Своя

      Мама нежно мыла мне волосы, избавляла от блёсток, массировала кожу головы, а я чуть ли не задыхаясь рассказывала о событиях дня, как классно мы потусили с ребятами. Папа слушает по ту сторону двери, рассказывает, как отрывался в свои молодые годы и почти везде присутствовал алкоголь. А в истории, где они сожгли дедов сарай ещё и сигареты, хотя ему тогда было 16. Смеюсь, признаюсь, что это звучит круто, но ведь и мы неплохо, отрываемся даже без всяких увеселительных штук. К моему удовольствию, мама рассказывает про ещё более бешеные моменты юности. Смотрю на неё и не могу представить в этих нежных, мягких, любящих чертах того бешеного подростка из рассказов. Конечно, то что она крутая я всегда знала, видосы и фотки видела, но это всё равно для меня что-то невозможное. Целует в лоб, разрешает перейти в душ. Смотрю на лейку, задерживаю дыхание, жмурюсь и даже не регулируя воду ополаскиваюсь, смываю следствия веселья. Дрожа выпрыгиваю на коврик, восстанавливаю дыхание, чувствую мягкое полотенце на плечах и родные, тёплые руки. Благодарно киваю, вытираюсь, надеваю ночнушку. Уже в гостиной, завернувшись в плед, греясь об отцовский бок, отпивая у него вино из бокала, поглаживая кошку, слушаю, как мама что-то готовит, разговаривая с бабушкой по телефону на родном языке. Меня окружают лучшие люди. Одно их нахождение рядом, перечёркивает глупое суеверие, что чёрные кошки приносят несчастья.       В приподнятом настроении смотрю на учителя, с закрытыми глазами размешивающего себе кофе. Не стану обращать внимание, что он снял повязку с левой руки, знаю, что найдёт, что ответить. Сам просил в сообщении зайти к нему перед уроками, а сил на то, чтобы хотя бы посмотреть на меня нет. Смешной такой. Лезу носом в чашку, морщусь от запаха, он за ухо оттаскивает от своего напитка. Сжимает слабо, кости ещё не до конца срослись. Делает большой глоток, смакует вкус, открывает глаза. И устало так вздыхает. Беспокойно придвигаюсь ближе, обнюхиваю его, проверяю температуру. Здоров, вот только утомлён.        — Ты же не ночевал в школе? — пытаюсь заглянуть ему в глаза. Мужчина невесело хмыкает, откидывается на спинку, снова отпивает.        — Мы здесь не для того, чтобы мои проблемы обсуждать, — собрался с силами, теперь взгляд ясный, даже на слова способен. — Ты вчера очень испугалась, когда Хизаши трогал твой хвост.        — А, это, — чувствую мурашки, но заставляю себя не реагировать на это. Делаю глубокий вдох, выдох, кладу пушистую конечность ему на колени. — В детстве его трогали, только чтобы обидеть, вот и боюсь теперь.        — Мы тебя не обидим, — внимательно смотрит в глаза, едва касается шерстинок. Сдерживаюсь, чтобы не ударить, отдёрнуть хвост. Сама ему далась, это важный жест.        — Знаю, доверяю. Но не так уж легко бороться с подобными страхами детства, помня причины, — усмехаюсь, пытаюсь расслабиться, прикусываю коготки. Смотрю, как он медленно погружает пальцы в шерсть, касается кожи, ведёт по росту, к кончику.        — Позволишь мне помочь? — его голос тихий, хриплый, шелестит, как ветер. Ощутимо дрожу, дышать становиться сложно, руки холодеют.        — Д-да, — киваю, всё слежу за ним. Медленно, тянущими движениями гладит, чуть сжимает на середине. Не выдерживаю, выдёргиваю продолжение позвоночника из руки, отхожу в сторону и сажусь на корточки, закрываю уши. — Нет, нет. Простите.        — Тише, тише, не извиняйся, — садится передо мной, заглядывает в лицо, едва заметно улыбается и взгляд такой добрый. Как у мамы. — Всё хорошо, не переживай.        — Не берите на себя чужие кошмары, — вытираю глаза, отхожу от него, смотрю в потолок. Вдох, выдох, расслабься. — Скоро урок начнётся.       