Полюбить за 30 дней лета

Артём был готов поклясться: либо Кира бывала раньше в этой деревне и штудировала лес, либо у неё и вправду был дар. Вчера она забралась в такую чащу, что оттуда не выбралось бы и всё деревенское население, предварительно не пометив путь какими-нибудь камешками, а лучше ниткой. А потом выбрала совершенно другую дорогу для возвращения и умудрилась выйти из леса за двадцать одну минуту. Если учесть, что к тому месту они добирались час с лишним, то Артём был искренне восхищён умениями Сменкиной. Он в своих поисках, наверное, в такие дали и не забредал, хотя, конечно, тот вечер вообще покрылся туманом и вспоминался очень смутно. Сейчас Кира спала, крепко обняв единственную подушку, а Артёму оставалось только любоваться на стройную девичью фигуру и в мыслях пересчитывать дни, которые им остались. Кажется, десять? Или уже девять? Кто бы мог подумать, что три недели пролетят практически в один миг, впрочем, окрасившись множеством ссор, переругиваний и странным, почти противоестественным в таких условиях сближением. Сначала Артёму казалось, что Кира никуда от него не денется только потому, что в этой деревне девушке в одиночестве делать нечего, она будет опасаться всего, проводить с ним больше времени, обращаться за помощью… Наверное, когда коллеги предлагали отвезти Киру куда подальше и оставить в глухом, забытом месте, они предполагали, что та растеряется и впервые будет зависима от других. Наказать её думали. Артём никаких воспитательных целей не преследовал, ему хотелось завоевать сердце девушки, которая заняла все его мысли. А получилось совмещать. Вот только Кира не была беспомощной. Готовила вкусно, между прочим, дом держала в порядке, с соседкой вполне бойко сражалась, уже и в магазин местный ходить не боялась, забыв об инциденте с преступником, в машину к которому села. И Артём чувствовал себя глупым влюблённым мальчишкой, а не двадцатидевятилетним мужиком, своровавшим девушку и притащившим её в такие некомфортные условия. Теперь ему самому тут было некомфортно. Эдуард этот… Вчера не появлялся, наверное, лечил спину после ночи на опушке леса, но Мещеряков чувствовал: придёт опять. К Кире, когда она не проявляла свои деловые качестве, мужчин тянуло, она просто этого не замечала. А вот её же в виде Киры Андреевны ещё пережить надо было, большинству наверняка просто страшно, что они не сумеют справиться с такой женщиной. — Кира… — предпринял Мещеряков слабую попытку разбудить девушку, но она лишь пробормотала сквозь сон своё "отстань", крепче обняла подушку и, кажется, даже не поняла, что к ней кто-то обращался. Артём улыбнулся и придвинулся ближе, чтобы обнять её за талию. Кира, вынырнув всё-таки из плена сна, легонько толкнула его локтем под рёбра, но глаза так и не открыла. — Не приставай, — проворчала она. — Я спать хочу. — Меньше надо было по лесу вчера бегать, — усмехнулся Мещеряков. — Ты ж, кажется, решила доказать, что лучше тебя никто на местности не ориентируется. Девушка то ли не нашла нужных слов для очередного возражения, то ли не считала нужным отвечать, но промолчала, не стала ругаться. Артём не смог сдержать улыбку: каждый раз, когда Кира прикусывала свой не в меру острый язычок и спускала ему с рук какую-то мелочь, мужчине казалось, что они становились гораздо ближе. Вот-вот, и можно будет признаваться в собственных чувствах, не опасаясь, что осрамят на всю деревню. Он привстал на локте, окинув её, что греха таить, голодным взглядом, и поцеловал в плечо. Первый поцелуй и ещё несколько последующих Кира перетерпела спокойно, но когда Артём попытался действовать настойчивее, уже привычно отгородилась одеялом и сделала вид, что уснула ещё