Убежище

(https://www.youtube.com/watch?v=fzQ6gRAEoy0&t=366s) Porter Robinson & Madeon — Shelter Автор: Видео выше — это то, с чем кроссовер. Этот пролог будет иметь гораздо больше смысла, если вы посмотрите видео. ********************* С неба падала звезда. — Она красивая! — повернувшись сказала я папе. — Да, — ответил он, потянувшись рукой вниз, чтобы потрепать мои волосы, — очень красивая. Но иногда красивые вещи опасны, прям как твоя мама. — Ммм, — прикусила я губу, — Как она называется? — Люди всё ещё спорят о названии, — ответил папа, обернувшись, чтобы посмотреть на яркую звезду в небе, — Но я думаю, что Полынь — лучшее название. — Полынь? — спросила я, сморщив нос, — Звучит как-то гадко для такой красивой звезды. — Так и есть, — ответил папа, — но иногда люди делают ужасные вещи, когда сталкиваются с чем-то красивым. Так сказать, «грубо о красивом». — Папа! — воскликнула я, потянувшись, чтобы стукнуть его так же, как это делала мама много раз, — Каламбуры — это гадость! — Может быть, — ответил папа, потянувшись вниз и подняв меня на плечи, — Некоторые из нас считают их смешными. — Гррр! — прорычала я, кусая его за волосы, но папа только снова рассмеялся, так что я нахмурилась и выплюнула его волосы обратно: — Почему «полынь»? — Потому что это начало конца света, — со вздохом произнес папа, его голос стал таким грустным, — И потому что многие люди, вероятно, умрут ещё до того, как он наступит. — Как мама? — тихо спросила я, чувствуя, как грусть настигает меня, подобно тому, как она уже настигла папу. — Как маму, — вздохнул папа, поднимая меня на руки и сажая себе на плечи, а затем повернулся, чтобы войти внутрь комплекса, — Но гораздо хуже. Мама была больна, и мы не знали, как сделать так, чтобы ей стало лучше. Если много людей умрет из-за Полыни, то лишь потому, что они не захотели делать то, что должны были, и потому, что они решили бороться друг с другом за «что-то», вместо того чтобы работать вместе. — Это звучит глупо, — ответила я, обхватывая руками голову папы и крепко прижимаясь к нему, — Почему люди такие? — По той же причине, по которой ты хочешь съесть слишком много печенья, — проговорил папа, с некоторой долей веселья в голосе, — Даже если тебе от них будет плохо. — Не бывает слишком много печенья, — возразила я, стукнув его по макушке. — А почему тебя вырвало на прошлой неделе? — спросил папа, резко дернув одну из моих ног. — Надо было оставить немного на потом, — ответила я, не сердясь, — Я уверена, что, если бы ты позволил мне заняться упражнениями для мышц, отвечающих за печенье, я бы смогла съесть дюжину за один раз. — Это немного нет так работает, — со смехом ответил папа, ведя нас к ближайшей двери в комплекс, — Твой желудок не станет сильнее только потому, что ты ешь одно и то же снова и снова. — Но ты же сам говорил, что отжимания работают именно так! — ответила я. — Мышцы и желудок — это разные понятия, — возразил папа, покачав головой, затем с усилием заставил меня отпустить его, — И работают они по-разному, но оба они важны для организма. Он спустил меня на землю, чтобы мы могли пройти через дверь. — А теперь пойдем, пора спать. ******************** Почему они все такие злые? — спросила я, почти шепотом. Папа заговорил, и я поняла, что он не знал о том, что я рядом. На его лице появилось печальное выражение, но он взял меня на руки и посадил к себе на колени. Я устроилась поудобнее, и он выключил звук телевизора, но не выключил сам телевизор. — Я надеялся, что ты этого не увидишь, — произнес папа, кивнув в сторону кричащих, дерущихся людей на экране, — Ты, наверное, заметила, что в последнее время Полынь на небе становится все больше? Я кивнула. — Многие люди раньше не верили в то, — сказал папа, — что Полынь придет на Землю. Но сейчас, когда все могут увидеть её, даже когда не всматриваются в небо, то начинают понимать, что она собирается врезаться в Землю, и поэтому им страшно. — Если им страшно, — спросила я, обхватывая руками папу, — почему они дерутся? — Многие люди пытаются скрыть страх с помощью гнева, — ответил папа, его голос прозвучал очень грустно, — Поэтому они пытаются напасть на кого-то, чтобы им стало лучше. — Это звучит глупо, — прошептала я, чувствуя, как внутри у меня все сжимается, пока я смотрела, как люди на экране телевизора нападают на полицию. — Так и есть, — согласился папа, удивив меня; обычно он не говорил о людях в таком тоне, — Но, если люди позволят себе подобное, то страх сделает их глупыми. Гнев тоже может сделать людей глупыми, например, когда мы с твоей мамой иногда ссорились. Я слегка вздрогнула. Мне не нравились те воспоминания; единственное, что можно сказать хорошего о том, что мама заболела, — это то, что они перестали ссориться. — Мне