Специальный доктор для вашего омеги

      Современным миром правят альфы. Они решают по каким правилам всем жить, к чему человечество должно стремиться, определяют устои нравственности. Беты и омеги в этом смысле не имеют какой-либо власти и просто подчиняются выстроенному веками жизненному укладу.       И пусть благодаря этому у альф чуть больше преимуществ, чем у остальных, такой ход событий вполне всем подходит и всех устраивает из-за банальной физиологии людей. Так уж в них заложила инстинкты сама природа: альфы — творцы и лидеры с тягой к доминированию, беты — исполнители и трудяги без особых амбиций и устремлений что-либо менять, а омеги — очень зависимые существа, стремящиеся к подчинению и нуждающиеся в опеке и сильном партнёре.       Именно поэтому нет речи об истинном равноправии между альфами, бетами и омегами. У каждого из них своя роль и своя функция. И если альфы — высшая каста, возложившая на себя ответственность за всех, и за это отвоевавшая себе несколько больше прав и привилегий, а беты представляют собой что-то вроде среднего класса, имеющего свои достоинства и недостатки, то основная функция зависимых и управляемых омег проста до безобразия — вынашивание потомства и удовлетворение потребностей альф.       По сути это место в социальной иерархии омегам уготовила сама природа. Альфы лишь узаконили подобный ход вещей, признав их неравенство в некоторых бытовых и социальных аспектах. Не для того, чтобы ущемить их права и ограничить их возможности, а просто признавая факты такими, какие они есть и не пытаясь перечить естественному ходу вещей.       И хоть неравенство и существует, это не означает, что над омегами как-то издеваются или пользуют направо-налево. Может какие-то прецеденты и были в очень далёком прошлом, но современное общество довольно цивилизованное и имеет свои нормы морали. Поэтому и существуют браки.       Так как все беты бесплодны, в браки могут вступать лишь альфы с омегами. Для сохранения общего порядка, а также справедливости, многоженство запрещено, а разводы допускаются только в исключительных ситуациях. Так что официально каждому альфе достается лишь один (или одна) омега на всю жизнь, а жениться снова тот может только в случае смерти омеги (если умирает альфа выходить замуж омеге тоже не возбраняется, но обычно подобное происходит крайне-крайне редко по определённым причинам касающимся физиологии омег).       Эти браки отнюдь не равны. Это альфы выбирают себе омег по вкусу когда у них возникает желание жениться, и договариваются с их родителями о замужестве. Омегам остаётся только подчиниться их воле. В самом браке у них больше обязанностей, чем прав, но это обусловлено их природой, так что считается нормальным. У альф же обязанностей гораздо меньше, но они более фундаментальны: обеспечение семьи и покрытие базовых потребностей своих супругов.       Но как бы велики ни были власть и права альф на своих омег, определенные вещи им запрещены законом. Омег, конечно же, нельзя убивать, калечить, морить голодом и тому подобное. За такое альфу вполне могут посадить если найдутся свидетели, обнаружившие это и пожелавшие обратиться в полицию. Неравенство неравенством, но человеческие законы никто не отменял.       Впрочем, определенная доля допустимого насилия в семейной жизни всё же позволяется. В воспитательных целях или же когда речь заходит о сексуальной близости между супругами, например. Тем более в течке или в гоне. Всё-таки в парах всякое возможно и никогда не знаешь что именно им может понравиться. Тут уже не так просто разобраться. К тому же, омегам не свойственно жаловаться на своих альф за подобное. Ведь если альфе что-то нравится — его омеге это понравится тоже. Просто из-за того, что физиология омег так устроена.       Подобное может показаться несправедливым, но на самом деле такой жизненный уклад всех вполне устраивает. Даже большинство омег.       Так уж вышло, что альфы и омеги нужны друг-другу. В отличие от бет, играющих в обществе роль рабочих пчелок, годных лишь для работ средней сложности в силу, как правило, довольно посредственного, а порой и низкого интеллекта, альфы и омеги представляют собой существ несколько иного рода. И те и другие обладают куда более высоким уровнем осознанности и интеллекта, чем беты, но природа уравновесила это наличием у них внутренних зверинных сущностей, имеющих определенное влияние на их поведение.       Размножаться и продолжать человеческий род могут лишь омеги в парах с альфами, и, возможно, именно поэтому заложенные в них инстинкты идеально гармонируют друг с другом таким образом, чтобы каждый из них мог давать партнёру то, что тому необходимо для полноценной жизни. Они самой природой задуманы друг для друга.       У альф, например, временами может зашкаливать уровень агрессии из-за того, что внутренний зверь альфы хищник и завоеватель, чьи инстинкты требуют покорять, подчинять и властвовать над другими. А так как для жизни в обществе и его развития нужно находить компромиссы с окружающими и пускать к управлению телом разумную, а не звериную суть, альфам приходится в значительной степени подавлять и успокаивать свою природу.       И в этом смысле омеги для них идеальные противовесы. У них нет тех же стремлений и они не создают альфам конкуренцию, из-за чего не будят в тех агрессию. Даже наоборот — животные сути омег в некотором роде беспомощны сами по себе. Они нуждаются в покровительстве альф, стремятся к подчинению и жаждут быть завоеванными. И если альфы по природе своей хищники, чья агрессия временами должна быть каким-то образом выплеснута для того, чтобы они нормально функционировали, то в омегах властвует лишь инстинкт к размножению, для воплощения которого они готовы подставляться как угодно и позволять делать с собой всё что угодно. Вся их суть стремится к этому так сильно, что омеги часто теряют голову от этой потребности. И эта их ненасытная жажда, доступность и стремление угодить позволяют альфам трансформировать свою агрессию в похоть, а следом выплескивать её через секс с ними. Как результат: хищники в них успокаиваются и те становятся вполне адекватными. Им лишь нужно время от времени сбрасывать напряжение подобным образом, чтобы сохранять здоровый рассудок. При правильном подходе можно и вовсе не давать внутреннему зверю доходить до того состояния, когда его нужно по-настоящему успокаивать, вследствие чего его наличие может ощущаться несколько фоново, а не как что-то инородное и плохо контролируемое.       А вот омеги в неадекватном состоянии могут находиться почти постоянно. И их инстинкты в этом плане настолько мощны, что способны полностью подавлять разумную часть, из-за чего в периоды обострений омеги вполне могут отдаваться всем альфам подряд в бешенном стремлении понести потомство.       Вообще все инстинкты омег повязаны на альфах. Сама природа сделала их гормоны и биохимические процессы подстраиваемыми под находящихся рядом альф. Омеги очень тонко улавливают их желания и стремления по источаемым феромонам, и их собственные тела на это реагируют весьма чутко. Поэтому если альфа желает омегу, тот как правило не может отказать, потому что само его тело стремится это желание альфы исполнить, возбуждаясь и настраиваясь на нужный лад, полностью затмевая сознательную часть. Всё ради продолжения рода.       Подобное начинается во время полового созревания, как только наступает первая течка. В периоды течек, которые происходят каждый месяц и длятся около трех дней, омеги полностью теряют голову. В это время их организмы наиболее фертильны, что означает очень высокие шансы на оплодотворение, вследствие чего их инстинкты сходят с ума и омеги находятся в практически непрерывном состоянии возбуждения, из-за чего ищут близости и сами бросаются на любого альфу, что подвернется. А может и на целую группу (и те обычно не отказываются, ведь омеги в течке существа очень привлекательные и порочные, а перед таким соблазном устоять крайне трудно). В эти периоды лишь оргазмы способны временно успокоить их гормоны. Но новые волны желания не заставляют себя долго ждать. И в течение этих трех дней на них накатывает снова и снова.       Но даже когда течка проходит и гормоны возвращаются в относительную норму, ничейные омеги всё еще остаются зависимыми от желаний всех находящихся поблизости альф. Их сущности нуждаются в них.       Успокоить животную суть омеги можно лишь двумя способами: оплодотворить или пометить. Так как омеги стремятся к деторождению, то достижение цели, то есть беременность, избавляет их от потребности ложиться под всех и каждого. Разумеется лишь временно. Через какое-то время после родов гормоны возвращаются в норму и стремление к продолжению рода просыпается в них вновь.       Второй способ работает несколько иначе, но он куда надежнее и эффективнее. И на всю жизнь. Поэтому по закону его разрешается применять лишь в браке. Заключается он в том, что альфа оставляет на теле омеги особый укус, с помощью которого присваивает омегу себе раз и навсегда. Это уникальная метка, которая довольно сильно влияет на протекание всех биохимических процессов в организме омеги. После её получения все инстинкты омеги получают четкую направленность и вся сексуальная энергия направляется исключительно на оставившего укус альфу. Только его помеченный омега жаждет и желает порадовать всеми возможными способами. И, если ничейный омега остро реагирует на всех альф без разбора в стремлении осуществить заложенное природой предназначение, то инстинкты помеченного говорят ему о том, что он уже принадлежит альфе, который о нём позаботится во всех смыслах этого слова и обеспечит потомством, так что нужно лишь отзываться на его желания и потребности, чтобы достичь желаемого. Что организм омеги и делает крайне чутко.       После того как альфа оставляет на омеге метку, его власть над ним становится практически безграничной. С помощью своих феромонов он может напрямую влиять на гормональный фон омеги, на его желания и потребности. Он может заставить его хотеть себя в любое время цикла, а может и успокоить его животные порывы, когда те оказываются неуместны. По сути, альфа может заставить своего омегу делать всё что угодно — тот на инстинктивном уровне стремится ему подчиняться и доволен тогда, когда доволен его альфа.       Конечно альфа не может таким образом вызвать в омеге искреннюю и глубокую привязанность, такую как любовь. Но достаточно сильная симпатия зачастую имеет место быть. Всё-таки животная сущность омеги регулярно довольно качественно удовлетворяет свои потребности с альфой, что не может не влиять на отношение к нему. Да и человеческие эмоции по сути своей лишь биохимические процессы в мозгу, так что тут омежье тело, послушное альфе, может способствовать гармоничным отношениям, если тот того пожелает. И пусть эмоции и чувства понятия несколько отличающиеся, но при постоянном воздействии первые способны оказывать некоторое влияние на последние.       Альфы в этом смысле куда меньше подвержены животным инстинктам. Да и метки, которые они ставят своим омегам, на них самих физиологического влияния не оказывают и ни к каким изменениям не ведут. Принимаемая ими ответственность за помеченных омег носит скорее психологический характер. И тут наибольшее значение имеют личностные характеристики отдельно взятых альф. Для некоторых это вовсе ничего не значит и они даже могут кусать ничейных омег развлечения ради при такой возможности (что не отменяет уголовной ответственности за подобное). Другие же считают своим долгом и прямой обязанностью заботиться о своих омегах. Хотя, стоит признать, что на уровне инстинктов всё же присутствует некая доля удовлетворения у их животных ипостасей от самого факта обладания собственным омегой, и стремление это самое обладание сохранить. На уровне же чувств и эмоций альфы довольно часто проникаются хотя бы минимальной благожелательностью к своим супругам. Всё-таки порхающий вокруг омега, стремящийся тебя осчастливить и всегда с радостью выполняющий все твои желания может волей-неволей вызвать определенную симпатию. Иногда довольно сильную. Так что в большинстве случаев семейная жизнь вполне удовлетворительна и приятна для обоих партнёров. У кого-то лучше, у кого-то хуже, но в целом супруги дают друг-другу то, в чем каждый из них нуждается, и все более-менее довольны.       Но не все вступают в браки и заводят семьи. Бывают и одиночки. И если у альф подобное является результатом собственного выбора или же временным состоянием, которое они могут в любой момент изменить, женившись, то омеги, не выскочившие замуж вовремя, чаще всего остаются одинокими и непомеченными навсегда.       