крепче. Боялась? Они прожили под одной крышей три недели, хотя, конечно, большую часть этого времени упорно ссорились и не могли найти общий язык, а Кира к себе всё не подпускала. То ли действительно боялась серьёзных отношений, то ли из-за неопытности не знала, как себя вести… То ли - и это было более чем вероятно, - не верила, что его намерения выходят за пределы одной-двух ночей и тридцати дней в этой забытой всеми деревушке. Артём не стал мешать Кире досматривать последний утренний сон и выбрался из кровати. Он был не любитель готовить, но подумал, что неплохо было бы порадовать девушку завтраком. К тому же, она давно намекала на то, что пора б заняться её яблочным вареньем, не для себя же одной варила. Артём не любил варенье с самого детства, потому что мама никогда не умела его делать, потому Кирино пробовал с опаской - но, вопреки всем его положительным отличиям, всё никак не хотел переступать через детские предрассудки. Он оделся, выглянул на улицу, чтобы убедиться в отсутствии хотя бы быка на территории, а то слишком уж он активно вчера пинал рогами ограду, заглянул на кухню… И опешил. — Я не понял, — протянул Мещеряков, — дуракам закон не писан, или проникновение со взломом перестало иметь какое-либо отношение к уголовному кодексу? Участковый, уже довольно бодро выглядевший - а вчера вообще на глаза не показывался, как доложила вездесущая тётя Катя, - сидел у них на кухне, как у себя дома, устроился на самой лучшей табуретке, обычно занимаемой, между прочим, Кирой, потому что только этот предмет мебели не оставлял затяжек на её одежде, в отличие от остальных найденных здесь стульев. Ногу на ногу закинул! Вид такой страшно довольный, нос задран практически до небес, с какой стороны ни посмотри - ну прямо мужчина мечты, в голове уже сложивший план не только по завоеванию Сменкиной, а и по покорению всего окружающего мира. Сказать, что Артёму было противно - ничего не сказать. Только-только они с Кирой не ругались один день, а в его собственной голове зародились мысли о возможном признании, которое могло бы убедить Сменкину в серьёзности намерений, как явился. И запылился ведь, трудно спать на земле и не измазаться в грязи! — Я не слышу ответа, — заметив, что Эдуард проигнорировал поставленный вопрос, напомнил о себе Артём. — И гарантирую, что отмолчаться - не вариант, иначе выставлю за дверь. — Меня? — фыркнул осмелевший Невидимов. — Копа? Сегодня-то я точно при исполнении! — Может, у тебя, у копа, ещё и ордер на обыск есть? — полюбопытствовал Мещеряков и, решив, что не станет терять время, набрал из ведра воды в чайник и поставил его на плиту. — Надо же! А покажи, очень интересно, как у вас в деревне это выглядит. Эдуард нахмурился. Очевидно, если бы ордер можно было оформить самостоятельно, он давно уже это сделал. А что? Подбросил наркотики, благо, распространитель есть, обстряпал дельце - и всё отлично. Но на такую подлость Невидимов в силу своего скудоумия был не способен, иначе - Артём не сомневался! – уже мстил бы направо и налево. Мещеряков даже не мог объяснить природу собственной неприязни к участковому. Соперника, который сражается за твою женщину, ещё как-то можно воспринимать, иногда получается даже уважать, если это достойный человек, а порой и сам опасаешься, что останешься ни с чем, но Эдуард… Артём не мог смотреть на него со всей серьёзностью, а иногда даже думал, что Кира просто так дразнится. — Я к Киаре, — решил найти себе отговорку Невидимов. — Пообщаться хочу. Убедиться в том, что с ней всё в порядке. — Можешь проверить яму на заднем дворе, Кира там, закопана уже, — скривился Артём. — Да спит она! И не привыкла, чтобы её из постели вытаскивали всякие