Своя

      Энергии полные штаны. Три часа ночи, устраиваю себе пробежку, охочусь на светлячков. Занимаюсь, пока не выдыхаюсь, устало падаю на землю. Гравий неприятно колет кожу. Смотрю на турник над собой, на звёзды. Рядом садится папа, бьёт щелбаном в лоб. Недовольно фыркаю, поднимаюсь. Без лишних слов закидывает на плечо, идёт в сторону дома и не отпускает, пока за спиной не оказалось душевая кабина. Жестом показывает, что следит за мной, скрывается за дверью и тут же громко материться, видимо, испугавшись тихо подошедшей мамы. Злорадно смеюсь, заставляю себя принять сверх быстрый душ. Вылизываю лапы, хвост, чищу зубы и за завтраком повторяю врачебные конспекты, пока матушка заплетает волосы. Привычно чмокаю родителей на прощание и несмотря на чертовски раннее время, почти ночь, убегаю в школу. Отец недовольно ворчит, его благоверная успокаивает, желает хорошего дня. Самые лучшие родители, клянусь. Может у нас и не самые живые отношения, но за них я наверное, и убить могу.       Только шесть утра, никого ещё нет. Пересекаюсь в коридоре с директором, создание предлагает выпить чаю, всё равно делать нечего. Иду за ним, преисполненная любопытством. Ходит прямо по столу, наливает чашки. Зелёный, крепкий. Это нечто нагло садиться ко мне на колени, отпивает. Спрашивает, как мне здесь, не слишком ли пугает Гончий, комфортно ли себя чувствую. Хвалит, как я выкрутилась тогда в кабинете. Вежливо благодарю, по тихому принюхиваюсь. Капец странное нечто. То ли я его добыча, то ли он моя. Полу мышь, полу медведь. Не знаю, как к нему относится, но шёрстка топ.        — Секрет в питание и сне, — с крайне умным видом отхлёбывает.        — А я питательные масла использую, витаминки ем, — показываю шерсть на руке. — И обязательно вылизываю. От обычной воды такая грубая становится.        — Прекрасно понимаю, — кивает. Заходит Айзава, смотрит на нас, по губам можно прочитать не озвученный мат. — Доброе утро, мы тут об уходе за собой разговариваем, присоединяйся.        — Не уверен, что смогу поддержать ваш диалог, — скептично окидывает нас взглядом, садится напротив, наливает себе чай.        — Так вот, я использую детский гиппоаллергенный шампунь, — делится Незу.        — У меня бабушка делает. Всё натуральное, сама выращивала, глаза не щиплет, обоняние не перебивает и на вкус не мерзкое. Могу поделиться, у меня ещё много, хотите?        — От такого отказываться будет глупо, благодарю, — кивает зверь, отхлёбывая. Кстати интересно, я не вижу у него когтей, может как и у меня, выдвижные или стрижёт?        — А на счёт обычных, покупных, тут главное без цитрусов, и вообще каких-либо примесей. У них такие едкие запахи!        — Помнится, как-то взял себе, а он оказался с ментолом, неделю ничего учуять не мог, — горько вздыхает, снова отпивает.        — О, это случаем не тот, в красивой такой баночке, мыльные пузыри ещё были нарисованы? — мышедь кивает, смотрит на меня, запрокинув голову. — Тогда ещё мелкая была, меня папа мыл, так я ему всю руку разодрала из-за этого ужасного холодка и вони.        — Мне тоже не понравился, — поддакивает учитель. Смотрим на него, удивлённые, что он всё же решил поговорить с нами. Вздыхает, зачёсывает волосы назад, завязывает в пучок.        — Капец вы красивый, — нагло пялюсь на него. Мужчина игнорирует комплимент, пьёт чай. — Но кстати, я заметила, что обычно от вас пахнет сладким.        — Претензии? — поднимает бровь и смотрит так, будто прибьёт, если неправильно отвечу.        — Не не не, мне всё нравится, — мотаю головой, примерительно поднимаю ладони. — Просто изначально, когда ещё не принюхалась, ожидала какой-нибудь горький или древесный запах.        — А в итоге наш хмурый друг оказался сладким, — кивает директор, в интонации слышна игривость. Дразнит. Всматриваюсь в лицо учителя, заинтересованная, как он отреагирует, хвост вальяжно перекидывается на другую сторону.        — Пожалуйста, хватит меня изучать, — бубнит в чашку, не поднимая на нас глаза. Синхронно усмехается и мне становится понятно, что хозяин школы делал тоже самое, что и я.       Мужчины переходят на рабочие темы, не особо мне интересные, даже какую-нибудь информацию не выудить. Не мешаю им, отворачиваюсь в окно. Поспать что ли. Ставлю будильник на без пятнадцати девять, запрокидываю голову, расслабляюсь. Незу конечно не добавляет спокойствия, но пока рядом Айзава, можно не беспокоится. Этот мужчина точно не даст меня в обиду. Да и вообще кого угодно, он кажется мне очень надёжным. Чувствую, как директор слезает с колен, уходит. Меня аккуратно толкают в горизонтальное положение, придерживают за плечи, накрывают пледом. Тут же брынчит телефон, спокойно поднимаюсь, выключаю его. Улыбаюсь учителю, благодарю за заботу и взяв портфель, убегаю в класс. Так, у нас кажется первая математика. Вбегаю в класс, сношу парту сумкой, спотыкаюсь об стул. Спокойно читающий в последние предурочные минуты Эктоплазм с непониманием и беспокойством смотрел, как я поднимаюсь, поправляю мебель, пытаюсь сделать вид, будто ничего не произошло. Такеяма уточняет, всё ли в порядке, заботливо поправляет волосы, повисшие на ухе. Успокаиваю класс, улыбаюсь, пытаюсь объяснить, что просто энергии слишком много, контролировать сложно.       И весь урок дёргаюсь, кусаю ногти, трясу ногой. Решила примеры, ответила на все вопросы, не давала Яойрозе выйти к доске, выскакивая сама. Герой хвалит, доволен моей продуктивностью, просит всегда быть такой умничкой. На перемене Ашидо вытаскивает к учительскому столу, предлагает потанцевать с ней, немного убрать энергию. Но Бакуго лезет вперёд музыки, тявкает, что я только дёргаться, как червь, умею. Не задумываясь иду в наступление, дерёмся с ним, отстаиваем своё мнение. Кусаю его за руку, тут же сплёвываю. Нитроглицерин изрядно отвратительный на вкус. Ещё и голова сейчас заболит. Тянет меня за ухо, душу в ответ. Делает подсечку, роняет на пол, прыгает сверху. Едва успеваю увернуться, бью задними лапами по жопе, переворачивая на живот. Быстро запрыгиваю на него, заламываю руку, но этот упёртый баран тупо поднимается вместе со мной.        — Что у вас здесь происходит? — поворачиваемся в сторону Хизаши. Тот приспускает очки, смотрит на нас, ожидая ответа. — Мори, прекрати.        — А что я-то сразу?! Это он начал! — спрыгиваю с парня, тыкаю в него пальцем. Он нагло усмехается, садится на место. — Я тебе в тапки нассу, засранец.        — Лично вылизать их заставлю, — самодовольно скалится, задирает подбородок.       Показываю ему средний палец, ускакиваю на место под негодование Ииды. Я между прочим пропустила знаменательный момент, когда он стал старостой. Говорят, в то время, как я в окно прыгала, он толпу успокаивал, вот и заслужил это звание. Надо бы к Момо подойти, вдруг она переживает, что её, как зама, тупо проигнорили. На переменке ползу к девушке, сажусь перед ней на корточки, беру красивые ручки в свои лапки и заглядываю в глаза. Она смотрит на меня с непониманием и какой-то нежностью. Трусь об коленку виском, кладу голову поверх переплетённых пальцев. И спрашиваю, как она, не сильно ли расстроилась или мне побить скоростного очкарика. Я могу, ты только скажи, любому ноги в жопу затолкаю. Яойроза мило хлопает ресничками, улыбается, чешет за ушком. Да, неприятно конечно, но он хорошо справляется, поэтому она отпускает эту идею. Это хорошо, но если что, я всегда рядом и готова защищать её. Черновласая резко хватает мою голову, трётся своим носом о мой и целует в лоб. С непониманием и лёгким недовольством отшатываюсь, облизываю свою нюхалку.        — Прости пожалуйста, не сдержалась, — строит виноватое личико, но голос то какой довольный.       