Такими обычно становятся непривлекательные омеги, на которых никто не пожелал жениться, или омеги, за чьим половым созреванием по каким-то причинам не уследили родители, из-за чего те под влиянием своей первой течки успели потерять голову и кому-то отдаться (и чаще всего не только одному альфе). На таких потом крайне редко кто-то женится, так как большинство альф для брака и продолжения рода предпочитает чистых и непорочных омег, а не тех, кого поимела уже целая толпа в течку, а может и не в одну (и это еще не говоря о возможной беременности вследствие этого). Поэтому, если такое происходит омеги чаще всего замуж уже не выходят. А из-за отсутствия полноценной связи с альфой, подразумевающей наличие метки, их инстинкты так и не получают четкой направленности, так что звериная суть омег раскрывается во всей красе и на регулярной основе с каждым встреченным альфой, проявившим даже малейшее желание в их адрес.       Чтобы хоть как-то контролировать подобное и сохранять в обществе определенный порядок, на государственном уровне довольно давно был придуман способ урегулирования этих инцидентов. Таких омег довольно быстро находят социальные службы и определяют в бордели. И это на самом деле довольно компромиссное решение. Омеги так и так вступали бы в сексуальные связи со всеми подряд, а тут это хоть как-то контролируется. К тому же, такие омеги не способны себя прокормить другими способами, ведь из-за своего состояния они не могут поддерживать нормальную жизнедеятельность чтобы где-то работать, и опеки альфы у них нет. А в борделях они живут в довольно комфортных условиях, где об их здоровье заботятся, проводя регулярные медицинские осмотры и предоставляя лечение в случае чего, а также проверяя на наличие венерических заболеваний их клиентов, или же обязывая тех предохраняться. Также их снабжают противозачаточными, чтобы избежать ненужных проблем. Обеспечивается же всё это именно за счёт оказываемых ими услуг. Благодаря подобной политике ничейных зрелых омег по улицам не водится, так что свободные альфы, желающие необременительного секса, других вариантов считай что и не имеют, кроме как посещать подобные места. Да и некоторые женатые тоже временами подобное делают — разнообразия ради или пока свои омеги на сносях, например. Альфам такое вполне себе разрешено в современном обществе и ни капельки не порицается. По крайней мере пока это не мешает им в достаточной мере заботиться о своих супругах и детях. Конечно никто не отменяет и наличие подпольных борделей, где условия жизни в разы хуже и омеги-шлюхи стоят гораздо дешевле, чем в легальных, но с подобным ведётся борьба.       В любом случае, пусть работа в борделе и считается вполне себе нормальной, и с таким укладом все в принципе довольны (не только альфы, но и омеги, так как с такой работой они получают необходимую им близость и благодаря инстинктам не особо страдают от этого), хорошие родители, заботящиеся о своих детях-омегах, предпочитают отдавать тех замуж, чтобы те жили в семьях, имели мужа и рожали и воспитывали детей.       Из-за того, что первая течка у омег начинается ближе к семнадцати-восемнадцати годам, дабы ненароком не упустить этот момент, родители обычно выдают их замуж где-то в шестнадцать лет. А там уже есть два варианта развития событий. Либо альфа после свадьбы покорно ждёт наступления первой течки своего омеги (что происходит крайне редко), а потом покрывает и метит его (метку можно ставить только уже созревшему омеге), или же он пытается вызвать преждевременное наступление течки самостоятельно.       Такое вполне себе возможно в этом возрасте, так как организм омеги уже к этому почти готов — его лишь нужно немного подтолкнуть чтобы ускорить процесс. И делается это с помощью сексуальной близости. По сути достаточно лишь как следует возбудить омегу, чтобы его естественные инстинкты проснулись и началась течка. После чего его можно будет пометить и больше ни о чем не беспокоиться — дальше природа будет делать всё за них сама.       Иногда это удается с первого раза. Порой омегу приходится брать неоднократно разными способами пока не получится. Но бывает, что без посторонней помощи никак.       Проблема в том, что до наступления первой течки омегу не так-то уж и просто возбудить. Это созревшие омеги хотят всегда, везде и побольше, независимо от степени привлекательности супруга и своего к нему отношения, если тот того желает. Именно из-за этой омежьей черты никто вообще не заморачивается вопросом того, нравится ли омеге будущий супруг или нет. Это альфа выбирает себе омегу по вкусу, а омега уже инстинктивно подстраивается. Родители могут лишь предложить своё чадо наиболее подходящим альфам, в надежде, что те его пожелают. Если же предложение поступает со стороны альфы, родители конечно могут отказать, но степень их избирательности напрямую зависит от привлекательности омеги. Если их дитя обладает посредственной или не очень красивой внешностью, родителям не свойственно особо привередничать, так как время играет против них, а омегу надо выдать замуж до наступления течки. В своем решении хорошие родители (точнее в первую очередь отец) обычно руководствуются материальным положением альфы и его моральным обликом, но на внешнюю привлекательность или мнение омеги о нем внимания не обращают вовсе (за исключением редких случаев возникновения взаимной симпатии между подростками ещё до наступления подходящего возраста). Это совсем не важно, ведь после получения метки для омеги это тоже не будет иметь значения.       Но вот до полноценного полового созревания это значение имеет. И как раз из-за отсутствия минимального влечения к своему альфе порой и имеют место сложности. Конечно отсутствие внешней привлекательности некоторые альфы компенсируют искусностью в постели, позволяющей возбудить омегу и доставить удовольствие, что и ведет к нужному результату. Но на самом деле подобное получается крайне редко. Сексуальный опыт альф обычно сводится к посещению борделей, где они имеют дело со зрелыми омегами. А с теми, благодаря их физиологии и не нужно особо стараться — они получат удовольствие и так и так, и даже сами всё сделают. Альфам просто незачем учиться чему-то — природа все делает за них. Поэтому своих молодых супругов-омег они покрывают так, как привыкли, больше гонясь за собственным удовольствием (которое зрелые омеги разделяют) и не зная как его доставить юному супругу или супруге.       Поэтому иногда альфы обращаются за помощью к специалистам в этой области. Есть «врачи»-альфы, которые занимаются именно этим: вызывают у молодых омег их первую течку, после чего отправляют к мужьям, которые ставят им метку и наслаждаются результатами.       Конечно такие специалисты появились не сразу, и не сразу обрели популярность. Всё-таки альфы по сути своей немного собственники и не очень любят делиться своим омегой с кем бы то ни было (омеги-шлюхи не в счет). Но прогресс не стоит на месте и современные взгляды не такие консервативные, как в прежние века, так что нынешние альфы не настолько держатся за такие жесткие понятия. Некоторые из них даже могут порой «делиться» своими омегами с друзьями или брать их вместе. Нет, они не кладут их под кого попало постоянно (по крайней мере большинство), но всякие сексуальные игры с участием других альф и/или омег порой присутствуют в семейной жизни некоторых пар. Так что и обращение к специальному врачу не такая уж проблема на самом деле. По крайней мере на начальном этапе отношений, когда супруги ещё толком не привязались друг к другу и омега ещё даже не помечен, из-за чего собственнические инстинкты альфы по отношению к нему пока не проснулись.       Правда бывают и такие альфы, которые делиться не хотят даже ради дела. Или такие, которых не особо волнует факт того, что их омега совсем не возбуждается и не получает удовольствия в процессе. Эти вполне могут еще год-два брать омегу так как есть, пока течка не наступит естественным образом (в браке они вполне имеют на это право). Разве что из-за этого им приходится постоянно использовать смазку и предварительно растягивать лоно омеги — до созревания оно очень напряженное и совсем неподатливое. Да и оральные ласки никто не отменял, если уж совсем в тягость растяжка.       Но есть конечно и такие альфы, которым так даже больше нравится: раз за разом брать омегу, послушно позволяющего своему супругу всё, но незаинтересованного или испытывающую дискомфорт или отвращение от процесса. Таких даже заводит эта покорная беспомощность супругов. Но все альфы разные и вкусы у каждого свои, так что бывает всякое.       Тем не менее, если говорить о большинстве, то обычно, если после пары попыток альфам не удается самостоятельно вызвать течку у своих омег, они предпочитают обратиться к специалисту. Всё-таки если выбирать между тем, чтобы иметь дома бледную и не особо счастливую тень, не очень в тебе заинтересованную, которую в постель приходится тащить, да еще и заботиться каждый раз о подготовке (ну или соблюдать целибат до естественного созревания), или же вечно жаждущего похотливого омегу, готового сделать для тебя всё что пожелаешь, лишь бы ты был доволен — выбор вполне очевиден. Ради такого можно и смириться с тем, что омегу разочек попользуют. Зато вернется от доктора вполне созревшим и ему наконец можно будет поставить метку и зажить вместе как положено.       К таким выводам приходили альфы и вели своих омег к специалистам в этой области. Самые хорошие из них обычно справлялись с необходимой задачей всего за одно посещение, так что подобные врачи пользовались повышенным спросом и работали в лучших клиниках. И состоятельные альфы обычно не жалели на них денег.       Одним из них был Лань Ванцзи. Он был 26-летним альфой, отучившимся на врача-репродуктолога и уже четыре года работающим в этой области. И хоть визуально в глазах некоторых шутников его функция и сводилась к тому, чтобы просто хорошенько трахать незрелых омег, вызывая у них течки, он всё-таки был врачом, и занимался не только этим. На самом деле врачи-репродуктологи куда больше имели дело со зрелыми омегами с их болячками и беременностями, а также с парами, которые не могли завести детей, чем с этим. Просто, среди прочего, некоторые из них также «лечили» и проблемы первых течек, выполняя при этом все необходимые «процедуры». Но их подход к процессу все-таки основывался на некие медицинские постулаты, хорошее знание анатомии и глубокое понимание физиологических процессов в организмах омег. Лань Ванцзи был не просто «опытным ёбарем», как в шутку за глаза некоторые называли его специальность, а врачом и профессионалом в своем деле.       Хотя, если быть до конца откровенным, его профессионализм порой был в этой части его работы отнюдь не обязателен. Лань Ванцзи был умен и хорошо обучен, он знал всё что необходимо от и до, благодаря чему мог бы помочь любому омеге своими знаниями и умениями. Вот только так сложилось, что благодаря своей внешности он наверное мог бы справляться со своей работой не прибегая к своим знаниям в принципе (и это даже было несколько обидно, потому что Лань Ванцзи был из тех людей, которым нравилось достигать чего-то усердным трудом и талантами). А всё из-за того, что он объективно был очень красив. Он обладал привлекательными чертами лица, гладкой светлой кожей, будто выточенной из мрамора и яркими глазами янтарного цвета. Всё это было унаследовано им от отца, из-за чего он стал практически его полной копией. От матери же ему достались лишь гладкие шелковистые иссиня-черные волосы, которые, в память о ней, и заодно чтобы хоть немного убавить схожесть с отцом, Лань Ванцзи отрастил до середины спины. Подобное было не совсем в стиле альф, так как те обычно предпочитали подчёркивать лишь свою маскулинность, а длинные волосы с этим не очень вязались, но ему было плевать. Да и это ни капли не убавляло его привлекательности, и даже наоборот.       Также Лань Ванцзи был очень высоким. А благодаря заботе о своем здоровье, в виде правильного питания и регулярных занятий спортом, его телосложение было стройным и в меру мускулистым.       Всё это действовало на приходящих к нему омег прямо с порога. По сути ему и делать особо много не нужно было, чтобы вызвать у них возбуждение и довести до течки. Порой даже полноценно трахать не приходилось, так как нужный эффект достигался еще в процессе общения и осмотра за счёт внешней привлекательности и мощных феромонов, которые, кстати, тоже играли довольно большую роль в этом деле. Как бы там ни было, Лань Ванцзи был профессионалом и обладал строгим моральным кодексом, поэтому своим положением удовольствия ради не пользовался, и если в этом не было необходимости до конца дело не доводил, независимо от степени собственной заинтересованности в процессе, возникающей из-за источаемых течными омегами феромонов. За исключением одного случая…       В тот раз Лань Ванцзи как обычно пришел на работу ровно в 9 утра. Через час к нему должен был прийти новый омега на осмотр и процедуру, поэтому он сразу же принялся изучать его анамнез и анализы, заблаговременно отправленные ему на почту альфой пациента.       Это было стандартной процедурой. Лань Ванцзи должен был узнать возраст и первичный пол, а также убедиться в том, нет ли у омеги каких-то серьезных гормональных сбоев, из-за которых ускорение наступления течки может оказаться нежелательным или вызвать сложности. Зачастую у мальчиков-омег были некоторые проблемы с гормонами, что делало их основными пациентами таких врачей как Лань Ванцзи. Первичный пол имел некоторую тенденцию бороться с вторичным и порой сопротивлялся естественным процессам поначалу, оттягивая наступление сексуальной и репродуктивной зрелости. Именно из-за этого мальчики-омеги несколько чаще попадали к нему на лечение, чем девочки, чьи организмы целиком и полностью стремились к деторождению и всему с ним связанному.       