Своя

      Мы распрощались не доходя до моего дома. Нас встретила на углу улицы Ясу, обошла вокруг, внимательно посмотрела в глаза. Ну да, логично, если папа увидит Шоту, снова будет как собака на цепи, ходить вокруг и рычать. Распахнула руки для объятий и стоило мужчине наклонится, как тут же притянула ближе, укусила за щёку. И убежала, подхватив кошку быстрее, чем получила люлей. Обожаю так делать. Заходя в дом, с порога известила, что Очако согласна жить с нами и переедет послезавтра, нужно будет кому-то из родителей быть свободным, чтобы сгонять с нами за вещами. Я бы, конечно, и сама могла, но права будут действительны только с 18 лет, а на данный момент и 17 нет. Мама тепло улыбается, окидывает меня взглядом, но не комментирует отсутствие школьной формы, обещает быть за рулём. А вот папа всё же любопытствуют, куда это я шмотки дела? И что это за футболка такая? На ней явно ошибка, ну как у пони может быть два хвоста. И этот мужчина в прошлом известный ловелас? Не вдаюсь в подробности, поверхностно объясняя, что пока дурачились, испачкалась и друг дал свою одежду. Я в порядке и ему этой информации хватило, зовёт за стол.       Забавно было видеть лица учителей, когда Хизаши отдавал мне форму, вместе с пиджаком, который я благополучно у него забыла. Одевалась прямо на месте, не стесняясь. Ну а что? Топ и шорты, поверх рубашка и юбка. 13 что-то тихо спрашивает у Полночи и та хихикает, так же шёпотом отвечает. Встречаю взглядом Всемогущего, хвост недовольно бьёт об пол, выдавая мою обиду к герою. Хотя, я и не скрывала. Блондин нервно трогает свой пиджак, заламывает пальцы, останавливаясь рядом, не решаясь привычно понежничать со мной. Кидает на меня быстрый взгляд, поднимаю одну бровку-овальчик, не меняя бесстрастное выражение лица. Ну, я надеюсь, что оно так выглядит. Герой №1 умоляюще смотрит на Немури, но та забавляется ситуацией. Сама разыграла спектакль, сама и смотрит.        — Господи, эта девушка пугает, — вздрагивает горластый, обхватывая себя за плечи. — Чувствую себя нашкодившим подростком перед мамочкой.        — Я очень виноват, — всё же решается, подходит ко мне. И моська какая грустная, аж сердится становится сложно. Но нужно держаться, а то совсем не выучит урок. — Такого больше не повторится и в случае опоздания обязательно предупрежу.        — Перед директором не отчитываемся, но она, — хмыкает в стороне Эктоплазм. Кидаю на него строгий взгляд, нечего настрой сбивать. А то я смягчусь от лести.        — Дай мне свою медкарту, — Тошинори активно кивает, будто это я спрашивала его, но быстро останавливается, с непониманием поднимает на меня глаза. — Не прям всю, допуска «В» вполне хватит.        — Хорошо? — неуверенно тянет, оглядывается на своих коллег. Те пожимают плечами, тоже не знают. Им не понять. Мне очень интересно изучить его тело, но Исцеляющая Девочка всё ещё не разрешает, так что, приходится добиваться желаемого обходными путями.        — Ну вот и славно! — бодаюсь лбом в плечо, всей собой показывая, что прощён. — Ну, раз здесь всё, я пошла! Всем удачи!       