Поттер на выбывание

       15 февраля, 2010 г. Шотландия, Королевский госпиталь «Форт Валлей» — О, вижу, что вы дочитали книги, которые принёс вам брат, Гарри! — Маргарет тепло улыбнулась и взяла в руки один из томов, возвышающихся стопкой на тумбочке. — Ох, моя младшая дочь, помню, очень ждала каждую из этих книг. Дети всего мира с ума сходили. Сказать по правде, моя Хлоя несколько лет надеялась, что ей придёт волшебное письмо. Сейчас ей восемнадцать, и она влюблена в Дэниела Рэдклиффа. — Кто это? — заинтересовался Гарри. — Актёр, который играет Гарри Поттера в фильмах, — пояснила темнокожая медсестра. — У Хлои вся комната в его постерах. Знаете, вы даже чем-то с ним похожи. Кроме имени, я имею в виду. Только волосы у него короче и чуть светлее ваших, а глаза голубые, и очки в другой оправе. Круглой такой. Не как на обложке книг нарисованы, а потоньше, это кино всё-таки. Симпатичный мальчик. Ох, мне так вас жалко, Гарри. Вся молодость в коме. Время, когда надо влюбляться, жениться, учиться. Охо-хо, — Маргарет вздохнула. — Как же вы теперь-то? Гарри неловко пожал плечами. Он сам не знал ответ на последний вопрос, и ему нечего было ответить сердобольной женщине. — Мистер Норт звонил, сказал, что приедет к вам через пару часов. Я же пришла это сказать, — спохватилась медсестра. — Кстати, ваш брат прислал вам одежду и сумку для вещей — совсем из головы вылетело. Сейчас принесу. Помочь вам собраться? И вам не мешало бы побриться, Гарри. Мистер Норт всегда за вами ухаживал и брил, думаю, ему будет приятно, если вы будете готовы к выходу. Гарри потрогал щетину на подбородке и мысленно согласился. И всё же… щетина. Это было несколько неожиданно. До того, как он встретился с Волдемортом, использовать бреющие чары, принятые у магов, ему не требовалось. Они их только проходили на уроках Флитвика. А теперь у него твёрдая и колкая щетина на щеках, подбородке и над губой. Лишнее доказательство того, сколько же времени прошло. — Всё время забываю об этом, миссис Фостер, просто раньше бритва мне была не нужна, — сказал он вслух. — Ох, милый, — снова покачала головой медсестра, посмотрев на него полным грусти взглядом. — В ящике тумбочки электробритва. Разберётесь, как пользоваться? — Наверное, — неуверенно пробормотал Гарри. В его детстве дядя Вернон брился клинковой бритвой и раз в месяц ходил в парикмахерскую, в которой оформляли и подстригали те самые «моржовые усы». Мимолётно подумалось: а живы ли старшие Дурсли? Не то чтобы Гарри по ним скучал, но чтение книг навеяло. К тому же, ему даже показалось, что некоторые сцены с его приёмной семьёй были... немного преувеличены. Иногда вывернуты совсем не так, как это помнил Гарри. К тому же... он помнил и воспоминания Дамблдора о том приюте, где рос Волдеморт — они тоже были описаны в книгах. В детстве у Гарри были плохие моменты. Были... Но были и сносные. И даже хорошие были. Нечасто, но были. Всё же жить пусть и с не особо любящими, но родными... как-то проще и легче. И сейчас, побывав на пороге смерти там, в Запретном Лесу, и читая безликие строки о своей жизни в Литтл-Уингинге на Тисовой улице, Гарри не мог вспомнить, почему же так злился на Дурслей. Они считали его ненормальным? Ну так и маги всем волшебным миром считали его ненормальным, и все это обсуждали, и Скитер писала... — Держите. Просто нажимаете кнопку и водите по щеке, — вырвав из размышлений, Маргарет вручила Гарри блестящий металлический агрегат. — А где провод, чтобы включить в розетку, миссис Фостер? — он чувствовал себя глупо, задавая вопрос. Но ведь бритва с тремя странными круглыми таблетками на оголовке неспроста называется «электро», а значит, её надо включать в розетку. Как бы ни был он далёк и лишён в детстве многих маггловских вещей, но про электричество в курсе. — Она же на литиевых аккумуляторах. Ох, совсем забываю. Вы — словно человек из прошлого, — всплеснула руками медсестра. — В последние годы мир так меняется, не заметно, когда это проживаешь, но… Да… Простите. Вот, вдавите на кнопку сбоку, Гарри. Он нажал практически незаметную и ни капельки не выпуклую «кнопку», на которой был значок подковки и палочки. Агрегат завибрировал, и таблетки закружились с мерным жужжанием. Пожалуй, только гриффиндорское бесстрашие позволило Гарри поднести это к своему лицу. Маргарет во все глаза смотрела на него, явно забавляясь его реакцией на «чудо будущего». — Ну, вот и славно. Ох, не представляю, как вы, Гарри, будете входить в изменившийся людской мир. Многое стало другим. Молодёжь носит странные вещи. По радио и телевизору показывают чёрт-те что. Машин стало намного больше. Ну, думаю, ваш брат поможет вам адаптироваться, — остановила сама себя женщина. — И надеюсь, что память к вам вернётся. Хоть вы и прожили-то всего ничего, но это могли быть лучшие годы вашей жизни. Ох, извините, Гарри. Я мелю всякую чушь. Просто немного неожиданно, что вас выписывают и вы покидаете эту палату. У меня такое ощущение, что вы были тут всегда. Ох… Медсестра всё-таки прервала поток своих мыслей и принесла вещи, которые прислал «брат», и чемодан, в который Гарри побросал книги, несколько смен пижам, электробритву, оказавшуюся тоже его. Собираясь и переодеваясь, он размышлял о том, что сказала Маргарет. Машины Гарри уже видел: из окна проглядывалась автострада. К самой больнице «железные кони» подъезжали медленнее тех, которые неслись по дороге, и в целом показались ему более скруглёнными и низко посаженными, чем дядины авто, которые тот менял стабильно каждые три года — когда он ходил в начальную школу, а потом учился на втором и на пятом курсе «Хогвартса». В Лондоне он последний раз был, кажется, в тот раз, когда на него напали Пожиратели в девяносто седьмом. Там и так было много машин, как ему показалось. Ещё Маргарет показала пейджер для вызовов и сотовый телефон, но сказала, что сотовый у неё старенький, просто чтобы звонить, а сейчас уже «ого-го какие: и фотографируют, и видео снимают, и музыку различную проигрывают, и в интернет выходят». Гарри кивал, не понимая и половины слов, которыми сыпала женщина, чувствуя себя глупо и неуютно. Впрочем, это ощущение оставалось и тогда, когда он оставался один. Снейп заезжал в субботу в облике Невилла, поговорил с доктором Гризлоу насчёт выписки. Доктор сказал, что Гарри можно выписывать в понедельник, но потребуется курс физиотерапии, потому что он ещё был слаб физически. С профессором разговор не склеился. Гарри не знал, что сказать, то злился, то расстраивался, пытаясь собрать мысли в кучу, а Снейп спешил, сказал ему, что они поговорят вне стен больницы и что готовит несколько зелий для него. Для восстановления. Гарри не знал, как реагировать на произошедшее. Чем отвечать на заботу профессора о нём. Переживал, что теперь, когда он — никто, даже не сможет заплатить Снейпу за своё спасение или хоть как-то отплатить. Гарри прочитал все книги, которые отражали его жизнь, словно в зеркале, подмечая, что его настоящие мысли проявлялись в книге только рядом с легилиментами — Снейпом и Дамблдором. Главу, в которой он умирает и воскресает, Гарри зачитал до дыр. Снейп сказал, что у его двойника есть дети и в последней главе они были прописаны поимённо. Чужие «его дети». Друзья, девочка, которую он любил, точнее, думал, что любит. Где