***
У Джисона утро тоже не задалось. Как только он потянулся за будильником, его мышцы загудели настолько, что он не удержался от громкого мата, испуганно округляя глаза. Вчера Джисон добросовестно выполнил все упражнения, что отправил ему Минхо, несмотря на то, что одной только планки там было три вариации. Но такой реакции от организма он не ожидал. Джисон кое-как перевернулся на спину, уставившись в потолок. Казалось, что всё его тело — это натянутая струна. Каждое движение было в тягость. Хан ждал, что в его комнату снова вломятся, вынуждая подняться, но всё было тихо. Он никогда не был инициативным или хотя бы просто ответственным, поэтому с кайфом раскинул руки в стороны, закрывая глаза. Приятная истома пробежалась по телу, и Джисона стремительно затянуло обратно в сон. Ему снились по-детски озорные глаза, сверкающие под лучами солнца, острые крупные уши, и чёрный бархатный нос, к которому Джисон, не колеблясь, тянет руку. Конь перед ним фыркает, уворачиваясь от прикосновения, и слегка закладывает уши, показывая своё недовольство. — Руки не распускай, — говорит он на удивление голосом Минхо, и Джисон обязательно поржёт над этим потом, но сейчас лишь заворожённо замирает, всматриваясь в глаза лошади. Это был Абаддон. Такой же, каким Джисон его запомнил, но взгляд его был несколько мягче. Теперь Хан видит сходство между ним и Минхо. Как будто в одном теле заточены сразу двое. — Не будь злюкой, — улыбается Джисон и снова тянет руку к морде коня. Немного подумав, тот льнёт к его ладони и прикрывает глаза, наслаждаясь лёгким почёсыванием между глаз. — Хороший мальчик. И стоит только Джисону сказать это, как глаза напротив резко распахиваются, принимая человеческий облик. Минхо смотрит осуждающе, но вопреки этому льнёт щекой к чужой руке. Хан чувствует тёплое дыхание на своей коже, и воздуха начинает не хватать, а когда губы касаются ладони, внутри всё вспыхивает до такой степени, что дышать становится и вовсе нечем. Минхо лижет его руку подобно тому, как это делают лошади, выпрашивая угощение (потому что хорошие мальчики всегда получают награду). Джисон сглатывает и делает шаг ближе, разворачивая его лицом к себе, но Минхо раздражённо клацает зубами, делая вид, что хочет укусить. «Если бы у него были уши», — подумал Хан, — «они бы сложились назад как козьи рожки». Со звуком волшебного хлопка у Минхо появляются забавные кошачьи уши цвета его волос. Джисон хмурится. — Да не такие! Лошадиные! — восклицает он, разводя руками. Сквозь сон доносится мелодия телефонного звонка, и Джисон постепенно начинает ощущать своё тело лежащим на собственной постели. — А-а, я понял! Резко обхватив руками лицо Минхо, Джисон с озорной улыбкой притянул его к себе, собираясь крепко приложиться к его губам своими, но реальность выдернула из грёз раньше, чем он успел это сделать. — С-сука, ну почти… — раздосадованно просипел Джисон, поворачиваясь на бок. Телефон всё ещё звонил. Взяв его в руки, Хан принял звонок с незнакомого номера и вздрогнул, услышав бодрый протяжный голос Минхо. — Как себя чувствуешь? — Так, будто меня каток переехал. — Замечательно. Спустись позавтракай, я оставил то, что полезно в твоём состоянии, и кое-что почитать. Считай, что у тебя сегодня выходной. — Как выходной?! — Джисон подскочил, тут же скривившись из-за тянущей боли в мышцах живота. — Я ещё и дня не отработал. — А я бы на твоём месте брал, пока дают. Позволь своим мышцам хорошенько восстановиться, так они быстрее окрепнут. Упахаться ты здесь всегда успеешь. — Ладно, эм… Мне просто сидеть тут и ничего не делать? — Я