среди посланий старожилов канала. [До снятия сценарного ограничения осталось 00:30 секунд] Ю Джунхёк вскрикнул от неожиданности, когда неприятное покалывание прошило его крошечное тело. Только сейчас он обратил внимание на оповещение, такое долгожданное, но слишком неожиданное и словно неподходящее. Он слышал, как Ким Докча воскликнул и бросился к нему, собираясь выхватить прямо из вороха искр. Ю Джунхёк не видел мужчину, но был уверен, что он пытается его спасти, должно быть, приняв вихрь вероятности за угрозу. Теперь Верховному королю даже жаль, что пришло время возвращаться к прежней жизни. Ему понравилось притворяться беззаботным ребёнком, окружённым любящими и заботливыми людьми. Должно быть, это было именно то, чего так не хватало Ю Джунхёку на протяжении долгих регрессий, чего он желал даже тогда, в почти забытом времени до сценариев. Может ли быть так, что Ю Мие, его маленькой сестрёнке, ещё ребёнку, но уже такой взрослой и ответственной, тоже не хватает этой свободы и любви? Мужчина вздохнул, чувствуя, как завершилась трансформация. К счастью, его одежда — предмет S-ранга, — подстраивалась под размер его тела и легко изменялась вместе с причудливыми штрафами системы. Правда, теперь от одной только фразы «предмет S-ранга» по спине бежал неприятный холодок. А ведь он словил штраф ни за что — всего лишь взял предмет, предназначенный для другой группы. Какая несправедливость. — Ю Джунхёк? — Ким Докча стоял рядом со сложным выражением лица. Он спрятал руки в карманы, а его взгляд вновь будто спрятался за непроницаемой стеной. Ю Джунхёк медленно втянул носом воздух в надежде как можно быстрее успокоить взбурлившие чувства. Теперь Ю Джунхёк смотрел на короля демонов сверху вниз, и это ощущалось непривычно. Всего неделю он позволял сценарию управлять своим телом, всего несколько дней он провёл подле Ким Докчи, но чувство привязанности возросло сильнее, чем к кому бы то ни было за все его прожитые несколько жизней. Было ли это следствием штрафа или неправильного использования подозрительного артефакта? Или дело было в том, что сам Ким Докча особенный? Из-за него когда-то Ю Джунхёк дал отпор своему спонсору, его он признал своим компаньоном. Могло ли быть так, что странные, неприятно нежные чувства к этому созвездию возникли именно потому, что они были друг для друга ближе, чем кто-либо за все известные Ю Джунхёку 41 регрессии? Страшно признаться даже самому себе, но Ю Джунхёку понравилось быть ребёнком. Быть окружённым искренней поддержкой и заботой, которые были недоступны ему в любое другое время. Всё, что он хотел бы дать Ю Мие даже в той далекой жизни до сценариев, внезапно оказалось прямо перед ним. Ю Джунхёку понравилось быть частью команды, которая дорожит им и любит за то, какой он есть, даже со всеми его недостатками, а не за то, что он полезен. Это было странное открытие, которое, однако, требовало времени, чтобы окончательно укорениться в сознании, сердце и душе. Останутся ли эти поддержка и забота теперь, когда он вновь стал машиной для убийств? — Ю Джунхёк, — Ким Докча вздохнул неслышно, как будто ветер прошелестел полусухими осенними листьями. Регрессор остановил на мужчине внимательный взгляд, под которым Ким Докча растерянно, робко улыбнулся. — Пошли домой.