жаль, — произнес папа, слегка прижимая меня к себе, — я бы хотел, чтобы ты этого не видела, но как бы мне иногда ни хотелось, и твоей маме тоже, никто из нас не идеален. Я крепко обняла папу в ответ; иногда он становился очень грустным, когда говорил о маме. — В любом случае, — продолжил папа, — люди выходят из себя, потому что боятся смерти, и своими действиями они заставляют умирать ещё больше людей. Если бы люди подумали, если бы они захотели помочь друг другу вместо того, чтобы вредить… мы могли бы спасти почти всех. Я не знала, что сказать, поэтому я ничего не сказала, просто прижалась к папе. Папа тоже ничего не сказал, и мы просто обнимали друг друга какое-то время. Новости стали мелькать на экране, и меня начало клонить в сон. — Можем ли мы чем-нибудь помочь? — спросила я. — Вот это моя дочурка, — произнёс папа, в его голосе прозвучала гордость, от которой у меня внутри всё потеплело и сжалось. — Мы с другими учёными работаем над проектом, чтобы попытаться помочь как можно большему количеству людей. — Как я могу помочь? — спросила я. — Прямо сейчас, — немного вздохнув, сказал папа, его тон голоса изменился, что означало, что он не рассказал мне всего, потому что я была «слишком маленькой», –Учись усердно, ешь хорошо, расти большой и сильной, и, самое главное, помни Золотое Правило и его смысл. «Иисус сказал: — Относись к другим людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе, — повторила я, взглянув на мамину Библию на журнальном столике, — И люби людей, потому что он любит и нас, и их. — Мы созданы для Любви, — продолжил папа, снова крепко обнимая меня, — чтобы дарить её и получать. Помни об этом, и ты будешь стремиться к лучшему, а не к худшему. Он сделал паузу на мгновение, а когда продолжил, его голос прозвучал хрипло, как будто у него что-то застряло в горле. — Ты знаешь, что я люблю тебя, правда, Рин? — Я знаю, папа, — ответила я, снова крепко обнимая его, — Я знаю. — Хорошо, — ответил папа, поднимая меня, — Давай отнесем тебя в постель. ********************** — С днем рождения, — произнес папа, одарив меня усталой улыбкой, и зажег шесть свечей на торте. Папа всегда был уставшим в последние дни; я бы хотела, чтобы он больше спал. — С днем рождения, Рин, — сказали вместе трое других ученых (кажется, один из них был инженером) из комплекса. Они спели небольшую песенку, которую я вспомнила с прошлого дня рождения, и я улыбнулась им всем. Живот Хикару слегка покачивался, как будто он смеялся; у Питера и Делии была грустно-счастливая улыбка, которую они иногда показывали, глядя на меня. Они все улыбались чуть шире, чем я, поэтому я старалась улыбаться им как можно ярче. — Вот, — произнёс папа, протягивая мне большую коробку, которую я чуть не разорвала. Внутри лежал большой плюшевый мишка, и мне сразу же захотелось его обнять. Он был таким пушистым; я подняла голову и с улыбкой поблагодарила папу. — Мы купили для тебя пару подарков, — заговорил Питер со своим смешным акцентом, в то время как Делия передала мне коробку гораздо меньшего размера. — Спасибо, мистер и миссис Миллер, — вежливо поблагодарила я, так как из-за медвежонка на моих коленях было слишком сложно поклониться им, а затем осторожно взяла коробку. Внутри лежали три ленты для волос, та, что сверху… — Мамина лента, — вздохнула я, протянув руку к ней, чтобы осторожно взять её. — Та самая, — мягко произнесла Делия, протягивая руку к моей голове, — Это та самая, которую она носила; я подумала, что она тебе понравится. — М-м-м, — неуверенно кивнула я, затем аккуратно отложила своего нового мишку, чтобы встать и обнять милую пожилую пару. — Спасибо, милая, — произнес Питер, обнимая жену одной рукой, а другой — меня, — Это не много, но это то, что мы смогли достать. — Это много, — ответила я, отошла назад, чтобы снова улыбнуться им, и врезавшись в папу, который улыбался мне в ответ. — У меня тоже есть кое-что для тебя, — произнёс Хикару, и я смогла уловить смешок в его голосе ещё до того, как обернулась к нему, — Я не думаю, что тебе это так уж сильно понравится, но ты обязательно оценишь в будущем. Он передал мне один из плоских компьютерных экранов, на которых ученые проводили большую часть своей работы, и один из специальных карандашей, которыми они пользовались. — Это работа на заказ, — добавил Хикару, — Он прослужит тебе долгое время. — Работа на заказ, — закатив глаза, повторил папа, когда я передала ему коробку с лентами, чтобы взять планшет, — Я абсолютно уверен, что ты потратил восемнадцать месяцев на работу над этой штукой, ещё до… Настроение в комнате резко упало, так как все снова начали думать о Полыни. Я поборола желание нахмуриться; все только что улыбались, и я не хотела, чтобы все снова стало грустным. Сейчас все