же сказал, что оставил кое-что почитать. Просто спустись вниз,— Минхо сбросил вызов. Зайдя в гостиную, Джисон обомлел, увидев гору литературы на кухонном столе рядом с тарелкой вареных яиц и бананом. — Кое-что… — недоумённо повторил он чужие слова. Над стопкой книг разного размера и толщины возвышалась старая почти антикварная книжка. Странный вычурный шрифт на выцветшей обложке и мягкие приятные на ощупь пожелтевшие страницы. «Джеймс Филлис: Основы выездки и езды.» — Это же… — Джисон заглянул дальше. «Искусство верховой езды», практические руководства по конкуру и выездке, по заездке молодняка, работе в руках, напрыгиванию на свободе и гимнастике. Здесь же профессиональные советы различных именитых всадников. И это только то, что касалось непосредственно спортивной работы. — Кошмар какой.***
Прошло всего лишь 15 минут с тех пор, как Хёнджин вышел из дома, а его уже трясло. Сначала, не успев сесть за стол, он получил сообщение от Рюджин с просьбой явиться чуть раньше. На вопрос «насколько раньше?» она ответила «сейчас». Наспех закинув в себя завтрак, Хёнджин угрюмо потопал к конюшням, сразу же сталкиваясь с проблемой поиска той, которая ему нужна. Рюджин написала номер, но не уточнила, в каком порядке их считать. В итоге ему пришлось заглянуть в парочку других, прежде чем встретиться с суетящейся и явно заведённой девушкой. — Наконец-то! Помоги мне! — она стояла в мойке, промывая водой хвост и задницу серой кобыле, нервно семенящей ногами на месте. — Да стой ты! Господи, как меня затрахал её понос во время охоты. Хвост в говне, ноги в говне, я в говне! А эта охота, она же вообще не кончается! Только вроде всё прошло, опять в проходе ссытся, — Рюджин посмотрела на Хёнджина, стоящего перед ней с растерянным взглядом. — Да не стой ты! Смахни с неё опилки, копыта раскрючкуй, я не знаю, что нибудь сделай. По какой-то причине именно светлые лошади любят изваляться в собственном навозе так, что вся шея, плечи и ляжки к утру становятся коричнево-жёлтыми. Вот и с этой так же. Хёнджин вздохнул, беря в руки щётки. Лошадь была собрана минут через 30 скурпулёзного выбора амуниции. Рюджин предупредила, что Сынмин любит строгие комплекты, поэтому надела тёмно-синий вальтрап и ногавки в тон. Проходя мимо денника с жеребцом, кобыла помочилась на пол, довольно размахивая хвостом в ответ на раззадоренное ржание. «Инкуб» — гласила табличка денника, в котором тёмно-гнедой конь с длинной лохматой гривой вытянул губу, блаженно втягивая кисловатый запах. — Мда, как корабль назовёшь… — Кстати! — Рюджин остановилась с кобылой у выхода из конюшни, кивая в сторону Инкуба. — Этого надо пошагать первым. Только уздечку надень, она у него на двери висит. — Ладно! — Хёнджин встретился взглядом с добродушным на вид конём. На табличке его зернового рациона везде было написано «0». И три убедительных восклицательных знака. Может он давно лишён прогулки, и энергия бьёт через край, а может он просто жирный. Наспех закидав опилками лужицу за кобылой, Хёнджин схватил уздечку и зашёл к Инкубу в денник. Увидев звякнувшее железо, тот сразу же развернулся к нему задом. — А-а, понял, — Хван недовольно сжал губы. Как это оригинально, в первый же день дать лошадь, которая имеет проблемы с надеванием оголовья. На такие случаи у него всегда есть шуршащий пакет в кармане. Пошумев им немного, Хёнджин самодовольно ухмыльнулся, когда заметил заинтересованно повернувшуюся к нему морду. — Да-а, хороший мальчик, будешь вкусняшку? Встрепенувшись, конь развернулся к парню и доверчиво уткнулся ему в раскрытую ладонь, на которой лежал