Своя

      Не люблю больницы. Отвратительный запах лекарств. Хотя сама так стремлюсь быть врачом, героем с аптечкой. Скучающе мажу взглядом по стерильно белым стенам. Скучно. Сползаю с кровати, на лапу опереться не могу. Когда адреналин спал, мне понадобилось много обезбола, чтобы не отключиться. Жалко плакала и кричала, исцарапала обивку каталки. Тогда во мне не было ничего крутого и геройского. Потеряла много крови, перенапрягла раны. Смотрю на свои руки, сейчас шерсть чистая, нет неприятного запаха. И на языке больше не чувствуется вкус крови. Нужно будет развеется. Опираясь на чертовски не удобный костыль, иду к Айзаве. 13 ещё не пришла в сознание, так что её навещать нет смысла. Радостно улыбаюсь, видя бодрствующего мужчину, сидящего рядом Мика. Падаю к нему в ноги, ойкаю, смеюсь, прячу лицо в одеяле. Плакать хочется. Я так испугалась. Смотрю на учителей, блондин подходит ближе, целует в макушку.        — Ты молодец, — хвалит, нежно и тихо. Отталкиваю его, отворачиваясь.        — Фу, от тебя мандаринами пахнет, — ворчу, но тут же меняю своё мнение, тянусь к нему. — Поцелуй ещё.        — Какая ты наглая, — наигранно недовольно вздыхает, чмокает в лоб. Довольно щурюсь, обнимаю мужчину, трусь носом о горячую шею. Так же лезу к Сотриголове, мурлычу под боком.        — Джи, — поднимаю голову на Шоту. Он чуть отодвигается на край, даёт мне больше места на своей кровати. — Я правда тебе очень благодарен. Ты хорошо справилась, спасибо.        — А можно больше не будет ситуаций, где вы будите благодарить меня за то, что я спасла вашу шкуру? — глотаю жалкое хныканье, но уши выдают, прижимаются к голове, хвост подгибается. Патлатый придурок улыбается одними глазами.        — Я ведь герой, — напоминает, смотрит за меня, на друга. Вздыхает, садится, проводит по мне взглядом. — Но всё же есть за что тебя отчитать. Всем помогла, а про себя забыла? Ты знаешь, что единственная из учеников, кто в больнице?        — Так это же хорошо, — нагло усмехаюсь, непроизвольно сжимаю рану на боку. — Я правда забыла про себя. Мне показалось, что если не помогу, будет поздно. Какое неподобающее поведение для кошки.        — Зато герою подходит, — подбадривает англичанин, гладит, проводит пальцем до кончика носа. — Как твоя нога?        — Возможно, я лишилась шерсти навсегда, — смотрю на забинтованную лапу, пытаюсь пошевелить ей.       Они подбадривают, говорят что у Айзавы сто процентов шрам будет, под глазом и на локте. Обещаю любить его и таким, смеюсь на негодование. Жалуюсь, что мне угрожают надеть хомут, если продолжу попытки вылизать раны. Ямада удивляется, что я вообще это делаю, но спорить не стал, перевёл тему, заметив, что на мне мужские трусы, да ещё и с его стилем. Через больничную сорочку с завязками на спине не сложно заметить и как-то долго он это не видел. Хвастаюсь, что когда мама узнала, кто у меня преподаватели накупила мерча с ними, да столько, что я каждый день могла бы делать закосы на кого-нибудь. Мужчины смеются, напоминаю, что видела носки с котиками своего классного, во всех смыслах, руководителя. Простые чёрные боксеры меня совсем не впечатлили. Он недобро смотрит, толкает с кровати. Бурчу на него, указывая, что это была медицинская необходимость. Пинает ещё раз напоследок, ложится в кровать. Мик протягивает яблоко в виде зайчика. Умилённо восторгаюсь, смотрю на эту прелесть. Айзава наклоняется и нагло съедает прямо из моих рук. Ошеломленно смотрю на него, открыв рот, в который с абсолютным спокойствием кладёт другого зайчика блондин. Жую, обещаю больше не спасать этого неблагодарного. Конечно же это не правда, но спиздануть ведь нужно. Мы продолжаем разговаривать, иногда с перебранками и даже сыграли в слова, разбавляя больничную скуку, избегая моего страха. Выиграл, кстати, горластый, он оказывается помимо геройского курса, так же обучался на филолога. Восхищённо смотрю на мужчину, тот намеренно показывает всю свою блистательность, сверкает. Не знаю в какой момент, видимо где-то в середине разговора уснула. Единственное, что могу сказать, мне было уютно. После такого стресса эти двое создали такую безопасную атмосферу, что даже аппетит вернулся. Лучше только с мамой и папой, но они, убедившись, что я жива, ушли на работу. Вечером должны ещё заглянуть.       