Как Лань Ванцзи и ожидал, сегодня к нему снова должен был прийти мальчик-омега. Так как его муж планировал в ближайшие годы завести детей, он попросил провести омеге полноценный осмотр, а также прислал всю его медицинскую историю, и свою собственную заодно, чтобы Лань Ванцзи мог сделать все нужные выводы, и в случае чего дать рекомендации обоим супругам в этом вопросе.       Итак: мальчик-омега, шестнадцати лет от роду (исполнилось две недели назад), зовут Вэй Усянь. Судя по медицинской истории и фамилии отличной от родительской, а также анамнезам родителей из общей врачебной базы, Лань Ванцзи понял, что мальчик до замужества жил с отцом, но не приходился сыном его жене-омеге. Видимо был нагулянным на стороне ребенком (что не слишком часто, но порой случалось), а его отец-альфа оказался достаточно ответственным чтобы забрать мальчика на воспитание после смерти матери. Лань Ванцзи изучил дела родителей только чтобы проверить наличие/отсутствие каких-либо аномалий в гормональной сфере или генетических отклонений, дабы исключить наследственные проблемы, но обнаружил там и даты их смертей, благодаря чему попутно сделал свои выводы касательно семейного положения. Мать умерла двенадцать лет назад, а смерть отца была зарегистрирована 2 года назад, так что, скорее всего, омега оставался под опекой мачехи вплоть до замужества. Впрочем, как врача, эти детали Лань Ванцзи мало волновали. Он лишь невольно связал эти факты с тем, что в мужьях у мальчика значился альфа 45-ти лет, и напрашивающимся выводом, что либо мачеха не очень беспокоилась выбором подходящего супруга для пасынка, либо мальчик был настолько непривлекательным, что кандидатур получше для него не нашлось. В принципе, для Лань Ванцзи это особого значения не имело — он был профессионалом и делал это не ради удовольствия, пусть определенные потребности эта работа и удовлетворяла.       Анамнез альфы — Цзинь Гуаншаня, Лань Ванцзи тоже посмотрел. В том, что касалось репродуктивной системы тот был здоров, что также подтверждало наличие двух взрослых детей (вероятно от предыдущего брака), а значит с его стороны скорее всего не должно возникнуть серьезных проблем с зачатием в будущем. Гормоны были в принципе нормальными, а вот феромоны несколько понижены. На репродуктивную функцию никак не влияет, но частично объясняет почему альфа самостоятельно не справился с тем, чтобы вызвать у своего омеги первую течку. Добавить к этому возраст, более чем вдвое превышающий возраст омеги, что наверняка тоже снижает его привлекательность в глазах последнего, и картина готова. Гормональный фон самого Вэй Усяня практически в норме — отклонение довольно незначительное, так что вывод напрашивается сам: дело не в омеге, а в альфе. На первый взгляд классический случай, но полноценное заключение можно будет сделать лишь после опроса и осмотра пациента.       К десяти часам Лань Ванцзи закончил с изучением личного дела, ещё раз простерилизовал и подготовил к осмотру инструменты, а также предусмотрительно выпил контрацептив. Этот препарат делал его семя нефертильным на ближайшие сутки и помогал избежать ненужных проблем в случае чего. Эти процедуры конечно не всегда заканчивались полноценным половым актом, но таблетку необходимо было выпить немного заранее, так что альфа всегда делал это перед визитами пациентов подобного рода.       В десять часов в дверь постучали и в кабинет вошел несколько грузный альфа с небольшим пивным животом, но при этом с вычурной модной бородкой. Тем не менее, моложе она его отнюдь не делала, и выглядел он даже немного старше собственного возраста, всем своим видом подтверждая саму причину обращения к подобного рода специалисту. Лань Ванцзи не судил — он просто отстраненно отмечал факты, пока говорящие в пользу его изначальной теории.       Следом за альфой внутрь впорхнул хрупкий черноволосый ураган, замерший рядом со своим мужем и уставившийся на сидящего за своим столом доктора несколько расширившимися глазами.       К Лань Ванцзи на прием часто приходили совсем молоденькие омеги разной степени привлекательности. Были хорошенькие и весьма посредственные. Очень редко — непривлекательные омеги. Бывали среди пациентов Лань Ванцзи и очень красивые омеги обоих первичных полов. Так что его сложно было чем-то удивить — он в принципе привык к чужой красоте и не реагировал на неё слишком остро, сохраняя вежливую холодность и профессионализм по отношению к своим пациентам. Их красота его почти не трогала.       Но этот омега…       Да, он определенно был очень красив. Нельзя сказать, что Лань Ванцзи не видел в своей жизни красивее — видел, и не одного. Но что-то в этом омеге было такое, что заставляло рассматривать его с неподдельным интересом и не позволяло отвести от него взгляд. Что-то неуловимое и не поддающееся объяснению, но однозначно важное. Лань Ванцзи украдкой вглядывался и не мог понять, что именно так сильно привлекло его внимание. То ли дело было в пронзительном взгляде серых глаз из-под по-девичьи длинных ресниц, то ли в чувственном изгибе полных губ с небольшой родинкой под нижней, то ли в завораживающей и безумно заразительной озорной улыбке, с которой тот на него смотрел. Этот омега чем-то цеплял, и делал это одновременно так невинно и будто бы намеренно, что альфа неожиданно почувствовал несвойственный ему всплеск предвкушения и волнения от понимания, что ему предстоит этого омегу «лечить». А ещё ему показалось, что во взгляде его юного пациента, где-то рядом с непонятно откуда взявшимся удивлением плескались и искорки какого-то воодушевления, или может даже радости.       Как и было принято, с Лань Ванцзи заговорил супруг-альфа, пока омега искоса изучал доктора полным заинтересованности и восхищения взглядом, послушно помалкивая в стороне. Подобное тоже было делом вполне привычным — Лань Ванцзи часто так действовал на омег. А еще альфы не всегда рассказывали своим супругам с какой именно целью привели их сюда, ограничиваясь лишь пространной формулировкой касательно помощи врача для наступления течки. А каким именно образом врач им будет помогать порой умалчивали, оставляя эту ответственность самому доктору. Поэтому молодые и неопытные омеги, оказавшись в его кабинете, разрывались между как правило еще непонятным им самим притяжением к привлекательному альфе, и тревожащим чувством неизвестности. В этом омеге, в отличие от большинства, однозначно превалировали интерес и любопытство, нежели беспокойство от непонимания ситуации. И это было хорошим признаком — проще будет его расслабить и перейти к нужной части. А ещё это означало, что он определенно не был трусишкой, и невольно вызывало лёгкую симпатию. Потому что, пусть большинство альф и считали полную беззащитность и зависимость омег весьма очаровательной, Лань Ванцзи был не из их числа, и обратное импонировало ему куда больше.       Тем временем супруг мальчика — Цзинь Гуаншань, вместо того, чтобы кратко и по существу описать ситуацию, лишь распинался на тему того, как он не доволен возникшими проблемами, демонстрируя пренебрежительное нежелание с этим и дальше возиться. Вследствие чего и привел своего омегу к врачу после всего пары неудачных попыток. Он, кажется, был настроен долго разглагольствовать, виня в неудаче омегу, но Лань Ванцзи тему не поддержал, сухо, но учтиво указывая на пару медицинских фактов, не подтверждавших данную теорию, и альфа быстро сдулся, поняв, что собеседник неподходящий и сочувственно кивать болванчиком не станет. Так что он лишь словесно помахал кошельком напоследок, намекая на то, что за быстрый результат «отблагодарит» доктора, а потом удалился, бесцеремонно сжав зад супруга напоследок, и лишь сально ухмыльнувшись, вместо того чтобы нормально попрощаться.       Зубы омеги сжались, ноздри дрогнули от гневного выдоха, и в спину уходящего альфы устремился колкий взгляд. Но стоило двери за спиной мужа закрыться и в кабинете воцариться тишине, как мальчик коротко тряхнул головой, будто пытаясь забыть об его существовании, а потом повернулся к Лань Ванцзи. Когда их глаза встретились взор омеги окончательно прояснился и на губах снова заиграла улыбка. Куда более расслабленная, чем прежде.       — Господин Вэй, верно? — вежливо обратился Лань Ванцзи, подойдя к нему ближе, но остановившись на приличном расстоянии.       Для омеги его возраста парень был достаточно высоким. Через пару лет наверняка вытянется ещё и возможно станет выше своего супруга. Но рост самого Лань Ванцзи был внушительным даже для альфы, так что он всё равно возвышался над мальчиком, достающим ему лишь до плеча, вынуждая того немного задирать голову при разговоре.       — Вэй Усянь, — тут же поправил его омега. — Я слишком молод для «господина», вам так не кажется? А вы…?       — Доктор Лань, — представился Лань Ванцзи.       Пусть Цзинь Гуаншань уже и обращался к нему так при омеге, воспитанные люди всё же знакомились как положено. И, по-хорошему, мальчика должен был бы представить его супруг, а не вести себя так, будто омеги тут даже не было или тот предмет интерьера.       — А я надеялся узнать ваше имя! Какой вы строгий, однако… — шутливо надул губы омега, сверля его весёлым взглядом. — Но раз вы так настаиваете: очень приятно с вами познакомиться, доктор Лань.       — Взаимно.       Лань Ванцзи уже хотел было предложить пациенту присесть и приступить к опросу, как тот сам заговорил:       — И какого вы рода доктор, доктор Лань?       Голос мальчика звучал беззаботно, но обращение к Лань Ванцзи он выделил отдельной интонацией, явно пытаясь его подразнить. В альфе эти подначки вызвали лишь недоумение: неужели омега решил, что подобным образом сможет смутить его и вынудить назвать своё имя? Какой он всё-таки ещё ребенок. Хотя стоит признать, что с Лань Ванцзи даже дети себя так не вели, не то что обычно довольно скромные и молчаливые пациенты-омеги. На самом деле на памяти Лань Ванцзи был лишь один человек, который его когда-либо дразнил. Как ни странно это тоже была омега. И у неё тоже были серые глаза. Но это было очень и очень давно.       — Я врач-репродуктолог. В моей компетенции лечение всего, что касается проблем с зачатием в парах, а также с репродуктивной системой омег, — смахнув наваждение, спровоцированное отголоском далекого воспоминания, ответил Лань Ванцзи. Он тактично не стал указывать на тот факт, что омега мог и не спрашивать об этом, так как скорее всего видел табличку на двери, прежде чем зайти в кабинет, а также прекрасно слышал разговор врача со своим мужем.       — Хм, как интересно, доктор Лань… — протянул Вэй Усянь, ни на секунду не прекращая ему улыбаться. — И как же вы планируете меня лечить, доктор Лань?       — Для начала я планирую вас опросить и осмотреть, — оборвал обмен любезностями Лань Ванцзи. Обращение «доктор Лань», хоть и было для него крайне привычным, почему-то и правда начало немного раздражать. — Поэтому сейчас попрошу вас присесть.       Альфа вежливо указал на кресло, стоящее напротив его рабочего стола, а сам уселся на своё место.       — Помимо основной жалобы, по которой вы ко мне обратились, есть ли еще что-то, что вас беспокоит? — начал стандартный опрос Лань Ванцзи, как только омега удобно расположился в своем кресле и выжидательно уставился на него.       — Да меня и это не особо беспокоит, — пожал плечами омега. — Но нет, других жалоб у меня нет.       — Неприятные ощущения, дискомфорт или боль внизу живота или в области половых органов когда-либо имели место?       — Нет.       — Травмы, ушибы? — продолжил перечислять Лань Ванцзи, заполняя опросник, не поднимая взгляда.       — Хм… однажды неудачно упав с велосипеда сильно заехал себе рулём в живот. Но кроме пары синяков последствий не ощутил.       — Давно?       — Не помню. Наверное… У меня этих падений было столько, что всех и не припомню уже.       Вэй Усянь говорил об этом с такой беззаботностью и весельем в голосе, будто бахвалился боевыми ранениями. Лань Ванцзи непонимающе поднял взгляд от заполняемой бумажки и обнаружил, что омега успел беспардонно умыкнуть с его стола карандаш и бланк для опросов, и теперь, склонившись над листком на своих коленях, что-то увлеченно рисовал на его обратной стороне, поглядывая на альфу. Поймав его удивленный взгляд, мальчишка лишь шире улыбнулся и продолжил рисовать.       — Что вы делаете?       — Рисую, доктор Лань. Разве не заметно?       — Что вы рисуете? — терпеливо продолжил Лань Ванцзи.       — Кого.       — М?       — Не «что», а «кого», — ответил омега, продолжая что-то сосредоточенно чертить. — Потом покажу, не волнуйтесь.       Лань Ванцзи даже опешил от такой наглости.       — Вы всегда так себя ведете с малознакомыми людьми?       