кусочек яблока. В другой было грызло, обёрнутое липкой сладкой субстанцией посередине и тоже пахнущее яблоком. Инкуб не глядя попытался схватить угощение, но стоило ему разомкнуть зубы, как железо молниеносно оказалось вогнано ему по самые премоляры. Жеребец глухо рыкнул от неожиданности и подался назад, врезаясь задницей в стену денника. Если бы он мог, то встал бы на дыбы, но Хёнджин предусмотрительно повис на железе, обоими руками схватившись за кольца трензеля, огибающие нижнюю челюсть лошади. Конь замер, испуганно вперив свой взгляд в Хёнджина. — Тише, мальчик, уже всё, — притворно ласково проговорил парень, твёрдо фиксируя голову лошади и осторожно натягивая уздечку на уши. — Не смей рыпаться, у меня таких как ты знаешь сколько было? Когда оголовье было застёгнуто, Хёнджин засёк время и повёл коня к выходу. На плацу неподалёку Сынмин только что сел на свою серую кобылу и очень удивился, услышав громкое ржание жеребца, выходящего из конюшни. — Ты же сказала, что он ни за что сам уздечку не наденет, — обратился Сынмин к Рюджин, у которой дар речи от такого зрелища пропал. Бодро зашагав по дорожке, Хёнджин начал болтать с конём, отвлекая его от внешних раздражителей. У того ножки были чуть короче, и приходилось чаще их переставлять, чтобы не отставать от человека, иногда даже переходя в смешную коротенькую рысь. В основном прогулка была спокойной, если не учитывать громогласное ржание жеребца каждый раз, когда на горизонте появлялись лошади, гуляющие в своих загонах. Одежда Хёнджина пропахла кобылой. Инкуб то и дело утыкался носом ему в плечо, игриво прикусывая рукав. За это он тут же получал по носу, но усмирить его получалось не надолго. К концу прогулки конь немного успокоился и даже перестал задирать голову. Когда они вернулись в конюшню, Хёнджин уже вовсю залипал в телефоне. Он написал Джисону, чтобы узнать, чем тот занят, и замер на месте, когда получил в ответ селфи друга в тёплой постели. — Какого хрена? — Хёнджин начал набирать ещё одно сообщение, раздражённо отталкивая снова уткнувшегося в его плечо жеребца. — Да отстань ты! Под его ногами были пропитанные мочой опилки, которые Хван недавно насыпал. Быстро на них переключившись, Инкуб начал принюхиваться. Услышав напряжённое фырканье снизу, Хёнджин удивленно оторвался от телефона. В предплечье ткнулся волосатый нос, верхняя губа коня мгновенно задралась словно в экстазе. Запоздало поняв свою ошибку, он попытался одёрнуть коня, но было уже поздно. Дико заржав, жеребец мотнул бошкой и, долбанув ногой в пол, прижал парня к стене, подминая его под себя. Так сильно Хёнджин еще никогда в жизни не орал. Сначала он впал в ступор, выронив телефон на пол, но когда запястье Инкуба упёрлось в стену рядом с его головой, Хван почувствовал, как что-то упругое и влажное коснулось его ноги. — Кья-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Бесконечно напуганный, Хёнджин не мог предпринять ни малейшей попытки высвободиться из захвата. Казалось, что жеребец был везде, его ноздри были широко раздуты, а дыхание стало нервное и прирывистое, потому что никак не получалось пристроиться поудобнее. К тому же он не переставал визжать, инстинктивно пытаясь ухватиться за парня зубами, чтобы как-то себе помочь. В предобморочном состоянии Хёнджин словно сквозь толщу воды услышал чей-то грозный низкий голос, а потом и резкий глухой удар металла. Тяжесть лошадиного тела пропала, позволяя медленно осесть на пол. Хёнджин ничего перед собой не видел, только слышал крепкие ругательства и щелчок закрывающейся дверцы. Загнав жеребца в