они? Почему не поняли, что это не он? Почему из всех людей на свете до него есть дело лишь Северусу Снейпу? Отвергнутый друг его мамы, объект неприятных шуток его отца и покойного крёстного, за которых невыносимо стыдно. Мысли барахтались в море сомнений. Бились в висках, словно птица, раз за разом пытающаяся вылететь в оконное стекло. Гарри чувствовал себя медузой, которую выкинуло прибоем на скалы. Что делать? Как быть? Как жить дальше? Хотелось исчезнуть. Или снова заснуть и больше не просыпаться. Как в доволшебном детстве: забиться в свой чулан под лестницей и притвориться, что нет ни Дурслей, ни криков тёти Петуньи, ни дружков Дадли, ни самого кузена, который периодически отрабатывал на нём «приёмчики», — ничего нет. Иногда Гарри было до слёз жалко себя. Он вовсе не стремился стать Героем. Ему было достаточно того волшебства, которое дарил Хогвартс. Для него магией было уже то, что его забрали от ненавидящей его родни. И пусть вместо ламп были свечи, вертящиеся лестницы иногда больно ушибали, а зимой и осенью в классах было холодно, — это всё равно было в сто раз лучше, чем у Дурслей. По крайней мере, когда-то это казалось так. Отстранённо прочитав о своей жизни «со стороны», Гарри досадовал на многие промахи, совершённые глупости и поступки. Как в голову раньше не приходило, что маленьким детям не стоит в одиночку «сражаться со злом»? Почему взрослые умудрённые маги позволяли это делать? Впрочем, «почему» — было ясно: растили Героя. И как же Гарри ненавидел навязанную ему роль. Но, в конце концов, смирился: когда на кону то единственное, что у него в жизни было — друзья, то хочешь, не хочешь, а будешь сражаться. Теперь стало ясно и с конечной целью — «для чего». Сейчас Гарри был опустошён. Внутри было промозгло и стыло, как в подземельях Слизерина. И только одна мысль останавливала его от глупостей и поспешных решений: Северус Снейп. Сколь многим пожертвовал профессор, чтобы содержать его в клинике? Рискуя жизнью, остался в Британии, потому что не мог его бросить. Навещал. Поил зельями. Было бы нечестно по отношению к профессору не ценить то, что он всё ещё жив. Несмотря ни на что — жив. И пусть сейчас он не видит будущего и считает себя лишним, но у него есть, как минимум, одно дело: вернуть свой долг жизни. — Ты уже готов, Гарри? — мысли прервал голос человека, о котором он думал. Снейп снова был в образе Невилла, а за его спиной маячила Маргарет, которая утирала глаза платочком. Гарри отстранённо подумал, что женщина, возможно, на самом деле привязалась к нему и сильно сочувствует. — Да, — кивнул он на собранный чемодан. — Не надо, — Гарри помотал головой, когда увидел, что медсестра подкатила инвалидную коляску. — Я сам дойду. — Хорошо, — Снейп подхватил его вещи. — Идём. До свидания, миссис Фостер. — До свидания, мэм, — попрощался Гарри, накидывая короткое пальто и обматываясь шарфом. В молчании они спустились на первый этаж госпиталя и вышли на асфальтированную площадку. Прохладный зимний воздух ударил в грудь, заставив Гарри задохнуться и вспомнить, как же давно он не был на улице. Чемодан был помещён в багажник чёрного «Ровера», а его «брат» сел за руль. Гарри, подумав, занял переднее сидение. — Пристегнитесь, Поттер, — распорядился Снейп, тут же протягивая ремень через его грудь и защёлкивая где-то сбоку довольно мягкого и удобного сидения. Гарри не часто ездил на автомобилях, но сразу понял, что различных кнопочек, ручек и «внутренностей» на панели стало больше. — Мне больше нравилось, когда вы звали меня Гарри, — твёрдо сказал он. — Ладно, Гарри, — насмешливо выделил его имя Снейп, пристёгивая себя. — Едем домой.