Наследие

Когда мы приехали в общежитие, то первым делом я спас Софочку от наказания чисткой унитаза. Правда, в процессе мне пришлось стараться не орать на двух бесивших меня клуш, а после я увёл Софит с собой, ведь в меня собрались кинуть шваброй. У меня мы с ней расположились на диване в гостиной, и на журнальном столике я обнаружил графин с чем-то красным. Принюхался. — Это морс? — спросил я, поднеся графин к Софочке. Та тоже принюхалась и отхлебнула. — Да. Вкусненький! Попробуй, он сладкий, как ты любишь. Я тоже отпил. И выхлебал всё до дна. Едва я поставил графин на стол, как из спальни вышли Рирз и Вихт. Второй икнул и метнулся к нам, схватил меня за плечи и выпалил: — Только не говори, что вы пили это! — Пили. — Господи. — он плюхнулся в кресло и закрыл лицо руками. — А что случилось? — спросила Софа, приобняв меня сбоку за живот. — Я… я… я случайно… — В графине был морс с зельем правды. — сказал Рирз. Мы замерли и молчали почти минуту. — Какой идиот сварил зелье правды и налил в общий графин?! — нарушил тишину я. — Я не нарочно. — замямлил Вихт. — Я наверное не заметил, как пара капель попали в графин. — Придурок! — Не ори! — рыкнул Рирз. — Хочу и ору, ты мне не указ! — Мне твои визги по ушам бьют, рот закрой! — А то что? Подраться хочешь? — ухмыльнулся я. Рирз фыркнул. — А ты тоже? — Ну давай, иди сюда. — Верд, стоять! — выскочила между нами Софа. — Софит, расслабься, я просто уложу его, и всё. Я очень быстро. — пообещал Холдбист. — Разбежался! — Верд, давай серьёзно, ну куда тебе со мной драться? Брюхо у тебя большое, жирное, да и сам ты слишком толстый и неповоротливый. Ты пока замахиваться будешь, я тебе руку сломаю. Если честно, иногда, когда я голоден, я поглядываю на тебя и представляю, какой ты на вкус. Просто ты ведь такой откормленный, жирный, рыхлый, пару раз мне даже снилось, что я обгладываю твою толстую нежную тушку. — он осёкся и закрыл рот руками. — Прости меня. Я помолчал, прикрыл глаза, и закрыл живот руками, защищая мягкую округлость от хищника. — Я тебя ненавижу. — Иногда мне хочется укусить тебя за твой толстый животик, когда ты меня в кровать вколачиваешь. Потому что ты правда очеть аппетитный. — призналась Софа и тут же покраснела. — Я не… вы этого не слышали! — Я стесняюсь того, что я толстый, ясно вам?! И если я врубаю режим чсв, то это не значит, что я правда горжусь своим огромным пузом! Вообще я Флейм, у нас в семье все откормленные, потому что у нас как у огня неуёмный аппетит. И когда Рирз говорит, что мне лишь бы брюхо набить, то во-первых это правда, а во-вторых это обидно. А когда Софа ласкает мне живот и гладит его после того, как я обжираюсь, я прям на месте обкончаться готов, а ещё я обожаю, когда она говорит, что очень любит меня с животиком. Потому что хотя бы при ней мне не надо прикидываться и делать вид, что всё нормально, потому что всё действительно нормально, и она меня не презирает за то, что я вечно хочу поесть. Я закончил и осознал, что только что рассказал. Рирз и Софа с Вихтом пялили на меня. — Мой ты толстый сладкий пухлик. Упитанный, красивый, самый аппетитный и мягонький. — пискнула Старк и обняла меня. Покраснела. — Пардон. — Теперь я должен вас убить за то, что вы узнали. Вихт, мы позорились, теперь твоя очередь. Что ты о нас думаешь? Он зажмурился и заговорил: — Я считаю, что когда Рирз мастурбитует, он мог бы хотя бы не рычать и не будить меня. Софа, прости, но когда ты красилась на осенний бал, ты была похожа на пьяную шлюху. А ещё я не понимаю, как при отце-алкаше у тебя не проявляется склонность к акоголизму. И Верд, ты заебал жрать мои йогурты, шоколадки, и эклеры. Я их себе покупаю, а не тебе! Животное! И вообще, ты себя видел? Особенно мамон свой? тебе худеть давно пора, под тобой скоро верхний ярус кровати переломится, и я сейчас не преувеличиваю! Ты бы слышал, как он скрипит ночью. А ещё когда ты жрёшь, ты чавкаешь как собака, и это отвратительно! — он закрыл лицо руками. — Простите! После этого мы разошлись по комнатам, и Софа долго утешала меня, уверяя, что ей очень нравится то, как я выгляжу, и что не так уж громко я чавкаю, и не так часто, а я долго объяснял ей, то она не шлюха, а порядочная девочка.