***
Аруэри Бебо раздражённо перематывал на мониторе отчёты подчинённых. Наконец смирившись, что сосредоточиться не удастся, отправил вызов майору Жунге и расслабленно откинулся в кресле. Позвал секретаря, попросив налить воды. Жунга появился через пятнадцать минут и сел в кресло напротив. — Извините. Обещал разговор в полдень, но досидел почти до обеда, — сказал Аруэри. — Больно уж много отчётности, и некоторая даже весьма интересная. — Ничего страшного, зато я успел закончить пару неожиданных дел, — Жунга благожелательно улыбнулся. — Доктор Бебо, вы выглядите нервным. Мы можем здесь говорить? — Можем. Вы просили у меня закрытую информацию по действиям безопасников, — сразу перешёл к делу Аруэри. — Учитывая степень доверия между нами и наше сотрудничество, не вижу причин отказывать. — Я верно догадываюсь, что Юрву пока не поймали? — Не просто не поймали. Группа захвата разгромлена, очень большие потери. Все модификанты погибли. Наёмники «Алканга» потеряли убитым одного, ещё один попал в плен к дикарям. Но это потому, что они не стремились в гущу сражения, — рассказал Аруэри. — И со всех них взяли подписку о неразглашении, — добавил Жунга. — Если честно, то я глубоко поражён исходом. Ведь то были великолепные бойцы! Что не так с нами? Неужели пришелец настолько силён? И что с Ольмеком? Аруэри печально усмехнулся. — Я не военный профессионал, но у меня сложилось впечатление, что наши дорогие безопасники попросту недооценили дикарей, — высказался он. — Вместо того, чтобы разбежаться или быстро умереть, бунтовщики оказали серьёзное сопротивление. Наши надеялись всех сразу разорвать и навалиться на пришельца. Но в итоге с пришельцем бились двое или трое, а остальные оказались дезорганизованы и дрались с дикарями. Последние имели кратное численное преимущество, и весьма хорошее вооружение. В итоге – большие потери, и выжившие, взяв раненого пришельца, не сумели отстоять его во время внезапной контратаки. Как-то так. — А с Ольмеком-то что? — Вы не видели? Лежит в нашем госпитале. Очень серьёзно ранен, истёк кровью из простреленной шеи. Его жизнь спас уникальный имплант, наполнивший его тело анабиотиком. Привезли его в состоянии высокотемпературного анабиоза. Признаюсь, про такую игрушку даже я не знал, — сказал доктор Бебо. — Думал, она лишь на стадии разработки. Сейчас лежит, накачан кровозаменителем, скорее всего выживет, но таким прытким как раньше уже не будет. Полагаю, беднягу разжалуют за блестящий провал миссии. Жунга почесал лоб. — Признаюсь, мне его жалко, — сказал военный. — И людей своих погубил, и задание провалил. Не завидую. Но что это всё значит для нас? Аруэри допил воду и задумчиво постучал пальцами по столешнице. — Жунга, вот вы, как профессионал, можете дать свой прогноз по поводу исхода аксалийского бунта? Жунга озадаченно цокнул. — В начале нынешнего сезона дождей я бы поставил три своих зарплаты на то, что восстание обречено и будет задавлено через полгода-год, — сказал он. — Конечно, всяческие взбрыки продолжились бы ещё долго, но перспектив они бы не имели. Но последнее время бунтовщики как-то слишком бодро лупят гвардейцев и наёмников наших работодателей. Аруэри считал иначе — с первых новостей о восстании. По его мнению, мятежники вполне могли победить. Жунга, как полагал доктор Бебо, переоценивал аксалийское правительство. Даже в случае поражения восставших оставалась возможность военного или дворцового переворота. Режим Железной Троицы отличался крайней коррумпированностью и неэффективностью при всей внешней грозности, а помощь от корпораций и Империи ограничивалась экономической целесообразностью. Вопрос заключался в том, что придёт на смену Троице и как новый режим станет выстраивать отношения с "Алкангом" и другими транснациональными