***
Тряска в кузове крошечного грузовика, замаскированного под торговый транспорт, отзывалась ноющей болью. Видимые снаружи раны почти зажили, но регенерация ещё не справилась со всеми внутренними повреждениями. Лелайни ехала рядом с водителем, но её всё равно сильно укачивало. В кузове прятались ещё двое — но оба чувствовали себя куда лучше. Так уж вышло, что Юрва оказался за главного. Сыграли свою роль и членство в элитном отряде, и репутация. В конце первого дня пути грузовик остановился в небольшой деревеньке, освобождённой от власти Железной Троицы. Встретил их отряд, следивший за порядком в окрестностях. Лелайни убежала с водителем — знакомиться с деревенскими. Юрва выполз наружу и улёгся в траве. Два других пассажира заговорили с командиром местного отряда — высоким и худым парнем, брившим голову так, что на макушке оставался забавный крест из волос. Звали модника Брингой. — Тут у нас ин-ци-дент был, — по слогам произнёс Бринга. — Нас из-под зада гвардейцев выдернули. Какие-то сволочи, изображая отряд нашей освободительной армии, занимались грабежами, похищениями и насилиями. Дис-кре-ди-ти-ровали. — Ну а вы? — Ну мы их разнесли, их всего шестеро было, все наши целы, — ответил командир. — Пленников освободили. Две местные девчонки и, представляешь, наёмник «Алканга». Над одной эти сволочи надругались, другой побрезговали — у неё какая-то кожная болезнь, её просто били. Обоим врача вызвали и оплатили. — Всё правильно. А эти гады просто бандиты или наши ренегаты? — спросил второй пассажир. Юрва сел и повертел головой. — О, с вами тот самый? — прервался Бринга. — Какой — тот самый? — прохладно спросил Юрва. — Я про тебя много слышал! Ты Юрва Сумба, мо-ди-фи-кант с глазами совы, сбежавший от велкуанских учёных и перешедший на нашу сторону, — сказал командир. — Не Сумба, а Сумра, — поправил Юрва, решив не вдаваться в объяснения своего инопланетного происхождения. — Бандиты из народной армии дезертировали или просто притворялись, Бринга? — А! Вот тут и интересное! — вернулся повстанец к изначальной теме. — Все просто из местного хулиганья были, но вот их главарь реально был раньше одним из наших. Сдался, когда его подельников перебили. Я думал пристрелить и закопать, но он, похоже, что-то о предателях среди наших знает. Решили ему причиндалы отрезать для про-фи-лак-тики и показать командованию. Пошли посмотрим, он с моими сейчас! Юрва поднялся и последовал за троицей повстанцев. Деревня выглядела небогатой, но всё же производила более благоприятное впечатление, чем та, в которой он приходил в себя после ранения. У многих крестьян были хозяйственные животные, и сами люди не выглядели истощёнными. На деревенской площади перед домом старосты собралась толпа. Под одиноким деревом трое повстанцев держали до безобразия грязного бородача. Четвёртый повстанец стаскивал с истошно верещавшего грязнули неопрятные камуфляжные штаны. — Не надо! Пощадите! Лучше убейте! — голосил бородач. — Что со вторым пленником? — поинтересовался Юрва у повстанца с крестообразной причёской. — Со вторым? А, со скотоложцем! — не сразу сообразил Бринга, увлечённый созерцанием безобразного зрелища. — Ноги сковали колодками и в погреб. Он смирный, но по-велкуански у нас никто не говорит. Отойдя от Юрвы, Бринга протолкнулся сквозь толпу и вышел к соратникам, совершавшим экзекуцию. Бородачу уже сняли штаны и разрезали трусы. Нелепые половые органы человеческого мужчины, не способные убираться внутрь туловища, жалко болтались внизу живота грязнули. Благодаря высокому росту Юрва прекрасно видел происходящее поверх рядов низкорослых аксалийцев. — Режь ему яйца, брат! И стручок ему режь, да под самый корешок! — подзадоривал Бринга. Жители деревни издали одобрительные крики. Больше всего радовалась девушка с забинтованным лицом, напомнившая о Бамбанге. Бандит отчаянно задёргался, пытаясь уберечь половые органы от безжалостного ножа, но повстанцы держали крепко. Металл рассёк нежную плоть, и на