Сваливаю в класс, довольно улыбаясь друзьям. Мина сразу затягивает в центр, ругает, что я совсем перестала проводить с ними время, то учусь, то тренируюсь, то ещё что. Совсем свою молодость так растеряю. Смеюсь, обещаю затусить с ними, как раз ДР на днях. Все тут же оживают, поворачиваются ко мне. Спрашивают когда, где, во сколько, будет ли дресс-код? А алкоголь? На счёт последнего не уверена, одеваемся, как хотим, всё остальное обсудим ближе к дате. Единственное, точно у меня дома. Фумикаге и Тсуи сразу заверяют, что им там понравится, уютно, можно валятся вообще везде. Ну а что? Я кошка, люблю поспать в разных местах. Не понимаю, почему остальные так не делают, это же удобно. Вот Шота молодец, дрыхнет в любой ситуации и обстоятельствах, уважаю. Стоило всем занять места, Цементосу зайти в кабинет, как ребята уставились под парты, в телефоны. Включаю на своём камеру, приближаю изображение, чтобы увидеть, что там Шото смотрит. Но парень не дурак, отвернул экран, бросив мне быстрый взгляд. Причём хитренький такой. Стоило пойти на сближение, как открывается с новой стороны, прелесть. Но это не ответ, что они все там пишут. Почему я не в теме? Обиженно отворачиваюсь, смотрю в учебник, положив голову на парту. Всё равно ведь узнаю, смысл скрывать. Учитель отворачивается к доске и в меня прилетает смятая бумажка. Разворачиваю, а там писька нарисована. Ладно, может я и не настолько сильно обижаюсь, одобрено. Судя по стилю, это Мина, но вот почерк на обратной стороне говорит, что листок принадлежит Аояме. Прячу записку в сумку, пересекаюсь взглядом с ребятами, улыбка сама лезет на лицо. Парнишка сразу сверкает, а подруга подмигивает, шлёт сердечки. Вы бы хоть не палились так, литератор может и добрый, но пределы терпения имеет, а с нашей наглости, скоро их достигнет. Мужчина стучит костяшкой пальца по столу, привлекает внимание, смотрит строго. Пытаюсь его немного задобрить, поднимаю руку, готовая прочитать отрывок, но меня привычно игнорируют, итак оценок много. Собаки, мне может, внимания вашего хочется.        — Лицо проще сделай, — фыркает Бакуго, выходя вместе со мной из кабинета в столовку. — Выглядишь, будто готова нассать кому-то в тапки.        — Я тебе ща в рот нассу, — рычу, хлопнув его хвостом по жопе. Приседаю, уворачиваясь от руки и тут же получаю пендаля, падаю на четвереньки.        — Я конечно неотразим, но держи себя в руках, — смеётся сзади Каминари. Тяжко вздыхаю и просто лажусь на пол, уткнувшись лбом в холодную плитку.        — Ага, настолько, что она аж притворяется дохлой, — как обычно токсичет псина. Берёт меня за руку и просто тащит, собираю на белую рубашку всю грязь. Останавливается, резко поднимает за шкирку на ноги, чую его недовольство. Мимо проходит Исцеляющея Девочка и с подозрением смотрит на меня.        — Еба, чел, ты сейчас жизнь спас, — сжимаю его лицо за щёки, поворачиваю к себе. — Дай отсосу, в благодарность.        — Нахуй иди, — показывает фак. Азартно скалюсь, провожу по нему языком и тут же падаю на мостик, потому что друг буквально готов мне зубы в глотку затолкать. — Уебанша!        — Ребята, пожалуйста, мата поменьше! — встревает староста, становясь между нами, махая руками. Поднимаюсь на ноги, переглядываюсь со взрывным.        — Ебало поуже, — ухмыляемся, звуча в один голос.        — Вы такие токсики, когда вдвоём, — тяжко вздыхает Джиро, хлопая очкарика по плечу.       Пожимаем плечами и сваливаем. Толкает меня в сторону у самого входа в столовую, из-за чего чуть не врезаюсь в стенку, показывает фак и уходит вперёд. Вот говнюк. Бегу за ним, но вынуждена сбавить обороты, ну и толкучка. Нифига не вижу, что сегодня из еды есть. Строю глазки Коджи, тот мило улыбается, поднимает меня, как Симбу из одноимённого мультика. Складываю руки козырьком, присматриваюсь, быстро печатаю меню в чат класса, потому что мы все вышли поздновато, вряд ли кто успел до очереди. Тут же прилетают благодарочки, перетекаю на плечи парнишки, не намереваясь идти самостоятельно. Одноклассник спорить не стал, смиренно пошёл к стойке выдачи, скромно