гигантами. — Каков же ваш прогноз? — потребовал прямого ответа Аруэри. — Пока — не знаю. И у бунтовщиков, и у правительства есть шансы на победу. Пожалуй, пока что я даже по-прежнему склоняюсь к победе правительства, пусть и значительно осторожнее, — ответил Жунга. — Посмотрим. Всё решится в ближайшие два месяца. Центральные области страны пересекает пояс из транспортных магистралей и промышленных поселений. Если восставшие возьмут этот пояс — то это будет началом конца правительства. Если их отбросят — то правительство загонит бунтовщиков на север и постепенно дожмёт за счёт нашей поддержки. Неопределённость вносит Волама — насколько она готова поддержать дружественных ей бунтовщиков? — Волама может напасть на Аксалу? — Вряд ли. Полноценное вторжение обрушит режим, но и даст мотивацию Велкуанской Империи вместе с Карюнасом ударить по агрессору всей своей мощью, включая ядерное оружие, — сказал Жунга. — Волама не пойдёт на такое. У них ядерное оружие исчерпывается несколькими тактическими зарядами. Единственная причина, почему они ещё дышат — то, что у нашей страны слишком много вялотекущих конфликтов по всему миру, чтобы влезать в ещё один. Но стоит им обнаглеть совсем – как наш флот, наша авиация и наши ракеты раздавят их как клопов, пусть даже придётся пожертвовать парой рельсотрон-линкоров или авианосцев. Наша армия железным кулаком вобьёт преступников в грязь, из которой они вылезли. Наш канцлер не столь слаб духом, каким его пытаются выставить во враждебной пропаганде. Кроме того, насколько знаю, армия Воламы сейчас мобилизована на сельскохозяйственные работы и борьбу с вредоносными грибами. Они пытаются победить экологическую катастрофу и голод, им не до нападений на соседей. Аруэри давно подозревал, что канцлер, равно как и большинство чиновников и предпринимателей Велкуанской Империи, давно не принимают самостоятельных решений, полностью доверяясь советам рекомендательных алгоритмов. Вопрос был лишь в том, станет ли канцлер слушать машину до конца. — Благодарю, Жунга, — улыбнулся Аруэри. — Знаете, я постараюсь кое-с кем поговорить и дать понять, что такой специалист как вы заслуживает лучшей оплаты. А сейчас простите, мне нужно работать. — Присоединитесь ко мне за поздним обедом? — С удовольствием, — бросил Аруэри, но по его взгляду было видно, что он уже ушёл мыслью в области, непонятные простым смертным. Когда Жунга покинул кабинет, учёный извлёк из ящика стола кристальный обруч и нацепил на голову. Артефакт давал огромные возможности, но вместе с тем Аруэри чувствовал, что способен использовать хорошо если десятую часть его силы. Ему требовался наставник в использовании инопланетного устройства, и таковым на Хокре мог быть лишь Юрва. Поэтому Аруэри знал — он любым способом получит от инопланетянина нужную информацию, не постояв за ценой. А затем этот мир ляжет к его ногам.Глава 33. Дух неутолённой ненависти.
8 июля 2023 г. в 10:00
Юрва лежал в темноте, на грани между наполненным болью бодрствованием и тяжёлыми, мучительными снами. Соратники доставили его в набитый ранеными амбар и помогли избавиться от лишней одежды, закутали в одеяла. Перевязывать раны он запретил — ещё не все пули вышли, а кровотечение давно остановилось. Его поили водой и кормили кашицей из припасённых банок. Последняя подходила к концу.
Юрва запутался во времени. Мозг работал с перебоями, и день мешался с ночью. Глаза он почти не открывал. Вокруг дышали и стонали израненные партизаны. Юрва не знал ни их имён, ни даже того, как они выглядят.
Усталость взяла своё, и Юрва снова провалился в беспамятство.
Теперь он скрывался среди голых стволов деревьев, крался по полузатопленному мёртвому лесу. Вода доходила до щиколотки. Из воды поднимались яркие белые цветы.
