***
Из-за амнезии я забыл не только о части своих способностей, но и об умениях брата. Вернее, конкретно в этом случае не забыл… Просто не вспоминал, но знания всплывали, стоило Юго только упомянуть о чём-то. Брат не рассказал мне всего, но я был более чем уверен, что остальное — мелочёвка, о которой он изначально просто забыл упомянуть. Например, как с его крыльями: в моей голове скреблась какая-то мысль насчёт них, но не более того. Так что даже в нынешнем состоянии я мог перечислить способности Юго. И я отчётливо знал, что мой близнец-элиатроп не умеет управлять стазисом. И не стал бы он подобным образом шутить… Записку на старом, пожелтевшем клочке бумаги я держал крепко, не в силах отпустить. Несколько ровных, хорошо читаемых строчек, написанных застывшей энергией. Богиня, той было так много, что я видел стазис глазами! — … Мне её даже держать трудно, — тихо сказал Юго. Я поднял взгляд на близнеца. — Посмотрел тогда, ещё в горах… Ты мне когда-то простые рунные конструкции объяснял, я одной и скрыл, пока не будет время разобраться… Здесь Юго и правда винить уже нечего… Я знал, что он вынес что-то из того места, где был наш дофус, и что был изрядно встревожен, но отложить проблему мы решили вместе: пусть негласно, но этого хватило в нашем случае, брат знал — спрошу, когда придёт время… Проклятье. Если бы мне было хоть что-то известно раньше. Я устало сел на свою кровать и зажёг новую свечу. Полумрак в нашей комнате немного разогнался. Юго, одно мгновение колеблясь, сел напротив, встревоженно смотря на меня. Едва ли нам с ним будет в ближайшее время покоя… — Ты читал записку? — хрипло спросил я. Брат отвёл взгляд. — Нет… — качнул он головой и извиняюще пояснил: — Только пару слов понял, и всё, языка-то не знаю… У меня вырвался нервный смешок. — Я же тебя, помнится, собирался научить… — Вот и займёшься как-нибудь, — невесело усмехнулся Юго и уже совсем другим голосом спросил: — Прочтёшь? Я, вздохнув, кивнул. Из нас двоих только я знал язык элиатропов. Написано было не так много. Это не были сложные грамматические структуры, даже смутная мысль о которых заставляла болеть голову. Это не были какие-то специфичные, сложные слова. Подобное я бы смог нормально прочитать и лет в десять, наверное… Но то, чем это было написано, где Юго это нашёл, что это в принципе были слова языка нашего народа… Когда я читал, то мой голос иногда подрагивал, сбиваясь, и далеко не всегда дело было в том, что я пытался подобрать подходящий перевод. «Я знаю, что когда-то ты вернёшься сюда, король, придя на зов своего дофуса, оставленного здесь по твоей же воле. Возможно, это произойдёт вскоре, возможно — спустя года… К этому времени мы уже с тобой пересеклись в этой жизни недалеко отсюда. Но я знаю, что ты и Адамай всё равно придёте ко мне вновь. Я смогу дать вам часть ответов… Если вы хотя бы попытаетесь ответить тем же. Смею надеяться, что вы помните, кто видел последним исход народа Богини. Ты знаешь, как найти меня, король». Закончив, я поднял глаза на брата. — Понимаешь, кто её написал? — гулко спросил я. Язык элиатропов, который ныне практически никто не знал, та энергия, которой мог управлять я — а значит, могли и другие из моего рода… Юго, чуть замешкавшись кивнул. Промелькнули его воспоминания: лес чёрных деревьев, фигура в старом плаще, старый дом… Я застыл. Язык элиатропов не был совсем мертвым для Мира Двенадцати — в конце концов, драконий был довольно схож с ним, а его кто-то всё же знал. Противоположной вакфу энергией тоже кто-то вполне мог управлять — пусть шансов и было мало, но они были. Только вот и Юго назвали в этой записке «королём». Я сглотнул. Брат подошёл и сел рядом со мной. — Я всё же думаю, что Бальтазар говорил о перерождении Мины и Фаэриса, — тихо сказал он, дав мне окончательно понять.___