землю пролилась кровь. Раздался дикий, животный вопль. Юрва усилием воли подавил поднявшуюся из глубин разума кровожадность. В голове будто бы щёлкнул клювом хищник, недовольный запретом. Поправив отросшие волосы, алтимэ прогнал болезненное наваждение. Бандит тихо подвывал. Ему сунули валики из бинтов, которые он прижал к пострадавшей промежности. Ткань уже покраснела от крови. В глазах дёргающегося в грязи негодяя плескался жалкий звериный ужас. Юрва отвёл взгляд, чтобы не дразнить себя. Твёрдо решил во время поездки заняться работой над разумом. — Эй, оранжевоглазый! — Бринга вернулся. — Вам всё равно по пути, да? Возьмите с собой пленных! Выручи, а? — Покажите мне велкуанца, — попросил Юрва. — Тогда и решу. Один из людей Бринги поднял отрезанные половые органы бандита и принялся ими жонглировать под громкий смех товарищей. Такое поведение не нравилось алтимэ. Наказание должно настигнуть причинившего зло, но зачем превращать кару, включающую чьи-то страдания, в развлекательное представление? — Успокойся, — бросил жонглёру Юрва. — А то что? — дерзко, но с затаённой боязнью в голосе спросил повстанец. — Будешь этой дрянью перед моим лицом играться — так стукну по голове, что девушку любимую забудешь, — спокойно ответил алтимэ. — Иди и закопай. Живо. — Не, я свинье скормлю! — отказался повстанец. — Злой ты. — Сейчас я добрый. Давай, живо, — поторопил его Юрва. Рядом появилась Лелайни. Девушка выглядела растерянной. — Хочу поскорее ехать дальше, — прошептала она Юрве. — Тут как-то неприятно. — Что же ты моих храбрых солдат обижаешь? — недовольно заявил Бринга, подойдя следом. — Мы тут справедливое возмездие творим, а ты кидаешься... — Объясни своим храбрым солдатам разницу между справедливым возмездием и кровавым развлечением, — парировал Юрва. — Я бы сам уничтожил негодяя, грабившего и совокуплявшегося без согласия, выпади мне случай. Но пролитие крови человека не должно быть развлечением для других людей, если вы желаете построить лучшее общество. Лишить половых органов, показать своим подопечным, что вы защитники, что бандитов ждёт расправа — да, жонглировать кусками плоти на потеху — нет. Ты же помнишь устав? Бринга скривился. — А что там такого? Юрва, ну мы же его за дело! Слушай, ну повеселился мой боец чуть... — "Боец Аксалийской Народно-Революционной Армии не имеет права глумиться над ранеными и применять пытки", — процитировал Юрва. — Бринга, у меня нет обвинений. Вы молодцы, что спасли пленниц и расправились с бандитами. Показали возмездие местному сообществу — хорошо. Но нездоровая игра на крови сородича, пусть и гнусного — это плохо. Просто объясни своему другу, что так себя вести не нужно. Договорились? — Договорились. Дружим? — развёл руки в стороны Бринга. Привели велкуанца. Это был невысокий молодой мужчина-модификант с вживлёнными в череп разъёмами нейроинтерфейсов. Его светло-карие глаза двигались один независимо от другого: пока правый оценивающе разглядывал Юрву, левый изучал собравшихся деревенских жителей. Одет пленник был в перепачканный землёй комбинезон лётчика. Руки велкуанца сковывали наручники. При ходьбе пленник хромал на левую ногу. — Имя, должность, приказ, — отчеканил Юрва по-велкуански, посмотрев в глаз пилота. — Хоть кто-то говорит по-человечески в этой дыре, — сплюнул пленник. — Ты тоже модификант, да? Я Азери Пеего, пилот "Лезвия-6", осуществлял огневую поддержку так называемой аксалийской гвардии, пока какой-то умственно отсталый гвардеец не отработал в мой вертолёт из зенитной пушки. Пытался идти на юг. Потом какие-то придурки меня схватили, потом придурков убили другие придурки и вот я здесь. Вот так. А ты кто? — Надо же, — удивленно ответил алтимэ. — Зови меня Юрва. Значит, тебя сбили свои? Зачем же они это сделали? — Не свои мне эти дикари, — огрызнулся Азери. — Зачем? Издеваешься? Там полетели роботы-бомбы бунтовщиков, а эти умственные инвалиды начали палить во все стороны, и меня сбили. Тебя бунтовщики наняли, да? И что, хорошо платят? — Если не будешь причинять неудобств — будешь жить и вернёшься домой, — пообещал Юрва пленнику и повернулся к аксалийским соратникам, перешёл на их язык. — Берите того, кто лежит, свяжите и тащите в машину.***