Впереди мелькнула алая тень. Юрва бросился через заросли, ломая ветви. Но, вывалившись на поляну, он не обнаружил даже её следов. Однажды они станцевали на лесной опушке, в высоких болотных сапогах, под звуки доносившейся с окраины Элтакэйо музыки, чтобы потешить собравшихся друзей. Разбрызгивая воду и едва успевая обходить цветы. Обоим ситуация казалась забавной, немного нелепой и милой. Но теперь на опушке никого не было, а лес погиб и гнил.
Сверху капнула вязкая жидкость. Не вода.
Задрав голову, Юрва увидел лица Мойлоро и Эйонэ, насаженные на острые ветви. Рядом были развешаны остатки Коора и Тамати.
Разум снова играл с собой в дурные игры. Тихо зашипев, Юрва побрёл прочь, не спеша пробудиться в не менее тяжкую реальность.
— Ты не сумел спасти, — прошептала обнажённая мёртвая человеческая женщина из расстрелянной гвардейцами колонны беженцев. — Ты только и можешь, что убивать.
Юрва медленно повернулся к лежащему в воде трупу. Промолчал и пошёл дальше, согнувшись под тяжестью снаряжения и орудия убийства.
— Умирают твои друзья, жертвуют своей плотью, поэтому ты выживаешь, — окликнул Юрву с дерева сгоревший заживо человек из порта Нгуры, тараща лопнувшие от жара глазные яблоки. — Как Тамати разорвало на части, а? Как тебе цвет его кишок и мозга? Коор был бы тебе благодарен. Ты привлёк к нему смерть, что он искал.
Юрва плохо помнил внешность сгоревшего, но узнал по опалённой форменной одежде.
— Убийца, каннибал, разрушитель, — твердили мёртвые голоса. — Обезумевший кровосос.
В заросшей огромными белесыми ядовитыми грибами чаще шевелилось месиво из мяса и костей. Когда-то это были тела человеческих женщин, вынужденных совокупляться за деньги и по ошибке им зарубленных.
— Вы образы из моего воображения, острые шипы моей измученной совести, — выдавил Юрва, с трудом шагая по топкой почве. — Я вас удалю, если будете мешаться.
— Ну и что? Тебе от себя не спрятаться, — зло процедил кто-то невидимый. — Хочешь вернуться к своей ненаглядной алой волшебнице? Хочешь осквернить её прикосновениями каннибала, убийцы, жестокого животного? Поделишься с ней ощущениями от плоти сородича, переваривающейся в желудке? А с другими твоими друзьями, избежавшими Хокры?
Юрва опустил взгляд и заметил, что из земли торчат гниющие руки, ноги и головы мёртвых солдат.
— На тебе лежала историческая ответственность, сын, — произнёс строгим голосом высокий алтимэ в великолепном зелёном одеянии, появившийся среди ветвей. — Тебе выпала удача установить первый в истории непосредственный контакт с инопланетным разумом в полном смысле этого слова, причём его носителями выступили столь похожие на нас создания. И ты не сумел придумать ничего лучше, кроме как истреблять инопланетян, участвуя в междоусобице. Разум — редчайшее явление во Вселенной, дюжина развитых цивилизаций на галактику в двести миллиардов звёзд! Ты воплотил в себе худшие черты нашего вида. Возможно, над твоими генами стоило поработать получше.
— Ты не был на моём месте, — зло прошипел Юрва. — Ты бы возлюбил убийц своих друзей? Не обратил бы оружие против тех, кто из алчности и глупости встал между тобой и домом? Не принял бы сторону угнетённых? В мире вражды любовь ко всем есть любовь ни к кому. Уже в шесть лет я осознал, что могу найти наставников мудрее тебя, отец. Ты только и умеешь, что вещать со своей ветки, даже в качестве воспоминания в моей голове. Не тебе меня обвинять. Убирайся.
Алтимэ растворился в тумане. Мгла плыла за Юрвой по пятам, касаясь лица стылыми белесыми языками. Под ногами хрустели человеческие кости. Рядом из болотной жижи показались руины сожжённой деревни.
— Тебе нравится убивать, — пробулькала мёртвая голова, поднявшаяся из воды.