Шестеро драконов. Юго видел смерть Фаэриса, знал, что Шинономе в дофусе, а Бальтазар, Гругал и Ад были живы. Те ощущения, которые элиатроп испытывал около хозяина мертвой части леса в долине хребта Арона, забыть было для Юго невозможно. Как и слова о том, что тот знал народ элиатропов… И, пусть Юго и был колоссальным недоучкой, но признать язык своего народа был в состоянии, даже если понял в записке лишь два слова да предлоги. Вздохнув, элиатроп встал и достал из ящика ещё одну вещь. Каменное, крупное кольцо… — Ключ Заап? — Заметив вопросительный взгляд Юго, Адамай криво ухмыльнулся: — Не смотри так, у меня память не до конца дырявая… — Они лежали рядом, — с кивком элиатроп вновь сел на кровать. Так странно, что такой разговор он и близнец ведут посреди ночи в этой комнате… — Под постаментом… — Юго немного помолчал. — Дофус перекрывал энергию, сразу я не заметил. Потом увидел, как написано это, и ключ… Договаривать он не стал — откинулся назад, на кровать, прикрыв глаза. Врата Заап были технологией элиатропов, в Мире Двенадцати её так и не воспроизвели полноценно. А ключи... За свою жизнь Юго видел прежде только один. Скрипнула кровать — рядом повалился Адамай. — Почему… Почему ты решил, что это именно?.. — брат замялся, так и не решаясь назвать имя. — Уверен?.. — Нет. Но язык, стазис, да ещё «встреча» в тех местах, когда до Братства Забытых добирался… — Юго на мгновение стиснул кулаки и закончил куда тише: — И я помню, как отправлял его и сестру на смерть. Воспоминания прошлой жизни, которые увидел больше года назад… Значения их элиатроп не знал. Но может ли быть так, что именно ради этого?.. — Ты рассказывал, — вздохнул Адамай. — Но им же не грозило… подобного. Брат дёрнулся, Юго в ответ лишь мотнул головой. Он не так много узнал из тех воспоминаний, чтобы быть уверенным. — С другой стороны, мы с тобой тогда умерли раньше, что-то могло произойти и потом, — задумался Адамай. До того, как близнец прочитал записку, элиатроп больше гадал: хозяин лощины определённо имел отношение к его народу, об этом сказал и сам, и его послание. Но кто именно?.. Теперь слова, горящие красным, расставили всё по местам. Последними из видевших народ элиатропов, знавших язык, умевших управлять энергией должны были быть… Ни Юго, ни Адамай тем вечером так и не сумели заставить себя назвать имена. Слишком многое произошло за эту ночь. Слова Бальтазара — и как найти, где именно теперь дофус Мины и Фаэриса?.. обещание, которое дал Юго дракону — и придётся уже скоро начать что-то делать, раз решился; записка и тот, кто её написал — не смогут он и близнец спокойно жить, пока не разберутся… Лунный свет лился через открытое окно, мысли перескакивали с одного на другое, и в конце концов всё же пришёл сон.***
Юго с трудом разлепил глаза и, потянувшись, удивлённо хмыкнул. Похоже, они с близнецом так и задремали, лёжа поперёк кровати… Адамай на раздавшийся скрип, когда элиатроп поднялся, недовольно забурчал, не открывая глаз. Только ногой дёрнул… У Юго вырвался смешок: в длину братец был раза в три точно больше, чем кровать в ширину, и на пол не свалился только из-за того, что лежал на спине и опирался ногами на пол. И когда только, блин, вымахал… — Я ещё, между прочим, расти не закончил, — проворчал Ад и потянулся, после чего рывком встал. — Так что дылдой пока обзывать не торопись. Брат уставился на стол, Юго проследил за его взглядом и вздохнул. Ни записку, ни ключ от Заап они так и не убрали обратно в ящик, и сейчас у элиатропа, признаться, от стазиса бегали мурашки по