Вэй Усянь лишь пожал плечами, а потом всё же удостоил его ответом:       — Если намекаете на то, что это невежливо, то вам определенно нужно зеркало, — ухмыльнулся мальчишка. — Вы отвернулись от меня, уставившись в бумажку — я лишь сделал то же самое, доктор Лань.       — Вас это… задевает? — несколько растерянно спросил Лань Ванцзи.       — Разумеется, задевает. Я конечно понимаю, что не дотягиваю до вашей «лиги», но чтобы не удостоиться даже взгляда? Я считал, что достаточно красив, чтобы на меня хотя бы смотрели, — горестно вздохнул омега.       — Вы… — Лань Ванцзи чуть было не ляпнул «очень красивый», но природная сдержанность не позволила так просто произнести подобное вслух, а потом он заметил искорки веселья во взгляде напротив и понял, что омега пошутил. — Это стандартный опрос.       — А может я — нестандартный пациент?       Да уж, это определенно было так.       Лань Ванцзи посверлил его взглядом пару секунд, с сомнением глянул на бланк перед собой, но всё же вернулся к опросу, никак не комментируя сказанное. Они и так слишком отошли от темы.       Большую часть опросника они прошли довольно быстро: Вэй Усянь отвечал на вопросы, не прекращая увлеченно рисовать, и то и дело бросать на доктора лукавые взгляды, а Лань Ванцзи заполнял бланк, стараясь сохранять хладнокровие, но всё чаще и чаще поднимал глаза на пациента. То, как вдохновенно тот рисовал, задумчиво покусывая изнутри губы и язык, выглядело одновременно забавно и… завораживающе, пожалуй. В серых глазах горел азарт и воодушевление, и наблюдать за этим омегой было приятно.       Но они здесь были не для развлечения. А в опроснике, тем временем, началась последняя секция вопросов — самая неловкая из всех, и относящаяся конкретно к причине, по которой омега оказался в этом кабинете.       — Следующие вопросы могут показаться вам смущающими, но они важны для понимания проблемы, с которой вы с мужем столкнулись, господин Вэй, — предупредил Лань Ванцзи, прежде чем приступить к самой непростой для обсуждения части. Когда омега оторвал карандаш от бумаги и поднял на него посерьезневший взгляд, он продолжил: — Как давно вы с супругом пытаетесь вызвать течку самостоятельно?       — Чуть больше недели, — ответил омега, снова уставившись на листок перед собой, но к рисованию не вернулся и просто стал рассматривать его. Улыбка его несколько поблекла. — Мы поженились в прошлую субботу и он… кхм, мы попытались той же ночью.       — Имел ли место полноценный половой акт?       — Эм… не совсем.       — Могу я поинтересоваться какие именно действия вы предпринимали?       — Ну, кхм… — мальчик громко выдохнул и сглотнул, продолжая сверлить взглядом свой рисунок и принимаясь нервно теребить его пальцами. — В первую же ночь он… смазал меня, а потом попытался взять, но там всё было так напряжено, что у него никак не получалось войти и… Он много выпил тогда, а потому быстро устал и сдался, решив вместо этого использовать мой рот. — На последних словах Вэй Усянь прикусил язык и приложил ладонь к губам, смущенно пыхтя. — Простите… эта деталь, наверное, была лишней.       — Не стоит волноваться — это тоже важно. И я даже смущу вас еще больше следующим вопросом, но это нужно для понимания причин, из-за которых ваша течка еще не началась…       Сказав это, Лань Ванцзи ненадолго замолчал, давая омеге немного времени чтобы справиться со смущением от необходимости рассказывать о подобных вещах. Тем более человеку противоположного пола, к которому до сих пор не стеснялся демонстрировать свой интерес.       Хотя, пожалуй, сейчас Лань Ванцзи давал время и себе тоже. Он неоднократно спрашивал у омег о подобном — это было стандартной процедурой, поэтому он научился говорить об этом бесстрастно и спокойно. Но такие детали, тем не менее, были чересчур интимными. И почему-то именно в этот раз что-то внутри него не хотело знать подробностей. Озвученное обстоятельство уже вызвало какое-то непонятное и неприятное ощущение внутри, сильно смахивающее на раздражение.       — В результате этой близости проглотили ли вы семя супруга?       Мальчик опустил голову еще ниже и зажмурился.       — Да, он настоял на этом.       — Мгм. Подобное имело место однократно или…?       — Дважды, — всё так же, нехотя, выдохнул Вэй Усянь. С начала этих вопросов на Лань Ванцзи он глаз так больше ни разу и не поднял.       — Вы это делали дважды или глотали дважды?       — Глотал. Еще один раз на лицо, — брезгливо скривился омега, сжав зубы.       Лань Ванцзи почему-то вдруг захотелось его успокоить.       — Не переживайте, это только до первой течки неприятно. Потом всё будет…       «Хорошо»?       Лань Ванцзи не понравился этот альфа. Он показался ему скользким, высокомерным и пренебрежительным. Даже представить, что с таким неприятным мужчиной мальчику может быть хорошо, было откровенно трудно, а потому это слово никак не хотело слетать с уст Лань Ванцзи, пусть он и понимал, что благодаря гормонам именно так оно и будет. Организм омеги уж очень хорошо умеет подстраиваться под альфу. Особенно под пометившего его альфу. Так что мальчику в любом случае будет приятно в дальнейшем, что бы тот с ним ни делал. Но Лань Ванцзи отчего-то всё равно не мог этого произнести. Поэтому сказал нечто более нейтральное:       — Это не будет вас беспокоить.       Вэй Усянь вздохнул, совсем тихо пробормотав себе под нос:       — Именно это меня и беспокоит, что подобное потом будет казаться мне нормальным.       Лань Ванцзи тактично промолчал, сделав вид, что не расслышал. На его памяти было немало омег, которым пока не особо верилось, что они могут и правда так измениться и поменять своё отношение к многим вещам после полового созревания. Всё-таки до первой течки омеги не особо отличались от альф и бет-сверстников, так как еще не испытывали влияния своей основной сущности со свойственными ей гормональными всплесками и потребностями, меняющими личность, и порой превращающими их в практически других людей. По крайней мере такое точно происходило с омегами из-за их податливой сущности, послушной к потребностям их партнёров. Альфы, взрослея, приобретали лишь пару собственнических инстинктов и стремлений к доминированию, и голову теряли крайне редко. Беты же и вовсе не менялись.       Но омег с раннего детства готовили к тому, какими они станут и какую роль им положено выполнять, и воспитывали соответственно. Так что, пусть пока не имея подобного опыта, омегам и верилось с трудом в то, что гормоны могут таким образом на них повлиять, они были к этому более-менее готовы. Знали своё место, смирялись с ним и принимали.       Зачастую несозревшие омеги, которые приходили за лечением к Лань Ванцзи, ждали течки и метки как спасения или же избавления от собственного неприятия супруга. Они знали, что когда природа возьмёт своё жить станет проще: их альфы начнут их привлекать и всё их действия по отношению к ним будут восприниматься как что-то правильное и естественное. Наверное было в этом нечто схожее с ожиданием наркотического прихода, избавляющего от всех проблем и дарующего забвение… Этот же омега, видимо, в гормональные изменения вполне себе верил, но это его скорее отвращало, нежели радовало.       Лань Ванцзи глянул на его красные щеки и устремленные куда угодно, но только не на него глаза, и решил закончить опрос на этом. Всё самое важное он уже выяснил, так что ни к чему продолжать обсуждать столь неприятную для него тему.       Если до недавнего времени Лань Ванцзи был растерян весьма неординарным поведением омеги и не знал как реагировать на его выходки, то увидев его сейчас таким серьезным и даже подавленным, альфе стало несколько не по себе. Мальчику шли его наглость и озорная улыбка. Настолько, что Лань Ванцзи захотелось вернуть их обратно, а потому он попытался его отвлечь, чтобы хоть немного развеять послевкусие последних вопросов. Но сделал он это как умел — несколько сумбурно и занудно.       — Если хотите, могу поделиться с вами некоторыми деталями касательно того, зачем я спрашиваю о подобном. Думаю, если вы посмотрите на ситуацию с медицинской точки зрения, то перестанете так смущаться.       — Я не смущаюсь! Вы — доктор, и ваши вопросы не из праздного любопытства — я это понимаю, — почти сразу ответил Вэй Усянь, наконец поднимая на него взгляд и натягивая вежливую улыбку. Судя по всему, ему не нравилось когда его слабости и стыд замечали. Поэтому, стоило на них лишь указать, как он разом вернул себе самообладание. По крайней мере, голос его зазвучал куда увереннее, чем до этого. — Но я любопытный и не отказался бы узнать чуть больше. А ещё, у вас приятный голос, доктор Лань, так что я не против вас послушать.       Да уж, Вэй Усянь действительно взял себя в руки. Даже снова принялся его дразнить. Но сейчас Лань Ванцзи это скорее позабавило, нежели вызвало раздражение — он был рад, что его стратегия сработала и мальчик снова улыбался.       — Хорошо. С опросом мы уже закончили, так что перейдем к осмотру. В процессе и обсудим это.       — Ладно, — послушно качнул головой омега. Бросив последний взгляд на рисунок в своих руках, он торопливо нанес на него еще пару штрихов, а потом, под внимательным взором Лань Ванцзи, приподнял на его столе большую папку и засунул листок под неё рисунком вниз, не давая тому ничего разглядеть. — Вы пообещали мне небольшую лекцию — пусть это будет моим подарком в благодарность за неё. Но, как мне предстоит немного подождать, так и вам придется на время умерить своё любопытство.       С щек его ещё не до конца сошел стыдливый румянец, появившийся там вследствие обсуждения темы близости с супругом, но Вэй Усянь старался держаться так, будто этого и вовсе не было, и всё их взаимодействие с доктором ограничивалось тем лёгким, не совсем формальным общением, что имело место в начале опроса. Не дожидаясь какой-либо реакции на свои слова, омега встал и догадливо направился за ширму, разделяющую зону для осмотров от остальной части кабинета.       — Надеюсь, вы не станете подглядывать и дождетесь конца осмотра, доктор Лань, — донесся из-за ширмы его весёлый голос.       Лань Ванцзи секунду пораженно смотрел вслед мальчишке, а потом последовал за ним, и правда не трогая рисунок раньше времени. Он догадывался кто там изображен. Вопрос состоял лишь в том, был ли это нормальный портрет или комичная карикатура. Лань Ванцзи отнюдь не удивился бы последнему.       Омега сел на край высокого смотрового стола и беззаботно болтал ногами в воздухе, всем своим видом демонстрируя отсутствие каких-либо переживаний. Вот только движения его были недостаточно плавными для истинно расслабленной позы, что не ускользнуло от внимательного взгляда альфы.       — Для осмотра вам предстоит раздеться.       Вэй Усянь понятливо кивнул, спрыгнул со стола и принялся стягивать с себя одежду. Раздевшись до белья, он нерешительно замер, оглядываясь на доктора, не будучи уверенным должен ли он снять и его или этого достаточно. Это было нормально для омеги его возраста, не посещавшего до сих пор врачей подобного рода, поэтому Лань Ванцзи спокойно пояснил:       — Белье тоже необходимо снять. Мне нужно будет осмотреть ваши половые органы.       Мальчик преувеличенно небрежно выскользнул и из него и, подпрыгнув, снова уселся на уже укрытый одноразовой простыней стол, лицом к Лань Ванцзи.       — Вы думаете, что проблема может быть в моих половых органах? И поэтому я не могу… поэтому течка не наступает? — спросил Вэй Усянь, снова принимаясь болтать ногами в воздухе, но под конец своего вопроса несколько запнулся. Обнажение и предстоящий весьма смущающий осмотр всё-таки несколько пошатнули маску из показушной беззаботности.       — Вы имели ввиду, что не можете возбудиться во время близости с супругом — я вас правильно понял? — спокойно уточнил Лань Ванцзи, пододвигая поближе низкий столик с инструментами и усаживаясь в свое кресло на колесиках.       — Ага, — не стал отнекиваться омега.       — Нет, я не думаю, что это из-за того, что с вашими органами что-то не так, — успокоил его Лань Ванцзи. — В 99% случаев проблема не в этом, но как врач я обязан проверить. К тому же, осмотр позволит оценить состояние здоровья вашей репродуктивной системы в целом, что тоже довольно важно. Особенно если вы планируете в дальнейшем иметь детей.       Вэй Усянь сначала кивнул, но на последних словах поморщился. Впрочем, в его возрасте и до наступления первой течки подобная реакция была, в принципе, понятна: естественные инстинкты омеги в нем еще не пробудились и поэтому подобных желаний у него пока не возникало. Со временем это наладится. По крайней мере в том, что касается стремлений его тела. Морально и ментально это тоже скорее всего произойдет. Остается лишь надеяться, что его супруг не станет торопить омегу и даст ему немного времени самому прийти к этому.       Как бы там ни было, но это Лань Ванцзи волновать не должно. Его работа состоит лишь в том, чтобы позаботиться о здоровье своего пациента физически, а остальное уже не его дело. Он ведь в любом случае не сможет на это как-то повлиять.       — Приступим? — спросил альфа, натягивая медицинские перчатки и ловя взгляд мальчика.       