— Ты чудовище, хищник не лучше тех, кого убиваешь, — донёсся упрёк от повешенного на уродливом дереве человека.
— Настоящий демон, — вторил безногий мертвец, обросший грибами. — Злобный тёмный дух, вечно жаждущий крови, вечно израненный, вечно ненавидящий.
Перед Юрвой из тумана возник покосившийся, но уцелевший дом. Чёрный зев двери был распахнут, будто приглашая войти.
— Ты и все твои новые друзья одержимы иллюзиями и ложными надеждами, на которые готовы поставить всё, — у входа в дом караулил Хайхор с простреленной головой. — Неудивительно, что вы сошлись: так похожи.
Нижняя челюсть Хайхора отсутствовала, и разлагающийся язык свободно болтался у шеи. Голос исходил откуда-то из живота.
— Как твои дурачки веруют в свою революцию, так ты веруешь в воскресение, — хохотнул мертвец. — Ты, весь такой могучий и несгибаемый, не в силах принять правду. Думаешь, имперцы будут хранить их мозги согласно принятым среди вашего племени правилам? Оставят нетронутым кладезь открытий? Ты уже знаешь, как грубы инструменты велкуанцев!
Юрва впечатал кулак в изуродованное лицо Хайхора. Рука пробила голову, испачкавшись в мертвечине. Труп упал и больше не говорил. Нагнувшись, Юрва прошёл в низкую дверь.
— Такой злой, беспощадный, жестокий — сущее чудовище, — донёсся голос грибного мертвеца с улицы. — Воистину демон ненависти.
Услышав шуршание в углу дома, Юрва обернулся. Погружённый в грёзы разум кольнул страх. На потолочной балке сидела сова-сипуха — почти как найденная на пепелище статуэтка, но не совсем. Семь бездонных, как чёрные звёзды, глаз, неотрывно смотрели на Юрву. С неестественно длинных и острых когтей капала человеческая кровь.
Птица стремительно и бесшумно кинулась на Юрву. Когти скользнули по голове, оставив неглубокие, но болезненные порезы. Все раны вспыхнули болью.
— Кто ты? — прошептал Юрва.
— Ты, — эхом ответила жуткая птица, приземлившись на потемневший от сырости стол, заваленный обрубками человеческих тел.
Чудовищная сова становилась всё больше. Сипуха покрутила головой, и Юрва заметил у неё на затылке ещё четыре глаза. Вспомнил, что задумывал шлем с такой конфигурацией камер. Жуткая птица, увеличившись до размеров крупного алтимэ, принялась жадно пожирать трупы, глотая целиком огромные куски человечьего мяса.
— Ты сходишь с ума, мой друг, — прошептал чей-то голос из-за плеча. — Мерцающий распад личности на почве травмы мозга и сильного горя.
— Убивай! Убивай ещё! Чем больше убьёшь — тем больше, сильнее я стану! — прошипела сипуха. — Ты увидел, как хрупки твои новые друзья. Они умрут один за другим на пути к острову разбитой надежды. Но когда ничего не останется, и угаснет твоя последняя звезда, ты по-прежнему сможешь топить боль в крови новых жертв. Я с тобою до конца.
Яростным усилием воли Юрва вырвал себя из затянувшегося кошмара. Закашлялся, отхаркивая серо-голубую слизь из заживающих лёгких. Открыл глаза. Вокруг по-прежнему был амбар, где организовали полевой госпиталь. Юрву кольнул страх — что, если о местоположении госпиталя уже узнали враги и сюда летит бомба или ракета?
Алтимэ нащупал на шее медальон из кости тигра. Провёл пальцами по холодному белому цветку.
«Я вернусь и верну»
Прикрыл глаза от нахлынувшей слабости.
После травмы мозга, полученной на корабле, он утратил часть личности, что восстановилась уже в заточении, в атмосфере горя, страха и ненависти. Ещё не до конца сросшийся и согласованный с остальной личностью, новый фрагмент не вполне контролировался сознательной волей. Питался подавляемыми чувствами и мыслями.
