чувствую, ты напряглась,
но я настроен серьезно.
– я не нравлюсь кристине. – это так. – я никому не нравлюсь. у мишель тоже есть свои тараканы. – это так. – и тебе. – верно. - широкая улыбка зеркалит её собственную. лиза толкает мишель к стене и сама подходит ближе, смотря ей в глаза, упирается рукой справа от головы. мишель дрожит вся. – ты хочешь, чтоб я тебя поцеловала. – не вопрос, утверждение. мишель теряется. – скоро кристина придет. – хочешь?ведь времени мало у нас,
ответь на вопрос мой:
мишель сглатывает, доверчиво тянется. – но я же тебе не нравлюсь. – она разочарованно поднимает брови, ближе наклоняясь к лицу девушки. – я же никому не нравлюсь. мишель закрывает глаза. лиза смотрит, как дрожат темные ресницы. – смотри на меня, мишель. – мишель подчиняется. она вся в лизиной власти. – так хочешь?ты готова ебаться с отбросом?
просто ебаться с отбросом
без слов и лишних эмоций?
учти, это непросто
лиза выдыхает ей в губы, мишель едва заметно кивает. андрющенко ухмыляется, а затем кусает нижнюю губу девушки, которая уже тихо стонет, стоит лизе прижаться к ее груди, слегка углубляя поцелуй. у мишель глаза закатываются, она контроль потеряла целиком, как потеряла гордость, стоило только увидеть лизу впервые. она голову откидывает назад, пальцами в чёрные волосы зарываясь, а лиза с пошлым звуком от губ её отрывается, на незащищённой шее оставляя яркий засос. мишель крышу сносит от эмоций и давления внизу живота, дыхание перехватывает, и она лишь тихо поскуливает, когда зубы впиваются в нежную кожу. слышатся шаги. лиза снова ухмыляется криво и уходит на улицу, мишель удивленной и опустошенной оставляя. в комнату входит кристина, у мишель только одна цель – поворачивается, чтоб не было видно след на коже. – мы тебя потеряли. она часто-часто моргает, силясь мысли в порядок привести. – да… да. – голос дрожит то ли от разочарования, то ли ещё от чего-то. – сейчас выйду. – улыбается и идет к своей кровати за тональником. как ни в чём не бывало выходит во двор, но алкоголь не интересует больше, интересует смотреть на лизу, одиноко сидящую напротив. мишель много пьёт, нагло улыбается и, честно, совсем не смотрит в лизину сторону. ну конечно. лиза взгляд её чувствует, потому что её обжигает моментально, стоит крис под ручку с гаджиевой появиться на пороге. презрительно замечает, что след на шее исчез. оперативненько. мишель хочет танцевать, но в организме алкоголь играет. поэтому только вяло шатается из стороны в сторону, но, стоит признать, не без изящности. льнет к кристине, шарясь руками по разгоряченному телу, не знает, чем мог бы закончиться этот вечер. не желает загадывать наперед и снова пьёт, пьёт, пьёт, даже больше, чем обычно.воедино слились в ней трое:
леди, шлюха и дура.
лиза одна ходит и вроде бы ни о чём не думает, но фигура мишель навязчиво-раздражающе мелькает перед глазами. чем смогла зацепить мишель? искорки в её пьяных глазах ярче фонарей мигают, не заметить слишком сложно. и лиза замечает. замечает уже две недели и недуомённо-нагло в ее сторону поглядывает изредка, а у гаджиевой от этого ноги подкашиваются, что уж о касаниях говорить. мишель с ней наедине оставаться боится, но тянет безумно.вся моя жизнь не стоит
даже её маникюра.