спине. Отвернувшись, Юго полез копаться в вещах. — В углу твои сандалии лежат, — закатил глаза Адамай и с тоской вздохнул. — Как я понимаю, сразу мы яйцо с Миной и Фаэрисом не найдём, придётся этим заниматься первым делом?.. Хм… Может, и правда получится там узнать… Юго довольно смутно представлял, что будет дальше, но с чего-то надо начинать. Только вот близнеца надо поправить… — Неверно, — элиатроп закончил шнуровать сандалии и пошёл к двери. Около неё он остановился и, полу-развернувшись, закончил: — Первым делом мы сейчас родичей предупреждать будем, что скоро опять уйдём. Ад, не иначе как вспомнив то, что Юго рассказал ему этой ночью о прошлом прощании, выдохнул сквозь зубы. Пусть в «Хрустящем гоббале» и не было принято спать долго — если речь шла не о белом драконе, который мог дрыхнуть, пока не будили, — но собраться всей семьёй удалось только в районе двенадцати. Позже всех сегодня встал Чиби, около девяти, на три часа позже, чем Юго и Адамай, но работы в таверне оказалось немерено. Большая часть жителей Емельки сейчас работала, но было немало приезжих и, скорее всего, скоро их станет ещё больше да могут добавиться постояльцы: приближался новый сезон сбора… Не успей элиатроп отловить всех сейчас, новой возможности что-то сказать пришлось бы ждать до четырёх дня: в обед и так обычно было достаточно народу, тем более на жару… Можно было бы сказать что-нибудь и между делом, но оба близнеца считали, что лучше новости сообщить в спокойной обстановке. Юго опёрся на кухонный стол и искоса взглянул на брата. Следы очередного недосыпа сейчас на нём уже были видны, синяки под глазами так и вовсе по тону слились бы с синими узорами… Раньше. Теперь те немного побледнели, став куда ближе к голубому. Элиатроп тихонько вздохнул. Для брата подобное ни о чём плохом не говорило, да и бывало прежде. — Отосплюсь я ещё, — немного раздражённо выдохнул брат. — Не хрустальный. От громкого голоса, зазвучавшего голове, Юго поморщился. Впрочем, это всё равно не могло сравниться с попытками Бальтазара дозваться их. … Вот ещё одна проблема. В том, что мигрень была вызвана именно драконом из Эмруба, элиатроп не сомневался — до того, как «провалиться» в Эмруб, ощущения он испытал не самые приятные, и они совпадали с очередным приступом. Только вот началось всё даже не месяц назад, а значит, и дофус Мины и Фаэриса всё это время продолжал копить вакфу на перерождение… Ладно, разберутся. Элиатроп переглянулся напоследок с близнецом, прежде чем заговорить. Отец, не сводящий внимательного взгляда — ещё не понял, хорошую или плохую новость услышит, но знающий, что дело не в каком-то пустяке. Чиби, старательно мешающий ложкой кашу — пытается не смотреть, почему-то боясь… Юго едва заметно качнул головой: ни он, ни Адамай не собирались оставлять младших близнецов, но после ухода белого дракона страх, теперь пусть иррациональный, в них сохранился. Элиатроп тут тоже хорош — слишком много времени тратил на поиски, тревожа отлучками братьев… Гругал, усевшийся на столе, нервно дёргающий хвостом и порой демонстративно зевающий — хочет показать, что ему тут скучно, но время от времени поглядывает то на Чиби, то на Ада, и волнуется всё сильней. — Вчера вечером много всего произошло… Расскажем по порядку, мы и сами в голове ещё не всё уложили, — Юго вновь взглянул на близнеца: тот закусил губу, но мотнул головой, веля продолжить. — Но, для начала… Похоже, мне и Аду скоро вновь придётся уйти. Пока Адамай всеми силами пытался не орать на Гругала, Юго экстренно тушил кухонный стол. По крайней мере, к остальным новостям чёрный дракончик, похоже, отнесётся поспокойней. Самой худшей и впечатляющей для него явно останется первая.