По быстрому заматываю ему руку, без каких-либо слов. Беру сумку, сбегаю. Собираюсь с силами и натянув улыбку, врываюсь в класс. Ребята радостно встречают, рассказывают, как весело было добираются до дома в сделанных по фану костюмах, предлагают устроить такое ещё раз. Соглашаюсь, смеюсь с фоток, которые наделала невидимочка, ползу на своё место, вылизываю хвост. Так тревожно, что кажется, сегодня есть не буду. Но йогурт у Денки всё же немного своровала. Довольно облизываясь, убегаю в комнату отдыха после нескольких уроков. Ожидаемо нахожу нашего классного руководителя. Он устало стонет, приподнимает голову, смотрит на меня и падает обратно. Сажусь рядом, смотрю на него. Отросшая щетина, мешки под глазами, потрескавшиеся губы. Явно обкусывает их. Открывает глаза, недовольно смотрит на меня, отползает к спинке. Залезаю к нему, ложусь буханочкой, лапки под себя и громко мурлычу.        — Можно? — хрипит, веки всё так же не поднимает. Кусаю его за подбородок. — Могла бы просто сказать нет.        — Можно, — перекладываю хвост на другую сторону, поверх его руки.       Ведёт снизу, одними костяшками, не поднимает, до самого кончика. Там чуть грубее, щупает позвонок. Невесомо ведёт по вставшим дыбом шерстинкам, медленно, аккуратно, кажется даже дыхание задержал. А меня снова бьёт дрожь и в голове всплывают чёрные картины, полные боли, страха, одиночества. Касается самой кожи, вздрагиваю, ухожу из помещения. После такой терапии мне ещё одна будет нужна. Но это полезно, если смогу перебороть, то будет минус ещё один момент, который кто-то может использоваться против меня. И мне чертовски повезло, что Айзава согласился этим заниматься, хотя я явно мучаю его нервы. Вылизываю конечность не отходя от двери, бреду в раздевалку. Сегодня опять на роботах тренируюсь, но с условием своего геройского костюма. Его дополнили более обширной аптечкой, осталось только не бояться её применить. Наставница замечает моё настроение, интересуется. Разжёвывая мысли, чувствуя их горечь, делюсь с ней своими переживаниями. Старушка гладит, подбадривает, успокаивает. Говорит, что я молодец, со страхами нужно бороться, отпустить те кошмары. Со мной ведь такие крутые люди, меня больше никто не обидит. И сама я сильнее стала. А те плохие люди больше ко мне не придут, это я сама решила и поняла. Благодарно жмусь к ней, улыбаюсь.       В день соревнований чувствовалось напряжение, которое можно было ложкой черпать. Свернулась калачиком в углу, даю телу последние минуты отдыха. Какие-то разборки между Тодороки и Изуку, Иида бегает и пытается всех строить, выдавая свою нервозность. Поднимает меня, трясёт, кричит, не понимает, как я могу быть такой спокойной. Потягиваюсь в его руках, едва достаю коготками до пола, сладко зеваю. Он отпускает, почти кидает меня, уходит в противоположную сторону и смотрит в стену. Етить, сильно ж ему систему покорёжила. Извиняюсь перед парнем показательно разогреваюсь. Он довольно кивает, идёт мучить остальных. Улыбаюсь на сигнал, выскакиваю из комнаты, но тут же попадаю в руки очкарика. Он настаивает, чтобы мы шли красиво, по пять человек. Напоминаю, что нас нечётное число. Ему, как старосте придётся идти первым. На мгновение шестерёнки закоротило, но вот уже снова вернулся в строй и мы выходим, красивые, шаг в шаг, смотрим на собравшихся людей. Слишком много, мне не нравится. Ещё и Мик такой громкий. Да, представил нас, спасибо, молодец, но можно потише? Тут у человека сейчас паничка будет. Тсуи сжимает мою руку, ободряюще улыбается. Киваю ей, глубже дышу. Где-то на трибунах должны быть мои родители, это чуть успокаивает.        — Да не остынет пыл в наших сердцах, и сильнейший страх станет главным оружием, — максимально серьёзно, ровно зачитал Иида. Переглядываюсь с Миной.        — Ему бы в поэты, — шепчет мне подруга. Согласно киваю.        — Счастливых вам голодных игр, — копирую интонации скоростного. Слышу, как пытается не ржать Такоями, играю ему бровями.       Нас на сцене встречает Каяма, любовно подмигивает, возможно и правда мне, возможно всем. Минета припоминает, что мы танцевали с ней на столе, трогали за бёдра и талию. Злорадно улыбаюсь ему, говорю, какая она приятная и упругая на ощупь. Он сдерживает слёзы, готов выть. Тем временем к учителю, как представитель первого курса, выходит Бакуго, кричит, что он станет Номером Один. Все тут же готовы улететь в космос на жопной тяге, ещё и на нас злятся. Хотя мы тут вообще каким боком? Сами выходки этого придурка терпим. Подтягиваю к себе Урараку, когда кто-то толкает её в плечо. Обнимаю девушку, зло смотрю на этого придурка. Мальчишка фыркает мне, уходит. Веду взглядом по школьничкам, натыкаюсь на фиолетовый взрыв. Парень замечает меня, быстро отворачивается. Чего это он? Мы же с ним один раз только виделись, даже почти не говорили. Неужели обиделся? Первым соревнованием оказался бег с препятствиями. Усмехаюсь, спокойно становлюсь в конце. Во-первых, хер кто обгонит меня. Иида может, Бакуго на своём вечно горящем пердаке. Может ещё пара человек, но я всё же выносливее, если не быстрее их. А во-вторых, если честно, не хочу участвовать. Мне лень.       Вперёд вырывается Тодороки, замораживает землю, а заодно и всех на ней. Но пока холод добрался до меня, я уже без стеснения побежала по людям, пряча когти, задрав хвост. Перепрыгнула на забор, поравнялась с парнем. Он кинул на меня взгляд, ускорился, позади шумно приближались одноклассники. Бакуго так вообще, будто маты добавляют скорости. Чуть не подрывает меня приходится спуститься на лёд. Фиксирую лапы с помощью когтей, но скорость всё равно упала. Наблюдаю пролетающего мимо Минету, вижу громадную тень и только с её помощью, да отблесков льда успеваю уворачиваться от робота. Торможу, позволяю половинчатому разобраться с кучей громадных механизмов и тут же срываюсь с места, лавирую между падающими железками. Сильнее отталкиваюсь лапами, вытягиваюсь, чётко слежу за ситуацией. Обгоняю ледышку, перехожу на нормальную почву, двигаться стало легче. Отталкиваюсь от стенки, избегаю его атаки. Сбавляю скорость перед обрывом, обнюхиваю пространство. Аккуратно переставляю лапы, балансирую. Чувствую холод, по этому же пути движется парень, оборачиваюсь на него, это создаёт вибрацию, он теряет равновесие. Едва успеваю оказаться рядом, кусаю за руку, держу. Смотрим друг на друга, медленно пячусь в сторону островка. Твёрдая почва, восстанавливаем дыхание. Не дожидаясь меня, движется дальше, по самому короткому, но менее безопасному. Рычу, встаю на другую дорожку, слышу сзади Кацуки. Летиит себе, на горящем пердаке. Сдавленно смеюсь, наконец встаю на нормальную землю. Это, на самом деле было страшно. Но бывало похуже, мы все это знаем. Бегу дальше, едва успеваю затормозить перед взрывом у самого носа. Больно! Скалюсь на Бакуго, он в ответ зло усмехается. Но всё равно, я же быстрее. Снова замедляюсь на минном поле, тщательно смотрю, пытаюсь принюхиваться. Едва улавливаю карамельно-горький запах из-за раненого носа. Облизываю его, аккуратно передвигаюсь. Надо этому псу врезать. Они дерутся, моментами атакуют меня, но быстро возвращаются друг к другу. Да да, пошла я нахуй. Хотя не жалуюсь, мне же удобнее. Сзади уже слышны взрывы, приближаются остальные участники. Розовая дымка затягивает площадку, идти становится сложнее. Тогда меняем