где-то за зданием девушки закидываются чем покрепче, лизе неинтересно. дважды в день с мишель играть не хочет, не заслужила. лиза знает, что чуть ли не каждый день все слегка подшофе, а уж в дни психологических занятий… две недели не могут в корне изменить мировоззрение этой толпы. или стаи, как это выглядит со стороны. шакалы атакуют только стаей, поэтому для нее они – стая. мишель слишком одна из них. лиза нагло улыбается и по больному давит, давно её все места самые чуткие выяснила. — заткнись! — о да, кажется, она действительно в ярости. — а то что, ногу сломаешь? хриплый смех, а мишель горит вся, не знает, чего в ней больше сейчас: злости или лютого желания, которое рядом с лизой всегда. сжимает зубы, что-то бросает в неё, лишь бы заткнулась, лишь бы просто молчала. лиза понятия не имеет, кто мишель в этой стае дебилов, но на неё всей толпой налетают, а она и не сопротивляется особо, громче смеется только, взглядом мишель прожигает, пока такая возможность есть. знает, что мишель к ней все равно придёт, иначе не сможет.она щадит нейроны,
не пьет, а нюхает пудру.
пальцем ее не трону,
но возьму тебя штурмом.
и мишель приходит, стоит лизе одной остаться. говорить пытается что-то, но лиза взглядом ее одним затыкает. у гаджиевой дежавю, а у лизы, видимо, какой-то пунктик на прижимания к стене в темном помещении. для лизы мишель задыхается, хватая кислород до одури неровными глотками, на большее её не хватает, всё, что было в голове, из сознания быстро улетучивается, и она к андрющенко жмется всё, руку пытается в волосы зарыть, и лиза внезапно позволяет, глаза закатывая то ли от удовольствия, то ли в насмешке. мишель больше надо, а андрющенко не дает, даже к губам своим не допускает, когда гаджиева тянется доверчиво, в кривой улыбке расплывается и шепчет за ухо ей: – со мной нельзя общаться. я собака, забыла? мишель молчит, сказать что не знает. – так почему ты опять здесь? а как девчонке объяснить, что не вытерпела оскала-улыбки? не может нормальный человек так улыбаться, когда его толпой бьют. андрющенко может, точно так же, как не допускать – не допускать, а потом до самого нутра вскрыть все карты.хоть я пилот, а ты штурман –
крепче держи мой штурвал.
— лиз, ты же понимаешь, что это не нормальные отношения? сидят где-то в недрах дома в то время, когда спать пора давно. мишель всё так же дрожит от одного присутствия лизиного, но дыхание глубокими вдохами выравнивает и по стене спиной съезжает, на пол спускается, в глаза избегая смотреть. — отношения? что ты себе придумала? ты мне никто, так же, как и я тебе. и всё будто бы правда, но до скрипа царапает в груди что-то. — тем более, что мое имя и «нормальные отношения» в одном предложении не появлялись ещё. гаджиева кулаки сжимает до красных вмятин на ладони, шепчет, до смерти боясь спугнуть. а лиза словно загнанный зверь, мишель такой не видела её. — отчего же? морщится и губы кусает, а в глазах темных вселенные сталкиваются, андрющенко ломается, срывающимся голосом отвечает: — любовь зла, — мишель знает, — а мне не повезло, что мою любовь закопал один человек. в хрипе тонет конец фразы, в лице меняется что-то. — ты влюблена? лиза медленно опускается напротив, тупо глядя на кроссовки мишель, пальцем заусенец на левой руке дергая. молчит, долго так, что, кажется, не услышала вопроса вовсе. гаджиева отчаялась ждать, но ни звука не издает. через сколько минут лиза выдыхает в конец сорвано-убитое «да»?пускай, воспитан я дурно
и мало что видел, кроме дерьма.
— вопросы? и звучит так устало и разбито, что вопросы потухают все. мишель самой не так с судьбой повезло, да и не знает она ничего особенно, но боли в ответе лизином слышится столько, что язык не поворачивается ещё что-то сказать. встает и ближе шаг делает, андрющенко затравленно взгляд подымает, словно удара ждет. теперь, благодаря её собственной слабости, она дала ей возможность травить её на глазах у всех, но мишель только садится на согнутые в коленях лизины ноги и прижимается близко, стучась к ней учащенным сердцебиением. плюет на всё и целует отчаянно, ожидая чего угодно. у лизы в глазах открытое изумление, но исчезает оно быстро, и андрющенко губу прикусывает, но, как мишель кажется, на долю нежнее, чем в первый раз. и уже непонятно, кто из них больше тонет теперь, когда лиза ресницы опускает, растворяясь в ощущениях, а мишель только и думает, что игра — всё, что её окружает. собственный альтруизм пугает, но андрющенко так нужны сейчас хоть какие-то эмоции. гаджиева о всяких эмоциях знает получше, наверное, чем любовь розенберг. но она чуть не отстраняется, когда чувствует, как лизины губы в улыбке расплываются, а распахнувшиеся глаза смехом сверкают.но свой кусок я урвал;
и выпью сок твой до дна!
