Своя

      С момента пробуждения, даже не открывая глаза чувствовала лёгкость и пустоту. Выпущенные эмоции освободили место и теперь это ощущается, как комната без мебели. Просторно, чисто, светло, но что-то не так. Однако, приятно. Ничего не тяготит, не мучает, весь негатив отпустил, пусть и знаю, что на время. Открываю глаза, смотрю в потолок, на котором повешена канатная сетка для моего желание поваляться, поворачиваюсь в сторону. В зеркале отражается девчонка, совсем ребёнок, с мягкой улыбкой, сонным взглядом. И совсем не скажешь, что мне скоро 17. Я сегодня необычайно хороша. Вылезаю из-под одеяла, разминаюсь, потягивая все мышцы, попутно вылизываясь, укладывая шерсть. Сегодня так солнечно. Хороший день. Внизу уже шебуршат родители, готовят завтрак, милуются. Мама что-то жарит, пока папа обнимает со спины, сладко напевает, немного танцуют. Смотрю из-за угла, как два самых важных для меня человека проявляют любовь друг к другу, вальсируют вокруг стола, обнимаясь. Женщина прикрыла глаза, прижалась ухом к широкой груди, переплетая пальцы одной руки, пока супруг нашёптывал нежный мотив в пол голоса, смотря на неё таким взглядом, что аж у меня сердце забилось быстрее. Преданный пёс. Они вместе столько лет и до сих пор так любят. Не могу поверить, что могли расстаться, если бы не я. Невозможно. Дожидаюсь, пока разойдутся в разные стороны, не хочу мешать и только тогда показываюсь. Обнимаю отца, слушая его пульс, впитывая родное тепло. Получаю поцелуй в макушку, плыву к матушке за ещё одной порцией ласки. Красавица прижимается губами ко лбу, тихо говорит, какая я красивая и вообще самая лучшая. Утверждаю, что с ними не сравнюсь, они у меня самые чудесные. Нет людей сильнее и прекраснее. На этих нотах кушаем, приводим себя в порядок. Сегодня у меня две широкие косы и хозяйка дома тоже решила красиво убрать волосы, делая два пучка, окольцовывая тонкими косичками. Она такая… У меня слов нет. Папа вздыхает, влюблённо смотрит, чуть ли не тая. Скоро их годовщина будет, нужно подарок придумать.       По пути в школу уже на автомате зашла в магазинчик, здороваясь с чудесным продавцом, всё время делающим мне скидку сотрудника. Извещает, что как раз поставили молоко с новым вкусом, лесные ягоды или что-то такое. Благодарю, беру себя упаковочку и заодно мороженое, с кусочками дыни, как когда-то мне брал Айзава. Прощаемся до следующего утра, обменявшись взаимными пожеланиями хорошего дня. А в школе меня уже ждёт Незу, предлагает немного прогуляться. Кажется, будто он вообще не спит и не покидает территорию заведения. Соглашаюсь, подставляя лицо лучам, впитывая в себя тепло. Хорошо как. Мирно болтаем о всяком. Моя активность, как ученика, его неоценимый труд, как директора, наше общее удовольствие от надвигающегося лета, где можно будет скинуть лишнюю шерсть и меньше стеснять тело одеждой. Упоминает, что иногда позволяет себе отдохнуть в одном из учебных стадионах, как на курорте и я слышу в этом не озвученное приглашение. Улыбаюсь, киваю, выражаю заинтересованность и не договариваясь ни о чём, оставляет меня в учительской. Какой же приятный день. Взрослые приходят неспешно, будто у всего мира ленивое утро, привычно здороваются со мной, чмокают в лоб, гладят, учтиво обходят уши. Шота дёргает бровью, кинув на них взгляд, не комментирует, заваривает кофе. Подбираюсь к его столу, отхлёбываю, зажмурившись, заранее готовясь к мерзкому вкусу и понимаю, что оно с молоком. Да, всё ещё слишком крепкий, но намного терпимее, чем раньше. Забирает чашку из моих рук, отпивает, ставит между нами. С каких пор он перестал мне запрещать и мы спокойно делимся?        — Джи! Крошка, пошли! Нас ждёт улётное время английского!!! — стандартно энергично кричит Хизаши, активно жестикулируя. — Будем зажигать целый час!        — Мрр, — трусь об него, даже не открывая глаза.        — Эй, где твоя энергия?! — поднимает, ставит на пол, но я тут же складываюсь буханкой, звонко урча. — Это что такое? АЛЛО, ПОДЪЁМ, ПОШЛИ ОТОРВЁМСЯ!!!        — Я тебе сейчас язык оторву, — недовольно рычит повелитель спального мешка, толкая друга подальше от себя. А я лишь посмотрела на него, даже не до конца разлепляя веки.        — У тебя красивый голос, знал? — всё же поднимаюсь, потягиваюсь. Блондин довольно улыбается, красуется, сверкая.        — Джи, — поворачиваюсь на Стёрку. Подозрительно щурится, щёлкает ручкой, наклоняется ближе, опираясь локтями на колени. — У тебя зрачки расширены.        — Потому что я смотрю на то, что мне нравится, — и медленно моргаю, посылая кошачий поцелуй. Не меняет лицо, отпивает, отворачивается к монитору.        — Папочка ревнует, — вздыхает Мик, подмигивает и лёгким движением хватает поперёк тела. Послушно висну, как тряпичная кукла, не выражая никакого сопротивления. — Потом пофлиртуете, нам идти надо.        — Обломщик! — в один голос кричат Немури и 13, тут же звонко смеясь.       Поскольку шагать сама не хочу, мужчине приходится нести меня до самого кабинета и уже там пытаться поставить на ноги. Складываюсь на пол, как карточный домик, даже не смотря на одноклассников, шкурой чувствуя их смешки. Радиоведущий приседает рядом на корточки, приподнимает меня за ворот, набирает в лёгкие воздуха. Понимаю, что он сейчас сделает, уши сами собой прижимаются к голове и это отдаются болью, приходится всё же собраться. Поднимаюсь, фыркаю, что нос откушу, если попытается применить на мне свою причуду и слыша в ответ привычное, что умрёт девственником, сажусь за парту. Ммм, как же здесь чудесно греет солнышко, приятно. Неспешно конспектирую, не проявляя привычной для всех активности, моментами отвлекаясь на пролетающих бабочек за окном. Ещё немного и лето. Уроки сменяются друг за другом, вальяжно улыбаюсь Эктоплазму и Цементосу, не реагируя особо ни на кого. Даже в столовую не выхожу, оставаясь подремать под тёплыми лучами. Я знаю, что со мной происходит. Тёплое время, весна оканчивается, выпустила эмоции. Одно с другим и вот, у меня полный релакс, свойственный многим котам. Но друзья об этом не знают и оказывается, мои изменения их не на шутку напугали. Мезо поднимает на руки, баюкает в своих репликантах, утаскивают в медпункт, уверенные, что это ненормальное состояние. Устраиваюсь в тёплых руках удобнее, поворачиваясь животиком вверх, вдруг кто почешет.        — Я тело лечу, а не кукушку, — открыто смеётся наставница, правда, всё же осматривая меня. Трогает уши, болезненно морщусь, скашивая на неё глаза. — Не смотри на меня так. А ну-ка, стала человеком и хватит людей пугать.        — Ещё пять минуточек, — собираюсь закрыть глаза, как вижу, морщинистая рука тянется к пульверизатору. Вскакиваю, выталкивая всех в коридор, пока не пристрелили водой. — Она пугает.        — Ты пугаешь! — надувает губки Мина. Тянет меня за щёки, выглядит недовольной.        — Что с тобой? — более миролюбиво спрашивает Момо, но не менее встревоженно. Я заставила их волноваться. Чувствую укол вины, выпутываюсь из хватки розовой.        — Всё хорошо, не переживайте, — смеюсь, придавливая лапой хвост к полу, чтобы не вилял так активно. — Эх, а я думала сегодня поспать весь день. У нас сейчас физика? Вроде, контрольную обещали.        — Чего? Вообще не помню! — рогатая хватается за голову, строит мне глазки. — Джи!        — Да да, помогу, — киваю, увожу всех обратно к кабинету.       Приходится всё же подавать больше признаков жизни, чем пьяно улыбаться с последней парты. Единственный, кто меня понимает, помимо директора, это Гончий. Желания носиться нет, так что мы просто немного отработали удары и на этом закончили. Достаёт из термосумки мороженое, делиться со мной, сидим на земле у тренировочного поля и наслаждаемся теплом. Устраиваю голову на его бицепсе, вытягивая ноги. Краем глаза вижу мелко виляющий хвост, мурлычу от удовольствия. Хорошо. Но как бы не хотелось поспать в обнимку с тёплым телом, я обещала помочь Очако с переездом. Не тратя силы на слова, просто махнув рукой, расходимся в разные углы. Он спать в парковую зону, а я в раздевалку и до подруги. Залипаю на собственный шкафчик, лениво моргая, готовая заснуть прямо здесь и сейчас. Ух, какой же геморрой. Вот бы можно было быть безответственной, просто уснуть на мягких скамейках. Но нет, приходится переться в дом, в котором есть только маленький дерьмовый кондей и духота. У меня Урараке понравится точно больше. Беру по пути холодных напитков, предлагаю сделать перерыв, а то наверняка устала.        — Ты такая хорошая! Прерождённый герой! — солнечно улыбается, отпивает. Пожимаю плечами, рассматривая её.        — Не уверена. Наверное, если бы не мама и папа, я бы стала злодеем. Ну знаешь, разочарование в обществе, обида и тому подобное, — жестикулирую свободной рукой, усмехаясь с милого личика. Не верит, не понимает. Мне так нравятся её эмоции.        — А можно…        — Стоп! Ты хочешь спросить про моё прошлое? — неуверенно кивает, заставляет тяжело вздохнуть, усмехнуться. — Давай на дне рождения расскажу? Как раз все сразу узнаете и перестанете заставлять меня тысячи раз подряд это рассказывать.        — Хорошо! — легко соглашается, возвращает себе свою улыбку. Поднимается на ноги, продолжает складывать одежду. А вещей-то немного, нашей машины хватит. — Тогда вопрос из другой темы. Что у тебя там с учителем Айзавой?        — Что ж все думают, что у нас что-то особенное? Почему? — не понимаю, помогаю, подписывая коробки.        — Как бы объяснить, — задумчиво смотрит в потолок. Резко оборачивается, поднимает к лицу кулаки, выглядя излишне энергичной. — Вы будто позволяете друг другу больше, чем другим.        — Он безопасный, так что ему и правда можно больше. Но я, вроде как, со всеми одинакова. Тем более, эта чурчхелла фиг кого выделит, — закрываю картонные створки на крест, чтобы одна сторона держала другую, отношу готовый куб к выходу.        — Вот! Ты даже знаешь о нём больше!        — Потому что я с ним разговариваю, нет? Если иногда вести беседы, можно что-то узнать о человеке, знала? — усмехаюсь, отвлекаясь на сообщение. — Мама будет через пол часа. Я не слишком грубая?        — Не, с Бакуго ты куда более токсичная, — отмахивается, оглядывает комнату. — Не верится, я переезжаю к своей подруге.        — Тебе у нас понравится, я обещаю! — обнимаю её, трусь виском о плечо.       И ей правда понравилось. Ну, вроде как. Если что не так, косметический ремонт сделать не проблема! Весь дом, по сути, оборудован под наши причуды. Много растений, металла и всяких кошачьих атрибутов. Даже пол с регулируемой температурой. У неё своя комната, большое окно, собственный мини-холодильник, вдруг захочет что-то оставить чисто себе, мы же всё понимаем. Ноута я не заметила, так что вытащила из сарая один из отцовских. Он сам собирал, так что точно надёжный. И кондей есть, вдруг любит спать при холодке. Дверца для Ясу закрывается, может даже просто попросить её не заходить, кошка послушает. К интернету подключили сразу, особых правил нет. Уважать чужой сон, голыми не ходить, с тарелками всё немного интереснее. В целом, посуду можно использовать любую, но она у нас разная. Основное, это с лимонным дизайном, означает, что нельзя никому трогать, кроме того, кто положил. Даже если испортится, уважаем чужое. Чашку может использовать свою или любую из тысячи имеющихся. Их реально дохера, мама любит собирать. Желательно, но не воспрещается, не трогать те, у которых уже есть хозяева, они отставлены в сторону. Важно всегда держать телефон под рукой и если какие-то планы в виде гостя или ночёвки вне дома, просто предупредить. Запрещать никто не станет, но ставить в известность стоит. Приёмы пищи, по возможности, совместны, хлебнуть алкоголь у взрослых можно. Уравити энергично кивала, чтобы не говорили, и выглядела так, будто грохнется в обморок от переизбытка эмоций. Дали ключи от дверей и отправили разбирать вещи, пока по тихому готовим праздничный ужин, в честь переезда. Ясу караулит на углу, скажет нам, если девчонка спускается раньше времени. Совершенно тихо, как и просили в сообщении, заходит папа и сразу вымыв руки, даже не переодеваясь, помогает готовить. Сегодня будет много сладкого, традиционной Японской кухни и всяких крутых штук, которые даже я не пробовала. Мои родители знают толк в еде, а учитывая, что на многих званных ужинах побывали, видели ни одно редкое блюдо.        — Мярь-мярь-мярь!!! — пятнистая запрыгивает на перегородку кухни и гостиной, топчет мамину газоную траву, предупреждает. Сразу же прячем всё куда-нибудь по полкам, в холодильник, просто закрываем собой.        — У вас такой крутой дом! — энергично выдыхает одноклассница, сверкая, рассматривая убранство.        — Да, они хорошо постарались, обустраивая его, — соглашаюсь, нервно смеюсь, держа свой хвост за спиной. Ещё и уши двигаются, больно.        — Вы просто не видели его в первоначальном состоянии, — поддерживает тему мужчина, кивает. Скашивает на меня свои тёмно-синие глаза, намекает.        — Нам очень много помогали, чтобы всё выглядело так! — копирует эмоции супруга, поддталкивает меня вперёд. Да поняла я, поняла.        — Давай я тебе ещё двор покажу? — увожу её на улицу, становясь с противоположной стороны от кухонного блока, чтобы девушка точно ничего не увидела. — Огород, он кстати папин, а не мамин, как можно было бы подумать. У него тут табак растёт. Гордиться им безумно.        — Мистер Грейс курит? — округляет глаза, удивлена. Господи боже, как же легко у неё вызвать эмоции, какая прелесть. Не могу сдержать широкую улыбку, просто смотря на девчушку, жую ботву с морковки, пока не видят.        — Ещё и пьёт! — шёпотом, будто выдаю тайну. — Потом, когда одни останемся, я покажу тебе его запас сигарет. Намного больше, чем ты можешь представить, ещё и куча разных вкусов.        — Я слышала, кошкам не нравится запах никотина, — кого-то это мне напоминает. Осматривает пространство, с любопытством заглядывает в сарай. — Ух ты.        — Ага, я здесь тренируюсь. Ну или папа что-то проектирует, — включаю свет, захожу, показывая самое комфортное пространство из всего дома. — В первую очередь, я человек, да и среди кошек есть любители странного.        — Ты есть, ты и у нас, и у них необычная? — смеётся, аккуратно касается стального кубик Рубика, будто тот может рассыпаться.        — Ага, типа того, — киваю, достаю с верхней полки гоночную машинку на пульте управления. — Это мы с ним вместе собрали. Крутая?        — Очень! — приседает, рассматривает. Передаю ей пульт, включая мелкие механизмы. — Ты тоже интересуешься инженерией?        — Не совсем. Папа очень умный и может создать что угодно, имея под рукой железный лист и паяльник. Но вообще, он создаёт протезы и вспомогательные штуки для причуд. Я не такая умная, поэтому так, балуюсь, собираю маленькие штучки. Совсем простые, — слежу за игрушкой, резво бегающей по пространству, следуя указанным желаниям обладателя пульта.        — Всё равно круто, — прям сверкает, будто кто-то близкий добился высот. Мило. — А миссис Сарра?        — О, мама тоже очень умная! Она создаёт лекарства, изучает влияния растений на организм. Иногда они с папой объединяются и создают какую-нибудь штуку, которая поможет с причудой. Это сложно и не всегда получается, шанс очень мал, что протез сможет работать, как и потерянная конечность с причудой, но сама попытка уже здорово, ещё десять лет назад это было абсолютно невозможно. Да, прицепить протез хвоста можно, но если он ещё должен, не знаю, собирать воду из атмосферы, приходилось отказаться. По сути, они оба био-инженеры, но в разных специальностях. Я, на самом деле, мало что понимаю в их деле, но мне нравится пытаться или наблюдать, как работают. Это очень интересно, я обязательно покажу тебе! Их часто приглашают на разные встречи и даже в другие страны, чтобы обсудить инновации с другими умами, — Очако затыкает меня, неожиданно обняв. Это странно, но приятно. Такая тёплая, нежная, хорошая. Она идеально вписывается во всю картину перед глазами. Заставленный какими-то коробками и приборами сарай, пробивающиеся солнечные лучи закатного солнца, летающая пыль и она. Жмётся ко мне, успокаивает. Становится неожиданно горько и хорошо. Хочу опустить ей на спину руки, чёрная шерсть блестит и мне не нравится, что что-то такое касается этой чудесной девочки. Задерживаю их в сантиметрах от чужого тела, не решаясь коснуться.        — Прости, не смогла удержаться. Ты так говорила о них, — неловко улыбается, смотрит прямо в глаза, ловит своими пальчиками мои и я вздрагиваю, от контакта её кожи с моей шкурой. — Я и так это понимала, но так здорово видеть, как ты их любишь.        — Больше, чем могу выразить, — признаюсь, даже не пытаясь, не желая это скрывать. Смотрю, как солнце подсвечивает подругу со спины, будто нимб на православных иконах. — Ты такая красивая.        — П-правда? — на щеках наливается яркий румянец, губы растягиваются в искренней, неконтролируемой улыбке, создавая ямочки в уголках. — Джи, ты слишком чудесная! Это незаконно!       Снова обнимает, применяет причуду, может даже неосознанно. Поднимаемся к потолку, прижимаю её к себе, прикрываю собой от столкновения с подвешенными инструментами, вдыхаю её запах. Цветочный шампунь, ветер и что-то неуловимое, как у мамы или даже бабушки Индиры, располагающее к себе. Приятно. Жмурюсь, тихо урча. Она стала намного сильнее, чем в начале года, чувствую это. И речь не о мышцах, которые могу ощутить под пальцами, а силе духа. У неё душа стала сильнее. Она сама. Отвлекаюсь на шаги, к нам зашёл папа, уже в домашней одежде, шортах и футболке. Волосы больше не уложены, растрепались. Такой домашний. Тепло улыбается, в его дождливых глазах проблёскивает ясное небо. Одноклассница оглядывается, понимает, что мы нифига не стоим, отменяет невесомость, роняя наши тушки. Мужчина делает резкий шаг вперёд, вылавливает нас и укачивая, как младенцев, посмеиваясь, выносит на улицу. Ставит на ноги, подталкивает к дому, предвкушение так и написано у него на лице. Урарака чует неладное, с подозрением косится на меня, осторожно заходит, медленно шагает к кухне, замирает. Оглядывается и взгляд такой, мокрый, щенячий. Мягко смеюсь, дружески стукаю по плечу, заставляю шагать дальше. Стоило ей сесть, как рядом возникает гонщик, открывает бутылку вина. Тихо спрашиваю, будет ли или хочет сок, чай, кофе, съебаться от нас, пока не поздно? Соглашается на алкоголь, смотрит в бокал круглыми глазами, будто всё происходящее нереально.        — Надеюсь, мы не станем из-за этого врагами твоим родителям, — мягко улыбается мама, накладывая салаты в тарелку нового жильца.        — Нет! — слишком резко, тут же стушевалась, засмущалась. Оплетаю её ногу хвостом, кладу руку на колено, пытаюсь успокоить. — Они очень благодарны вам за гостеприимство и обещают отблагодарить, как только получится.        — Ой, да не стоит, — отмахивается, хозяйничает, ходит вокруг всех, пока муж занимается напитками, отбирает свою порцию вина у Ясу. — Нам правда не в тягость. И поживее станет, да дорогой?        — Конечно! — кивает, соглашается, с недовольным лицом выливая остатки из бутылки в кошачье блюдце. — Заодно за лучиком присмотришь.        — Я же говорила, — хмыкаю, очерчивая подушечками коленную чашечку. — Мы твоих родителей примем, если захотят приехать в гости. Тут больше комнат, чем ты видела!        — Джи! — тревожно шепчет, напрягаясь. Ей неловко, некомфортно. Надо спасать.        — Кстати, можем даже девчонок позвать, устроим ночёвку! — подмигиваю, приподнимая бокал, намекая. Уравити сразу понимает, прячет улыбку в попытке поесть.       Разговоры переходят в пустое, но душевное. Наедаемся быстро и я беру на себя уборку стола, пока родители танцуют под музыку своей молодости, не расставаясь с вином. Очако помогает, выпрашивает у меня перевод и сама виляет бёдрами, дёргает плечами. Понимаю её желание, перехватываю за руку, увожу плясать. Кружу, наклоняю, укладывая лопатками на своё колено, повторяю за папой, вызывая такую же счастливую улыбку. Я понимаю, почему он так любит танцевать с мамой, это и правда здорово, видеть как от твоих действий кто-то так радуется. Но приходится импровизировать, когда взрослые отвлекаются на поцелуи. Пускай и целомудренно, простые чмоки в губы, повторить это не могу. Подруге это может не понравиться, да и я не хочу.