В пути велкуанец вёл себя более чем смирно. Юрва применил не слишком добрый трюк: при всяком случае он давал понять пленнику, что тот при желании может отыгрываться на оскоплённом бандите, ехавшем вместе с ним. Алтимэ давно заметил, что многие люди испытывают удовольствие, выказывая своё господство и преимущество над своими сородичами, и ради такой некрасивой радости готовы терпеть господство над собой. Велкуанец стал отличным объектом психологического эксперимента, и быстро превратился в ревностного надзирателя. К концу второго дня пути Азери видел в Юрве доброжелательного начальника, хорошие отношения с которым обещают дополнительный кусок еды, а в оскоплённом ренегате — клапан для спуска подавленной агрессии. Оставалось следить, чтобы бандит не был убит раньше времени. Алтимэ хотел выяснить, насколько далеко зайдёт Азери. Во время остановки на разрушенном гвардейском блокпосте Юрва пополнил запас воды из расположенного неподалёку колодца. Жидкость казалась не слишком чистой, и поэтому алтимэ напомнил людям воспользоваться обеззараживающими таблетками. — Азери, у тебя есть мечта? — спросил по-велкуански Юрва, вручив военнопленному стакан с обеззараженной водой. Пилот разминал ноги, выбравшись из кузова. Стоявшая неподалёку Лелайни болтала с водителем. Связанный бандит спал на полу машины. Ему нездоровилось. Кровотечение так до конца и не остановилось. Кроме того, в пути он едва не справил большую нужду под себя, чем навлек злость Азери. Двое партизан осматривали развалины блокпоста. — Товарищи, не лазьте там! — окрикнул их алтимэ. — Гвардейцы могли оставить мины. Люди послушались. — Есть, — ответил Азери. — Хочу домой, помыться, наесться, и с экстатором соединиться. — Экстатором? — удивился Юрва. — Что это за устройство? — Ты что, не знаешь? — ещё больше удивился Азери, вращая левым глазом. — "Орбос Зинго" недавно на рынок выбросила. Новое поколение многоканальных гедостимуляционных машин. Куча народу в кредиты влезла, чтобы купить на него подписку. А я так купил и одним из первых. Моя модель с золотым номером. Представляешь? Это и секс-комплекс, и психоволновой стимулятор, и высококлассный массажный аппарат в одном корпусе. В максимальном режиме даёт самое сильное наслаждение, которое только может испытывать человек. Ничего приятнее быть не может даже теоретически, представляешь? Что генетически модифицированные секс-животные, что лучшая наркота несопоставимо слабее, не говоря уже о классических старомодных удовольствиях. Только слишком часто не надо пользоваться, а то мозги перегорят. Я раз в неделю экстатировал. Одна минута с экстатором стоит десяти жизней, и это не шутка. Попробуй при случае, не пожалеешь и не оторвёшься потом. Это сокрушительно и незабываемо. — Забавно вы в ловушку попали, господа имперцы, — Юрва попытался изобразить человеческую усмешку, но получился жутковатый оскал. — Думаю, следующим шагом будет модификация мозга на усиление максимальной интенсивности наслаждения. — Да, обещали через полгода начать ставить, — подтвердил Азери. — А почему ловушка? — Потому что сверхоптимизация наслаждения съест вас, — пояснил алтимэ. — Наслаждение возникло в процессе эволюции как стимул для поведения, способствующего распространению генов. Намного позднее удовольствие приобрело общественный смысл — наслаждение стало наградой за пользу обществу, принесённое себе и другим благо. Стремясь к радости, люди часто делали важные и полезные дела. Но вы сумели слишком хорошо отделить удовольствие от всего остального, изобрели тысячу способов увеличивать наслаждение в ущерб всему остальному. — Не согласен. Почему наслаждение меня съест, если я буду соблюдать технику безопасности? Это морализаторство, уж извини. Зачем жизнь без