и у мишель кошмары. в них на очередной крыше, где по-настоящему дышится легко, лиза вплотную почти подходит, и, улыбаясь до безумия неправильно и криво, теснит её к самому краю. гаджиевой нравится. она легко запрыгивает на парапет, пальцами в волосы светлые зарываясь. андрющенко одним шагом к ней поднимается и, слишком мягко целуя в губы, толкает. мишель не понимает ничего, падает, небо мелькает, глаза слезятся ветром и лизиным смехом. резко просыпается, щеки влажные.а капли на дорогих простынях —
твои слёзы,
сухость лизиных губ мишель может в любой момент вспомнить, хотя дважды всего чувствовала её. теперь в третий раз, и боится глаза открывать, лишь бы не сморгнуть наваждение. но то ли дыхание сбивается, то ли ресницы дрожат, но ощущение исчезает. гаджиева лежит неподвижно на спине, пока звук тихих шагов затухает где-то около двери, наконец садится в кровати и оглядывается. в комнате совсем никого, и она неловко пальцами по собственным губам проводит. мишель не знает, показалось ли ей, или она действительно в комнате была. заснуть у неё не выходит, да и за окнами постепенно светает, поэтому мишель идет в душ, чтоб смыть ночной кошмар. впервые она жалеет, что лиза не пользуется парфюмом, по которому можно было бы обнаружить её недавнее присутствие.и тоже
ты выпьешь сок мой до дна
а потом лиза исчезает. её буквально изолируют от остальных, и у мишель появляется слишком много времени. она думает-думает-думает, боясь того, к чему её приведут собственные размышления. пусть и выглядит она, как наивный бесшабашный подросток, но вдруг понимает, что всерьёз увлеклась лизой без какой-либо причины. и тогда ей становится действительно страшно. раньше все было так просто: влюбиться, влюбить, получить по полной эмоций и исчезнуть. разлюбить, устранив причину любых чувств. на проекте она словно бы заперта с лизой в одной клетке. и она совсем не понимает, каким образом абсолютно не в её вкусе девушка захлестнула её с головой. да так, что тянет на дно и внизу живота, словно камень привязали. мишель уже абсолютно не уверена, что хочет от лизы чего-то, кроме того, чтоб она отстала с миром, ушла куда подальше и никогда не возвращалась и не рушила привычную для мишель жизнь.чувствую, ты напряглась,
но я настроен серьёзно, ведь времени мало у нас -
ответь на вопрос мой:
все её мысли осколками разлетаются по помещению, когда лиза входит на испытание гипертрофированно отличающаяся от коллектива. даже форма на ней уловимо другая. смотрит она затравленно-вызывающе, и мишель понимает, что место одно свободно — рядом с ней. андрющенко ядовито улыбается и садится, рукой касаясь подола юбки гаджиевой. она вскакивает, из последних сил выдавливая из себя что-то про то, что отказывается сидеть рядом с лизой. за пару дней её отсутствия мишель успела покрыть что-то бушующее внутри ледяной ненавистью, отражающейся в голубых глазах. и ей действительно противно. она так этого хочет. но облегченно выдыхает, когда психолог отказывает ей в просьбе пересесть.ты готова ебаться с отбросом?
просто ебаться с отбросом — без слов и лишних эмоций;
учти, это непросто!