Юрва решил, что отныне каждый день будет заниматься упорядочиванием разума. Тем не менее, во сне всплыли вопросы, на которые требовалось дать ответ. Страх, что бессовестные велкуанские учёные уничтожат или уже уничтожили головы Мойлоро и Эйонэ в своих безумных экспериментах, не лишён оснований. Пусть даже подумать о таком больно, это вполне возможно, как и то, что он погибнет в бою или от бомбардировки, не добравшись до острова. Юрва твёрдо решил обязательно придумать способ, как подтолкнуть обитателей острова сохранить останки его друзей. Но если не получится, он всё равно должен вернуть Первый Ключ и сообщить домой о произошедшем. Даже если он не сможет искупить вину, он должен дать знать своим. И Малва должна узнать. Возможность безвозвратной потери Мойлоро и Эйонэ мучила, но её всё равно требовалось учитывать, какой бы ужас она ни вызывала.
Тамати и Коор уж точно потеряны безвозвратно, с горечью подумал Юрва. Стоит позаботиться, чтобы их похоронили достойно и запомнили, как великих героев. Коор спас ему жизнь, сразив одного из нападавших, наделённых нечеловеческой быстротой. Он отблагодарит погибшего воина не только тем, что позаботится о его памяти, но и тем, что продолжит бить велкуанцев.
Ещё он должен с удвоенным усердием защищать своих соратников, чтобы страхи не воплотились в жизнь.
Мозг снова ужалила мысль о бомбах и ракетах. Скатившись с лежака, Юрва медленно пополз по полу между рядами раненых. Встать на ноги не получилось.
— Эй, ты куда? — испуганно прошептал преградивший ему путь полевой врач.
— Подальше от всех, — пробормотал Юрва. — Нельзя столько раненых собирать в одном месте рядом со мной. Будут бить по мне, убьют их.
— Сам понимаю, это не очень хорошо, но иначе не смогу нормально за всеми следить, — объяснил врач. — Ты, вижу, уже чувствуешь себя лучше.
— Поэтому помоги перебраться на метров двести отсюда, — попросил Юрва. — И остатки моей еды принеси. Пожалуйста.
— Вот же ты неугомонный! — вздохнул врач. — Вот как с тобой быть? Здоровый, не поднимешь! Я тебя не дотащу, а ходить ты не можешь. Ладно, доползи до выхода и жди. Тележку подгоню.
Юрва снова попытался встать. Нахлынула оглушающая слабость. В глазах засверкали серебристые искры. Простреленная нога вспыхнула болью. Но он всё же мог стоять. Проковыляв мимо раненых, Юрва обессиленно рухнул на сено у входа в амбар. Едва восстановившееся сердце не могло биться в полную силу, и ткани получали мало питательных веществ. Драгоценное электричество шло лишь на жизненно-важные функции и регенерацию.
По крыше амбара бил ливень, выстукивая финальные аккорды сезона дождей.
Среди раненых Юрва заметил немало безногих, безруких, умирающих. Сколько убитых оставит эта война? Сколько искалеченных? Уже зная, насколько убоги изготовляемые людьми протезы, Юрва искренне сочувствовал всем потерявшим хотя бы палец. На некоторых мирах алтимэт и без медицинской надобности заменяли органы и конечности на искусственные, изготовленные на заказ. Особенно увлечённые доходили до полной замены тела. Даже базовые импланты и протезы, изготовляемые в любой больнице, ничем не уступали естественным аналогам. Созданные же в высококлассных мастерских авторские изделия являлись настоящими произведениями искусства и во всём превосходили живые органы и конечности. То же убожество, что делали люди, было лишь бледным подобием естественных частей тела.
Но что насчёт него самого? Базовый комплект улучшений даровал способность к восстановлению потерянных конечностей, если в остальном здоровье не было подорвано. Из-за ограниченности регенерации изготовители протезов и имплантов на Валон Латоре не оставались без дела. Очень часто лишившийся руки или ноги имел множество иных органических повреждений, мешавших самостоятельному восстановлению. После исцеления от системного аутоиммунного некроза органическая составляющая Малвы критически уменьшилась и оказалась порядком истощена, что навсегда закрыло для неё возможность полноценной регенерации. Отныне живое белое золото лечило её изувеченную болезнью плоть.