Благодаря Исцеляющей Девочке, которая попеременно била и хвалила меня, выписались буквально на следующий день. Вообще, стоило бы долечиться, прежде чем покидать надзор врачей, но у меня мозги уже плавились, было тошно просто там валяться. 13 к сожалению осталась ещё ненадолго, повреждённые мышцы спины не давали ей даже сидеть, а если исцелить за раз, так и помереть можно от переутомления организма. Так что ранним утром, за нами заехал Хизаши, отвёз до домов за вещами и погнал в школу. У него такая крутая тачка! Ультра быстрая, стильная, удобная. Он сказал, что она вообще гоночная, просто укреплённая. Её даже папа заценил, а он в прошлом профессиональный гонщик, пришлось напоминать, что мы вообще-то торопимся. В дом Айзавы меня не пустили, оставили ждать в машине, что было несколько обидно. Уходил как свежий бомж, вернулся как привычный бомж, в своём геройском костюме. И мне чертовски интересно, как они надели рукава, с условием, что у него обе руки забинтованы. Загадка… Посматривая на часы, недовольно хмурясь, радиоведущий крутым поворотом припарковал машину, вытаскивая нас на школьный двор. Тупо подняв меня одной рукой за талию, немного тревожа ножевое, а другой толкая друга в спину, закинул в кабинет, даже не махнув на прощание. Ребята тут же поднялись с мест, взволнованно и радостно спрашивая как мы, можно ли нам вообще покидать больницу. Осматриваю их, сдерживаю мурчание, ковыляю на своё место, опираясь на временно выданную трость. Мои маленькие, все живы, здоровы. Ну относительно, Мидория тоже потрёпанный. Учитель вкинул инфу, что у нас впереди спортивный фестиваль и все так обрадовались обычным школьным будням, будто не смотрели его никогда по телеку. Да там от обычной школы только название осталось! Единственное, что беспокоило, это вероятность, что снова объявятся злодеи. Кидаю в Минету записку, он эйкает, разворачивает, оборачивается и улыбается мне. Без пошлости или неверия, а по настоящему, как обычный друг. «Если что, я прикрою».       На перемене ловлю Изуку, спрашиваю про ноги. Усаживаю, задираю штанины, осматриваю кости. Чувствую рубцы сроста. Обнюхиваю его, кидаю пинал в орущий виноград. Записываю, что нужно кушать мальчишке, чтобы организм чувствовал себя лучше и легче восстанавливался. Пробегает глазами, строит по детски недовольное личико, видимо не питая любви, к какому-то из продуктов, но соглашается. За спиной появляется Мина, хлопает по плечам, а я не ожидав такого, пытаюсь отскочить, опираюсь на травмированную ногу, боль стреляет до раненного бока и тупо падаю бревном. У самой земли за шкирку ловит Бакуго, цыкает, рывком поднимает. В шоке и растерянности висну у него в руке, поджимаю хвост. Слышу щелчок камеры, начинаю извиваться. Парень спокойно опускает меня на пол, садится за парту. Это что сейчас было? Мне теперь как себя вести? Огрызаться больше прежнего или быть покладистой? Отползаю к лягушечке, кладу голову к ней на колени. Мина сердечно извиняется, говорит, что не ожидала от меня такой реакции, не хотела делать больно. Спокойно улыбаюсь ей, ругать не собираюсь. Своих не бьют, она ведь и правда не хотела. Упоминает мой стиль боя, просит научить её парочке приёмам из бокса. Рядом на парту садится Такоями, соглашается, что это было круто. Самодовольно щурюсь, наслаждаюсь покоем. Как же я, блять, тогда испугалась, правда. Моя жизнь конечно та ещё стрёмная параша, но столкнуться с таким я была не готова. Да кто вообще готов? К этому можно быть готовым? Наверное, это стоит уточнить у героев со стажем. Нужно перекусить, что-нибудь вкусное, чтобы успокоиться. После литры, когда хотела сходить себе за молоком, меня неожиданно потащил куда-то брокколи-головый, с крайне серьёзным лицом, чуть трость не потеряла.        — Юная Мори! — приветствует Всемогущий, подскакивает в своей геройской форме и тут же сдувается, кашляет кровью. Толкаю его на диван, заставляю наклониться, а то ещё подавится сгустками. — Не беспокойся, со мной всё в порядке. Я хотел поговорить.        — А, — безэмоционально отхожу, сажусь в кресло. Стоять на одной ноге, упираясь всем весом в палку сложновато, но костыли вообще параша, не для меня. — Ну начинайте.        — Ну, в общем, — смотрю на собирающегося с силами мужчину, нервничающего одноклассника, наливаю нам троим чай. Неправильно поворачиваюсь, хватаюсь за бок, они встревоженно тянут руки, чтобы помочь, но шиплю на них, не позволяя прикоснуться. — Могу ли я попросить тебя, никому не рассказывать о моём настоящем облике? Это может посеять страх в людях.        — Да мне пофиг, — хвост выдаёт моё раздражение, скидывает какие-то бумаги со стола, громко бьёт по обшивке коженного кресла. Они напрягаются, смотрят в упор. — Ради этого дерьма меня лишили молока? Послушайте вы оба, мне категорически плевать, на всё это. Напоминаю, я знаю, что такое врачебная тайна. И чужие секреты меня не интересуют. Так что большая просьба, не лишать меня вкусностей и сна.        — Так выходит, — они переглядываются, наклоняются ко мне. — Ты не будешь никому ничего говорить?        — Я сваливаю, — встаю из кресла, кудряшка тут же подрывается, спотыкается, падает локтём на хвост. Вскрикиваю, прыгаю в сторону, ударяюсь об угол раненой ногой, теряю равновесие. Пытается помочь блондин, тянется через столик, придерживает под лопатки, но сам падает, да ещё и на меня сверху. Опрокинутые чашки разливают чай, мокнет шерсть и пиджак. — Какие вы придурки.        — Мори, девочка моя, как ты? — подрывается Всемогущий, поднимает меня над полом, как кота. Он пахнет болью, почти смертью. Мне не нравится. Отталкиваюсь от его плеча здоровой ногой, приземляюсь на спинку кресла.        — Аааа! Мне так жаль, так жаль!!! Простииии!!! — упирается лбом в пол, топит слезами Изуку. Брезгливо морщусь, снимаю верхнюю часть формы.        — Вы очень похожи, знали? Даже сила пахнет чертовски похоже, — вылизываю руку, смотрю на них с прищуром. Сидят виноватыми статуэтками на полу, а я как царица, возвышаюсь. Приятно. — Ладно, если вы передумали меня убивать, пожалуй, пойду.       Они что-то лепечут, что вовсе не хотели навредить и причуды у них просто похожи и вообще, прости-извини, виноваты. Забираю мокрую одежду, сваливаю от идиотов. А то и правда прибьют, чисто из нежных чувств и заботы. Но признаюсь, мстить за лишения, нервируя их, мне нравится. Однако, как это утомительно, иметь возможность, передвигаться только на ногах, да ещё и с доп помощью, что сильно замедляет. Особенно на ступеньках, целую вечность трачу на это. А по кошачьи нельзя, давит на дыру в боку. И только решаюсь перейти на лапы, как откуда не возьмись появляется Исцеляющая Девочка, выразительно поднимает брови. Сглатываю, выдавливаю улыбку, ковыляю к ней. Уже в кабинете отчитывает, снимает бинты, проверяет раны. Целует, помогает восстановиться, полностью высасывая из меня силы. Дементор, а не женщина. Теперь чуть ниже рёбер только розовая полоска, чувствительная, с лёгкими рубцами. А лапа. Ожог болел, щипал, пугал своим лысым силуэтом руки, с пока ещё чётким контуром опалённой шерсти. Наставница мажет кремом, дует, вызывая мурашки, бинтует. Аккуратно гладит, смотрит на меня, нежно улыбается, сочувственно. Ненавижу жалость, я не жертва. Хочу к маме и папе. Домой. Но мы приступаем к занятиям, разбираем мои ошибки, недостающие моменты в аптечке, как оказывать первую помощь при травмах черепа, косточках лица. Соглашаюсь с косяками, упорно записываю, тренируюсь на манекене. Из раза в раз, пока не начнёт получается. Проходимся по старым материалам, хвалит, называет хорошей ученицей. И просит в следующий раз первой спасти себя. Мёртвый врач никому не поможет. Прячу дрожь в сжатых кулаках, мну хвост, бегу от мысли, что могла умереть тогда. Если бы не научили боксу, если бы была другая локация, если бы та женщина действовала сразу. Мне просто повезло, а они так хвалят, хотя это даже не моя заслуга. Просто везение, стечение обстоятельств.        — Да, конечно! — киваю ей, натягиваю улыбку. Я должна больше заниматься, должна быть сильнее.       День кончается, солнце с каждым днём уходит всё медленнее, будто хочет лишнюю минуту посмотреть на этот мир. Родители обнимают, ничего не спрашивают, зовут за стол. Они у меня умные, не тревожат допросами. Вытягиваю из себя последние силы быть счастливой и хорошей, держу кошачьи конечности под строгим контролем, что аж больно, сводит. Слушаю, как у них прошёл день. Ясу крутится на коленях, чует мою ложь, бодается. Пытаюсь успокоить зверя, умоляю молчать. Она недобро смотрит, морщит носик, дёргает ухом. Спрыгивает и уходит, отказываясь принимать участие в моём спектакле. Ссылаюсь на усталость, ухожу в комнату. Переодеваюсь в спортивную одежду, завязываю длинные волосы в пучок смотрю на себя в зеркало. Уродство. И без того почти бесцветная, голубая радужка из-за общей бледности и мешками под глазами сейчас кажется вообще слепой. Тру лицо руками, сдерживаю эмоции, запираю дверь, открываю окно. Свет в коридоре выключился, родители легли спать. Тетрадь в зубы, канат через раму, сбегаю в сарай, имеющий в себе свет и боксёрскую грушу. С упором на одну ногу сложно, но я справлюсь, должна. Перчатки, конспекты, дрожь в мышцах.       Вскоре уже совсем восстановилась и вернулась к послеурочным тренировкам с Гончим. Он всё ещё меня пугает, но научилась себя контролировать. Это не мой страх, его привила причуда. Пёс учил реагировать сразу, положиться на предчувствие, быстро думать и вкладываться в бег так, чтобы это меньше истощало тело. Вечерами отрабатывала удары, работу с собственными когтями, куда бить, чтобы вывести из строя, но оставить в живых. Герои не убивают. Голова кругом от всего этого дерьма. Во время тренировок изучаю или повторяю медицинские трактаты, оставляя себе меньше времени на сон. Отдыхала только в школьные часы, когда рядом одноклассники, учителя, возможность прибежать к Айзаве поспать, весёлые разговоры с девчонками, перебранки с Бакуго. Иногда заваливалась в учительскую, ждала, когда освободится Гончий и могла даже мило поболтать с Сотриголовой и Сущим Миком. Блондин рассказывал интересные истории, класс.рук. вкидывал забавные комментарии. Но в какой-то момент их там не было. Вообще никого нигде не было. На сообщения не отвечают, звонить лучше не стоит. Наверное, что-то важное, типа обхода или собрания. Прислушиваюсь к двери директора, слышу голоса пропавших и без стука открываю дверь. Замираю. 13, Хизаши, Стрелок стоят треугольником сцепив руки, спиной друг к другу, на их конечностях лежит Всемогущий в геройской форме, закинув ноги на плечи Космонавтика, сложив лапки будто помер, с повязкой на голове. На ней написано 50. Это его возраст или цена? Процессом командует Полночь, размахивая плёткой, Незу фотографирует. За столом сидит Цементос с таким лицом, будто ему жизненно необходимо выпить, и вовсе не чая, Эктоплазм наполовину высунулся в окно, Гончий стоит в углу, Айзава лежит на полу. Поворачиваются на меня, молчим.        — С одной стороны хотела бы поинтересоваться, но что-то мне подсказывает, что ответ будет более интригующий, чем я могу представить. Удачи, — киваю им и закрываю дверь. Какие же они странные.       После мужчины объяснили, что это подготовка к спортивному фестивалю и мне стоит молчать. Киваю, делаю вид, что мне совсем не любопытно. А сама продумываю стратегию, как пробраться на их собрание, где спрятаться. Слежу за директором, учителями, подсматриваю сообщения в их чатах. Ребята любопытствуют, но принимают отмазку, что это просто кошачьи бредни. Просят быть аккуратнее, а то найду себе проблем на хвост. Улыбаюсь им, растягиваюсь по тёплому отростку Оджиро, одним взглядом выпрашиваю у Денки молоко. Он вздыхает, протягивает мне, даже трубочку вставил, чтобы удобнее было. Милашка. Перевожу взгляд на дверь, там какая-то толпа учеников пялит на нас, бубнит. Соскальзываю на пол, смотрю на людей. Весь выход перекрыли, а у меня, между прочим, на сегодня важные планы по проникновению в директорский кабинет.        — Чем-то можем помочь? — расслаблено мурчу, веду взгляд, не задерживаясь на лицах.        — Ты тупая? Они почву прощупывают, блохастая, — цыкает Бакуго. Игнорирую его, улыбаюсь девочке с ушками. Судя по погонам общеобразовательный курс. — Хотят глянуть на ребят, что пережили засаду злодеев. Выясняют, с кем им придётся иметь дело, когда дойдёт до главной разборки.        — О, вот как, — потягиваюсь, становлюсь с псиной на равне. — Кажется это надолго, но у меня ещё есть дела. Не хотите ли свалить с пути?        — Верно, вам всё равно ничего не светит, мелкие сошки, — скалится, хотя нам, его классу понятно, что это он ещё спокоен. Придурок, из-за тебя я тоже звучу грубо, хотя не планировала.        — Я и правда пришёл узнать, из чего вы, детишки, слеплены. Да вот только совсем не ожидал, что вы будите такими высокомерными. В факультете героев только такие водятся? — к нам проталкивается мальчишка, плечистый, с фиолетовым взрывом на голове, значительно выше собравшихся. И лицо такое уставшее. Закатываю глаза на эти разборки и диалоги ради эмоций. Подхожу ближе, осматриваю, принюхиваюсь. Ммм, я чую комплексы. Сладкий, для нас слабоват, но в целом физически крепкий. — Что ты делаешь?        — Джи, не приставай к чужим людям! — кричит Иида, размахивая руками. Обнимаю мальчика за плечи, поворачиваю за подбородок к своему классу.        — Да ладно вам, неужели эти заебавшиеся глазки никого не напоминают? — они всматриваются, вижу в них понимание и всё, парнишка больше не выглядит врагом. — Ты мне нравишься. Может ещё увидимся, сладуля.       И под недовольные крики Минеты и Денки, возвращаюсь в класс, перекидываюсь через раму окна. Мои на это не реагируют, привыкли к различным закидонам, но судя по крикам, другие школьнички такого не ожидали. Обхожу школу, смотрю на окно директора. Что-то не так, прям чую, что если сунусь, мне каюк. Опускаю взгляд на кусты, а там, с милой улыбкой, смотря прямо на меня, держа чашку чая, стоит Незу. Пялим друг на друга, молчим. Качает головой, отпивает. Нервно посмеиваясь отступаю, упираюсь в кого-то спиной. Мне не нравится эта мягкость. И запах. Поднимаю голову, сталкиваюсь с лохматой челюстью Гончего пса, испускаю жалкое, писклявое мяуканье.        — Сначала наберись опыта, прежде чем пытаться следить за мной, — улыбается и вот сейчас я чувствую в нём хищника. Вжимаюсь в учителя, пытаюсь спрятаться в его грубой шерсти. — Будь терпеливее, узнаешь о соревнованиях на них самих.        — Что? Я на ваши чудачества посмотреть хотела, — смотрю на него с полным непониманием. А он на меня, подняв отсутствующие бровки, отпивая. — Вы взрослые такие смешные были тогда.        — О, вот как, — прикрывает глаза, его хвост вальяжно перекатывается на другую сторону. — Тогда иди домой, уроки уже закончились.       Киваю, резво сбегаю с места происшествия и снова возвращаюсь в школу. Они наверняка будут делать что-то забавное и в этот раз, я обязана увидеть. Крадусь по коридорам, чувство беспокойности не покидало, хвост жался к животу. Оборачиваюсь, испуганно смотрю на Полночь с верёвкой в руках. По тапкам, бегу со всех ног, заварачиваю за угол. Прыгаю в стенку, уворачиваюсь от рук Всемогущего. При виде пяти Эктоплазмов просто разворачиваюсь, скользя когтями по полу. Снова мимо Номера Один, прилетаю между ног. Чую сладость, сразу захотелось спать. Задерживаю дыхание, несусь в другой коридор, едва успеваю затормозить перед образовавшейся стеной. Из класса выпрыгивает Сущий Мик, падает сверху, прижимает к себе, руки по швам. Выворачиваюсь, пытаюсь оттолкнуться от него, бью хвостом. Вижу знакомые ботинки, поднимаю глаза на Айзаву. Он зол, показательно качает верёвку на загипсованных руках. Если я попаду в класс, то смогу прыгнуть в окно. Пытаюсь хоть немного освободиться, ёрзаю. Блондин ворчит, перекатывается, заламывает руку и давит в пол. Бью хвостом по лицу, пользуюсь замешательством, скидываю его и тут же падаю, оказываюсь придавленной коленом к полу, Сотриголова действовал ловко. Ямада с абсолютным спокойствием берёт за шкирку, смотрит прямо в глаза. Поджимаю к себе лапы, хвост, уши и вообще вся пытаюсь сжаться до полного исчезновения.        — Не стыдно? Это кто натворил? Кто? — рычит класс.рук., в то время, как Хизаши дополняет его слова действиями, встряхивает, поворачивает к учителям. Жалобно мяучу, смотря на Стёрку. — Не плачь мне тут, сама виновата.       Закидывают на плечо, тащат куда-то. Владыка спального мешка идёт следом, сверлит взглядом. Обиженно соплю, нарочно задеваю хвостом лицо Мика, пока тот не ловит его, сжимает. Паникующе оглядываюсь на него, пытаюсь приподняться, отнять конечность, но меня лишь подкидывают, держат дальше. Безвольно висну, впиваюсь когтями в лопатки, натыкаюсь на очень хмурое, даже через бинты, лицо мужчины. Он тянет ко мне свою левую руку, менее поломанную, а я жмурюсь, сжимаюсь, ожидаю. Но удара так и не почувствовала. Рывком стаскивают с плеча, не успеваю убрать ногти, царапаю. Ставит на ноги, тут же отпрыгиваю подальше, забираюсь под стол, в самый угол, чтобы не достали, принимаюсь вылизывать хвост. Обмениваются шептанием, выглядят серьёзно, смотрят на меня.        — Ты наказана, — негодующие рычит черновласый, внимательно смотрит на меня. Перекладывает забинтованные руки на груди, а я от этого взмаха дёргаюсь, вжимаюсь в пол, будто своими поломышами он может мне навредить. — Но если будешь хорошей девочкой и ничего здесь не тронешь, мы закроем глаза на твоё поведение.        — Свет оставить? — рука блондина у выключателя, нежно улыбается. Не отвечаю ему, напряжëнно слежу за движениями.       Мужчины в последний раз оглядываются, выходят, закрывают дверь. Вот вам и повеселились. Обхохочешься. Пытаюсь успокоить дрожь, душу паническую атаку, прячу от самой себя нервозность в движениях языка по шерсти. Уже мокро, неприятно. Закрываю глаза, глубоко дышу, шепчу детальную внешность своих родителей, кумиров, одноклассников, учителей. Натыкаюсь на образы этих двух придурков. Какого чёрта я вообще их испугалась? Ну да, триггер и что? Они не обидят, они не навредят. Ты же вечно сама к ним лезешь, позволяешь себя гладить. Всё хорошо, он не знал, иначе бы так не сделал. Класс.рук., наш вообще просто погладить хотел, наверное заметил, что ты испугалась. Так что хватит трястись, выбирайся из-под стола и осмотри пространство. В последний раз прерывисто вдыхаю и поднимаюсь на ноги. Он не выключил свет. Это мило. Столовая без учеников выглядит странно. Натыкаюсь на оставленную еду. Стакан молока, копчёная рыба и жимолость. Набор «сри долго и счастливо». Брезгливо морщусь на некогда живое пресноводное, облизываюсь на ягоды. Мррр, они бы сейчас мне не помешали. Успокаивают, да ещё и вкусно. Но мне сказали ничего не трогать. А если совсем немножко, откуда узнает? Не глупи, тут наверняка камеры. Негодующие вздыхаю, делаю себе хуже, обнюхиваю плоды. Так сладко, свежие, наверняка сочные. Нет, нельзя!        — Да это издевательство! — вскидываю руки, падаю на пол, перекатываюсь подальше от злосчастного стола. — Точняк! Это ведь мне ничего нельзя трогать!       Быстро пишу Мине, объясняю ситуацию. Прочитала, но ничего не отвечает. Может, занята? Или я просто заебала её своими выкрутасами? Вздрагиваю, когда она неожиданно врывается, тащя с собой Каминари и Минету. Оповещает, что скоро ещё ребята подойдут. Любовно обнимаю подругу, благодарная, что она так быстро среагировала и вообще не проигнорила меня. Одноклассники садятся ко мне на пол, достают картишки. Идея на раздевание отсекается сразу, напоминаю про камеры. Играем в дурака, переводного, да подкидного. Припоминаю все пословицы, как дедушка учил, злорадно отскакиваю, тычу пальцем в наш излюбленный повербанк. Он обиженно надувает губки, выпрямляется, прочистил горло.        — Шёл я лесом, ссать хотел, тут комар мне на хуй сел. Я хотел его поймать, да улетел, ебёна мать! — с расстановкой, красиво так, пропел частушку блондин. Зааплодировали ему, парень кланялся.        — О, вы тут уже без нас начали! — Киришима тащит за собой Бакуго, на них с лёгким напряжением смотрит Джиро.        — У меня есть сомнения, на счёт нашего нахождения здесь, — неуверенно говорит Момо, держит пальчики у губ.        — Да ладно тебе! Мне сказали ничего не трогать, но не запрещали кого-нибудь звать! К тому же, когда герой не может справится, он ищет помощь, — заговорщески улыбаюсь им, обнимаю каждого по очереди. С псиной это больше выглядит так, будто у нас поединок, не даётся, угрожающе рычит. Но малыш, меня это не пугает, так что всё равно сжимаю его в своих руках.        — Звучит как тост! — кричит весёлая Урарака, влетая прямо в центр с несколькими бутылками газировки в руках. Следом за ней вбегают Иида и Изуку, так же неся вкусности. — Это будет так весело!        — Но ребята, помните, сохраняем порядок и правила безопасности, — вкидывает староста, размахивая руками. Подбираюсь к нему, трусь об плечо, всучиваю стакан.        — За нас и нашу крутость! — предлагает тост Мина, поднимает напиток. Тянемся к ней, чокаемся, кто-то проливает половину, карты раскидались по полу.       Включаем музыку, Ашидо показывает движения, затаскиваем к нам Такоями, и танцуем прямо на столе, не стесняясь, веселясь. Хагакуре снимает всё на телефон, в неё стреляет из хлопушки Денки и в попытке избежать гнева прячется за Кацуки, который тут же взрывается, кричит. Прыгаю на него, он машинально ловит, с шоком и возмущением смотрит. Обвиваю шею руками, кусаю за нос и тут же убегаю, пока хвост не ободрали. Подскальзываюсь на льду Тодороки, сбиваю с ног Минету. Парень с криком обнимает меня, летим дальше, Кода не успевает отскочить, придавливает. Тысячи извинений, пытается встать, снова падает. На помощь приходит Шоджи, ловит парня, оттаскивает к себе. Кое как встаю, держусь за вежливо протянутый хвост Оджиро и слышу истеричный смех ребят.        — А тебе идёт! — чуть ли не задыхаясь, визжит виноградина, тыча в меня пальцем. Опускаю взгляд вниз, вижу, что его шарики прилипли ровно на грудь.        — Идея! Серо, ленту! — протягиваю руку. Парень с готовностью пользуется причудой. Обматываю себя, ноги, руки и предстаю перед ребятами. — Я Полночь!       Зарядившись бредом, каждый пытался сойти за какого-то героя, в особенности наших учителей. Бакуго брыкался, но не без помощи девчонок, нарядили его в Гончего. Видимо всё же поддавшись влиянию сверстников, хоть и своеобразно, он правдоподобно залаял, погнался за мной. Ловлю взгляд Ииды, он кивает, приседает, ко мне спиной. С разбега запрыгиваю к нему на плечи и мы ускоряемся, меня сдувает, хвост треплется, как тряпка, косичка разматывается из гульки. Поднимаю руки, радостно вою, падаю от резкого торможения. Перелетаю через шахматную партию между Такоями (Эктоплазм) и Сато (Кровавый Король), столом служит стоящий мостиком Киришима в образе Йороймуша. Меня ловко ловит Тсуи, она же Рюкю. Приземляюсь ей в руки, смеюсь, целую в щёку. Откидываюсь на Урараку, та трётся своим носом о мой и на нас высыпают целое ведро блёсток. Отфыркиваюсь, пытаюсь отряхнуться, но лишь раскидываю розовые частички и голова закружилась. В нос попало, запах перебивает обоняние, но задумываться об этом не хочется. Останавливает Шоджи, даёт в руки стакан и хлопушку, сажает себе на плечи. Зловеще смеюсь, выпиваю залпом, целюсь Денки в задницу. Переглядываюсь с Джиро, она оттягивает его портки, стреляю. Через штанины парня сыпятся конфетти, бросается на нас.        — Ребята, у нас же завтра уроки! — кричит Иида, косплея Цементоса, одетый в коробки. — Может домашку хоть сделаем?        — Я за, вместе быстрее справимся! — кричу, подняв вверх руки. Шепчу благодарности нашему осьминогу за аккуратность в транспортировки меня, трусь о него виском и спрыгиваю, стараясь не поцарапать.       