Любовь под запретом

      Министерский атриум огласился гневным женским криком. Работники, по обычаю снующие туда-сюда, выполняя важные поручения, начали оглядываться и шептаться. Кто-то замер в поисках источника звука.         — Отпусти меня, идиот, — брыкаясь, прорычала Гермиона, которую тащил крупный аврор-стажер, видимо, пока еще мало что знающий о регламенте задержания и, тем более, не обладающий даже минимальным набором манер. Он связал ей руки за спиной магическими путами, а палочку конфисковал, вернее, отнял и засунул в карман новенькой служебной формы.         — Сопротивление бесполезно, мисс Грейнджер, — довольно пробасил грубиян и затащил ее в пустой лифт, нажав на кнопку «– 1».          Кабина резко дернулась и со скрипом начала опускаться на подземный этаж. Остановка: на Гермиону пахнуло леденящим холодом и застойным запахом сырой земли, когда они вышли на секретном уровне, где проводились заседания Визенгамота и суды над особо опасными преступниками.         — Почему здесь? — она уперлась ногами в пол, но из-за малого веса не могла противостоять силе высокого верзилы-аврора.          Он протолкнул ее в небольшую квадратную комнату со стенами из голого бетона, больше похожую на тюремную камеру: ни окон, ни меблировки. Посадил на холодный металлический стул перед таким же гладким столом, приросшим ножками к полу, и оставил одну. Гермиона дернула руками, но те оказались привязаны к спинке стула: Грейнджер заскрипела зубами. Внутри клокотал праведный гнев от непонимания и возмущения несправедливостью. Она решила, что разорвет любого, кто сейчас войдет сюда к ней и подвернется под горячую руку.         Лязгнул замок. Тяжелая дверь протяжно скрипнула, и в проеме показался тот, в чьей помощи она сейчас отчаянно нуждалась.         — Гарри?         Аврор Поттер вошел в допросную и с напряженным видом сел на жесткий стул напротив подозреваемой. Их разделял лишь исцарапанный стол, но у нее было стойкое ощущение того, что между ними пролегла бездонная пропасть.         — Гермиона Джин Грейнджер, — сухо начал он, нервно поправляя очки, — вы вызваны для допроса…         Она задохнулась от негодования: внутри взвилось бешеное желание вгрызться в шею старого друга, хотя кем он был для нее теперь — она уже не знала.         — Вызвана? — ее голос повысился против воли, поскольку раздражение отчаянно рвалось наружу. — Меня притащили сюда силком. Бестолковый амбал задержал меня на улице… даже не объяснил нормально, что происходит… если бы я не знала, что он из Министерства, то сразу оглушила бы его, — она перевела дыхание, бесполезно пытаясь взять себя в руки. — Может, ты мне скажешь, что происходит?          — Гермиона, пожалуйста, не перебивай меня, — Поттер поджал губы, сохраняя видимое спокойствие. — Я вынужден провести допрос. Лично вызвался, чтобы не подвергать тебя лишнему стрессу.         — О, спасибо за великодушие. Я совсем не стрессую, — фыркнула она, дернув связанными руками, чтобы показать ему, что обездвижена. — Гарри, ты в своем уме? Или, может, мне называть тебя «мистер Поттер»?          — Гермиона, послушай…         — Ну уж нет, отпусти меня немедленно, — потребовала она, подпрыгивая на стуле, который словно врос в пол и даже не двигался. — Я что, чертова преступница? В чем меня обвиняют?         — Тебя могут обвинить в пособничестве, — серьезно сказал Гарри, взмахивая волшебной палочкой и освобождая ее от пут.         — Каком еще к черту пособничестве? — Гермиона зашипела, растирая кисти рук, на которых остались красные следы.         — Драко Малфой, — он посмотрел на нее с сочувствием.         В груди резко кольнуло: до боли знакомое имя вмиг перевернуло все внутри. Этих двух выжженных в ее сердце слов было достаточно, чтобы она начала задыхаться.         — Что Драко Малфой? — предпочтя не показывать того, что ей стало плохо, Гермиона включила безразличие.         — Ты не знаешь? — в его вышколенном по-аврорски строгом тоне чувствовалось недоверие.         — Гарри Поттер! — вскричала она, не выдержав. — Что я должна знать?          — Он убил человека.         