Юрва ясно понимал тяжесть своей ситуации. Неполноценное питание и постоянные ранения неизбежно подорвут его здоровье. Пока что регенерация не подводила. Но однажды – если не успеет вовремя выбраться с Хокры – он уже не сможет восстановиться после серьёзной травмы.
С улицы заглянуло двое помощников врача, оторвав от невесёлых размышлений.
— Тележка прибыла, залезай, — вместе с ними появился промокший и раздражённый врач. — Считай, что я снимаю с себя всякую ответственность за тебя. Всё равно я в таких как ты не разбираюсь. Лечи себя сам.
— Принесите завтра моё снаряжение, — попросил алтимэ. — Пусть на всякий случай при мне будет.
— Нет, уж извини! — отказался врач. — Сам свою гаубицу таскай. В сарае бросили. Слышал бы ты, как ругались ребята, которым поручили её доставить.
Встав с чужой помощью, Юрва вышел под дождь и повалился на тележку рядом с банками, наполненными зелёной кашицей.
Помощники покатили тележку меж безрадостно-нищих фермерских построек.
— Слушай, это правда, что ты голыми руками одолел гигантского робота скотоложцев? — спросил один из помощников, молодой смуглый парень со следами сильных ожогов шеи и лица.
Второй, постарше, с мелкими нарывами на руках, лишь морщился от бьющих в лицо капель дождя.
— Нет, — коротко ответил Юрва.
— А как всё было на самом деле? — не отстал молодой.
— То был не такой уж большой модификант в особом экзоскелете, — поведал алтимэ. — И я застрелил его из пушки.
— Ясно, — бросил молодой, проталкивая тележку через лужу грязи.
За стеной меланхолично захрюкала свинья.
— А правда, что вы сражались с людьми-собаками? — продолжил он расспросы.
— Не заметил во внешности противника что-либо собачье, — спокойно ответил Юрва.
— Ясно. Ходят слухи, что скотоложцы прислали особых наёмников, которые родились от браков велкуанцев и собак, — рассказал партизан.
— Насколько мне известно, скрещивание человека и собаки невозможно, — возразил алтимэ.
— Так это же велкуанцы! — молодой посмотрел на Юрву как на не понимающего очевидных вещей.
Алтимэ замолчал, решив не развивать эстетически и нравственно противную ему тему. Насколько глубоко разумному существу нужно утонуть в самых примитивных уровнях чувственности, чтобы помыслить о совокуплении с животным?
Юрву разместили в пустом крысятнике, на куче сырого сена. Здесь было холоднее, чем в амбаре. Зато было спокойнее — если сбросят бомбу, погибнет только он.
Устроившись поудобнее, Юрва перекусил кашицей, умяв целую банку. Перевалился на бок и принялся созерцать струйку воды, ползущую по стене в пустой крысиный загон.
Юрва ощутил лёгкую досаду. Как жаль, что он не может перекусить одним из этих аппетитных серых созданий! Крысы повадками и обликом напоминали киклит, излюбленное блюдо алтимэт наряду со всевозможной рыбой и речными беспозвоночными. Юрва вспомнил, как Мойлоро и Эйонэ подарили им с Малвой клетку с восемью живыми породистыми киклит на день середины зимы. В отличие от диких сородичей, специально выведенные зверьки почти не имели мозга, и нуждались в сложном обслуживании. Собирать специального робота для ухода за животными всем было лень, и киклит совместными усилиями съели за один день. Вазу с погадками Юрва вытряхнул в синтезатор удобрений, куда Малва просила складывать весь пищевой мусор.
Первый Ключ и проклятые велкуанцы разбили его прежнюю жизнь, как хрупкую тонкую вазу…
Когтистая рука снова сжала костяную подвеску.
Убаюканный дождём и прохладой, Юрва задремал, и на этот раз ему не снились кошмары.