и так слишком часто было грустным. — Делия, — позвала я, выхватывая одну из лент из коробки, которую папа всё ещё держал в руках, затем подпрыгнула и повернулась к ней спиной, — не могла бы ты помочь мне с ней? Она снова начала улыбаться, а вскоре после этого улыбнулись и все остальные. ***************** — Папа, — позвала я ворчливо, когда он нес меня через комплекс, — Что происходит? — У нас закончилось время, — ответил папа с отчаянием в голосе, а я все пыталась проснуться, чтобы помочь ему, но не могла, — Мы не успели закончить все вовремя, и кто-то обнаружил, где мы работаем. — Я не понимаю, — недовольно пробурчала я, поворачивая голову на его плече, пытаясь понять, откуда исходит весь этот шум. Папа бежал, чего он никогда не делал внутри комплекса, и это меня немного пугало. — Все в порядке, Рин, — произнес папа, и что-то в его голосе было таким неправильным, — Тебе пока не нужно понимать, все будет хорошо. — Что? — спросила я, чувствуя, что мне слова хочется спать. — Нам нужно будет запустить только одну, — проговорил папа, его голос был грустным, — Остальные пытаются образумить толпу, но я не думаю, что это сработает. — Почему? — спросила я, чувствуя себя глупой за то, что задаю один и тот же вопрос снова и снова. — Потому что люди напуганы, — ответил папа, немного запыхавшись, когда он, наконец, затормозил, постукивая по клавиатуре у какой-то двери. — Страх может сделать людей глупыми, да? — спросила я, пока он нес меня к одному из ракетных отсеков комплекса. Хотелось бы мне быть более бодрой. Обычно меня не пускали в ракетный комплекс, он был слишком «чувствительным». — Правильно, милая, — ответил папа, пересекая комнату, а затем начал осторожно опускать меня на пол, — А как лучше реагировать, когда люди напуганы? — Обращаться с ними так, как мы бы хотели, чтобы обращались с нами, — пробормотала я, на мгновение растерявшись, прежде чем поняла, что он усадил меня в ракету, — Ч-что происходит? Что-то разбилось, я не смогла разглядеть что именно, но вдруг я услышала крики людей, совсем недалеко. Много людей. — Пора тебе уходить, — произнес папа, и я увидела, что он плачет, — Мы могли бы завершить работу над системами запуска до прихода Полыни, но, похоже, что… Он прервался, отвернулся и прикусил губу. Он быстро покачал головой и начал пристегивать меня к сиденью в ракете. Его рот открывался и закрывался множество раз, прежде чем он, наконец, смог снова что-то сказать. — Я люблю тебя, Рин, — сказал он, слезы текли по его лицу, когда он закончил пристегивать меня и протянул руку, чтобы обнять мое лицо обеими ладонями, — Ты ведь знаешь это, правда? — Конечно, папа, — ответила я, потянувшись вперед, — Я тоже тебя люблю. Я не могла сдвинуться с места, чтобы обнять его, потому что была пристегнута, но он наклонился вперед, и мы обнялись на мгновение, мимолётное мгновение. — Я сделал все, что мог, — сказал папа, снова откинувшись назад и яростно вытирая слезы с лица, — Но это все, что я могу сделать для тебя. Он вышел за пределы ракеты и занёс Мистера Медведя, посадил его на сиденье рядом со мной, а затем начал подсоединять ко мне разные трубки. Немного жгло, но почему-то не так сильно, как должно было быть. — Тебе будет сниться сон, Рин, — сказал папа, едва он смог говорить дальше, когда раздался ещё один грохот, и крики стали намного ближе, — Мы протестировали систему, правда, не так тщательно, как мне хотелось бы, но она должна работать. Не забывай меня и свою маму, и всех остальных, и молись, когда чувствуешь, что у тебя нет Надежды. Я буду молиться за тебя столько, сколько смогу. — Не забывать? — спросила я, что-то ужасное шевелилось в моем животе, несмотря на то что мне все больше и больше хотелось спать, — Ч-что происходит, папа, п-почему я должна забыть? — Я не могу полететь с тобой, Рин, — произнес папа, явно борясь с грустью, слезы все ещё текли, когда он дважды проверял все маленькие трубочки, — только одна ракета готова к взлёту. Но она поможет тебе выбраться отсюда в целости и сохранности. — Папа! — слабо крикнула я, когда он отошел от меня. — Я люблю тебя, Рин, — повторил он, внезапно наклоняясь, чтобы ещё раз быстро обнять меня, а затем снова отстранился, — Я люблю тебя. Никогда не забывай об этом. Дверь в ракетный комплекс распахнулась, а папа резко закрыл передо мной дверь ракеты. Мои веки были такими тяжелыми, но я заставила их не закрываться и смотрела через иллюминатор, как папа захлопнул ракету и повернулся лицом к людям, ворвавшимся в комнату. Они даже не замедлились, врезались в папу и сбили его с ног, а затем начали бить по ракете. Под ракетой что-то ярко засветилось, и я вдруг стала очень тяжелой. Последнее, что я увидела перед тем, как заснуть, это то, что крыша начала падать вниз.