денник, спаситель подошёл к выпавшему из реальности парню и коснулся его плеча. — Эй, ты как? Хёнджин медленно поднял на него взгляд и обомлел от того, насколько его внешность не соответствовала голосу. Перед ним стоял стройный молодой мужчина в элегантной белой рубахе, заправленной в тёмные бриджи. Его белоснежные волосы были убраны в хвостик на затылке, но передние пряди падали на лоб из-за того, что были слишком короткие. В руке незнакомец держал металлическую штангу с карабином на конце, предназначенную для вывода буйных лошадей. — Вы…этим его ударили? — Ага, по башке. — Жесть. — Согласен, надо было дать ему тебя поиметь, — мужчина улыбнулся, протягивая руку, но Хёнджин, казалось, не заметил этого, заворожённо разглядывая своего спасителя. — Болит что-то? — А? А, н-нет, я в порядке. — Уверен? — он подал руку чуть ближе и представился. — Феликс. — Хёнджин, — уверенно ухватился за его ладонь парень, принимая помощь. Оказалось, что Феликс значительно ниже его. — Очень приятно. — Мне тоже, — ответил тот, лучезарно улыбнувшись. Кажется, он собирался сказать что-то ещё, как вдруг его окликнули. Это был Сынмин, смотрящий на них исподлобья от входа в конюшню. — Пристаёшь к новому сотруднику? — Пристаёт? Да если бы не он… — Хёнджин почувствовал, как его руку крепко сжали и замолк. — Просто решил познакомиться, нельзя? — спросил Феликс, незаметно подмигнув Хёнджину. Сынмин хмыкнул, подходя к ним, и взглянул на жеребца, который всё ещё был в уздечке. — Почему он глаз щурит? — Так было, — пожал плечами Хёнджин. — Не было. — Ну, может попало что-то или укусил кто. Выгнув бровь, Сынмин недоверчиво взглянул на Хёнджина, а потом перевел взгляд на его руку, которую все еще сжимал Феликс. — Ты за конём своим шёл? — спросил он Феликса, получив кивок в ответ. — Вот и иди. Весело усмехнувшись, тот показательно резко отдёрнул руку. — Вот и пойду. Пока, Хёнджин, — он кокетливо помахал на последок, — увидимся позже. Сынмин поджал губы, увидев каким обожающим взглядом Хёнджин проводил человека, которого встретил от силы 5 минут назад. Как только он обернулся на Сынмина, улыбка сползла с его лица. — Знаешь, — насупившись начал он, — всё-таки было бы приятно узнать об особенностях характера лошадей, с которыми мне предстоит работать или как-либо ещё контактировать до того, как это обернется проблемой. — Хорошо… — озадаченно кивнул Сынмин. — Как твоя спина? — Нормально, — хмуро ответил Хёнджин и направился к деннику Инкуба, чтобы снять наконец с него уздечку, но Сынмин остановил его, схватив за руку и быстро заговорил. — Бегемот стоит без выгула уже неделю, поэтому может слегка побрыкаться, когда выйдете на улицу. Лилит иногда бурно реагирует на движущиеся предметы, особенно если они издают звуки, так что мимо флажков лучше не ходи. А в остальном они оба спокойные, просто постарайся на них не злиться. Хёнджин обернулся, задерживая удивлённый взгляд на обеспокоенном лице мужчины, а потом медленно кивнул, аккуратно высвобождая свою руку из захвата. — Ладно. Спасибо. Когда Хёнджин ушёл со следующей лошадью, а Рюджин вернулась с отшагавшейся кобылой в конюшню, Инкуб как обычно заржал во весь голос, с силой пиная дверь. — Слушай, — обратился к девушке Сынмин, — ты давала Хёнджину трогать Еву? Чистить там, может? Рюджин сначала непонимающе нахмурилась, а потом её глаза буквально полезли на лоб. — Бля-ядь… — девушка накрыла рот рукой. Сынмин ничего не сказал, но его взгляд, направленный на Рюджин, был более чем говорящим. Сокрушенно вздохнув, он потер переносицу. — Я же просил… просто показать, где что лежит!!!