план. Напружиниваюсь, прыгнула максимально далеко и так скачками, попадая на снаряды, подлетая. Самодовольно скалюсь, проскакиваю мимо парней, они пытаются поймать. Тянут за задние лапы, роняют, оттягивают назад. Вперёд вырывается Мидория, два придурка переключаются на него, а он как хуйнул какой-то железякой по минам. Мальчишки зашипели, пытаются продолжать бежать, протирают глаза от песка. Беспокойно плетусь за ними, всаживаю когти в бедренные нервы. Они вскрикивают и слезинки от боли вымывают инородные тела. Толкаю в спины, заставляю поторопиться и неспешно ступаю следом, намеренно задеваю ноги лапами. Изуку первый, за ним Тодороки, дальше пёс и только следом я.        — А теперь те, кому нужна медицинская помощь, пройдите в мед.пункт, — просит Полночь. Поворачиваюсь к Бакуго, он недобро пялит на меня.        — Что? Мне туда не нужно, — фыркает. Коротким ударом бью его в пятак, тащу за шиворот за собой. — Ты психованная?! Помереть захотела?!        — Ещё раз мне нос ранишь, я тебе зубы выбью, — скалюсь на него, теперь уже не веду, сам идёт, пытается остановить кровь. — Будеф кафку куфать.        — Больная, — цыкает, но скорее как-то азартно, не так злобно.       Исцеляющая Девочка смотрит на нас, бьёт меня тростью, целует, потом целует чтобы излечить и снова пиздит. Я никогда не выберусь из синяков с этой бабкой. Кацуки злорадно смеётся, пока старческие губки не вытянулись к нему. Вот это рожа, такое недовольство и смущение ещё поискать надо. Наливаю нам попить, беру из стола конфетки. Быстро кушаем, благодарю наставницу и сваливаем, пока всех проигравших не привезли. Не завидую тем, кто в пропасть упал. Вряд ли это был приятный полёт. А далее у нас битва человеческих конниц. И на фотке 13, Стрелок, Мик и Всемогущий, но в этот раз не выглядит, как похороны из говна и палок. Тыкаю в это пальцем, смотрю на Полночь. Она кивает, улыбается. Они не врали! Но как у них вышла та позиция, если нужна была эта? Взрослые реально очень странные. Ладно, потом разберусь. На данный момент, моя голова стоит 185. Ха, больше чем Мик, он всего 5! А вот кудряшка вообще 10 лямов. Бедолага, земля ему стекловатой.       Осматриваю оставшихся, быстро иду к Шоджи, пока этого громилу никто не отбил. Строю глазки, парень улыбается, это понятно даже несмотря на маску, кивает. К нам подходит Минета, слёзно просится. Принимаю, и вылавливаю Тсуи. Излагаю план, где мы прячемся у крутыша на спине, и по тихому воруем повязки. Минета будет главным наездником, сидеть между мной и лягушечкой, мы будем следить за двумя отверстиями и через них же действовать. Наш малый вес поможет мобильности и не сильно нагрузит осьминога. Они согласно кивают, идём регистрировать свою команду. Немури мило улыбается, просит больше никому не ломать нос прилюдно, выдаёт повязку с суммарной цифрой в 615 очков. А дальше всё пошло очень сомнительно, потому что меня мало кто слушал. Почему? Хер его знает. В общем, вместо того, чтобы воровать более мелкие повязки и набивать себе цену, мы сразу понеслись на брокколи-голового, будто самые сильные и способные. Хотя очевидно, наша позиция больше позволяет в защиту, чем в атаку. Особенно с моим планом. Но в целом, пока что неплохо себя показывают. Прибили к земле с помощью причуды Минеты, пытались украсть повязки языком Тсуи. Только вот «пытались», обозначает, что у них не получилось. А потому что моему плану надо следовать! Просят атаковать, как Бакуго, прыгнуть на них, я ведь ловкая, у меня получится. Вздыхаю, покидаю укрытие, использую другие конницы, как островки. Сталкиваюсь с Тёмной Тенью, но его проблема в том, что он такой же плотный, как и любой живой. Цепляюсь за него, пытаюсь пробраться к Мидории. Мрачная пташка сжимает своими лапами и тупо держит. Смотрим друг на друга, кидает в сторону моей команды. Лягушечка ловко ловит языком, затаскивает к ним. Смотрю на них и выть хочется.        — А повязка… Где? — закрываю глаза рукой. Виноградина начинает верещать, чуть ли не плакать.        — Теперь нам точно нужна повязка Мидории! — хнычет, жмясь ко мне. Обнимаю его одной рукой, утешаю.        — Нет, теперь слушаем меня. Они все сосредоточены на крупных целях, так что мы атакуем более мелкие и тех, у кого много повязок. Я тут заметила, Б класс разошёлся, — усмехаюсь, облизываюсь.       Шоджи повернул в сторону носящихся школьников, в большей степени из другого класса. Выпрыгиваю на них, сдёргиваю одну ленту, тут же возвращаюсь. 75 очков, всё ещё круче Мика, но с таким не выиграешь. Следующая жертва 125, уже лучше. Замечаю ребят с до боли знакомыми цифрами. Ах вы ж суки, по тихому украли у нас. Бросаюсь на них, врезаюсь в какие-то колючие лианы, но им незнакомо моё упорство, тянусь через терни. Ничерта не вижу, но какую-то поймала. Теперь задача вырваться, кусаю прутья. Горькие! Сплёвываю, оглядываюсь на своих, Асуи тут же идёт на помощь. Дёргает на себя, да так резко, что ухо поцарапала. По итогу зря старалась, очки не наши схватила, а с 330 мы вряд ли пройдём. Ещё и время закончилось, мы проиграли, мне не придётся больше в этом участвовать, какая досада. Спокойно спускаюсь на землю и сразу убегаю в раздевалку за телефоном. Обратно на поле, мощный прыжок на трибуны, вверх по ступенькам, моментами улыбаясь пришедшим посмотреть людям. Залезаю на карниз вещательной комнаты, скребусь к учителям.        — Нормальный путь не для тебя, да? — Ямада открывает окно, впускает меня.        — Так быстрее, — трусь об него, мурлычу. — Пошли пожрём. Тебе что-нибудь принести?        — Не печень, — хмурится даже голосом Айзава. Сажусь перед ним, кладу голову на ногу, злорадно улыбаюсь. — Ладно, но тогда и кофе.        — Договорились! — на последок кусаю его за коленку и сваливаю, пока пинка не дали.       Хизаши попеременно стебёт меня, но быстро отстаёт, стоит самому прийти к мысли, что мне было не интересно участвовать. С тихим «кошка», будто это снова должно было быть ругательством, оттащил за себя, чтобы какие-то мальчишки не сбили с ног. Благодарно мурчу, лезу под руку, чтобы погладил, но он лишь цыкает, просит не прилюдно. А то ещё подумают, что мне из-за связей легче было. И совсем не важно, что я вылетела. Обиженно соплю, беру печёночную запеканку и какой-то сливочный десерт. Себе лёгкий салат с курицей, этого вполне хватит. Стакан молока, чёрный кофе с одной ложкой сахара. Уже на месте, выключив микрофоны спокойно едим. Сотриголова не очень доволен моими результатами, знает, что могу и лучше. Ему также не нравится, что я запретила снимать бинт и теперь приходится принимать помощь. Вкидывая тупые фразочки, вроде «летит самолётик», помогаю ему есть. Чёрт, он точно убьёт меня при первой возможности, но это так весело.        — А ты дешёвый! Всего 5 очков! — возмущённо фыркаю блондину, когда тот заикается, что я просто слабачка.        — Не дешёвый, а соответствующий реалиям мира. Вот ты не по карману большинству, останешься одна, — показывает язык, при этом заталкивая в себя еду.        — Что? Айзава, купи меня! — поварачиваюсь к мужчине, пытающемуся просто выпить свой кофе.        — Как я хочу домой, — до безумия устало. Откидывается на спинку кресла, закрывает глаза. В кармане вибрирует телефон.        — О, девчата просят зайти к ним, — читаю сообщения, быстро доедаю. — Я к вам ещё вернусь.        — Нет, — бурчит Айзава. Чмокаю его в макушку и быстро убегаю под тихий мат.