всё занятие лиза непозволительно отстраненно ведет себя, и мишель вздрагивает даже, когда она руку поднимает и говорить о чем-то начинает. такие вроде пустяки, а гаджиева, оказывается, чертовски успела по хриплому голосу и рокочущему рычанию соскучиться. она в интонации растворяется и забывает даже почти, что сама себе обещала ещё с утра. и тут лиза кладет руку так, что часть ладони касается ее колена на границе с юбкой. мишель физически ощущает электрический разряд и невыносимый жар. она зубы стискивает до скрипа и не оборачивается, вроде бы и внимания не обращает вовсе, отводя голубые глаза. а по возвращению в школу на своей крыше подавить рыдания пытается. мишель не плачет никогда. тем более, не из-за девчонки. причина в другом. в ней самой. настолько слаба, что хочется с этой самой крыши спрыгнуть, лишь бы больше не болело что-то так остро в грудной клетке. она себя ненавидит.из густо накрашенных глаз
скупо капают слезы,
еще больше ненавидит себя, когда слышит тихие шаги. казалось бы, куда ещё, но ненавидеть себя можно бесконечно. потому что шаги принадлежат лизе. не сходящая, кажется, с её губ в последнее время язвительная усмешка и вечные потухшие глаза выжигают в лёгких методично-одинаковые полосы. мишель прячет лицо с раскрасневшимися от слёз и линз глазами и потекшей тушью. андрющенко не садится рядом, но и ничего не говорит, стоит только рядом, глядя сверху вниз, а гаджиеву дрожь берет от собственной беспомощности и отвратительности.я точно узнаю сейчас
твой ответ на вопрос мой.
— я смотрю, кто-то совсем запутался. мишель молчит, осталось ещё разрыдаться до полного падения. в голосе лизы звучит нескрытая издевка. — молчи. сама понимаешь, насколько всё отвратительно выходит. и у меня, и у тебя. ты тонешь, гаджиева. лиза наконец садится, вытянув ноги за спиной мишель. а та вздрагивает от звучания своей фамилии, такой неуместно грубой и ненавистной. она путается в лизе и в её словах, она тянется к любви чистой, нежной и к андрющенко, которая никакую любовь ей дать не в состоянии. собрав все силы, которые только нашлись, спрашивает почти недрогнувшим голосом: — что тебе нужно от меня? — что мне нужно от тебя? ничего абсолютно. ты так забавно каждый раз реагируешь. мишель отдала бы все на свете, лишь бы оказаться сейчас как можно дальше от этой уничижающей улыбки и ядом слов сочащихся. она губу закусывает в жалких попытках слёзы сдержать и отворачивается, голову поднимая, когда не выходит ничего. — глупая. это мишель от лизы что-то нужно. это мишель от неё дрожит и с ума сходит. лиза во сне её только с крыши толкает, до ужаса похожей крыши, и мишель готова упасть, только бы ещё раз, последний, почувствовать сухость губ на своих. в её глазах андрющенко словно бы теплеет. и гаджиева встает, и тянет к себе лизу к краю крыши. — ты мне снилась. лиза толкает ее на парапет. — ты кричала во сне. я удивлена, как никто не проснулся. андрющенко одним шагом к ней поднимается и, слишком мягко целуя в губы, держит. крепко за руки, не давая оступиться и кануть в вечернюю пустоту сада. мишель закрывает глаза. ей пора смириться, что лиза в крови у нее надолго, что её не понять, и делать она будет абсолютно нелогичные вещи всегда.да, ты хочешь ебаться с отбросом!
да, ты будешь ебаться с отбросом!
лиза доводит ее до комнаты и оставляет одну, уходя в свой изолятор, снова исчезая. мишель не может больше думать, но подсознательно знает, что всё это не всерьёз. плакать она не собирается, но второй день подряд просыпается — подушка мокрая. сама себе не верит и ложится спать с вымытой головой, чтоб на утро оправдание не искать, только расческу, потому что на причёске такой способ слишком негативно сказывается.скупо капают девичьи слёзы
на белоснежную простынь!