деревенские участковые. — Дошутишься ты у меня, шутник! — Эдуард отвернулся и сердито поджал губы, кажется, разозлился, что его попрекают. — Между прочим, я в нашей деревне - не последний человек, и уж точно знаю, когда кто-то подозрительный появляется. А ты, между прочим, очень подозрительный. Артём аж к чайнику потянулся. А что, полить этого придурка дождиком из горячей водички, авось и одумается… И нож такой симпатичный лежит, Мещеряков его только вчера точил. Воспользоваться бы им, чтобы отрезать этот паршивый язык! Но Эдуард обижать нельзя, как минимум потому, что Кира не обрадуется такому к нему отношению. А что может быть хуже, чем сердитая девушка, считающая, что ты не держишь слово? Мещеряков вздохнул. С какой стороны ни взгляни, сплошная засада… И даже не выставишь за дверь, потому что этот гад обязательно поднимет шум, Кира проснётся и будет сердиться. А Артёму не хотелось портить отношения, только-только устоявшиеся. — Между прочим, — протянул Эдуард, — вас уже не беспокоит внук Елизаветы Михайловны, а это именно благодаря моему вмешательству! — Да, особенно если учесть, что мальчик просто уехал в город. Было бы очень странно, если бы он оттуда продолжил нас донимать. Вчера они с Кирой видели тётю Лизу, та собирала в лесу какие-то травы, очевидно, очередные запрещённые, и поведала о том, что Пашенька сослан обратно в город. Впрочем, сейчас Павел казался не таким уж и большим злом. По крайней мере, он не мог всерьёз оказывать Кире знаки внимания. А этот участковый, будь он неладен, мог, да ещё как! — Так какова причина визита? — не стал молчать Артём. — Если сообщить о Павле, то я передам Кире, можешь не волноваться. И не тратить свои драгоценные минуты, сидя здесь, на кухне. На Кирином стуле, между прочим. — У меня сегодня выходной, — хмыкнул участковый. — Так что я, так уж и быть, посижу. Хочу убедиться в том, что с Киарой всё в порядке. А то мало ли, какие извращенцы водятся в наше время… Артём закатил глаза. Этот сумасшедший действительно верил в расчлёнёнку, или что он там себе придумал? — Ну да, разумеется. А вариант, что мы заодно и скрываемся от кого-то в глухой деревне, не рассматривал? Или, может быть, ты пока поставил его на паузу, до первого Кириного отказа? — Ну не знаю, она мне кажется вполне нормальной. А вот ты - подозрительный тип, — с угрозой в голосе протянул Эдуард. — Посадить бы тебя за решётку и помариновать немного, авось, и в преступлениях каких-то сознаешься, да в таких кошмарах, что потом не отмоешься! Мещеряков почувствовал, как рука на подсознательном уровне тянется к чайнику с уже закипевшей водой. Вот, право слово, полить бы этого придурка, чтобы валил он куда подальше! А если уйдёт и больше не вернётся, так вообще будет замечательно! Потому что Артём ни с кем Киру делить не собирался и терпеть не мог, когда его планам мешали. — Тёма, ты на кухне? — донесся голос Киры из спальни. — Я, кажется, задремала… — она вышла на кухню и тут же, вскрикнув, отпрыгнула обратно за дверной проём. — Тёма, у нас гости? — Незваные. Вскрыли дверь и сами залезли на кухню, — зло протянул Артём. Ну надо же! Раз в жизни девушка не спряталась за ширмой, а прогулялась по дому в нижнем белье, и тут же на стуле должна сидеть назойливая помеха, которая едва глаза о Киру не сломала, так пялилась. Девушка вернулась уже через несколько минут, на сей раз в шортах и топе, но остановилась рядом с Артёмом. — Здравствуй, Эдуард, — сухо поприветствовала она мужчину. — Неожиданный визит. Признаться, мы сегодня не планировали звать кого-то в гости. — Я пришёл проверить, всё ли в порядке, — тут же доложил он, с повышенной ласковостью улыбаясь. — Узнать, не донимают ли вас, а