Вэй Усянь заторможено кивнул.       Лань Ванцзи привычно сухо и профессионально проинструктировал омегу касательно того, как тому стоит расположиться. Теперь, когда он приступил к своим основным обязанностям, а его пациент от смущения немного присмирел, к альфе вернулось былое спокойствие и уверенность. Он проводил подобные осмотры сотни раз и до малейших подробностей помнил правильную последовательность действий, так что даже явная неординарность его сегодняшнего пациента, вкупе с вызываемыми им реакциями не должны были сбить его с толку и помешать работе. Поэтому, как только тот оказался в нужной позе — лежащим на спине с раздвинутыми ногами, упирающимися в края стола и едва ли не свисающим оттуда тазом — альфа без лишнего волнения и спешки придвинулся к нему ближе вместе со своим креслом и устроился между широко разведенными бедрами. Не отвлекаясь на излишнее и неуместное разглядывание пациента, Лань Ванцзи сразу же приступил к делу.       Внимательно осмотрев анальное отверстие он испытал некоторое облегчение. Видимо супруг пациента в их первую брачную ночь и правда пытался не слишком усердно и долго, и дальнейших попыток пока не предпринимал, ведь никаких повреждений или раздражения Лань Ванцзи не обнаружил. Отверстие было крошечным, сухим и сжатым, как и у всех незрелых девственных омег.       В этой части своей практики Лань Ванцзи часто имел дело с несозревшими уже не-девственниками, чьи альфы были куда упорнее в своих попытках (и/или ненасытнее в желаниях), но чьи действия, тем не менее, не дали результата. Среди них бывали случаи, когда из-за неаккуратности альф или недостатка смазки состояние сфинктера при осмотре оказывалось несколько плачевным и требовало лечения. К счастью, в этот раз всё было более чем в порядке. Может лень этого конкретного альфы, совершенно отвыкшего напрягаться в постели благодаря доступности бордельных омег, как раз и уберегла его супруга от лишних проблем. Лань Ванцзи позаботится о нём гораздо лучше и сделает всё как следует, без лишней боли и дискомфорта.       Подняв взгляд чуть выше, альфа осмотрел небольшой и аккуратный омежий член и такую же ладную мошонку. Выглядело всё более чем здорово.       — Испытывали ли вы когда-нибудь эрекцию? — поинтересовался врач.       Когда речь заходила об омегах-мальчиках, у некоторых из них порой имело место одностороннее возбуждение ещё до наступления первой течки. Если это происходило, то член становился полностью функциональным чуть раньше, и его вполне можно было задействовать во время попыток вызвать течку. Это помогало быстрее возбудить омегу и сзади тоже.       — Нет. Я… в последние недели бывало, что мне снилось… эм… всякое… и утром «он» был чуть твёрже, чем обычно, но полноценно — нет.       — Мгм. Во время попыток вызвать течку что-то похожее происходило?       — Нет. И близко нет, — жёстко ответил омега. Это прозвучало так, будто даже сама мысль о подобном была ему неприятна. — Это проблема?       — Нет. Это могло бы помочь, и только, — ответил альфа. — Всё в порядке. Эрекция иногда возникает чуть раньше, но её отсутствие до течки не означает ничего плохого.       Лань Ванцзи в последний раз окинул взглядом промежность омеги, но так и не обнаружив ничего подозрительного, потянулся за смазкой и расширителем. Глаза омеги проследили за его рукой. При виде расширителя мальчик неосознанно свел колени. Из-за этого те коснулись плеч близко сидящего Лань Ванцзи и Вэй Усянь, смутившись, торопливо раздвинул их обратно. Видимо, в данной ситуации касаться доктора подобным образом показалось ему еще более стыдным, чем просто позволять тому смотреть себе между ног, потому что щеки его зарумянились чуть сильнее.       — Я должен буду заглянуть и внутрь тоже, поэтому постарайтесь расслабиться… Я начну с пальцев, чтобы дать вашему телу немного привыкнуть и не причинять лишнего дискомфорта.       — Вы обещали мне объяснение, — напомнил омега, стыдливо устремив взгляд в потолок, пока Лань Ванцзи тщательно смазывал два обтянутых латексом пальца на правой руке и расширитель. Нынешнее положение может и поубавило спесь мальчика, но всё же не полностью. По крайней мере требовать обещанное он не постеснялся.       Лань Ванцзи не собирался отказываться от собственных обещании. Плюс, это могло немного отвлечь омегу, так что он и правда перешёл к теме ранее начатого разговора.       — Вам известно как физиологически должна действовать на незрелого омегу первая близость с альфой? — спросил он, аккуратно нанося смазку на сфинктер и проталкивая внутрь один палец.       Вэй Усянь судорожно вдохнул и ответил:       — Да, у омеги должно возникнуть возбуждение и начаться течка.       — Каким образом альфа может вызвать у омеги подобную реакцию? На животном уровне.       Лань Ванцзи не двигался, давая мальчику привыкнуть к наличию инородного предмета внутри.       — Само присутствие альфы рядом, его запах, феромоны — все это в совокупности должно вызвать ответную реакцию в организме омеги, который устроен так, чтобы улавливать это и пытаться подстроиться под альфу.       — В целом верно, — кивнул Лань Ванцзи, с удовлетворением отмечая наличие базовой информированности у Вэй Усяня. — Аспектов довольно много, но как правило, если альфе не удается привлечь и заинтересовать омегу по-человечески, он вполне может вызывать в нём нужный отклик с помощью самой своей сущности. То есть надавить на природный инстинкт омеги к подчинению так называемой «аурой альфы», а также феромонами, усиливающими этот эффект. Это воздействие должно пробудить пока еще спящую сущность омеги, вследствие чего течка и начинается чуть раньше положенного времени… Но это не всегда удается. Порой «аура» и феромоны оказываются недостаточно сильными, чтобы вызвать нужную реакцию. Тогда может помочь контакт с телесными жидкостями.       Лань Ванцзи принялся медленно двигать пальцем внутрь и наружу, чтобы слегка расслабить и растянуть сфинктер для расширителя, и сразу же продолжил свои объяснения, чтобы не акцентировать на процессе слишком много внимания омеги.       — Самая подходящая жидкость — это семя альфы. В ней содержится весь спектр его половых гормонов, которые при попадании на тело омеги, а лучше внутрь, вызывают в том нужный отклик, пробуждая заложенные природой инстинкты. Хорошо когда альфа изливается в лоно омеги, где воздействие семенной жидкости наиболее эффективно из-за своего предназначения. Но, так как в вашем случае даже проникновение оказалось невозможным, достаточно приемлем и иной вариант её попадания внутрь.       Вэй Усянь скептически хмыкнул, выражая недоверие касательно приемлемости подобного действия по отношению к себе, но промолчал. Его сфинктер, тем не менее, начал подаваться на аккуратные, неторопливые манипуляции и немного расслабился.       — Но это не сработало, — напомнил омега.       Лань Ванцзи мягко скользнул уже двумя хорошо смазанными пальцами в тугое анальное отверстие и принялся медленно сдвигать и раздвигать их на манер ножниц. Бедра мальчика дрогнули в ответ на это, но он остался послушно лежать. Только грудная клетка стала подниматься и опускаться куда заметнее и чаще.       — Да. В сумме три раза и никакого результата, хоть ваш альфа и сделал всё по возможности верно.       — И что это значит?       — Что семенная жидкость вашего альфы совершенно неподходящая, — честно ответил Лань Ванцзи, тактично умолчав о том, что альфа в целом неподходящий. По всем параметрам, если уж совсем честно. — Такое бывает. С иным альфой достаточно лишь минимальной близости и его запаха чтобы запустить процесс, а с другим — даже такие серьезные методы не срабатывают. Наличие влечения к альфе, конечно, могло бы это полностью компенсировать, но подобное происходит не слишком часто. По крайней мере в моей практике.       Вэй Усянь скривил губы в саркастической улыбке.       — Грубо говоря, нужно либо влечение, либо сильный альфа? И если альфа слаб, то он может сколько угодно делать всё «правильно», но всё равно ничего не получится?       Лань Ванцзи на секунду оторвался от своего занятия, поднимая внимательный взгляд на мальчика. Несмотря на его несколько расплывчатые объяснения, омега всё понял удивительно точно. И выразился весьма резко. Но согласиться с подобной формулировкой было бы весьма неэтично с медицинской точки зрения, поэтому доктору пришлось облечь свой ответ в чуть более приемлемую форму:       — Если альфа имеет слабый генетический потенциал. Что является либо врожденной характеристикой, либо порой происходит с возрастом, — Лань Ванцзи не стал добавлять, что скорее всего в их случае имел место второй вариант, так как альфа мальчика был уже не совсем молод. Тем не менее, намек был очевиден.       — Ну значит у моего супруга изначально не было шансов, — хмыкнул мальчик с каким-то злым весельем в голосе.       Лань Ванцзи ничего не ответил. В тоне Вэй Усяня ему послышалось не озвученное «и поделом ему». Альфе даже стало любопытно, многие ли его пациенты подобного рода думали так же о своих мужьях, или этот один такой. Как бы там ни было, но ни один из них до сих пор не позволял себе такой откровенности в его присутствии и не показывал свои эмоции так искренне и беззастенчиво. Обычно пациенты были лишь неизменно вежливы и скромны, сводя общение с доктором к минимуму, лишь кратко отвечая на его вопросы. Вэй Усянь же наоборот — с самого начала охотно шёл на контакт и не стеснялся шутить, дразнить и даже провоцировать его временами, стремясь продлить это общение и вовсю наслаждаясь процессом. Когда тема разговора стала неприятной, и Лань Ванцзи, чтобы компенсировать это, предложил рассказать ему немного медицинской теории, омега согласился, прекрасно осознавая эту уловку и позволяя себя отвлечь, но довольно быстро и правда увлекся беседой, проявляя искреннее любопытство к обсуждаемой теме. И не стеснялся спрашивать, что хотел, и делиться своими выводами на этот счёт. А еще, он даже не пытался скрыть свое недовольство собственным альфой, выражаясь о нём крайне прямолинейно и даже несколько грубо, что для омеги было в высшей степени неприемлемо в обществе: к супругу-альфе было положено относиться лишь с уважением и почтением — тем более на людях.       Интересно, Вэй Усянь со всеми был таким, или на него так повлияла эта смущающая и несколько стрессовая для любого омеги ситуация, из-за чего он перестал сдерживать собственные слова и мысли?       В любом случае, Лань Ванцзи не был намерен как-либо это комментировать или упрекать омегу. Пусть он и был строгим приверженцем правил (а те говорили не в пользу подобного поведения со стороны омег), в глубине души Лань Ванцзи почему-то всё равно импонировала эта искренность.       Настолько, что он не захотел завершать беседу так быстро.       — Знаете, есть одна любопытная, но совсем непопулярная теория о наличии еще одного фактора, влияющего на успех в этом деле, — решил поделиться занятным открытием Лань Ванцзи. Его самого эта теория заинтересовала своей неординарностью, но обсудить её с кем-то из профессионального сообщества пока не представилось возможности. А тут этот мальчик — внимательный, любознательный и сообразительный, с которым внезапно оказалось так легко и приятно разговаривать, пусть Лань Ванцзи был и не самым общительным человеком. — В научной среде, да и обществе в целом, принято считать, что только альфы разнятся в том, что касается силы доминантности их внутренней звериной сущности, а все омеги одинаково податливы их влиянию и готовы покориться любому. Но эта теория опровергает подобное мировоззрение, допуская наличие отличий в степени подчиняемости омег. Согласно ей, дело здесь не столько во внутренней силе альфы — властности его ауры и мощности источаемых им феромонов, сколько в соотношении между этим и подчиняемостью конкретного омеги.       Вэй Усянь заинтересованно глянул в его сторону. Озвученная идея показалась ему весьма любопытной. Настолько, что он теперь окончательно расслабился внизу, переключившись на разговор. И Лань Ванцзи этим воспользовался, довольно ловко и быстро вытащив пальцы и введя расширитель. Омега только длинно выдохнул и сжался. Внутренние стороны его бедер покрылись мелкими мурашками и Лань Ванцзи запоздало упрекнул себя за то, что забыл хоть немного согреть металлический расширитель, прежде чем засовывать его внутрь. Подобное было ему совсем несвойственно. Как и беседы не по делу с пациентами во время осмотров… В попытках отвлечь Вэй Усяня, а заодно и себя самого, дабы сохранять профессионализм и пока не обращать внимание на явную привлекательность распластанного перед ним обнаженного тела однозначно волнующего его омеги, он и сам невольно чересчур увлёкся.       В любом случае, теперь уже было поздно что-то менять, так что альфа лишь мягко нажал на ручку, немного раскрывая отверстие и принимаясь осматривать состояние внутренней репродуктивной системы омеги, пытаясь закончить с этой частью осмотра побыстрее, чтобы избавить того от дискомфорта.       — Хм, получается как обратная пропорциональность… — справившись с неприятными ощущениями, поддержал тему разговора омега. — То есть, если перевернуть формулу для большего удобства и грубо обозначить высокую подчиняемость — как низкую «силу омеги», и низкую подчиняемость — как высокую «силу омеги», то нужно просто сравнить её с «силой альфы» и результат будет зависеть от того, кто окажется сильнее?       — Мгм, — кивнул Лань Ванцзи, бросив секундный взгляд на Вэй Усяня. Для подростка тот выбрал весьма мудреное определение. — Согласно этой теории, пусть природа альф и омег и состоит в том, чтобы первые определенным образом доминировали над последними, не все альфы и омеги идеально совместимы между собой. И чем ниже степень подчиняемости омеги, тем более сильный альфа ему нужен.       — Значит сама природа задумала всё так, чтобы неподходящий альфа не смог самостоятельно справиться? — подвёл итог омега, возвращаясь к изначальной теме их беседы, а именно к вопросу первой течки. В его голосе прозвучало веселье.       — Мгм. Именно так там и говорится. Что в прежние века, когда договорных браков ещё не было, несозревшего омегу можно было заполучить двумя способами: привлечь как человека, или подмять под себя его звериную суть. Поэтому, при отсутствии у омеги влечения, вызвать у него преждевременную течку и поставить метку мог только подходящий ему по силе альфа…       — Хм, и правда интересная теория. Жаль только, что в прошлом это альфу вообще ничем не обязывало — укусил и бросил, если захотел… Но, не считая этого, звучит по крайней мере хоть сколько-нибудь справедливо… Вам так не кажется, доктор Лань? — спросил омега с легкой улыбкой.       Лань Ванцзи замер. Кажется разговор зашел куда-то не туда. Сказанное Вэй Усянем прозвучало разумно и Лань Ванцзи уже даже было согласился с ним, как вдруг понял: если смотреть на ситуацию исключительно под этим углом, выходило, что его работа как раз таки противоречила «законам природы». Ведь он именно то и делал, что выполнял за слабых альф их работу, подчиняя их омег для того, чтобы те могли их пометить. Что иначе — «в дикой природе» — было бы невозможным.       Лань Ванцзи раньше не думал о подобном, поэтому эта мысль его изумила и несколько выбила из колеи. Он пока не был готов её полноценно обдумать.       — Это всего лишь теория, — только и ответил альфа.       — А вы сами в неё хоть немного верите, доктор Лань?       — Мне она кажется интересной и, возможно, обладающей долей истины.       На самом деле Лань Ванцзи не зря вспомнил о ней. Видя каким упрямым и непокорным был этот омега, ему легко было поверить, что отчасти его супруг не справился с задачей ещё и поэтому: он был слишком слаб для столь своевольного омеги. К тому же, Лань Ванцзи временами и сам замечал разницу между реакциями пациентов на себя. У некоторых из них подгибались коленки уже через пару минут общения с ним (ещё до того как он позволял себе как следует пустить в ход феромоны альфы), настолько податливыми и управляемыми они были. Другим требовалось чуть больше воздействия. Особенно если имелись гормональные проблемы. У Вэй Усяня же проблем не было. А еще он демонстрировал свой интерес к Лань Ванцзи с самого своего появления в его кабинете, что в случае зависимых и податливых омег обычно вело к началу течки еще во время осмотра. Тем не менее, этот омега пока был вполне способен себя контролировать, держа животную суть в узде и ведя с ним увлекательные беседы.       — В любом случае, в современном мире метку может поставить любой. А после степень подчиняемости омеги уже не играет особой роли из-за биомеханики этого процесса, перестраивающего его организм и заставляющего его покориться… — подвел итоги Лань Ванцзи с некоторым внутренним сожалением. Если верить этой теории целиком и полностью, подобное и правда звучало как-то не очень справедливо, ведь получалось, что теперь заполучить омегу мог даже тот альфа, который его в этом смысле не достоин. Это если забыть, к тому же, о других аспектах. Вроде отсутствия права выбора у самих омег, например.       Вэй Усянь задумался и умолк. Лань Ванцзи тем временем сделал свои выводы касательно его здоровья и, выкрутив расширитель до минимума, достал его. Мальчик в целом был здоров и внутри у него всё оказалось прекрасно, без аномалий и повреждений какого бы то ни было рода.       — Ну и как у меня там дела? — без особого интереса спросил Вэй Усянь, выдыхая чуть более расслабленно когда расширитель его покинул. Все-таки жесткий прохладный предмет не самая приятная вещь для столь нежного местечка.       — Хорошо, — мягко ответил Лань Ванцзи, бросая последний взгляд на поспешно сжимающееся отверстие. Его вид сейчас вызывал неуместное желание вставить обратно теплые пальцы, чтобы согреть его. Впрочем, Лань Ванцзи вот-вот и так предстоит это сделать. — Ваша репродуктивная система в норме и вы в целом здоровы. Как только запустим течки, больше никаких проблем возникнуть не должно.       На этом осмотр был окончен. Отодвинув кресло и столик с инструментами подальше, чтобы не мешались, Лань Ванцзи вернулся к пациенту, прихватив с собой лишь смазку.       — Так как никаких отклонений я не обнаружил, теперь мы вполне можем приступить к процедурам. Вы готовы?       Вэй Усянь нерешительно замер. Лань Ванцзи уже ждал вопроса, ведь он был бы крайне уместен в данной ситуации, но, как ни странно, его так и не прозвучало. Омега впервые не стал проявлять любопытства, хоть весь его вид и демонстрировал замешательство и сомнения. Может он в общих чертах и догадывался, какого рода процедуры его ждут — мальчик был умным не по годам — но полной картины у него наверняка не было. О подобного рода проблемах и методах их лечения на каждом углу не трепались — процедура была довольно интимной, так что омеги на этот счёт обычно особо не распространялись. Да и альфы могли разве что подшучивать между собой на эту тему, но не стремились признаваться друг другу в том, что сами в постели не справились и обратились к такого рода врачу. Поэтому до неопытных подростков подобные разговоры и подавно не доходили, и пациенты Лань Ванцзи зачастую очень удивлялись, когда понимали в чем именно состоит лечение и как далеко доктору дозволено для этого зайти.       Вэй Усянь явно в этом вопросе был осведомлен не лучше прочих, но спрашивать ничего не стал. Лишь сглотнул и согласно качнул головой, невольно поглядывая на тюбик смазки в его руке.       — Тогда попрошу вас повернуться ко мне спиной и встать на четвереньки ближе к краю стола.       Обычно он добавлял ещё что-то вроде «не бойтесь, больно не будет», но Вэй Усяня, кажется, подобное замечание могло не успокоить, а лишь оскорбить, так что альфа не стал больше ничего говорить.       На самом деле в смене позы не было нужды, но таким образом Лань Ванцзи психологически как бы разделял сугубо медицинский осмотр и опрос от куда более приятного для пациента (да и для него самого порой) процесса. Так было проще переключиться. Им обоим.       Омега явно смутился, но инструкции выполнил. И снова молча, не спрашивая зачем и не переча. Это послушание даже в некотором роде настораживало, если помнить о том насколько пренебрежительно омега отзывался о своем супруге, не проявляя ни малейшего уважения и намерения подчиняться альфе. С другой стороны, Лань Ванцзи он слушался беспрекословно с самого начала. Даже когда параллельно пытался его дразнить.       Неуверенно повозившись, Вэй Усянь принял нужную позу — непривычную и еще более смущающую, чем прежде. Уязвимую. Лань Ванцзи не торопил его и просто наблюдал. Теперь, когда с той частью работы, где нужно было сохранять концентрацию и не позволять себе и тени непристойных мыслей, было покончено, он наконец мог себе позволить расслабиться и без зазрения совести любоваться этим невероятно красивым мальчиком.       В Вэй Усяне была определенная утонченность — Лань Ванцзи, кажется, вполне мог бы полностью обхватить своими ладонями его талию при желании. Но это, пожалуй, больше говорило о размере его собственных ладоней, ведь совсем хрупким омега не выглядел, а под нежной гладкой кожей были заметны не очень рельефные, но мышцы. Длинные, слегка вьющиеся волосы, перевязанные красной лентой, маленькие коричневые бусины сосков, красивая ладная спина, подтянутые небольшие ягодицы, гладкая безволосая как и у всех омег промежность… Работа — работой, а мальчик и правда был красивым, и выглядел очень соблазнительно. Особенно в этой позе: открытый и беззащитный, послушно ожидающий его действий.       Сняв и отбросив в сторону халат и стянув перчатки, Лань Ванцзи нанес смазку на свои пальцы и, бережно смазав вход, ввел сначала один, а следом почти сразу и второй палец в упругое отверстие. После предыдущих манипуляции оно стало гораздо податливее и впустило пальцы почти легко.       Мальчик заерзал, переступая коленками.       — Доктор Лань? — в этот раз голос омеги прозвучал неуверенно и поддразнивания в нем не было и в помине.       — Да?       — Вы без перчаток?       — Мгм.       Услышав ответ, мальчик сжался на пальцах. Лань Ванцзи хмыкнул, и, как только тот разжался, протолкнул их глубже и принялся осторожно двигать ими, попутно объясняя свои действия. Раз уж они договорились, Лань Ванцзи и правда будет комментировать, чтобы помочь ему расслабиться.       — Эта процедура включает в себя не только чисто медицинские манипуляции, но и влияние моих собственных феромонов. Контакт кожа к коже облегчит задачу.       Вэй Усянь длинно выдохнул на очередное движение внутри и послушно умолк, позволяя проводить процедуру. Когда Лань Ванцзи добавил еще один палец, омега слегка задрожал, но его сфинктер смог принять три пальца довольно неплохо.       — Сколько пальцев использовал для подготовки к соитию ваш супруг?       — Два. Но очень недолго и вошли они с трудом.       — Сейчас легче?       Лань Ванцзи протолкнул пальцы до конца и слегка провернул запястье. Дыхание Вэй Усяня сбилось и стало более тяжелым.       — Да…       Альфа повторил движение еще несколько раз, в слаженном ритме, не слишком резко, но уже и не совсем бережно. Сопротивления тела не последовало, и даже наоборот — его пальцы как будто начало понемногу засасывать внутрь.       — Доктор Лань…       — М?       — Долго это еще продлится?       — Зависит от реакций вашего тела, — честно ответил альфа, продолжая двигать пальцами в опасной близости от чувствительной точки внутри. Он её пока намеренно не трогал, чтобы дать мальчику привыкнуть постепенно и не пугать его слишком острыми ощущениями. Сейчас он лишь слегка поддразнивал его. — Что-то не так?       — Я… чувствую себя странно, — тяжело выдохнул омега, неосознанно раздвигая бедра чуть шире и едва заметно подаваясь на движения пальцев.       — Вам плохо?       — Нет, нет… я не знаю… Просто как-то непривычно и… я не понимаю…       — Подобного с вами раньше не было?       — Нет… ах, — мальчик выгнулся на очередное проникновение пальцев. Возможно он этого за собой и не заметил, запутавшись в ощущениях, нарастающих во всем теле.       — Всё хорошо — так и должно быть. Ваше тело пытается подстроиться. Не боритесь с ним. Просто расслабьтесь и позвольте этому происходить с вами.       Мальчик закивал и закусил губу, сдерживая рвущиеся наружу тихие стоны. Его промежность слегка увлажнилась весьма естественным образом и Лань Ванцзи удовлетворённо втянул носом воздух. Омега принялся источать пока еще слабый, но уже ощутимый сладковатый аромат. Его тело реагировало на близость альфы как нужно, но процесс еще и близко не был завершен. Пусть возбуждение и начало накатывать на непривыкший к этому организм, но это касалось лишь его анального отверстия, которому уделили так много внимания, в то время как член омеги пока оставался мягким. И хоть тот ему в размножении был не нужен, он служил показателем полноценного здоровья и должен был функционировать наряду с остальной репродуктивной системой, вставая крепко и тоже истекая смазкой во время близости с альфой. Это было важно для правильного протекания всех процессов в целом. Так что Лань Ванцзи никогда не считал лечение законченным, пока тот тоже не вставал как следует.       — Господин Вэй, — позвал Лань Ванцзи, медленно доставая пальцы. Омега потерянно дернул задом вслед за ними и обернулся. — Следующий этап может показаться вам странным, но он тоже важен. Вы должны как следует прочувствовать феромоны альфы сейчас, поэтому придется придвинуться к их главному источнику.       Вэй Усянь неловко развернулся к нему лицом. Он выглядел несколько растерянным из-за незнакомых прежде реакций своего тела, но смотрел на Лань Ванцзи очень доверчиво и открыто, ожидая от него помощи и поддержки.       — Всё хорошо, — снова успокоил его Лань Ванцзи, мягко касаясь его щеки, а потом притягивая к краю стола за бедра и устраиваясь как можно ближе между ними. — Просто расслабьтесь и дышите глубоко, господин Вэй.       — Пожалуйста, зовите меня Вэй Ином, — вдруг дёрнул носом омега. — Очень неловко в такой ситуации слышать «господин Вэй», знаете ли.       