Дёргаю ушами, веду хвостом и без слов возвращаюсь на своё место, сажусь прямо за ней. Сущий Мик снова врывается в кабинет, ведёт у нас второй подряд английский, без лишних разглагольствований что-то карябает на доске. Ладно, у него очень даже красивый почерк. Но не когда он делает пометки в тетради и использует этот странный, по истине шифровальный, милый стиль. Никогда не думала, что моя незаинтересованность подобным сыграет злую шутку и мне придётся искать по всему интернету алфавит, чтобы понять, что он там понаписывал. Зато, я точно уделила внимание его замечаниям, тут не поспоришь. Пытаюсь ответить, тяну руку, переглядываюсь с Момо и Иидой, которые тоже знают, где ошибка, но герой игнорирует нас, желая получить хоть какую-то активность от других учеников и от этого очень хочется выкинуть парту в окно. На меня не обращают внимание! Беспредел какой-то. Обижено смотрю в тетрадь, подпираю голову рукой, покусываю кончик хвоста. Вот возьму и дохлую мышь в стол подкину!       Со звонком бегу за учителем, блондин быстро меня замечает, оборачивается, ждёт пока подойду. Неловко смотрю на его обувь, свои босые лапы, покрытые густой чёрной шерстью чуть выше колен. Мнусь, собираюсь с силами. А он стоит, не торопит, в целом вряд ли понимает, что я хочу от него. Бросаю взгляд на лицо, вижу самодовольную улыбку и всё внутри переворачивает от негодования. Нет, он определённо в курсе. Выпрямляюсь, смотрю чётко в глаза. Хвост бесконтрольно мечется из стороны в сторону.        — Я хотела извиниться перед вами за своё поведение и что заставила волноваться, — чувствую, как уши заводятся назад, понимаю, что весь мой вид показывает, насколько мне не нравится эта ситуация. — Но не стану этого делать, потому что не сделала ничего плохого.        — Какие же кошки сложные создания, — вздыхает, проводит рукой по лицу. Нависает надо мной, тянет щёки в разные стороны и недобро улыбается. — Такой милой девушке опасно так легко поддаваться своей причуде.        — Но я моху дафь опфор, — невнятно бурчу, пытаюсь вывернуться. Строю грустные глазки, печально опускаю ушки. Герой снова вздыхает, отходит на шаг.        — С таким самомнением ты обязана быть сильной, — поучительно качает пальцем и уходит, на прощание махнув рукой. Щёки теперь больно.       После столовки, где Джиро как истинный друг, забрала у меня из тарелки брокколи, а Каминари подмигнув, поделился молоком, Айзава зашёл в класс, сразу что-то говоря. Ощущение, будто он начал речь ещё за дверью. Достаёт какую-то табличку с надписью «спасение», разрешает взять героиские костюмы. Даже если он мне будет мешать, всё равно надену, потому что мне не терпится увидеть, что они смогли сотворить из моих пожеланий. Любовно глажу одежду, чёрную, мягкую. Комбинезон, чуть ниже колена, рукава ¾, прикрывает ровно 3см шерсти и обязательно без резинок, не давит на сосуды. Кожаный пояс с массивной аптечкой, пара примочек. Маска с отверстиями для глаз, фильтром, светящейся в темноте улыбкой. Она не только поможет мне замаскироваться в тени, но и как противогаз работает. Последним идёт плащ, крутой, длинный, широкий с ремешками на краях. Способный полностью спрятать меня, да ещё и с капюшоном, прорезями для ушей. Вот теперь я чувствую себя такой крутой и сильной. Прямо, как настоящий герой.        — Вау, вот это стиль! — Мина скачет вокруг, трогает меня, гладит шмотки. — Так мягко!        — Тут добавили мою шерсть, — улыбаюсь, довольно выпремляюсь. Пересекаюсь взглядом с Такоями, осматриваю его костюм. Чёрные одежды, плащ, легко спрячется во мраке. — Моё уважение, — протягиваю ему лапу.        — Моё уважение, — согласно кивает, пожимает руку.        — А он не тяжёлый? Не будет слишком жарко? Что будет, если ты попадёшь в воду? — осматривает Мидория, бубнит приложив кулак к подбородку.        — Не знаю, как они это сделали, но очень легко и проветривается хорошо, жаловаться не на что, — позволяю щупать плащ. Чувствую себя неловко из-за такого внимания.        — Вы закончили? Нам пора ехать, — учитель скучающе пробегает взглядом по каждому, видимо считает. Кивает на двери автобуса, ученики весело забегают, игнорируя Ииду.        — Я сяду с вами! — задираю хвост, снимаю маску. Он вздыхает подгоняет руками в транспорт.        — Делай, что хочешь, — проходит мимо, садится у окна. Смотрит на меня, поднимает одну бровь. Это он разрешил так? Какая прелесть. Снимаю плащ, падаю рядом, подбираю к себе ноги, укрываюсь накидкой и протягиваю один край герою.        — Хотите? Он реально громадный, — снова вздыхает, закрывает глаза, кутается в предложенную шерсть.       Довольно урчу, опираюсь на него, слушаю приглушённое сердцебиение. Умопомрачительно комфортный мужчина. Слышу смешки и переговоры ребят, как булят Кацуки. С одной стороны, хочется присоединиться, поболтать со всеми. Но с другой, мне таааак уютно, что я сейчас не просто дремать буду, а реально усну. Чувствую, как Айзава напрягается, тихо бухтит и не выдерживает, кричит, чтобы заткнулись. Устраиваюсь удобнее, на теперь уже жёстком плече, он гладит меня, укрывает плотнее. Какая забота, умилительно. Вставать не хотелось, но Тсуи варианты мне даже не предлагала, просто выволокла на улицу, Джиро отдала плащ. Грустно вздыхаю, потягиваюсь. Ладно, у нас тут уроки, а не тихий час. Да ещё и вид какой, куча катастроф, мы на возвышенности, красота. Перед нами 13, крутой герой, популярная среди детей. У меня даже фигурка с ней есть. Радостно скачу на месте, на равне с Изуку и Ураракой. Внимаем каждое слово, чувствую некомфортность от упоминания, что каждая причуда может кого-то убить. Смотрю на свои руки, острые коготки блестят под мехом. Да, знаю. Но если не думать об этом, а вернуться к теме урока, то кажется я знаю, что будет происходить. Это, конечно, лишь теория, но скорее всего, будут использоваться те роботы «пострадавшие», на которых тренировалась я. Ну что ж, земля вам стекловатой, ребята.        — Всем собраться вместе и не двигаться! — чертовски громко крикнул Айзава, поворачиваясь к нам спиной, напрягаясь. Атмосфера резко изменилась. Тревожно, опасно. Вглядываюсь вниз, толпа каких-то людей вываливается из чёрного пятна. — 13, защищай студентов!        — Что там? — Киришима вытягивается, делает казырёк рукой. Неужели они не чувствуют это гнетущее ощущение, серьёзный тон героя? — Похоже, всё будет по сценарию вступительного экзамена?        — Айзава, — крадусь к нему. Мужчина недовольно оглядывается, закрывает меня собой. Поднимаюсь с земли, пытаюсь дотянуться до его уха, цепляясь когтями за плечо. — Кто-то из них сломал ворота вчера, я чую.        — Так и думал, — кивает, аккуратно отталкивает меня назад. — ВСЕ НИ С МЕСТА! ЭТО ЗЛОДЕИ!       Ребята тут же принимаются рассуждать, хмурятся, вопрошающие переводят взгляды по учителям. Сотриголова надевает очки, приказывает сваливать, связаться со школой и прыгает, нет, скорее даже летит на врагов. С восторгом смотрю, как этот вечно вялый человек с лёгкостью, невероятной пластичностью, сумасшедшей силой раскидывает вторженцев. Он дьявольски крут, я теперь его фанатка. Молиться буду на этого мужчину. Оджиро поднимает меня своим хвостом, недовольно ругается, что валить пора, а я так близко к опасности стою, но в голосе слышно беспокойство. Оборачиваюсь, хочу подбодрить, но вижу как перед выходом расползлась чёрная клякса, перекрывая путь. Вырываюсь из хватки парня, прыгаю на землю, закрываю собой. Шерсть дыбом и мне… Страшно. Чёрт возьми. Два полных придурка, Бакуго и Киришима бросаются на преграду, но от их удара ровно ноль эффекта. Оглушительная темнота разрастается взрывом, оплетает нас, теряю почву под ногами. Зрение возвращается, падаю на рыхлую землю. Оглядываюсь по сторонам, не понимая, что происходит, с такой высоты вижу некоторых ребят. Нас раскидало? Зачем? Это плохо, это очень