два дня эти лизу старательно избегает, а андрющенко к ней и не лезет. мишель только линзы надевает, чтоб в чайно-карих не видно было сердечек глупых и ненужных никому. лиза взгляды кидает на неё недоумённые, но не подходит-не трогает, самой интересно, что выйдет из этого всего. и мишель остывает. медленно и для самой себя незаметно перестает смотреть исподтишка на темноволосую макушку. просыпается от слёз — идёт в ванную и под душ ледяной встает, сама себя наказывая, пока слёзы не застывают внутри. пытается гасить в алкоголе, у соседей сигареты стреляет, но желанная пачка ягодного ротманса не дарит привычного успокоения, недостаточно сильно расслабляет. и гаджиева вспоминает, почему подсела на наркоту.остынь, хоть и так холодна, как лёд;
впервые думает, что, кажется, эмоциональная зависимость много хуже, чем те таблетки, которыми она травила эмоции до этого. но вновь сесть на транквилизаторы не хочет, а потому ломается-бьется-практическиумирает, но от предложенных с лёгкой руки захаровой веществ отказывается, рядом с ней находиться не может, кристина пьяная вечно, а мишель хочется нежности какой-то и безопасной поддержки. она винит лизу в том, кем она для себя даже неожиданно стала. остро чувствует, ненавидит, стремится и чисто по-детски смотреть хочет, но себе сама запрещает. и внезапно понимает, что андрющенко одним присутствием своим сломала все те связи, что сама мишель так упорно строила, в коллектив вливаясь.ты решила что я отброс
лишь потому что за моей спиной ад?
брось! слышь?
сколько прошло с их последнего столкновения? мишель не помнит или врёт себе сама, что не помнит, но лиза во время вечеринки её находит в комнатах, за запястье хватает, по коже привычно разряды бегут, но силы в себе неизвестно откуда находит и руку вырывает, уходит, сбегает точнее, запивает невкусным алкоголем и теряется. андрющенко вдруг понимает, что власти у неё нет больше полной. теперь и мишель правила диктует в ответ. и что-то меняется в глубине зрачков, расширяя их. ей интересно?слишком уж ты высоко забралась,
как бы не упасть.
и мишель этот заинтересованный взгляд чувствует, отворачивается и пальцы в кулак сжимает, себе не позволяя, лизе не позволяя. андрющенко так просто и так глупо ведётся, на поводу идет, когда мишель раз за разом отказывается. а гаджиева сама непонятно на чём держится, заставляя себя взгляд поднять голубых глаз, не смотреть на сухие губы и на голос хриплый родной и необходимый не отвлекаться. — что тебе нужно от меня, андрющенко? ты мне никто, так же, как и я тебе. лиза задыхается, изнутри щеку кусает, недоверчиво смотрит и тянет почти искренне, просит: — помоги мне. мишель толком ничего не понимает, только на мгновение контроль теряет, оказывается в приторно-тёплых андрющенских объятьях, впервые такой открытой её видит, расслабиться позволяет себе и затылком не чувствует прикрытых глаз и в ухмылке губ растянутых, про себя клянется, что этот шанс самый-самый последний и что никогда больше и ни с кем себе не позволит такого.и домашние кошки
плохо знают дворовых котов.
и мишель снова в ней вся, боится до безумия, но плавится от ледяных пальцев на плечах, от слов несказанных, но, как ей кажется, в воздухе витающих. сдаётся моментально, от остальных отказывается сама, никто ведь ей не даёт столько любви почти настоящей. шестое чувство сиреной воет, что невзаправду, и во внезапные изменения не верит, но гаджиева затыкает его со всей жестокостью. и всё ещё не верит, всё ещё присматривается сама, но в лизе не видит ничего такого. просто отказывается холодные взгляды воспринимать. она для андрющенко как должное, как всегда рядом, а лиза ей дарит себя словно нехотя, с трудом, свыше. и мишель линзы снимает при ней, и ясными карими в душу смотрит, сама не понимает, откуда столько в ней чувств появляется.зачем уважать твою власть,
если я уже увлажнил твою пасть?
когда лиза отстраняется, она терпит и надеется. когда лиза холодная к ней возвращается, она уже руки ее от себя отталкивает. мишель к этим перепадам не готова. — хватит с меня. когда лиза губами к ней прижимается, прямо в глаза смотря, гаджиево слишком чёрное что-то видит там и сквозь отсутствующие слёзы на поцелуй не отвечает.ты готова ебаться с отбросом?
а вот отброс с тобой не готов!
у лизы на лице непонимание, у мишель в карих радужках серый лед.негатив — это всё, что вынес с городской свалки отброс.
через боль и страдания проходит огранку мой алмаз.
твоя дорога была так проста. ты сама, куколка,
настолько пуста, что даже напряглась не всерьёз!