Садимся за столы, открываем тетради. Яойроза помогает с математикой, раскладывает по полочкам все теории. Я же объясняю английский, показываю на примере совести Минеты времена. Ну это всё ладно, Бакуго вообще удивил, оказался крут в литературе, хоть и орал. Его помощь походила на попытки казнить словами. Вполне успешные, должна сказать. В какой-то момент, под его маты включили бит и у нас снова начался движ. На последних порах адекватности убираем школьные принадлежности в сумки, забираемся с Миной на стол. Кьёка поёт какой-то сомнительный текст, смысла в котором нет, но качает. И под это мы танцуем, гладим друг друга по бёдрам и совсем не важно, что розовая сделала закос на ещё одного Эктоплазма, оперируя, что костюм у него крутой. Сближаемся, прижимаемся друг к другу грудью, одна настоящей, я не особо, веду от щеки до шеи. Тянется ко мне, будто сейчас поцелует, но быстро перехватываю её за талию наклоняю, веду носом до самой груди, наполняя лёгкие до отказа клубничным запахом. Наматывает косичку себе на руку, притягивает меня ближе.        — Красиво, — довольно поворачиваюсь на комплимент и сталкиваюсь взглядом с Полночью. Вот это крутой костюм вышел, наверняка Момо создавала.        — Давай к нам, — затаскиваю на стол, тут же обходим её, создаём хоровод из двух людей. Красавице кто-то протягивает газировку, а я пытаюсь вспомнить, кто это. — Пей!        — Тут не киснут! — соглашается Мина.       Смотрит по сторонам, в стакан, пожимает плечами и пьёт залпом, будто это что-то крепкое. Двигается с нами, улыбается и все в столовке тоже сходят с ума. Спотыкаюсь, падаю со стола, но совсем не пугаюсь. Ожидаемо чувствую чужую хватку на себе, крепкие руки. Мурлычу, смеюсь. Смотрю на мальчишку и удивляюсь крутости костюма. Вот это Каминами постарался! Трусь об него, чувствую силу и возраст через блёстки в ноздрях, да ещё и высоковато как-то. Осознание приходит вспышкой, но верить не хочется. Оглядываюсь, вижу перепуганного Денки, смотрящего на меня. Пизда. Выкидываю к нему руку, парень тут же реагирует, выдёргивает меня из хватки смерти. Летим на Ииду, вопя «код чёрный», тут же собираемся. Одноклассники быстро прощёлкивают ситуацию, хватают как можно больше вещей, сбегают. Вместе со старостой на космической скорости прибираемся. Я собираю мусор, уклоняясь от учителей, парень орудует шваброй. Нас страхует Минета, готовится пригвоздить любого учителя к полу. Хватаю мальчишку на руки, Такоями мешок с мусором, сбегаем с места преступления. Собираемся во дворе, пытаемся отдышаться.        — Нам пиздец, — выдыхает Изуку. Шокировано смотрим на него, но не выдерживаем, смеёмся, садимся прямо на землю. — Кстати, а тебя не накажут ещё раз?        — Возможно, — пожимаю плечами, пью прямо из бутылки. — Но я ни о чём не жалею, вы слишком крутые.        — Да! И в следующий раз придём к тебе снова! — подскакивают девчонки, обнимают, видимо даже не сомневаясь, что я буду наказана. За рукав дёргает виноградик, испуганно смотрит за нас. У него так драматично, медленно падает ушко из стаканчика и скотча, служащее деталью под образ Незу.        — Хотелось бы вас всех поставить в угол, — устало вздыхает Сотриголова, садится на ступеньки. Указывает подбородком на напиток, ищу в вещах трубочку.        — Я слышу «но», — нагло улыбаюсь, обхожу его, глажу хвостом. — А если ошибаюсь, то наказание понесу за всех.        — Молодец какая. Сядь уже, — цыкает, падаю рядом и пртягиваю ему бутылку с соломинкой, отпивает. — Верно, бить никого не буду. Условия соблюдены, Мори ничего не трогала, а то что вы пришли ей на помощь, в целом, меня даже радует. Но чтобы я такого больше не видел.        — А вы глаза закройте! — предлагает Денки, видимо, поверив в себя, но его дружно поддержали, соглашаясь. Смеюсь, улыбаюсь.       Эти люди настолько круты, что я даже не смею сомневаться, тусы ещё будут и даже похлеще этой. Трусь о плечо учителя, случайно оставляю розовый блестящий след. Смотрим на него, друг на друга и я понимаю, что если сейчас не свалю, меня, вероятно, убьют. Скомкано смеюсь, желаю ему хорошего для, на всякий случай поклонившись, чтобы наверняка, но это было зря. Хотела загладить вину, а вместо этого уебала его косой, ещё и блёсток в лицо кинула. Сидит, блестит. Судя по взгляду, думает, где тело закапывать. Ребята, пытаясь не ржать, быстро документируя всё на камеру, утаскиваю меня с места происшествия, а то ещё что-нибудь натворю.