плохо! Ощущение опасности не исчезает, только сильнее давит. Кажется, пришло время стать серьёзной, хоть паника и тянет жилы. Надеваю маску, бегу вниз, вспахивая землю когтями, прячусь в тенях. Слышу шаги, недобрый смех. Он один. Задерживаю дыхание, пока фигура не подойдёт достаточно близко. Выскакиваю, пользуюсь замешательством, бью снизу в челюсть и сразу после ногой в живот. Тело катится вниз по склону, оставляя след, выглядит болезненно. Бегу следом, прыгаю в провал окна погребённого здания. На шум торопятся противники, забиваюсь в угол. Останавливаются, обсуждают, уверенные, что слышали меня. Зажимаю рот руками, жмурюсь, проглатывая страх. Нужно бежать. Нет, драться. Я обязана победить. Не зря ведь на героя учусь. И если от них не избавиться, они могут навредить ребятам. Так, меня не заметили, значит в темноте никто не видит. Стараюсь не смотреть на них, чтобы не заметили отблеск глаз, приходится закрывать улыбку на маске. Тихо пробегаю мимо, контролирую вечно вылезающие когти, чтобы не клацать, но к сожалению не хвост. Пока натягивала леску из пояса у входа, чтобы подготовить ловушку, случайно задела одного по ноге. Растерянно оглядываются, спрашивают друг друга, кто трогал и всё же поняв, что никто из них этого не делал, один открывает огонь, вспышки выстрелов показывают моё местоположение. Приходится действовать сразу, даже не подумав, что причуда противника может быть сильнее моих ударов. Быстро приближаюсь скачками, прыгаю, бью стрелка коленом в лицо. Пытаюсь заныкаться в мраке, каком-то хламе, закрывшись плащом с головой.        — Думаешь, самый умный? А как тебе такое? — урод воспламеняется, угрожающе бьёт кулаками друг о друга, вызывает яркий всполох пламени. — Теперь в прятки не поиграешь.       Скалится, уверенный в своей победе. Меня видно, не выгодно, опасно. У другого мутация тела, похож на броненосца. Кажется, они всё же не понимают, где я, накидка исполняет свою задачу. Но это лишь дело времени. Панически сжимаю лапы и под пальцами что-то шевелиться, вызывая у меня трусливую дрожь. Опускаю глаза, вижу руку. Робот, как те, на которых тренировалась. План приходит моментально. Упираюсь в пол, всеми силами швыряя пациента во врагов, отворачиваюсь от взрыва. Огненный болезненно воет, грязно ругается, но вот второму ничего, только отбросило в сторону. Хватаю мусор, кажется это поломанный стул, ломаю об него, толкаю в горящего. Ублюдок сворачивается, придавливает своего союзника, почти сразу чуется запах горящей плоти. Пытаюсь воспользоваться моментом, убежать, но пылающая рука хватает за лапу, прошлую вонь тут же перебивает палёная шерсть, заполняя пространство. Кричу, бью когтями по лицу, вырываюсь. Злодей рычит, закрывает морду, не теряю возможности сваливаю. Ныкаюсь в ближайшем углу, цепляю маску на пояс, хочу вылезать или сжать рану, но она так болит, что даже прикоснуться не могу. Смотрю на кровоточащий, с воспалёнными волдырями скакательный сустав. Слеза падает на ожог, приходиться зажать себе рот, чтобы не перейти на визг. Активно дышу, насильно заставляю себя успокоиться, упираясь лбом в землю. Давай, ты же герой, им не больно. Думай о друзьях, их надо спасать, отвлекись. Судорожно вдыхаю пыль с пола, кусаю хвост. Чую порох. Вжимаюсь в стенку, мимо, аккуратно шагая, идёт крупная женщина. От неё буквально смердит горючим порошком. На трёх лапах идти сложно, непривычно, но выбирать не приходиться. Всем телом бью под колени, заваливаю на себя, душу. Она брыкается, поднимается, намеренно падает, с размаху давя всем весом. Это выбивает воздух из лёгких. Противница пользуется, что хватка ослабла, поднимается на четвереньки, придавливает рукой за горло. Открывает рот, из которого сыпется порох, запах не с чем не спутаю, заваливает меня, попадая в нос, пасть. Дышать и без того было нелегко. Это пугает, до ужаса. Хотя нет, мелькнувшая в руке женщины