Лань Ванцзи удивился. На этом этапе приличные омеги обычно вспоминали про супруга и пытались выяснить что происходит. Выглядело это конечно несколько комично, учитывая, что их к этому моменту уже начинало вести, и сама их природа просила их выключить свой мозг и наслаждаться происходящим, что бы это ни было, потому что рядом сильный, пышущий феромонами альфа, которому нужно покориться ради их общего удовольствия. Но так как зачастую мужья не предупреждали их о методах лечения, омеги опасались, что подобное можно счесть за измену со всеми вытекающими последствиями, и потому предпочитали выяснить что происходит, прежде чем отпустить себя и отдаться его власти.       Вэй Усянь же про мужа даже и не вспомнил, или же вспоминать не хотел, и хоть пока и не понимал что с ним сейчас происходит, и чего именно требует его собственное тело, тянулся к Лань Ванцзи всем своим существом, наплевав на все условности и нормы приличия. И даже предложил обращаться к себе по домашнему имени, которое обычно не всем говорили, не то чтобы разрешать кому попало так себя называть. Это неожиданно тронуло Лань Ванцзи. И он, сам того от себя не ожидая, вдруг выпалил в маленькое омежье ушко:       — Лань Чжань. Если обещаешь оставить моё имя в секрете, можешь называть меня Лань Чжанем.       Вэй Усянь быстро закивал и солнечно улыбнулся.       — Лань Чжань…       Собственное имя прозвучало неожиданно сладко из уст этого симпатичного улыбчивого омеги.       — Дыши глубоко, Вэй Ин, — сказал Лань Ванцзи, притягивая того за затылок прямиком к изгибу собственной шеи.       Мальчик вздохнул раз-другой, а потом вцепился в плечи Лань Ванцзи, сам прижимаясь ближе и принимаясь дышать глубоко и жадно. В какой-то момент, в попытке стать еще ближе и почувствовать больше, Вэй Усянь приоткрыл рот, приникая им к коже, а потом несдержанно лизнул и даже куснул, издавая приглушенное нетерпеливое то ли рычание, то ли поскуливание. Лань Ванцзи прихватил его за волосы на затылке и мягко оттянул.       — Вэй Ин, не кусайся.       Омега виновато скривился.       — Прости… Ты так приятно пахнешь.       — Я разрешаю касаться губами и языком, но зубы припрячь. Понял? — спросил Лань Ванцзи по-прежнему удерживая его и сохраняя визуальный контакт.       — Да, — выдохнул омега, начиная беспорядочно водить руками по его груди.       Лань Ванцзи отпустил его голову и принялся медленно расстегивать рубашку под пристальным голодным взглядом. Решение снять халат заранее оказалось чертовски верным. Потому что смотрел омега недолго, после чего приник ртом к открытому вороту, и сейчас за каждой расстегиваемой пуговицей вдоль оголяющейся кожи двигались его горячие губы и влажный язык, пытаясь урвать как можно больше и инстинктивно следуя к источнику так сильно действующего на него аромата. Происходящее стало заводить Лань Ванцзи всё больше и больше, поэтому запах альфы от него сам по себе стал еще гуще и насыщеннее феромонами, отчего мальчишку откровенно вело, и тот без лишних сомнений и промедления просто спрыгнул со стола и опустился на колени как только Лань Ванцзи немного отодвинулся.       Тело омеги начало понимать как надо и природа вела его в правильном направлении, так что когда рубашка оказалась расстёгнута полностью, мальчик скользнул языком по твердому прессу и опустился ниже вслед за запахом. А там его сознание уже окончательно помутилось и он принялся судорожно расстегивать ширинку, а потом жадно потерся лицом о твердый член прямо через белье. Его инстинкты вопили вовсю и мальчик без лишних понуканий спустил белье и принялся вылизывать и выцеловывать крупный истекающий смазкой член.       — Вэй Ин… — позвал Лань Ванцзи, особо ни на что не надеясь. В таком состоянии омеги обычно были не очень вменяемыми и не особо реагировали на слова — лишь на действия и откровенные приказы. Впрочем, помеченные омеги на зов супруга отзывались всегда — даже среди ночи могли проснуться, настолько их природа требовала и настаивала на том, чтобы они заботились о своем альфе и его потребностях.       — М? — вопросительно уставился на него омега мутным взором, продолжая скользить языком вдоль всей длины его члена.       — Возьми его в рот и сосредоточь усилия языка на головке — так распробуешь лучше.       Вэй Усянь понятливо кивнул и сразу наделся ртом на член, вылизывая его так, как сказали, и следом довольно замычал от того, что смазка стала вырабатываться активнее. Почти сразу сам догадался, что головку можно не только облизывать, но и посасывать, тем самым делая еще приятнее им обоим. Лань Ванцзи погладил его по голове, откровенно наслаждаясь пока неумелым, но очень жадным минетом. Омега был прекрасен в этой своей ненасытности. Он увлеченно работал языком и губами, прикрыв глаза и поглаживая бедра Лань Ванцзи, и весь его вид сейчас выражал острую необходимость в том, что он делал.       Этот этап «процедур» был весьма важен для омег. Таким образом они впитывали максимум феромонов, пока смазка альфы попадала внутрь их тела. Больше могло дать только семя, но его Лань Ванцзи обычно берег для другого отверстия омеги, где оно работало наиболее эффективно. В крайне редких случаях, когда под конец процесса он не был до конца доволен степенью расслабленности омеги или количеством выделяемой им смазки (обычно при наличии у того тяжелых гормональных нарушений), Лань Ванцзи для надежности даже вязал омегу, и тогда уж точно не оставалось никаких сомнений в успешности «процедуры». Но это он делал лишь в случае крайней необходимости. Пусть для его собственной животной сути это и было довольно приятным процессом, сам Лань Ванцзи вязки не любил. Это ему казалось чем-то чересчур интимным для чужих ему омег и вызывало сильнейший дискомфорт из-за невозможности потом еще какое-то время с ними расцепиться. Поэтому подобная «процедура» происходила лишь в исключительно сложных случаях, когда пациент действительно в ней нуждался. Впрочем, у Вэй Усяня подобных проблем не было, так что вряд ли в этом появится необходимость. Хоть его внутренний омега и показался Лань Ванцзи довольно упрямым чуть раньше, сейчас тот вел себя весьма послушно и охотно шел на контакт, так что процесс двигался вполне успешно.       Когда охочий до удовольствий мальчишка попытался протолкнуть член Лань Ванцзи себе в горло, альфа понял, что с этим этапом пора заканчивать, иначе появится риск, что на продолжение процедуры он сам еще какое-то время будет не способен. Он мягко оттащил голову мальчика назад, невольно усмехаясь при виде того, как выскользнувший изо рта член буквально шлепнул того по щеке. Не сдержав какого-то внутреннего порыва Лань Ванцзи дернул бедрами из стороны в сторону, размазывая свою смазку по лицу прерывисто дышащего омеги. Тот хихикнул и показал ему кончик языка, то ли дразнясь, то ли предлагая. Впрочем, глаза у него были такие шальные, что по ним тоже понять было сложно. Альфа возбужденно выдохнул, потянул омегу сначала на ноги, а потом, прихватив под бедра, приподнял и усадил на стол.       — Ляг, раздвинь ноги и держи под коленями, — приказал Лань Ванцзи, добавляя в свой голос рычащих ноток. Хороший омега должен был научиться реагировать на подобное.       Вэй Усянь торопливо улёгся на спину, выполняя приказ, и поднял на него затуманенный взгляд. Лань Ванцзи с удовольствием отметил то, что и так чувствовал по запаху мальчика и его поведению: омега откровенно тёк. Его отверстие теперь разгладилось и выглядело расслабленным и открытым. Причем не только от той подготовки, что Лань Ванцзи устроил ему ранее, но и само по себе — оно жаждало быть заполненным и откровенно нуждалось в этом. Лань Ванцзи вставил в мальчика сразу три пальца и тот мгновенно замычал, поддаваясь навстречу. Теперь омега уже не сомневался, что его тело хочет именно этого и приветствовал любой контакт.       Свободно подвигав пальцами туда-сюда в податливом влажном отверстии, Лань Ванцзи удовлетворенно хмыкнул — течка успешно начиналась. Полуокрепший омежий член манил своей нежностью и невинностью и Лань Ванцзи обхватил его другой ладонью, не прекращая поступательных движений внутри начавшего дрожать омеги.       — Лань Чжань… — потерянно позвал мальчик через пару минут неспешной дрочки спереди и сзади.       Он весь раскраснелся и уже без конца стонал на каждое движение пальцев внутри, сопровождаемое ласками уже крепко стоящего члена. Лань Ванцзи то и дело выпускал член из захвата и принимался мять, гладить и оттягивать небольшую розовую мошонку. От этих действий мальчик начинал дрожать еще сильнее и до побелевших костяшек сжимал собственные ноги, продолжая удерживать их широко разведенными, как приказал ему альфа, и позволяя тому творить с собой всё, что ему вздумается. Довольно долго позволял, надрываясь стонами и не смея и слова сказать, но, кажется, терпение у перевозбужденного омеги стремительно заканчивалось.       — Лань Чжань!       — Да, Вэй Ин?       Лань Ванцзи не прекращал своих движений ни на секунду, так увлекшись процессом, что уже позабыл о первоначальной цели всего этого.       — Я больше не могу… — простонал омега. — Пожалуйста, возьми меня уже. Мне так нужно, боже мой…       Эти слова подействовали на Лань Ванцзи несколько отрезвляюще. Он вдруг остановился и оглядел лежащего перед собой омегу, немного отодвигая на второй план альфу и возвращая врача. Увиденное привело его к неутешительным выводам.       Точнее неутешительными они были для вошедшего во вкус альфы, жаждущего измучить этого омегу удовольствием и покрыть его. Для врача выводы были более чем хорошими: по всем признакам омега достиг полноценной течки и дополнительные манипуляции со стороны Лань Ванцзи были более не обязательны. Он мог и должен был отпустить омегу домой (точнее отвезти его туда, дабы по дороге с тем ничего не случилось), к его альфе, где тот завершит течку мальчика как положено, взяв его и пометив.       Вот только Лань Ванцзи почему-то уж очень не хотелось так поступать сейчас. Он слишком хотел этого омегу. Мысль о другом альфе, мерзком и неприятном, покрывающем этого красивого текущего мальчика, которого Лань Ванцзи так усердно и трепетно готовил казалась отталкивающей. А ещё, вызывала чувство несправедливости. Как будто у него отбирали то, что он честно заслужил. И чего безумно хотел.       Лань Ванцзи убрал от Вэй Усяня руки и вцепился в края стола, пытаясь совладать с собственными инстинктами. Потерявший с ним телесный контакт омега удивлённо заморгал, а потом вдруг сел, потянулся к нему, обвил руками за шею и тяжело задышал в самые губы.       — Лань Чжань?       — Процедуры окончены, — с трудом вымолвил Лань Ванцзи, стараясь не дышать, чтобы запах омеги не соблазнял его, и для надёжности даже веки опустил — мальчик был слишком привлекателен сейчас: заведённый, румяный, с горящими глазами.       — Но как же? — растерянно выдохнул Вэй Усянь. — Лань Чжань, разве ты меня совсем не хочешь?       Лань Ванцзи промолчал. Голос омеги тоже звучал очень соблазнительно: слегка охрипший, проникновенный, требовательный. А еще его длинные красивые ножки крепко сжали альфу по бокам, усиливая и без того нестерпимое желание их мять и лапать, но Лань Ванцзи не позволял себе даже прикоснуться.       — Лань Чжань, неужели после всего этого ты так просто отдашь меня ему? Ты так долго меня распалял и готовил, разбудил во мне желание… А теперь такого текущего и жаждущего просто возьмёшь и отдашь кому-то другому? Где тут справедливость, Лань Чжань?       Этот юный искуситель определенно убеждал слишком многословно, искусно и осознанно для омеги в течке. Обычно в таком состоянии их хватало максимум на жадное «хочу», а тут такая речь, причем бьющая по самым больным точкам альфы. Видимо Лань Ванцзи был прав касательно непокорности этого омеги. Вот только сейчас она проявляла себя весьма своеобразно: тело Вэй Усяня не сопротивлялось действиям альфы — его не надо было подчинять и давить на него своей силой — тот и сам хотел его, поэтому вызвать у него течку не составило проблем. Но когда Лань Ванцзи заартачился, передумав его покрывать, омега отказался с этим смиряться и перестал быть послушным. И этим только раззадоривал инстинкты альфы, требующие подмять омегу под себя и снова сделать его покорным.       Лань Ванцзи пытался утихомирить внутреннего зверя и прийти в себя, но Вэй Усянь ему такой возможности давать не собирался — он продолжал соблазнять и уговаривать, маняще притираясь ближе и шепча альфе непристойности на ухо:       — Лань Чжань, ты ведь заслужил это! Ты так хорошо поработал надо мной, и определенно достоин награды. Ты должен взять меня, а не какой-то там альфа, который и пальца к этому не приложил… — омега потерся носом об его шею и легонько куснул, наплевав на ранее озвученный запрет. И это, черт, ужасно заводило. — И я тоже должен получить того, кого так страстно желаю. Покорившего меня альфу, которому я готов и рад подчиниться, а не мерзкого слабого старикашку… Войди в меня, Лань Чжань. Пожалуйста, мой милый доктор — возьми, что тебе положено по праву…       Лань Ванцзи отчаянно выдохнул и опрокинул мальчишку на стол, а потом не церемонясь схватил за бедра и яростно толкнулся в жаркую засасывающую глубину.       