улыбаясь, поглаживая меня одной рукой. Интересно, они все так спокойно относятся к тому, что я катаюсь на них, но им не тяжело? Вставшие за нами Шоджи реагирует, как обычно, спокойно, убеждает, что я весьма лёгкая и, не знает как остальным, но ему это не составляет проблем. Умилённо урчу, подтягиваю к себе его руку, прошу погладить. Мрр, какой же он тёплый. Прелесть. Спрыгиваю на пол, трусь о грудь парня, не стесняясь чужих взглядов. Кто свой, уже привык, а чужие меня не волнуют. Привычно беру себе томатный сок, а остальное не важно, пусть, что будет. Я сюда, по сути, только за напитком пришла. Овощное рагу с тушёным мясом? Что ж, питательно, вкусно, полезно, ничего не имею против. Главное, чтобы не морепродукты. Сажусь между Фумикаге и Югой, с интересом осматриваю их тарелки.        — Сырного супа? — протягивает ложку блондин. Принюхиваюсь, втягиваю приятный запах, с удовольствием съедаю, даже не забирая столовый прибор из рук парня.        — Очень вкусно! — признаю, засыпая в свой стакан немного соли и перца. — Хочешь?        — Джи, не втягивай других в свои извращения, — стебёт меня Тсуи. Фыркаю, накалывая немного мяса и протягивая блестяшке.        — Мерси, — обхватывает вилку губами, так же оставляя её в моих руках. — Лучше, чем я ожидал.        — А то! У меня хороший вкус! — горделиво скалюсь, задираю нос.        — Судя по вот этому, — Минета тыкает в мой прекрасный сок помидоров. — Не очень.       Щурюсь, смотрю ему ровно в глаза и отхлёбываю. Вздрагивает, сразу отворачиваясь. Вот и правильно, нечего тут мои предпочтения осуждать. Кстати о них. Тянусь через пташку, мешая ему есть, протягиваю руку к Сато. Тот замечает не сразу, его пихает в бок Денки и вздохнув, сладкий вкладывает мне в ладонь стик сахара. Замурррчательно. Засыпаю себе в рот, смакую, спокойно вылавливаю кусочки морковки. Напротив бубнят о моей неадекватности Серо и Минору, накидывая всё новые и новые аргументы, в которые вошли и мои отношения с учителем, ведь кто вообще будет тусить со своими преподами. Пфф, а вы пробовали? Это круто, между прочим. Блаты, конечно, мне никакие не даёт, но у меня есть классные, сильные, опытные друзья. И вообще, интересно смотреть на людей с другой стороны, которую они не каждому показывают. Вот например, я видела спокойного, домашнего Сущего Мика, кто-то ещё из класса может этим похвастаться? А кого-то ещё каждый будний день целует в лобик Всемогущий? Или может, пьёте чай с Исцеляющей Девочкой и директором Незу? Нет? Так звук на ноль и ловим тишину. Сначала попробуйте, а потом уже говорите. То что они наши учителя и старше, вовсе не делает их скучными или плохими друзьями.        — Ладно, ладно, мы поняли, были не правы, — поднимает ладони Ханта, сдаётся.        — Не уверен, что они будут с нами общаться так же, как с тобой, — подключается к разговору Токоями. — У тебя как будто какой-то дар, талант, заводить друзей.        — Ну, — криво улыбаюсь, уши понуро опустились, хвост поджался кольцом к телу. — Вряд ли это так. У меня друзей, помимо нянек и семьи, до поступления сюда никогда не было.        — Чего?! Не верю! — восклицает Урарака, выглядывая из-за Аоямы.        — Я вообще была ультро непопулярна, — пожимаю плечами, пытаюсь скрыть неловкость.        — Тебя травили? — спрашивает лягушка на прямую, как обычно, не ходя вокруг да около. Усмехаюсь, проглатываю овощи.        — Типа того, — морщусь.       