то деревенские бывают очень назойливыми… — Нет, всё хорошо. К тому же, весь вчерашний день мы провели в лесу, — пожала плечами Кира. — Тёма, ты что-то готовил? — Только чай поставил. Думал достать твоё яблочное варенье. — Между прочим, — вновь вставил свои пять копеек Эдуард, — моё самое любимое. Наверное, нет ничего лучше хорошего яблочного варенья, особенно приготовленного такой талантливой девушкой… Кира закатила глаза. — Терпеть не могу, когда мне льстят, — отметила она. — Да разве ж это лесть, Киара… — Ну, на искренний комплимент не похоже, когда о моём умении готовить рассказывает мужчина, в жизни не пробовавший мою еду, — пожала плечами она. — А у столь раннего визита должна быть какая-то цель, не так ли? Предлагаю её озвучить и расходиться, у нас с Тёмой правда на сегодня совершенно другие планы. Эдуард нахмурился. Кажется, он понял, что его пытаются выставить за дверь, и был не в восторге от этой перспективы. Может быть, даже обиделся на Киру за её прямолинейность, откуда ж знать… Она в эти проблемы вникать не собиралась, а сама сейчас с удовольствием выставила бы мужчину за дверь. — Да я хотел пригласить тебя прогуляться по местным достопримечательностям, — смутился в очередной раз мужчина. — Хочу показать, как у нас красиво… У нас красиво, правда! — Да, я верю, — кивнула Кира. — Но мне тут не очень нравится, в лесу больше. А Тёма там уже отлично ориентируется. — А речка… — Сами сходим, — отрезала Сменкина. — Спасибо за предложение, но… Увы, на чай пригласить не могу, у нас только две чашки, так что, наверное, до скорого? Эдуард подозрительно взглянул на неё, но с табурета поднялся. Кажется, едва не скрипел зубами, когда проходил мимо девушки, но ни на какую грубость всё-таки не решился. — Хорошего дня, Киара, — пожелал он, прежде чем хлопнуть за собой дверью, а через минуту - с той же демонстративностью поиздеваться над бедной калиткой, которая и так с трудом держалась на петлях. Но - не упала, выстояла против вражеской навалы подлого участкового. Кира проводила его взглядом, а потом повернулась к Артёму. — Есть мужчины, которые совершенно не умеют принимать поражение, — отметила она. — Да, я тоже к ним отношусь, — совершенно серьёзно сообщил Мещеряков. — А тебя это смущает? — Понятия не имею, — пожала плечами Кира. — Пока что мне всё нравится, а дальнейшее продвижение зависит от того, насколько тебе понравится варенье. — Я от него в восторге! — Правда? — Чистая правда. А как попробую - вообще буду готов ставить тебе памятник, как известному и прекрасному кулинару… Кира хитро прищурилась, с недоверием взглянула на Артёма, а потом, наверное, впервые сама, по доброй воле, подошла к нему вплотную и обвила шею руками. Мещеряков опешил. Кира никогда не проявляла инициативу и не позволяла ему даже мечтать о взаимности, а тут вдруг такой шаг навстречу, словно она тоже хотела их отношений. — Знаешь, — протянула девушка, — давно надо было тебе сказать… Я готова попробовать. —Правда? – недоверчиво переспросил Мещеряков. — Да правда, правда. Если бы меньше советовался с посторонними людьми, а потом притворялся строго равнодушным, может, и узнал бы об этом раньше, — Кира улыбнулась, потянулась к нему, но тут же отстранилась. — Но ты должен понимать, что спешить не получится. — Кира Андреевна, — протянул Артём, прежде чем поцеловать её, — я на вас столько времени через дверь кабинета смотрел, а теперь не подержу себя в руках несколько недель? Или, может, дней?.. — Как знать, как знать… — рассмеялась Кира. А на поцелуй - ответила, и, хотя они сегодня утром ничего не ели, губы её были почему-то с привкусом яблочного варенья, а Артём чувствовал себя влюблённым романтичным идиотом…