От этого он испытал такое удовлетворение и даже облегчение, что почти не услышал громкого стона несносного в своей невинной порочности мальчишки. Проникновение в его горячее влажное тело оказалось так прекрасно, что альфа едва не кончил как только оказался внутри.       Открыв зажмуренные от стыда за собственную несдержанность глаза, Лань Ванцзи увидел томно раскинувшегося на столе омегу, прожигающего его полным желания и восхищения взглядом. Тот широко улыбался.       — Лань Чжань, — позвал Вэй Усянь хрипло и крайне довольно. — Ты орудие в собственных штанах видел? Мог бы меня и пожалеть, а не пихать его целиком с разбега.       Лань Ванцзи покосился вниз — туда, где уже не-девственное отверстие до предела натянулось на его члене. Вэй Усянь преувеличивал: Лань Ванцзи не заполнил его полностью — несмотря на помутившееся сознание альфе хватило сдержанности сделать это лишь чуть больше чем наполовину (или тесное, неразработанное под такие размеры отверстие его остановило). Тем не менее, вошёл он довольно резко, а мальчик был совсем невинен и не готов к подобным подвигам так сразу. Альфа хотел было выскользнуть обратно, но Вэй Усянь обхватил его бедра своими ногами и сжал их, не давая отстраниться так просто.       — Пожалеть, значит — «полегче», а не «выйти»! — проныл омега, выгибая спину и показывая себя во всей красе. — Хочу его весь, Лань Чжань. Давай же…       Лань Ванцзи опешил бы от такой наглости и пошлости, если бы и сам не желал того же так же сильно. Он медленно толкнулся, придерживая омегу за талию. И не прекращал до тех пор, пока его член не оказался внутри целиком.       — Аааах, чёрт, Лань Чжань… какой же ты огромный…       Лань Ванцзи замер, прикрыв глаза от удовольствия и сдерживая дикое желание прямо сейчас начать интенсивно брать распластанное под ним юное тело. Омега тяжело сглатывал и облизывал пересохшие губы, пока его дырочка яростно сжималась, пытаясь справиться с размерами распирающего её внушительного по размерам члена.       Когда через пару минут дыхание Вэй Усяня пришло в относительную норму, тот вдруг хитро улыбнулся.       — Доктор Лань, скажите, а брать чужих омег в вашу работу входит? — прозвучал его дразнящий голос. И опять этот раздражающе звучащий «доктор Лань»…       Лань Ванцзи пораженно уставился на мальчишку. Тот смотрел на него очень возбужденно, но с долей ехидства в коварной соблазнительной улыбке. Ноги тем временем сжались на боках Лань Ванцзи еще крепче, не отпуская, хоть тот пока и не пытался выйти.       Альфа уже успел удивиться тому, что этот омега проявлял небывалую болтливость в такой момент, когда другие омеги из-за бушующих гормонов и инстинктов обычно были не особо способны разговаривать, демонстрируя свои желания и потребности одними лишь действиями, невнятными поскуливаниями и стонами. Но Лань Ванцзи не придавал этому слишком большого значения потому что сказанное всё равно выражало то же самое — желание и потребность в альфе (ну ещё и потому что ему самому уже начало сносить крышу). Но теперь для него стало очевидно, что пусть омега и потерял голову от возбуждения (что было видно по его горящим похотью глазам, ощущалось в его запахе, и в том, каким тот стал влажным и податливым внутри), но оказывается, что не полностью. И решение касательно того, чтобы вынудить Лань Ванцзи взять его, принял не только своей омежьей сутью, но и в какой-то мере осознанно. И это даже восхищало — Лань Ванцзи повидал много омег, и ни один пока во время течки хоть какую-то каплю ума не сохранил, а Вэй Усянь смог.       Но была у этого и другая сторона.       Мальчик, оказывается, думал, что трахать его в работу Лань Ванцзи не входило вовсе. И при этом намеренно соблазнял, провоцируя альфу сделать что-то запретное и взять чужое. И неизвестно, было ли это вызвано сильным желанием направленным на него или же холодным расчетом. Вэй Усянь весьма однозначно выражался о собственном супруге — он ему был противен. Может омега решил, что соблазнив своего доктора вынудит супруга отказаться от себя? Это было бы глупо, но столь упрямый мальчишка вполне мог бы пойти на нечто подобное. Мысли об этом разозлили альфу. Если Вэй Усянь с самого начала так себя вел лишь с этой целью и просто воспользовался им подобным образом…       — Вообще-то входило, — жестко ответил Лань Ванцзи выскальзывая из жаркого тела, но лишь для того, чтобы толкнуться снова на всю глубину. Только в этот раз резче и ощутимее, вызывая громкий удивленный вскрик омеги. — Именно этим всё обычно и заканчивается.       Ехидная улыбка сползла с лица Вэй Усяня.       — Но как? Мой… альфа… разве позволил бы подобное?       Лань Ванцзи толкнулся снова, уже с большим размахом. Его пальцы скользнули вдоль впалого живота к груди мальчика и сжали его острый от возбуждения сосок.       — Твой альфа знал, что я буду делать с тобой. Это обязательная процедура… — очередной толчок Лань Ванцзи сопроводил шлепком по ягодице. Его животная сущность требовала наказать мальчишку за обман, и Лань Ванцзи решил дать ей волю. Но силу он, конечно же, контролировал, так что это было почти не больно — по крайней мере физически. Омега обиженно глянул вниз, но ничего не сказал и, вместо этого, после очередного толчка, потянулся рукой к своему члену. Лань Ванцзи перехватил её, а заодно и вторую, прижал их над головой одной рукой, а второй снова шлепнул мальчика. — Я сказал бы раньше, если бы ты поинтересовался.       Поймав возбуждённый взгляд омеги, альфа слегка сменил угол проникновения и принялся размеренно толкаться в податливое тело. Вэй Усянь закатил глаза и начал громко и непрерывно стонать. В этом положении член Лань Ванцзи регулярно тёрся о чувствительное местечко внутри него и омеге было уже совсем не до разговоров. Но он всё еще пытался, хоть ему и стоило большого труда сосредоточиться на том, что он хотел сказать. Следующий вопрос он скорее выдохнул, чем произнес, в короткий момент между двумя размашистыми толчками.       — Значит, всё как обычно?       Лань Ванцзи вело. Мальчик был таким красивым, так чудесно пах и оказался таким восхитительно узким, влажным и горячим внутри, что все, чего хотелось альфе, так это прекратить разговоры и просто брать его пока этот чертов стол под ними не развалится. Лишь доля его инстинктов была направлена на то, чтобы преподать тому урок. И в этом смысле было бы правильно ответить, что да, сейчас всё совсем как обычно. Чтобы обнаглевший мальчишка не возомнил себя особенным и не слишком зазнавался из-за того, что его хитрость удалась и он смог обвести альфу вокруг пальца. Вот только Лань Ванцзи никогда не мог и не хотел лгать. И даже в таком состоянии, когда звериные инстинкты альфы пробудились во всей красе из-за этого мальчишки, он всё равно не мог этого сделать. Ведь он и правда хотел его. И правда брал его сейчас лишь потому что хотел, а не потому что был должен.       Поэтому Лань Ванцзи решил промолчать и лишь ускорился. Мальчик жалобно захныкал, окончательно прекращая попытки вырвать из захвата руки и выгибаясь навстречу толчкам. Серые глаза поймали его взгляд. В них было желание и настойчивая просьба.       — Лань Чжань…       Не в силах вынести эту мольбу во взгляде омеги, Лань Ванцзи резко вышел, перевернул его на четвереньки и отвесил пару ощутимых шлепков по ягодицам. Он все ещё злился за обман. Но ещё сильнее злился на себя за слабость и несдержанность. За то, что не устоял перед соблазном и нарушил все возможные правила. За то, что оказался очарован мальчишкой настолько, что потерял контроль. Злился на себя даже за то, что злился. И за то, что уже не может остановиться. Всё что он мог, это направлять обиду внутреннего зверя в похоть и сдерживать силу шлепков. Вэй Усянь, тем не менее, вскрикивал и дрожал на каждый из них, вцепившись в стол под собой и виновато склонив голову, но не жаловался и не противился, покорно принимая своё наказание.       Альфа знал каким упрямым и своенравным был этот омега. Оттого вдвойне приятнее было понимание того, что тот подчиняется ему добровольно. Не только отдается ему так просто, без малейшего сопротивления, но даже позволяет себя наказывать. Как будто так и надо. Как будто Лань Ванцзи имеет на это право и ему можно. Эта мысль не только потушила гнев внутреннего зверя, заставив того остановиться, но и несколько отрезвила, возвращая на время бразды правления человеку и позволяя мыслить чуть более здраво.       Какими бы ни были мотивы Вэй Усяня, но то, как он себя вёл было… настоящим. Искренним. Даже если маленький хитрец и правда обманул его в чем-то, то сам же и загнал себя в ловушку — позволил подчинить. И теперь жаждал его так сильно, что был готов сносить всё, что он пожелает с ним сделать.        Лань Ванцзи стыдливо погладил порозовевшие ягодицы, на что омега удивлённо дёрнулся, а следом облегчённо выдохнул. Странное дело: даже не видя его лица из-за своей позы, тот сразу, по одному лишь прикосновению, понял, что гнев альфы миновал, и расслабился, отдаваясь незамысловатой ласке, пусть кожа в местах соприкосновения наверняка саднила. Лань Ванцзи не стал его мучить долгим ожиданием и медленно толкнулся на всю глубину в ждущее его отверстие, перемещая свои руки на талию и оглаживая спину омеги.       На этом, собственно, его самоконтроль снова дал трещину. Не давая мальчишке толком прочувствовать удовольствие от проникновения, альфа принялся его торопливо, с хлопками брать, зафиксировав в удобной для себя позе. Омега ухватился как мог за края начавшего поскрипывать от сильных толчков стола и выгнул красивую точеную спинку, приветствуя то, что с ним делали, надрывным стонами и поскуливаниями.       Альфа скользнул ладонью по пояснице к лопаткам, оглаживая ладное, стройное тело. К этим лопаткам хотелось приникнуть губами. И зубами. Испещрить нежную кожу следами собственной страсти. Оставить на ней долго не заживающие напоминания о происходящем. А потом вцепиться зубами в холку и драть до тех пор, пока омега собственное имя не позабудет от наслаждения. А потом зализать место укуса и взять его снова. Уже лицом к лицу, не отрывая взгляда от серых игривых глаз.       Мальчик был очень хорош. Не только красив и похотлив, как полагается омеге в течке. Он был соблазнителен и порочен сам по себе. Этот мальчишка хотел его с того момента, как оказался в этом кабинете. И дразнил его своими речами и кокетливыми улыбками, подстегивая именно к подобному финалу, пусть поначалу, вероятно, еще сам не до конца осознавал на что именно напрашивался. Даже интересно, не входи подобного рода манипуляции с телом пациента в обязанности Лань Ванцзи, ушел бы этот омега сегодня из его кабинета не-текущим и не-оттраханным? Да и вообще, жалел бы Лань Ванцзи, сдержись он и отпусти омегу в тот момент, когда это сделать стоило?       Хотя последнее определенно было глупым вопросом. Конечно же жалел бы. Он ещё никого так не хотел, как этого искреннего и местами коварного мальчика с серыми глазами и потрясающей улыбкой. Он определенно нравился Лань Ванцзи. Такой упрямый и своенравный. Такой развратный, несмотря на свою невинность. И это не только его внутренний омега, как бывало обычно. Он и сам был таким. Жаждущим и прелестно-порочным. И всё время смотрел на него так жадно, требовательно и одновременно так трогательно-беззащитно, будто хотел доверить ему всего себя и заранее был готов принять любые последствия.       Этот омега был неправильным. Во всем. Он был слишком наглым, своевольным и упрямым. Слишком смелым и непокорным. Слишком умным и задиристым. Но всё это странным образом ощущалось так до безумия правильно и как надо, что Лань Ванцзи терял голову. И желал его так сильно, что уже и позабыл, что это было его работой. Что мальчик не его, и что его вот-вот придется отпустить и отдать другому. Что его и вовсе брать не стоило.       Но он брал, горячо и неистово. Так, будто тот ему принадлежал со всеми потрохами. Будто Лань Ванцзи имел на него право. И, о Боже, как же сильно он сейчас хотел иметь на него право. Присвоить, забрать, подчинить. Навсегда.       А мальчик тем временем страстно ему отдавался, подмахивая бедрами так охотно, будто неоднократно делал это раньше. Руки, на которые он опирался, перманентно дрожали, а ладная тонкая спина под ладонью Лань Ванцзи была влажной от пота. Длинные, немного вьющиеся волосы свисали по бокам от красивого лица, пряча его выражение от взора альфы, но это нисколько не мешало тому различать эмоции омеги. Потому что Вэй Усянь стонал так громко, откровенно и сладко, что не могло быть вообще никаких сомнений касательно того, как велико испытываемое им наслаждение. А примешивающийся к ним временами хриплый шепот, то ли зовущий, то ли требующий, то ли выражающий бесконечное восхищение, и вовсе кружил альфе голову. Когда же тот вдруг различил в этом шёпоте умоляющее и невероятно страстное «Лань Чжань», последние грани реальности и допустимости померкли, Лань Ванцзи толкнулся так глубоко как только смог, бездумно проталкивая внутрь разрастающийся узел, и кончил, конвульсивно дёргая бедрами. Вэй Усянь же громко вскрикнул и начал содрогаться как в припадке, сжимаясь и выдаивая из него последние соки и сам при этом изливаясь маленькой лужицей под собой.