Ребята переглядываются и приходят к умозаключению, что нужно найти тех придурков и выбить из них всё дерьмо, чтобы приползли ко мне на коленях, признали, что не правы и восхитились, какая я крутая. Смотрю на их заботу, не выдерживаю, хватаюсь за сердце и стекаю под стол, помирая от умиления. Они такие хорошие! Я же не выдержу, нельзя быть такими лапоньками! Ко мне заглядывает Тёмная Тень, интересуется, в порядке ли и это ещё сильнее бьёт по мне. Урчу, чуть ли не до икоты, катаясь по полу. Лучшие! Самые прекрасные! Перед столом появляется Мина на корточках, фоткает меня, сразу же убегает. Ой, да наплевать, пускай там даже будет самая уродцкая фотка в мире, это не уменьшит моей любви к друзьям.       Кацуки изъявил желание не посидеть в гостевой комнате, а напроситься со мной на занятия. Было забавно наблюдать, как парень пытался что-то понять в постоянных терминах и сокращениях наставницы, но без внимания не остался. Эта милейшая старушка притащила робота, сломала ему ноги и оставила псину оказывать первую помощь. Шокированный вид Бакуго надо было видеть, по его взгляду было понятно, что теперь он понимает, почему я её боюсь. Старалась не отвлекаться, но так интересно смотреть, как он пытается что-то сделать. Смотрит на бинт, искусственные переломы, отобранный телефон. Да, гуглить нельзя. Старушка, правда, всё же сжалилась, переключилась на него, чательно объясняя, оставив меня один на один с анастомозой, после сегментэктомии. Простыми словами, мы разрешали заворот кишок, удалением части из него и теперь это надо как-то сшить обратно. Я как будто червя пытаюсь склеить. У меня не настолько хорошо получается штопать, а тут эта штука ещё и склизкая. Проще было бы изалентой замотать, честное слово. Кстати, интересный факт, буржуйка, она же кишечник, сама знает, как расположиться в теле, так что врачи после операции тупо заталкивают её обратно. Но перед этим, МНЕ НУЖНО КАК-ТО ИСПРАВИТЬ ТО, ЧТО МЫ НАТВОРИЛИ!!! Я ей что, гений, так быстро всё понимать? Женщина, поубавь свою веру в меня, я уже забыла, как называются все виды иглодержателя. В итоге, получили нагоняй от старушенции мы оба. Переглядываемся, одними губами обмениваемся мнением, что эта мадам пугает похлеще злодеев, попёрлись к Гончему. Мужик так был рад, что в этот раз у него аж две игрушки, чуть не залаял. Церемониться не стал, быстренько разгорелись и погнали наматывать круги по полю, пока не захотелось лёгкие выблевать. И обязательно нужно вкладываться по полной, лёгкая пробежка не принимается, мы же, будучи героями, должны по нормальному гонять. С каждым километром запах карамели усиливался и в какой-то момент друг просто схлопнулся, улетая в сторону. Тренер спокойно выловил его в воздухе, разрешил немного отдохнуть. Пизда, чтоб я ещё раз разрешила кому-то присоединиться к тренировкам. Они как будто с ума сходят, от осознания, что теперь можно пытать сразу двух детей!        — Я больше с тобой не пойду, — устало хрипит, наконец отсосавшись от бутылки.        — Я больше и не позову, — усмехаюсь, всё же поднимаясь на ноги. А то не дело в коридоре валяться. — Ты не простудишься? Волосы сырые.        — Вылечишь, — нагло хмыкает, вставая, сразу собираясь с силами, будто его не бросали только что в стенку, как мяч.        — Ахуел? Я тебе крысин яд дам, — скалюсь, вылизывая подушечки на руках.        — Сдохни.        — Отсоси.       