Уроки литературы 2

      Полдня пытался заставить себя работать и готовиться к экзаменам, но стоило мне решиться, как телефон внезапно завибрировал. Сообщение пришло от Николая Голышева. Я протёр глаза и недоверчиво открыл диалог. Там было фото члена. С минуту я смотрел, не понимая, почему он прислал именно это и почему именно мне спустя столько времени, но всё-таки ответил с юмором: «Как раз не на что подрочить. Спасибо». Он сразу прочитал и ответил: «Мне тоже, ведь давно не было фотографий с голым торсом». «Их больше и не будет».              Замолчал.              Он всегда странно вёл переписку со мной. Замолкал на середине, не продолжал развивать тему, просто уходил. И я решил, что лучше не стоит тоже что-то писать. Так быстрее забудется прошлое.              Только зря.              Я полночи пролежал, ворочаясь, всматриваясь в его сообщение. Ну, же. Напиши. Продолжи этот диалог.              Хорошо, что не продолжил.              Внутри стало тепло. Я сжался. Да. Так и должно быть. Всё будет по-другому. Эта любовь разрушительная, её не должно быть в моей жизни.              Или должно быть?              Мне уже показалось, что напиши он сейчас сообщение о любви, я отвечу взаимностью, куплю ближайший билет, вернусь, посмотрю на него и пойму, что всё это было лишь для того, чтобы снова его увидеть.              Но не слишком ли это много для парня, который ни разу не позвонил, не ответил, не сказал чего-то стоящего за то время? И сейчас снова ничего не сделал.              Мне же не молиться теперь на то фото с членом?              Или молиться…              Тяжёлый выбор. Тяжёлое утро. Я снова побрил голову. Сделал новое фото в социальной сети с лысой головой, в серых трениках и с голым торсом. Который на удивление, даже похорошел, ведь за этот месяц мне пришлось занимать свободное время хоть чём-то лишь бы много не думать.              Выложил.              Ждал его реакции.              Он лайкнул.              Николай Голышев оценил мою фотографию. И эта стрёмная счастливая улыбка появилась на моём выражении лица.              Завтракал с этой улыбкой. Читал книгу с этой улыбкой. Вечером не выдержал и позвонил Даше, которая ответила спустя два звонка.              – Ты лысый? – первое, что спросила она.              – Добрый вечер, Дарья Иванова, я лысый уже давно.              – Тебя не узнать. Москва на тебя так влияет?              – Одиночество, – ответил я.              – Ты собираешься приезжать или как? Скоро выпускной!              – Нет, Даш. Мы уже это обсуждали. Ноги моей не будет больше в этом городе. Поступай в Москву, будем видеться, хоть каждый день.              – Да ну это. Кажется, не хочу туда.              – Дарья Иванова, а как же покорять столицу? Ну?              – Нет, – она засмеялась, – не хочу далеко. Мне тут очень хорошо.              И мы продолжили болтать ни о чëм. Мне ужасно хотелось что-нибудь спросить про Николая Голышева, но сдержался. И не спросил. Ничего. И она не говорила ничего. Значит, всё, как раньше.              Утром решил снова прогуляться до дальнего магазина. На остановке уже сидела та девушка. Сел рядом после того, как она помахала мне.              – Знаешь, что? – она загадочно посмотрела на меня, затем достала телефон и показала мою вчерашнюю фотографию, – моя подруга нашла тебя в социальной сети. И ты тут такой другой. Везде такой деловой, – она пролистала ещё пять фотографий, – без шрамов.              – Даже не буду спрашивать, как вы это сделали, – проговорил я с диким желанием выхватить у неё телефон и выкинуть в урну.              – Она у меня такая находчивая девчуля. А ты изменился. Что случилось с тобой?              – Упал, – отрезал я.              – О, я тоже как-то упала с лестницы, потом лежала в больнице полгода, – после она почему-то засмеялась.              – Я тоже лежал в больнице.              – Такая там обстановка, спокойная и умиротворяющая.              – В психушке также, только там ещё повеситься хотелось.              – Ты псих? – глаза её стали большие.              – Ну, типо, с башкой проблемы. Людей убиваю, заманиваю девушек красивыми фотографиями и издеваюсь потом, – с серьёзным выражением лица проговорил я.              Она замерла, потом расхохоталась, зажмурила глаза и проговорила:              – А ты шутник. Но всё же. Такая разница между последним и предпоследним фото.              – Значит, стоит удалить все фотографии, чтобы не пугать людей такими переменами.              – Разница между этими фотографиями полгода. А тут вообще школьная фотография, сделанная в октябре. Ты же говорил про домашнее обучение.              – Недавно перевёлся, – ответил я.              – Поняла. Ладно, это тройка. Я поехала.              – Пока, – хотел назвать её по имени, но понял, что не знаю его совсем.              – Пока, Александр, – крикнула она, заходя в автобус.              Мне подумалось, что она напишет мне, раз нашла меня в интернете. Но я прождал целый день и не получил ни одного сообщения.              Девушки такие странные существа.              Каким-то невиданным мне образом на следующий день я снова сидел с ней на остановке и смотрел, как она выпивала энергетик.              – Два раза – это совпадение, может, даже и три совпасть, но четыре – это уже какое-то постоянство, – проговорила она, допив напиток.              – Ты единственный тут человек, с которым я заговорил за последнее время.              – Это не похоже на комплимент, – проговорила она, – не хочу быть твой развлекалочкой.              – Без вопросов, больше не появлюсь.              – Договорились.              Прошло около недели с того момента. Жизнь телка равномерно, я спускался до магазина, поднимался, учился, смотрел фильмы, иногда звонил Даше.              Было 15 мая, утро, я спускался вниз за соком. Открыл дверь подъезда и увидел голубые волосы. Это была она. Она стояла к подъезду спиной.              – Привет, – проговорил я, подойдя к ней.              – О, дождалась, – она обрадовалась, – я сдала мат анализ. Это настолько офигенная новость, что мне хочется рассказать об этом всему миру.              – У меня ЕГЭ по русскому 28 мая, – проговорил я.              – И как твой настрой?              – У меня нет планов сдавать ЕГЭ хорошо, надо перейти порог. Всё равно не осилю больше.              – Ой, да ладно тебе, все так говорят.              – Я не все, – свёл брови к носу, – говорил же, что проблемы с головой.              – Обычно люди об этом не говорят при первом знакомстве.              – Ну, мы и не знакомились ещё.              Она показала рукой на скамейку, потом прошла до неё и села. Дождалась, когда я тоже сяду.              – Ну, хорошо, Саш. Меня зовут Наташа. Я студентка первого курса экономического факультета.              – А мне что рассказать? Может, ты уже составила досье со своей подругой на меня?              Она громко рассмеялась, а потом проговорила:              – С головой реально какие-то проблемы? Просто сложно понять юмор незнакомого человека.              – Мы уже знакомы, так что можешь начинать понимать, – с улыбкой проговорил я.              – Интересный ты, конечно, человек, Александр Панков. Мнение о тебе меняется молниеносно от «Что за быдло» до «Какой воспитанный молодой человек». И между там встречаются «Мда», «Упс», «Какой кошмар».              – У тебя какие-то проблемы с составлением предложений? Я ничего не понял из сказанного.              – Сейчас я решу, что ты зануда.              – А я, что ты непостоянная.              Мы переглянулись и замолчали. Какая-то неведомая сила не позволяла мне оторваться от этих серых глаз. Не было в них ни Вселенной, ни моря, ни лужи. Не было той глубины и того рассвета, о котором писал Редьярд Киплинг. Это были обычные серые глаза. Они смотрели в мои голубые, которые, очевидно, тоже не обладали магическим эффектом, но почему-то на её лице появилась улыбка, она снова расхохоталась. Сначала отвернулась, махнула руками, потом повернулась, стукнула по щекам, поставила мне щелбан и сказала, прищурив глаза:              – Чувствуешь это, да?              – Боль на лбу после щелбана – очень отчётливо.              – С тобой весело, но мне пора на дополнительное занятие по английскому языку.              Она кивнула головой, махнула рукой, встала и ушла. Проводил её взглядом и поднялся на ноги только, когда силуэт Наташи скрылся за домами.              «Чувствуешь это, да?», – повторил про себя, уже лёжа на большом мягком диване. Чем больше общаюсь с Наташей, тем больше вопросов у меня к ней, хотя поначалу она не вызывала у меня никакой эмпатии.