зажигалка производит больше впечатления. Её желание покрасоваться, поиграть огнивом спасает меня, без сожалений и мыслей бью по конечности, выбивая огонь, раня когтями. Кровь сразу вытекает, чёрными в темноте, ручьями. Враг стервенеет, сильнее сжимает шею, до мушек в глазах, вонзает что-то острое в бок. Разряд боли расплывается по телу, пульсирует. Действую на рефлексе, впиваюсь клыками в горло, вспарывая когтями вены на сильной руке. Трепыхается, понимаю что делаю, быстрее, чем случилось страшное. Скидываю с себя, сжимая волосы, бью головой о бетонный пол. Страх, что убила не даёт просто уйти, проверяю оставленные мной следы, заливаю спреем, чтобы прекратить кровотечение. Вроде не серьёзно, ничего не перегрызла. Нахожу на ней запас пороха, забираю на всякий случай, стряхиваю порошок с себя. В носу теперь зудит.       Больно. Иду, хромая, подгибая к себе левую ногу, всеми силами не трогая раны. Тихо, тихо. Нужно думать. Кошки хитрые, ловкие, сильные, но я человек, слабый и трусливый. Прячусь в углу, чтобы немного передохнуть, борюсь с желанием выдернуть из тела нож. Бок противно мокрый, остывшая кровь неприятно холодит тело. А может, мне холодно как раз из-за того, что она покидает тело. Слышу шаги, блики света недвусмысленно намекают, кто идёт. Убежать не успею, придётся импровизировать и верить в чудо. Затихаю, делаю вид, что без сознания. Они особо не церемонится, охотно верят, подначивая друг друга использовать меня, как игрушку, ведь можно убить и позже. Хочется плакать от страха, понимания, что со мной и остальными может произойти, если проиграю. Поднимают за шею, щупая грудь. Нет, нет, нет! Не позволю, не смейте. Впиваюсь когтями в руку, раздирая плоть, цепляясь за кровоточащую конечность, перебираюсь ближе к голове, уродую лицо, проникаю ногтями чуть ли не с пальцами в плечи, кусаю за ухо, со всех сил царапаю живот. Сильный удар в скулу сбрасывает, откидывает в сторону. Броненосец весь в крови, сжимается в комок, истошно кричит. Едва успеваю отскочить в сторону, горящий кулак бьёт там, где секунду назад была моя голова. Саднит щёку и ухо, вытираю с губ чужую кровь. Он замахивается ещё раз, зажал меня в угол. Кидаю в него порох, группируясь, взрывная волна обжигает, вдавливая в бетон. Плачу от боли, чувствую под пальцами кости. Целые. Если такое происходит со мной, страшно представить, что с остальными. У меня нет времени и права валяться. Я должна помочь, вдруг их сильно ранили. Обхожу бессознательных врагов, вытираю слёзы, отсчитывая в голове секунды, чтобы отвлечься от боли.       Бреду по коридору, группа противников с фонариками, хоть кто-то догадался их использовать в темноте. Обсуждают, как прибьют школьничков, то бишь нас. Не самое страшное, что могут сделать, на этом спасибо. Швыряю маску в лицо чела с источником света, быстро подскакиваю, выбиваю светило из рук, хук справа, джеб, апперкот. Толкаю бессознательную тушу в следующего. Тот ожидаемо оттолкнул тело, но следом уже летела я, пинок в солнечное сплетение, коленом по челюсти снизу вверх. Не останавливаясь бросаюсь на третьего. Подсечка, ловит меня за плечо, таща за собой. Впиваюсь клыками в руку, прокусываю вену, скребу когтями живот. Враг окаменел, отшатываюсь. Это было больно. Провожу языком по зубам, слежу за его движениями. Замахивается, бьёт. Прыгаю в сторону, избегая прямого удара, выставляю руки в защиту. За мной стена с окнами, мой выход, но пока он на ногах, так просто не сбегу. Нужно подобраться ближе. Делает ко мне шаг, собирается ещё раз ударить и я подныриваю, цепляюсь за одежду, взбираюсь по нему, пробегаю через голову, обманно веду хвост в противоположную от себя сторону. Ведётся, замахивается туда, я же опираясь на руки, херачу со всей силы его в стену. Туша проламывает её своим весом, падает, скатывается по склону. Выглядываю на свет, вдыхаю воздух. Надо валить к ребятам.