наслаждения? Если можно наслаждаться сильнее, почему нет? — возмутился пилот. — Мы все живём, чтобы как можно больше наслаждаться и как можно меньше страдать. — Ты путаешь средство и приятный побочный продукт с целью, — возразил Юрва. — Удовольствия в здоровом количестве и качестве полезны для ума и тела, придают жизни мелодичное звучание, но не могут быть подлинной целью. Они субъективны, а лишь объективное может быть подлинной целью. — И что же это может быть, по-твоему? — Утверждение воли и разума в материи, — сказал алтимэ. — Сотворение и преобразование мира, природной и общественной действительности. Как пример. — А зачем? — осклабился Азери. — Вам — действительно незачем, — парировал Юрва. — Поэтому ты и твой народ в западне. И погоня за максимизацией субъективного наслаждения лишь одна из ваших ловушек. — А я отвечу: чтобы было приятно. Но это не единственный способ, чтобы было приятно. Почему бы не наслаждаться в экстаторе в перерывах между боевыми командировками? — начал напирать Азери. — Потому что экстатор, равно как и любимое вами скотоложство, отнимают вас у друзей и любимых, у общества, у всего духовного богатства вашего мира, сводя до уровня скотины, — резко бросил алтимэ. — В наслаждениях вы застряли на самом примитивном и пагубном уровне. Ловушка самоудовлетворения превратит вас в бессмысленные кучки плоти, задыхающиеся в бездумном нервном спазме. Водитель и Лелайни вернулись в кабину. Понемногу группа снова собралась в машине. Загудели электромоторы, и транспорт помчался по ухабистой, размокшей дороге. — Ну а чего вы хотите? — не мог успокоиться пилот. — Слышал, у вас многие хотят капитализм свергнуть. Опустим то, что это невозможно. Но вы же понимаете, что капитализм уходит в прошлое, и наступает время новой системы? — И какой же? — скептически поинтересовался алтимэ, усаживаясь на неудобное сиденье. — Наслажденьизма, — выдал Азери. Юрва оцарапал коготками кузов. — Теперь вместо капиталов будет двигаться удовольствие, — объяснил пилот. — Я бы даже назвал его нейронизмом, или нейронизмом наслаждений. При этом новом строе работники будут работать за предоставляемые им удовольствия, а работодатели накапливать счастье и машины счастья. — Ты понимаешь, что ты сумасшедший? — на плохом велкуанском заявил сидевший рядом партизан. — Я твой задница-язык еле понимаю, но вижу, что ты дурак. — Надо же, ты знаешь велкуанский! — хохотнул вертолётчик.***
Юрва выполнил обещание, данное Налани. Её сестру приняли в поселении на границе с Воламой, где та быстро нашла общий язык с семейством владельца водяной мельницы замысловатой конструкции. В свободное от обработки зерна время механизм вырабатывал электричество для нескольких домов. Старательная и жизнерадостная, Лелайни стала для гостеприимного семейства доброй помощницей. Их пути разошлись вечером, на околице, когда в небе уже зажглись звёзды. — Защити Налани, пожалуйста, — попросила она Юрву на прощание. — Пусть это война быстрее прекратиться! Я с Налани даже поговорить толком не успела... — Обещаю сделать всё, что будет в пределах моих возможностей, — пообещал алтимэ. Лелайни неожиданно ласково почесала у Юрвы за ушком. Для этого ей пришлось встать на валяющийся у обочины валун. Алтимэ прищурил глаза от удовольствия. — Я сначала подумала, что ты злой и страшный, но ты совсем не такой, просто кажешься, чтобы всякие Агунги боялись, — сказала Лелайни. — Ты как большой мудрый кот. Или нет — пушистая волшебная сова, как говорил парень с крестом на голове. Спасибо тебе, что спас. Мне до сих пор жутко от воспоминаний. Хорошо, что вы пришли так вовремя. Я до сих пор не в себе немного. Только здесь будто бы начала просыпаться от страшного сна. Девушка шагнула с камня и отстранилась. Юрва в очередной раз удивился тому, как сильно люди любят проводить параллели между разумными существами и животными. У него глаза, во многом подобные глазам местных летающих хищников, но с человеком у него всё равно куда больше общего. Не