Несмотря на постоянные перебранки, которые создавали впечатление, будто ненавидим друг друга, Кацуки не спрашивал, куда я его тащу. Послушно сел в такси, уставился в окно, доставая наушники. Протянул один мне, посмотрел на уши и хмыкнув, насмехаясь надо мной, убрал их обратно. Что ж, несмотря на издевательство, это весьма мило, что он изначально хотел поделиться своей музыкой со мной и не стал слушать сам, поняв, что я не смогу. Я люблю свои уши, они очень хорошо слышат и улавливают больше звуков, чем обычный человек, но всё же минусы есть. Вижу, как смотрит карты, когда мы уехали достаточно далеко, не понимает, но не спрашивает. Да и вообще молчит, едем в тишине. Выскакивает следом за мной, осматривает пространство, хмурясь. Из длинного здания к нам выходит мужчина в перепачканных машинным маслом штанах, замученной майке и неизменными солнцезащитными очками.        — Здоров, — пожимаем друг другу руки, обнимаемся. — Кацуки, это Чел, друг папы и мой нянька.        — Йоу, — приветственно кивает. — Я всё подготовил, можете одеваться и начинать. А, и парень, — кладёт ему руку на плечо, поправляет очечи. — Плакать — это нормально.        — Чё? — ожидаемо не понимает, кидает на меня взгляд.        — Завались, не запугивай его, — увожу друга, толкая за плечи вперёд. Заходим в помещение, с кучей деталей, инструментов, химикатов. Открываю шкаф, смотрю на друга, достаю коробку. — Должен подойти. Если что, там ремешки, регулируется.        — Что ты задумала, психованная? — щурится, доставая комбинезон. Осматривает его, переводит подозрительный взгляд на меня.        — Хочу показать, как выпускаю эмоции, — хмыкаю, выуживая свой собственный.       Прямо на месте снимаю форму, кидая вещи на диван, надеваю шмот поверх шорт и топа. Взрывной повторять за мной не собирается, отошёл в уборную, немного покраснев из-за неожиданно стриптиза. Как мало надо, чтобы засмущаться, всего лишь увидеть, как девчонка рубашку расстёгивает. Возвращается ко мне, мучает рукава, свисающие с рук. Великовато. Помогаю, затягиваю ремни, подгоняя костюм под подростковое тело. Снимаю с полки наушники с микрофоном, проверяю, соединились ли друг с другом. Ну всё, теперь можно и начинать. Выходим через другою дверь, Чел уже ждёт нас, сидит на капоте машины. Ах, моя красотка, моя деточка, моя малышка. Обнимаю любимую крошку, пока Чел перекрещивает Кацуки. Только усмехаюсь на это, запрыгиваю за руль. На соседнее место приземляется жопа блондина, хотя больше и негде, тут всего два кресла. С неуверенностью, хмуро, напряжённо смотрит на меня, пристёгиваясь. Шутник, поправив очки, кинул ему на колени громкоговоритель, заверив, что пригодится.        — Итак, — азартно скалюсь, обнажая клыки, хвост в предвкушении дёргает кончиком. — Кричи.        — Что? — совсем растерялся, взялся за ручку двери. Нет уж, поздно. Тронулась с места, за секунду набираю безумную скорость, что аж выдавило в сидение, картинка перед глазами размывается. — Блять!!!        — Кричи!!! — повторяю ему, знаю, что услышит через наушник. Вхожу в поворот, нас толкает в сторону. Набираю воздух в лёгкие, сколько могу, сжав руль изо всех сил. — ААААААААААА!!!        — ААААААААААААААА!!! — тоже завопил одноклассник, хотя, скорее с перепугу. Вцепился в ремень, огромными глазами смотрит вперёд.        — Да, правильно!        — НИХУЯ НЕ ПРАВИЛЬНО, БЛЯТЬ, ЁБАНАЯ ТЫ ПСИХОПАТКА!!! — орёт, срывая связки. Бросаю на него быстрый взгляд, просто чтобы убедиться, что всё в порядке. Бледный. Постепенно, понемногу сбавляю скорость, чтобы немного отдышался. — ТВОЮ МАТЬ, ТЫ КОНЧЕНАЯ!        — Про мать было лишнее, — хмыкаю, тормозя, намеренно делая бёрнаут. Глотает воздух, смотрит в потолок, стекает глубже в кресло. — Ну что, как себя чувствуешь?        — Будто готов на убийство, — рычит, переводит на меня злой взгляд.        — Это потому, что мы только начали, — открыто смеюсь, беся одноклассника ещё сильнее. — Когда у меня много эмоций, которые надо куда-то деть, приезжаю сюда и гоняю. Помогает. Давай, пёс, попробуй расслабиться и насладиться адреналином.       Хмурится, выглядит серьёзно и собрано. Усаживается ровнее, делает глубокий вдох и наконец кивает. Тапку в пол, с ходу вхожу в вираж, сильно наклоняя машину на свою сторону и выцепив широкое пространство, выкручиваю руль, нарезая крендельки, заматывая нас, как юлу на месте, стирая покрышки об асфальт. Вопим, Бакуго ещё и руку в окно вытащил, испускает взрывы. Выравниваюсь, отгоняя нас ещё дальше, через апекс выходя на мокрый участок, намеренно обильно политый из шланга. Начинается аквапланирование, малышка виляет, не находя сцепление и приходится немного сбавить скорость, чтобы не потерять управление. Но, кажется, это замечаю только я, Кацуки во всю веселиться, переводя ор в неестественный смех, больше похожий на лай. Нервный, эмоциональный, бесконтрольный. Наконец-то отпускает себя, а то я уже правда начала переживать за его моральное состояние. Держу руль хвостом, высовываясь в окно, кричу, так громко, как только могу, чувствуя, что будто сдуваясь, как шарик. Горло болит, звук уже надрывный, а самое главное, чувствую себя легче. Останавливаюсь, мягко, спокойно, глубоко вдохнула воздух с запахом резины. Достаю из бардочка пачку сигарет, через окно залезаю на крышу, рядом ожидаемо садится друг.        — Будешь? — открываю измятую упаковку. Немного дрожащими пальцами выуживает себе никотиновую палочку вместе с зажигалкой, вертит, долго рассматривает.        — Я думал, кошкам не нравится запах табака, — пытается зажечь, но старенькое огниво лишь на седьмой раз извергает слабенькую искорку.        — Среди котов тоже есть токсикоманы. Да и я человек, между прочим, — скептично смотрит на меня, заставляя едко улыбнуться, обнажить зубки. Наклоняемся друг к другу, совсем близко, почти соприкасаясь носами, разжигаю свою от его. Чувствую запах горького дыма и карамель. — Легче?        — Типа того, — ведёт плечом, будто стряхивает с себя мою заботу. Хах, какой недотрога. Выдыхает сизое облачко. Он так красиво подсвечивается в закатном, огненном солнце, будто состоит из золота. — Какого чёрта ты вообще меня сюда притащила?        — Подумала, что тебе это нужно. Мне показалось, что ты, как и я, держишь слишком много в себе. Тебя ведь не устроила та победа на спортивном фестивале. Будто поддались, не восприняли тебя всерьёз. И каждый раз злишься, когда у Изуку что-то получается. Или когда тебя обходят, когда дают совет, когда отнимают лидерство, — резко хватает меня за грудки, занося руку с сигаретой, будто сейчас ударит или подорвёт. Ещё немного, и скинет на дорогу. Но, это не страшно. Я его не боюсь. — Ты боишься не оправдать собственных ожиданий? Или чужих? Того, что ты слабее, чем все думают?        — Завались! Сдохнуть захотела?! — рычит, трясёт меня, роняет пепел. Затягиваюсь, чувствую неприятный вкус, глотаю дым и выпускаю через нос, смотря другу ровно в глаза. — Я стану героем Номер Один!!! Так что мне не нужна твоя жалость! У меня нет права быть слабым, как ты!        — У всех есть на это право, — даже не пытаюсь вырваться, тень от угрожающей руки постепенно смещается с моих глазах на челюсть, рыжее солнце неприятно слепит. — Даже Всемогущий бывает слабым. И я не жалею тебя. Знаю, что жалость самое мерзкое чувство. Ко мне его часто испытывают.        — Расскажи, — рывком тянет обратно, отпускает, впивается губами в сигарету. Руки у него дрожат, выглядит, как зажатый в угол дикий зверь. — Выкладывай давай! Тогда я тоже поговорю.        — Эх, что-то часто в последнее время вспоминается эта история, — морщусь, невесело усмехаясь, треплю кончик хвоста. — Ну, ты ведь знаешь, я приёмная. Чёрт, а как начать-то? Есть теории?        — Дерьмоголовый думает, что они умерли, — пожимает плечами, переводит на меня взгляд, чуть двигаясь вперёд. Закрыл собой солнце, это мило. — Тупой повербанк же считает, от тебя просто отказались. Предположительно, из-за причуды.        — О, а ведь это почти так, — удивлена. Они не только об этом думали и делились мнением, так ещё и стоили правильные домыслы. — Надо будет узнать у него, как пришёл к такой мысли. Ну, короче, эти два уёбка видимо не имели деньги на гондоны или аборт. Или им хотелось грушу для битья, только опять же, не по карману.        — Тебя били, — понимает, хотя это не сложно, я по сути прямо сказала. Не меняет выражения лица, только чувствую, как его настроение тяжелеет, мрачнеет.        — Ага. Могу похвастаться, что об меня сломали железный стул, — синхронно усмехаемся, совсем не весело. — И много чего ещё. Правда, и мне ломали не мало. Били за всё. Нельзя было издавать звуки, двигаться, привлекать внимание, мешать им. Даже если это урчит живот от голода. Научилась ловить еду, есть сырой, выживать. Считывать настроение, количество бутылок алкоголя по тяжести шагов. Если что-то пошло не так, в этом виновата я, ведь чёрные кошки приносят несчастье. Забавно, что от меня не раз пытались избавиться. Оставляли на холоде, запирали в доме на месяц и исчезали, пытались убить голыми руками, но я живучая. И была рада их видеть каждый раз. Как же иначе, ведь это мама и папа, самые близкие и лучшие, — всплёскиваю руками, судорожно затягиваюсь, хотя это уже только фильтр. — Мне казалось, что они меня любят, просто показывают по особенному. Зато я сильная, другие дети так не могут. Они плачут, когда расшибают коленку. А мне было нельзя. Да и контактировать с ними тоже. Всё закончилось очень странно, я до сих пор не понимаю. Они тогда были очень встревоженные и неестественно добрые. Даже погладили меня по голове, я была этому так рада, ты бы знал. Готова была разрыдаться, только издавать звуки запрещено. А потом меня выкинули в реку. Это был сезон дождей, жили в горах, можешь себе представить. Бушующий поток, в котором вековые деревья бултыхаются, как веточки. У меня не было ни шанса, хотя плавать умела. Тогда появились Грейс и Сарра, мои папа и мама, — не могу сдержать тёплой улыбки. Запихиваю бычок обратно в пачку, пытаюсь зажечь новую, но руки дрожат. Кацуки помогает, забирает зажигалку, даёт прикурить. — Знаешь, в той реке, наверное, даже Всемогущему было бы тяжко. А они прыгнули за мной. Незнакомым ребёнком, рискнули своей жизнью, — глаза начало немножко печь, в носу засвербило. Выпускаю дым через ноздри, сильнее сжимаю хвост, заставляю себя успокоиться. — Только благодаря маминой причуде — она может контролировать растения — мы тогда выжили. Дальше, конечно, тоже было сложно, у неё тяжёлое сотрясение, у папы сломано обе ноги. Смотря на людей, которые меня спасли, я думала о том, как вернуться к тем ублюдкам. А папа пытался понять в порядке ли я, не пострадала, будто с ним всё хорошо. В итоге я не смогла уйти, переживала за них, обо мне тогда впервые побеспокоились. Нас нашли, спасли. Меня ждал детский дом и психологи. Но мама и папа уже приняли решения и даже не выписовшись, получили японское гражданство, поженились и удочерили меня. Тут отдельное спасибо героям, которые нас нашли, ускорили все юридические процессы и оставили меня у себя, пока всё не было готово. Это, кстати, были Дикие Кошки, ты сто процентов о них слышал.        — Конечно слышал, — кивает. Глубоко затягивается смотрит на меня, в сторону, закрывает рот рукой. — Это пиздец, Джи. Это просто пиздец. Такое вообще не должно существовать.        — Ага, — согласно киваю, усмехаясь на его реакцию. Он не жалеет меня, просто в ахуе и это приятно. — Одна из причин, почему решила стать героем.        — Эти уёбки живы? Я хочу их убить.        — Пфф, становись в очередь. Так, теперь твоя очередь вскрывать подноготную, я слушаю.        — Да после такого, это ничто.        — Ну эй, не обесценивай свои чувства, — толкаю его в плечо, подстраиваюсь ближе, всей собой показывая, что слушаю.        — Да мне и рассказать нечего, — морщится, чуть отклоняется от меня, опираясь на одну руку за спиной. — С самого детства мне говорили, что я крутой, с такой причудой только героем и быть. И я верил. А в итоге это не так. Я едва ли лучше остальных. И этот тупой Деку, с самого детства был таким! Даже не говорил, что у него есть причуда. Омерзительно добрый. Был позади, никчёмный ботан, а теперь вырвался вперёд. Я стараюсь изо всех сил, но не могу даже сравняться с ним.        — Не думаю, — пытаюсь улыбнуться как можно теплее, подбодрить его. Сводит брови на переносице, смотрит с недоверием. — Ты настолько крут, что на тебя равняются. Даже он. Ты постоянно всех задираешь и тем самым толкаешь развиваться, прикладывать больше усилий. Кацуки, ты потрясающий и станешь невероятным героем, я в этом не сомневаюсь. И когда это случиться, найди моих биологических родителей и выбей из них дерьмо!        — Шумная, — морщится, отворачивается. Чувствую, что ему приятно, стало немного легче. — Ты должна будешь показать мне их.        — Конечно! — весело скалюсь, туша сигарету, спрыгивая на землю. — Кстати, если хочешь, можешь приходить сюда когда угодно. Поскольку от моего имени, будет бесплатно.        — Крутая? — фыркает, залезает в машину.        — А то!        — Только если с тобой, — говорит тихо и не смотря на меня. Мне ведь не послышалось? Это он только что выказал доверие? Аж сердечко быстрее забилось!       Глупая улыбка сама полезла на губы, от чувств даже плакать захотелось. Всхлипнула, пряча лицо в ладонях. Парень тут же реагирует, неловко гладит по спине, пытается понять, в чём дело, предполагает, что из-за того, что вспомнила прошлое. Отрицательно трясу головой, совсем путая его, невнятно выдавливаю из себя, объясняю, что просто рада была так поговорить с ним, он такой чудесный друг. Пёс теряется, прячет смущение в звонком лае, оскорбляя, угрожая. Обнимаю его, безостановочно твердя, что он правда крутой, я вообще им восхищаюсь, такой сильный! Может, взрывной и не считает свои проблемы важными, может, в сравнение с моим детством это пустяк, но это его чувства. Они настоящие, они есть, они причиняют боль. Всегда страшно осознавать, что то, во что ты верил ложно, и ты вовсе не такой ваушный, как тебе говорили. Его мир буквально трещит по швам, но упёртый ведь, так просто не сдастся, заставляет себя чуть ли не на изнанку выворачиваться. Не оставляет себе отходных путей. Мой мальчик, он же совсем в себя не верит. Потому и злой такой, защищает мягкое, уязвимое нутро иголками. Сидим так в обнимку, в тишине, замерев, пока не становится совсем темно. И только когда у гаража зажигается свет, выпрямляемся на своих местах, молча едем обратно. Выставляю руку в окно, ловя сильный, холодный ветер, проникающий под шерсть, облизывая кожу. Как легко на душе стало. Каждый раз помогает. Надеюсь, Кацуки тоже и это всё не было зря.