Своя

      Урарака и Мидория ничего не знают, Иида менее мрачным не становится. На переменке рассказываю девчонкам и невольно слушающим пацанам, что вся соль моего вчерашнего настроения была в том, что Айзава был в чужой шерсти, когда тут я везде хожу. И ведь не объяснил моментально, как заметила, а только потом что-то попытался исправить, когда уже очевидно злилась. Да ещё и как, пальцем подзывал, ну где такое видано? У меня что, гордости нет? Не то чтобы ревновала, просто злит, что МОИ люди могут точно так же, как и меня, ласкать кого-то другого. И тем более, я ведь знаю, те кошки были в курсе, что он мой, от него за версту пахнет. Как и от каждого в классе, каждого, кто принадлежит мне. Очако смеётся, делится, что почему-то так и думала, что я ужасный собственник. Фыркаю, отворачиваюсь, чувствую, как краснеют щёки. В класс заваливается Ямада, мы тут же разлетаемся по своим местам, послушно смотрим на него.        — А если он будет, как тебя, тискать кота? — приходит сообщение от гравитационной девочки. Смотрю на неё, она кивает на англичанина.        — В первую очередь, посочувствую живности, — быстро печатаю в ответ. — Но в целом, так же разозлюсь. Я не просто так его терплю.        — Восхищаюсь твоим отношением к учителям.        — У нас всё взаимно, я не принуждаю, — вижу её немой смех, присылает мне стикер дёргающего бровями котёнка. — Кстати, хочешь помогу с английским?        — Правда??? Было бы очень круто!        — Тогда сегодня, если не лень, дождись меня с тренировки.       Она поворачивается ко мне, активно кивает и тут же привлекает внимание Хизаши. Нас спасает Тодороки, отвлёкший учителя на себя, дав правильный ответ. Девушка выдыхает, возвращается к уроку, а я быстро благодарю парню в сообщении. Читает, кивает, снова утыкается в тетрадь. Какой лапонька. На переменке лезу к нему, трусь виском об скулу и под полностью не понимающий взгляд убегаю в столовку. Сегодня появилось желе из дыни и огурца, я должна это попробовать. Держа в руках миленькую упаковочку, замечаю на периферии фиолетовую макушку, заметно возвышающуюся над остальными. Шинсо. Выплываю перед парнем, улыбаюсь, он таким же довольным этой встречи не выглядит. Игнорирует, пытается пройти мимо, но у меня игривое настроение, так что так просто не отпущу. Вьюсь вокруг, пытаюсь узнать как он, иду спиной. Хватает за руку, тянет на себя, спасает от столкновения. Довольно скалюсь, сжимаю его локоть в ответ.        — Ну, малыш, я не укушу, — закатывает глаза, отворачивается и кажется уже жалеет, что помог. — Ты здесь из-за желе? Хочешь напополам?        — Ты мне не интересна, — устало, без эмоций. Едко усмехается, переводит на меня глаза и улыбочка застывает, как маска. Хер там, мне пофиг на твоё мнение. — Я могу просто отобрать его у тебя.        — Можешь, но это как-то не по геройски, — пожимаю плечами. Отпускаю его, отступаю на шаг, даю пространство. Осматривает меня с ног до головы, прячет руки в карманы и уходит. Но быстро возвращается с двумя ложками и блюдцами. — Итак, крутой мальчик, я хочу знать самый кринжовый случай, когда ты использовал свою причуду.        — Тогда ты тоже делишься, — вываливаю десерт на посуду, пытаюсь ровно разделить, прикрыв один глаз. — Ты ещё линейку возьми.        — Щас сам за ней пойдёшь, — фыркаю, переваливаю половинку ему. Пробуем и это чёрт возьми восхитительно. Свежо, немного сладко, сочно. — Итак, однажды в детстве меня стошнило шерстью на голову папе, когда он катал на плечах. Стоит ли говорить, что он ещё долго этого делал?        — Фу, я его понимаю, — морщится, смиряет меня взглядом, но есть не прекращает.        — Ой, отвали. У всех с животным типом есть бзики, — пихаю его в плечо. — Теперь твоя очередь.        — Однажды меня обидел мальчик и из мести я заставил его умыться из горшка, — обыденным тоном, пожимает плечами. Раскусываю кусочки, смотрю на него.        — Ты крут, знал? Я плакала, когда меня обижали, — хмыкаю. Его лицо излучает пофигизм, спокойно собирает посуду. — А потом научили боксу и начала выбивать зубы.        — И без этого думал, что ты ненормальная, — сдаёт на мойку, поворачивается ко мне, держит дистанцию. — Спасибо за желе, но мы не друзья.        — Не сомневалась, — усмехаюсь и теряю контроль над собой. Вот засранец. А это весьма странное ощущение, будто зритель в собственном теле. Интересно, я могу в это время поспать?        — У вас все в классе так легко ведутся? Что с вами не так? — не уверена, что эти вопросы требуют ответа, да я и не смогла бы, поэтому просто мысленно передразниваю его. — Оставь меня в покое.       Действие спадает через пару минут, когда он уже успел смыться из столовой. Цыкаю, бегу в класс, врываюсь со звонком. Эктоплазм игнорирует, делает вид, что книга ну просто обосраться какая интересная, аж ученика не видно. Прыгаю на своё место, улыбаюсь ребятам. Как только все перестали обращать на меня внимание, утыкаюсь в телефон, перехожу со странички на страничку в соцсетях, ищу этого придурка. Хвост радостно дёргает кончиком, закрепляю профиль. Пробегаю взглядом по классу, все что-то пишут. На доске примеры по последней теме, быстро решаю их, переписывая в тетрадь. Смотрю на половинчатого, он скучающе играет в шашки в телефоне. Пхах, какое чудо. Подглядываю к Момо, она вообще химию с субтитрами смотрит. Эти ребята невероятны, мне кажется, они тупо не умеют прокрастинировать. Научить, что ли? Ладно, на сегодня у меня уже есть один ученик.       Дышать больно, мышцы трясёт, пытаюсь подтянуть тело к турнику. Снизу лает Гончий, недоволен, что у меня не получается. Должна стать сильнее, быстрее. Соскальзываю, приземляюсь на лапы, активно глотаю воздух, распахнув пасть. Недобро смотрю на учителя, вылизываю горящие подушечки. Ино рычаще смеётся, кидает в меня арабский мячик. Едва уворачиваюсь, перекатываюсь в сторону, с возмущением поворачиваюсь к нему и тут же вынуждена прижаться к полу. Снаряд задевает ухо, неприятно выворачивает. Хватаюсь за него, нежная кожа саднит, больно. Пёс спрашивает, в порядке ли я, не сильно задел и при этом не прекращает швырять. Скомкано отчитываюсь, заверяю, что в порядке и пытаюсь убежать от атак. Мявкаю, трясу подбитой лапой, тут же её вылизываю, вытянув ногу. Мужчины поднимает одну бровь, довольным не выглядит. Легко поднимает меня за шкирку, осматривает и фыркает. Я должна лучше уклоняться, быстрее реагировать, чуять опасность. И если есть возможность, просто поймать предмет, сделать его своим оружием. Ставит обратно, но уставшие конечности не держат, складываюсь, как тряпка. Виновато улыбаюсь, как бы извиняясь за свою слабость. Гончий морщится, мельком видны передние зубки, разрешает на сегодня закончить. Кое-как заставляю себя подняться на все лапы, дружелюбно прощаюсь и уползаю в раздевалку, где усевшись на пол, закинув ноги на скамейку ждёт подруга, что-то быстро печатая. Солнечно улыбается, фоткает меня. С ужасной жаждой пью витаминный микс, чувствую, как прохладная жидкость льётся в разгорячённом теле.        — Однажды он меня убьёт, — выдыхаю, переодиваюсь. Урарака активно кивает, следит за каждым моим действием.        — Я вообще удивлена, что тебя тренирует Гончий. Пугающий, — показательно вздрагивает, открывает передо мной дверь. — Если честно, мы все думали, что ты, как и все кошки, боишься собак.        — Во-первых, я, как и он люди. Во-вторых, не все кошки бояться их. Ну и в-третьих, вы правы, чертовски боюсь. Но сейчас активно борюсь с этим. И на самом деле, он классный. Правда, когда Айзава запер меня с ним один на один, я была уверена, что умру.        — Он что?! Это как-то слишком жестоко, — девушка прикрывает рот пальчиками, внимательно смотрит на меня. Не могу сдержать улыбку, трусь об неё, обнимаю за плечи.        — Поучительно. Теперь лучше себя контролирую и у меня крутой тренер, — отворачиваюсь от Очако и тут же натыкаюсь на нежную фигуру. Густые чёрные волосы до самой поясницы, чуть смуглая кожа с золотистым оттенком, светлые карие глаза и самая любящая улыбка. Тут же прыгаю к ней в объятия, висну на шее, жадно вдыхаю её запах. — Мам!!!        — И не только, — мужчина чмокает в макушку, выглядит немного устало. Громко мурлычу, лезу к нему на ручки. — Мы тоже соскучились, лучик. Ещё даже дома не были, только машину забрали.        — Джи, — одноклассница робко привлекает к себе внимания. Спрыгиваю на землю к ней. — Давай тогда завтра?        — Что? Нет уж, поедешь с нами, позанимаемся у меня, — хватаю её за руку и без спросов толкаю в машину, запрыгиваю следом. — Стоп, ты что, забыла? У нас завтра стажировка начинается.        — Ой, точно, — выглядит сковано, неловко смотрит на меня.        — Ты Урарака Очако, да? Лучик о тебе говорила, — мама улыбается, оборачивается к нам. Подруга быстро кивает, выглядит, как кролик. — Что бы хотела скушать на ужин?        — Ей нравится моти и в целом японская кухня, — перебиваю её скомканные протесты, подмигиваю. Она возмущённо стреляет взглядом, вызывает у меня смех. — Как относишься к быстрой езде?        — Не знаю. Нормально? — папа тихо смеётся на это, жена слегка стукает его по плечу. Быстро пристёгиваю девчушку, когда трогаемся с места, тут же разгоняемся.        — Расслабься, милая, это безопасно, — обвиваю хвостом её талию, пытаюсь подбодрить. — Смотри, как круто весь мир смешался в одну полоску. Так почему вы приехали раньше?        — Человек, с которым мы должны были заключить контракт, неожиданно решил, что он слишком крут для этого всего и попытался взять нас в заложники. Но твоя мать выкинула его в окно, — с наслаждением наблюдаю, как лицо девушки меняется с переживания на полное непонимание, даже шок.        — Он разозлил меня, — отмахнулась, снова повернулась к нам. — А у вас что нового? Можешь жаловаться на неё, мы понимаем.        — Ну, — Урарака задумчиво приложила руку к подбородку, глядит на меня. Возмущённо смотрю на них, дёргаю кончиком хвоста. — Мы выбирали геройские имена.        — Дааа! Это было прикольно, — активно киваю, лезу за лаской чуть ли не на колени родителям. Папа треплет меж ушей одной рукой, толкает меня обратно. — Кацуки так и не выбрал себе имя.        — Да кто вообще захочет, чтобы его называли киллером? — шутливо фыркает одноклассница. Смотрим на неё, отец тихо смеётся.        — Позволь представлю тебе своих родителей. Папа — Грейс Мори, в прошлом гонщик под именем Смертоносный. Мама — Сарра Мори, бывший боксёр, так же известная, как Убийца, — лицо девчушки становится нечитаемым. Непонимание, вина, удивление, сомнение, эмоции плещутся в её взгляде. Смотрит на женщину, будто впервые увидела, чуть щурится. — Да, она у нас буквально олицетворяет пословицу «не суди по обложке».        — Сейчас мы уже отошли от дел, — мужчина резким поворотом паркуется, глушит машину. — Иногда только балуемся, вспоминаем молодость.       Бегу с папой на перегонки к входу в гипермаркет, он пытается сбить меня, ставит подножки. Уворачиваюсь, самодовольно скалюсь и спотыкаюсь об неожиданно поднявшуюся решётку. Рычу на него, что применять причуды не честно, на что он так удивлённо улыбается, подмечает, что я то на всех лапах бежала, сама свою использовала. Оборачиваемая на маму, чтобы она разрешила этот спор, но женщина игнорирует, спокойно разговаривает с Очако. Обиженно фыркаем, уходим в магазин и тут же пытаемся сбежать в любимые отделы, но женщина привычным движением ловит за шкирки, мило улыбается. Переглядываемся, сдаёмся, смирно шагаем за ней и складываем в тележку всё, на что укажет. Пытаюсь дотянуться до верхней полки, достать себе йогурт. Папа приходит на помощь, поднимает меня и весело улыбаясь, сажает себе на плечи. Поворачиваемся к дамам, синхронно показывая свою крутость, игнорируя их полуулыбки, которые так и говорили, «какие же они отбитые». Зато нам весело. Мама вздыхает, спокойно поднимает Урараку и сажает себе на одно плечо, легко придерживая. Девушка теряется, делает себя невесомой, паникующе смотрит на меня. А я что? Я хочу быть ещё выше, пытаюсь встать ногами на плечи, балансирую. Азартно усмехаюсь и жалко мявкаю, когда родитель делает шаг, теряю равновесие. Спрыгиваю на землю, тяну руки к подруге, помогаю спуститься, хотя, вероятно, ей не нужна была моя помощь. Беру маму за руку, успокаиваюсь, пока отец бегает по всему залу из-за её поручений.        — Хочешь чего-нибудь конкретного? — обвиваю её ногу хвостом, глажу, отпускаю. Одноклассница задумчиво поднимает глаза к потолку. Кажется, уже спокойнее себя чувствует, уже не пытается отвертеться от нашего желания дать всё.        — Желе, — и смущённо треплет волосы на затылке. Трусь об неё виском, мурлычу.        — Эй, лучик, смотри, что нашёл, — мужчина выскакивает перед нами, садится на корточки, держа перед своим лицом 5 килограммовую упаковку мороженного с мятой. — Можем к нему открыть землянику и заварить травяной чай.        — Нужно ли мне озвучивать, как я тебя люблю? — хвост возбуждённо извивается, задирается столбом. Папа тепло улыбается, кладёт упаковку ко всем остальным покупкам.        — Мы на кассу, так что у вас пара минут, чтобы взять себе, что хотите, — родительница целует мужа в щёку, уходит. Он улыбается, как кот наевшийся сметаны, чуть ли не летит за ней следом, нашёптывая что-то приторно милое, пропитанное самыми искренними чувствами.        — Они так красиво смотрятся, — Очако поворачивает на меня голову, тут же улыбается, гладит меж ушей. — Начинаю понимать, почему ты такая милашка.        — Мрр, в таком случае, твои родители самые добрые люди в мире, — шутливо толкаемся.       Перебиваем себе аппетит, едим желе, делаем домашку, пока мама с папой готовят ужин, слушая музыку своей молодости. Подруга моментами отвлекается, пытается услышать в русском тексте знакомые слова и мне приходится её контролировать. Тихо перевожу ей песни, пока она кропотливо решает алгебру, грызёт карандаш. Слышу смешок родителей, смотрю на них и уши пристыженно опускаются. Банки из-под пива в мусорке. Отец подмигивает, матушка прикрывает глаза, игнорирует. Переключается на другое, смотрит на обгрызанные куски шашлыка, след зубов прямо на листах салата. Делаю вид, что непричём, показываю девчушке, где ошиблась. Она понимает, кивает и приходит к правильному ответу, солнечно улыбается мне. Слишком милая. На стол запрыгивает Ясу, ложится прямо на тетрадь подруги, вылизывает лапы. Намёк ясен, прекращаем. Убираю всё в сторону, живность перетекает на девичьи коленки, подставляется под руки, выпрашивает ласки. Перед нами появляется еда, исходит паром.        — Вау, как всё вкусно выглядит, — Уравити восторженно смотрит в тарелку, кошка убегает на своё место.        — Они очень круто готовят! Ешь, пока не остыло, — дую себе на ложку, Ясу уже во всю лакает из своей тарелки.        — Спасибо, лучик, — мама улыбается, прижимает ладонь к щеке, чуть краснея. — Как там Айзава? Не сильно его достаёшь?        — Нашла у него на одежде чужую шерсть, — безразлично пожала плечами, но хвост предательски стукнул по ножкам стула. Урарака с интересом наблюдала за обстановкой, кавказская красавица удивлённо подняла брови, а отец держал холодное лицо, только вот ложка в руке деформировалась. — Но, как оказалось, зря обижалась, он просто навещал своих друзей, а они владельцы кото-кафе.        — Лучик, милая, друзьям нужно доверять, — мама не меняет любящего лица, но в голосе слышны воспитательские нотки.        — Ну, я тоже об этом подумала, — дёрнула ухом, отпивая колу. — Поэтому пригласила его зайти на ужин. Всё равно в доме пусто, а так, нам двоим компания на вечер.        — Чего?! — в унисон воскликнули папа и подруга, во все глаза смотря на меня. И чего так шумно реагировать.        — Одобряю, он не выглядит, как человек…        — Согласен, — кивает отец, перебивая супругу. Та кидает на него недобрый взгляд, заставляет заткнуться.        — …Который нормально питается, ему полезно, — заканчивает мысль, закатывая глаза на кривляния мужа. — Только смотри, чтобы это не сказалось на учёбе.        — Почему ты нам не рассказала?! — визгливо шепчет Урарака, схватив меня за руку, отправляя вилку в полёт. Слежу за столовым прибором, улыбаюсь, видя как папа совершенно спокойно вылавливает его, держит.        — Вы не спрашивали, — не глядя отгоняю Ясу от своей тарелки. — Если не знали, то я вообще часто смотрю, чтобы все нормально питались и чувствовали себя хорошо. Почему все реагируют так, будто у нас какие-то такие отношения? Мы друзья, тем более, на грани принятия целибата.        — Одобряю, — кивает мужчина, ласково улыбаясь девушке, передавая вилку.        — Осуждаю, — фыркает мама, кидая в благоверного скомканной салфеткой.       После ужина нам выдали большие порции мороженого, положив сверху консервированную землянику, которую когда-то прислала бабушка. Не могу сдержать мурчания, наслаждаюсь десертом, чуть ли не отрубаюсь от кайфа. Но нужно выполнять поставленную себе задачу, разбираю с подругой моменты, которые она не поняла, пытаюсь построить диалог. Родители стебут нас, разговаривают между собой на английском. Фыркаю на них, прошу тишины, возвращаюсь к материалу. Всего немного внимания и девчушка во всём разбирается, радуется своим успехам. Сую папе на проверку, он бросает взгляд и кивает, хвалит, мы молодцы. Получаем какао, место на диване перед телевизором. Урарака кладёт голову мне на плечо, наконец перестаёт расспрашивать про мои приключения с преподами, улыбается и мне так тепло становится от её счастья. Хочется защитить и не позволить никогда в жизни грустить. Предлагаю ей остаться на ночь, утром сбегаем за её вещами и на вокзал, всё равно нам к 12, успеем. Она шутливо дерётся, называет меня лисицей, а не кошкой, но соглашается. Трусь об неё, топлю в своей нежности. Взрослые сидят на другом конце, наблюдают за нами, чокаются бокалами с вином.