сравнивают же люди себя с лошадьми, собаками и обезьянами, с которыми имеют немало общих физиологических механизмов? "Именно что сравнивают, и постоянно, — забавляясь над собой, подумал алтимэ. — И я, увлекшись местной культурой и человеческой манерой мыслить, облачил свои раны в птичью форму". — Я верю, что ты сможешь вернуться домой, – сказала Лелайни взволнованно. Налани вкратце рассказала ей о своём самом необычном солдате. В пути Юрва ответил на множество вопросов младшей сестры своего командира. — В детстве слышала сказку о рыбаке, которого унесло ветром в море вместе с лодкой, разлучив с любимой, — рассказала Лелайни. — В море его схватили пираты и угнали в неволю. Много лет он скитался по чужбине, но сердце указало ему путь домой. Рыбак и его любимая встретились на родном берегу. А потом жили долго и счастливо. Мне сказку Налани читала. Есть и другой вариант этой сказки, плохой, но он точно не про тебя! — Благодарю, Лелайни, — проговорил Юрва и нежно потрепал девушку по волосам. — Сумей сберечь радость в себе. Алтимэ двинулся прочь. Спустя сутки Юрва доложил о своём прибытии Анару, по-прежнему скрывавшемуся в подгорном убежище. Но вскоре этому должен был прийти конец — наступление продолжалось, и лидер повстанческой армии планировал перебраться ближе к основным силам. Якта уже давно уехал навстречу пламени войны, Хена занималась реорганизацией подготовки новобранцев и взаимодействием с Воламой на границе. Анару встретил Юрву весьма радушно и приказал явиться через три дня, а пока — набираться сил и разучивать всё, что может понадобиться для командования отрядом. Юрва последовал указаниям, вновь поселившись в одиночной келье в глубине пещер. Выкроив ночь, он сходил в горы с мешком пищевых отходов и доверху наполнил припасённые ёмкости зелёной кашицей из спрятанного в тайнике химического синтезатора. Раздобыв бумагу, в своей келье он набросал основные тезисы книги, которую решил написать для людей, если однажды у него будет больше времени. Книгу он назвал просто: "Книга о ловушках". Речь в ней должна была идти не о ямах с шипами или хитроумных засадах, а о коварных западнях, поджидающих целые цивилизации. Кастрированного бандита-насильника, действительно ранее бывшего командиром небольшого диверсионного отряда, расстреляли и закопали в безымянной могиле. Он пытался оклеветать важных лиц в повстанческом движении, но ни одно из его обвинений не нашло доказательств, хотя отдельные персоны остались под подозрением. Проводившие разбирательство пришли к выводу, что ренегаты, перешедшие от борьбы на стороне народа к грабежам и насилиям, не имели никакой связи друг с другом и действовали, исходя из собственных трусости и подлости. Юрва узнал, что несколько похожих групп ренегатов выявили и уничтожили на северо-востоке страны, где они грабили пострадавшие от биологического оружия селения и нападали на и без того исстрадавшихся местных жителей. Одной из таких преступных антинародных групп даже удалось на короткое время захватить под свой контроль небольшой город и войти в контакт с бандами из соседней страны Мэнгвы. Пилот-велкуанец удивительно легко пошёл на сотрудничество после того, как Юрва нашёл к нему верный подход. Среди трофеев нашлись фрагменты устройства, произведённого "Орбос Зинго" и осевшего в особняке высокопоставленного офицера, разгромленном повстанцами. Те подумали, что это некое устройство для усиления командирских способностей, и передали его на базу. Юрва быстро разобрался, что на самом деле устройство представляет из себя более раннюю версию злополучного экстатора. Поломав голову и преодолев омерзение, алтимэ починил отвратительный аппарат. Азери, получив в своё безраздельное и бесплатное владение экстатор, продался повстанцам без всяких угрызений совести и обучал бойцов аксалийской революции как использованию имперской техники, так и противодействию ей. Взамен он просил лишь регулярное кормление и электропитание для машины наслаждений.