Выстрел. Мимо. Пуля пролетела в миллиметре от ее виска. Так она почувствовала себя в этот момент. Сердце замерло, тело сжалось, а округлившиеся от шока глаза уставились на псевдодруга.         — Вчера примерно в девять вечера, — твердо продолжил Гарри, внимательно наблюдая за ее реакцией, — Драко Малфой убил магла рядом с Косой аллеей. Практически у входа, — обвинительная нота в его голосе вывела ее из ступора.         — Это ложь. Он не мог никого убить, — отчеканила Гермиона безапелляционным тоном.          — У нас есть доказательства.       — Какие?       — Информация не подлежит разглашению.       — Ну, конечно.       — Ты была с ним вчера в это время? — он продолжал безотрывно сверлить ее взглядом, словно ждал, что она вот-вот оступится.       Первым ее порывом было выкрикнуть «да» и со словами «выкуси, Поттер» покинуть чертову тесную камеру, давящую на нервы, хлопнув дверью.         — Нет, — треклятая честность и стремление к справедливости были вшиты в самую ее суть окончательно и бесповоротно.         — Ты видела его вчера?         — Нет, — Гермиона понимала, что сейчас закапывает Драко собственными руками, и ей действительно хотелось бы изничтожить его, но не так: она собиралась сделать это сама лично, расщепив засранца на атомы.         — Я не подозреваю тебя, но должен был спросить.         Серьезный и собранный вид аврора Поттера — этот его вышколенный рабочий образ — бесил ее до чертиков, вызывая желание вскочить и врезать ему в нос как следует, чтобы он, наконец, очнулся и увидел, кто перед ним сидит. Его некогда лучшая подруга – та бесстрашная девчонка, которая пожертвовала родителями, чтобы уйти с Избранным в подполье и бороться со злом.         — Это какой-то бред, — Гермиона закатила глаза, мечтая поскорее проснуться и забыть этот кошмарный сон. Однако она не спала.         — Буду откровенен, мне нужно знать о вашей связи все. Любые сведения, зацепки, случайные фразы Малфоя, которые помогут мне в расследовании. Он в розыске.         Мужской голос, настолько чужой и бездушный, не мог принадлежать ее другу.         — Где он? — вопрос звучал как угроза.                     — Я не знаю.         Она шумно выдохнула, готовясь к тому, что авроры могут бросить ее на ночь в камеру. Просто так от нее не отстанут.         — Где Малфой, Гермиона? — потребовал Гарри, сбросив маску «хорошего полицейского» и тут же виртуозно заменив ее личиной «плохого». Непоколебимая жесткость проступила в его профиле, и Грейнджер на своей шкуре ощутила то, о чем волшебники шептались повсеместно: аврор Поттер способен расколоть кого угодно. — Ты же с ним давно…         — Я не знаю, сказала же, — вопреки желанию ее голос звучал предательски жалостливо, — мы уже не вместе.         Гермиона сглотнула и заморгала, отводя взгляд, усилием воли подавляя подступающие слезы. Нельзя расклеиться посреди допроса. Посреди гребаного министерства, где у нее больше нет ни друзей, ни сторонников.         — Есть закурить? — поборов приступ назревающей истерики, она похлопала по карманам своих брюк: естественно, они были пусты. Сигареты остались в сумочке, которую забрал чертов стажер.         — Тут запрещено…         — Мне плевать, Поттер, — у нее затряслись руки, — я знаю, что ты куришь. Дай мне… мне нужно.         Смерив ее укоризненным взглядом, Гарри все же вынул пачку магловских сигарет и протянул ей одну. Она судорожно схватила ее и, еле дождавшись, когда он прикурит, жадно затянулась.         — Это правда? Что вы расстались? — Поттер продолжил допрос, как ни в чем не бывало, но его голос немного смягчился.         — Зачем мне врать? — она откинула назад непослушные волосы, которые вечно лезли ей в глаза. — Он ушел… Я не видела его, — теряясь в табачном дурмане, ей легче было делать беззаботный вид, — два месяца.         — Даже если это так…          — Даже? Может, еще вольешь мне в рот сыворотку правды? — проговорила она саркастично.          Едкий дым клубился над ними, усиливая эффект сюрреализма происходящего.           — Да, — кивнул он, — мне придется вызвать легилимента, чтобы проверить…         — Нет, — выпалила она, яростно качая головой.         — Это стандартная процедура, Гермиона.         — Прекрати изображать из себя чужого человека, Поттер, — ей вдруг резко захотелось уйти с этого гнусного спектакля, не дождавшись окончания.         — Прости, я должен…         — Иди к черту, — выплюнула она ему в лицо, — ты не вспоминал обо мне последние года два, а теперь хочешь залезть мне в голову.         — Это нужно для следствия, — когда он стал таким правильным и непоколебимым? Где тот мальчик, который самым первым несся нарушать запреты, наплевав на последствия? — Ты можешь рассказать все сама. Но не станешь, так ведь? — конечно же, он знал ее досконально — как никто другой. — И потом, это ты оттолкнула нас с Роном, не мы.         — Не напоминай мне про него, — злобно прошипела она. — Это он настроил тебя против меня. Вы считаете меня грязью из-за того, что я связалась с Драко. Будто бы он прокаженный.         — Ты прекрасно знаешь, что Малфой — отнюдь не святой и выполнял грязные поручения, — непробиваемая логика Гарри всегда была его слабостью. Он всюду искал врагов и заговоры — идеальный кандидат на должность мракоборца.         — Твои, Гарри! — воскликнула Гермиона, ткнув в его сторону дотлевающей сигаретой. — Твои грязные поручения. Это же ты присылал ему «письма счастья» в серых конвертах.         — Как глава аврората…         — Лучше заткнись, — бросила она разочарованно, чувствуя, как к горлу подступает тошнотворная горечь.         — … я выполнял свой долг…         — Вы бы никогда не взяли Драко в министерство на официальную должность, ведь он — враг общества. Бывший Пожиратель, а значит, второсортный. Где равенство для всех в волшебном мире? Мне осточертело ваше лицемерие, — ее речь звучала обличающе-резко: каждая фраза — удар топора точно в лоб собеседника. Однако невозможно прорубить тропу в дремучем лесу лишь силой мысли. — Лживые заявления Бруствера о равных правах ничего не стоят: на деле мы сами — те же гребаные Пожиратели. Только вместо грязнокровок у нас — бывшие военные преступники.         — Гермиона, успокойся, я никогда не видел тебя такой взвинченной, — опешил он.         — А не пошел бы ты? Ты вообще хоть что-то видел, Гарри? Ты никогда не видел, что происходит со мной на самом деле. Только брал-брал-брал, — обида и боль выплескивались из нее с каждым сказанным словом, и голос становился все громче и грубее, отчего Поттер начал заметно нервничать. — Только использовал меня и мои мозги. А когда я перестала быть для тебя удобной, потому что связалась «не с тем человеком», ты просто выкинул меня из своей жизни.         — Нет, это ты отделилась от нас, — запротестовал он. — Помешалась на проклятом Малфое и перестала отличать добро от зла.         — Мне осточертел этот разговор, — отрезала она. — Ты всегда был упрямым ослом и обвинял всех подряд.         — Хорошо, закончим на этом. Я просто позову легилимента.         В воздухе повисла тишина, которую можно было буквально потрогать руками.         Поттер вышел за дверь, не попрощавшись.         — Драко — не прокаженный, — прошептала она и выронила окурок на пол.    

***

        «Горячие струи стекали по телу, чуть ли не оставляя ожоги. Душевая наполнилась паром, который поднимался от жгучей воды, и тонкая белая кожа будто плавилась. Гермиона постанывала от удовольствия, чувствуя, как размякают мышцы, и накопленная за день усталость смывается в сливной канал.         Невесомая занавесь незаметно отдернулась, и в открывшемся проеме появилось до боли родное лицо с игривой полуухмылкой. Изогнутые светлые брови поползли вверх при виде обнаженного женского тела.        — Можно к тебе, Грейнджер? — фраза звучала, скорее, утвердительно, чем вопросительно. И не дождавшись ее ответа, Драко начал быстро стягивать с себя школьную мантию. Он швырнул одежду на пол и вошел в душевую кабинку, встав к Гермионе вплотную.        Будучи намного выше ее, он нависал над ней, и вершины ее нагих грудей упирались в его торс, отчего тела обоих непроизвольно покрылись мурашками, а ее чувствительные соски болезненно затвердели.        — Ты запер дверь? — спросила она взволнованно. — Вряд ли кто-то ворвется в башню старост, остальные на занятиях, но все же…         — Естественно, сладкая. Еще не хватало, чтобы нам помешали, — Малфой погладил ее по виску и запустил пальцы в намокшие волосы. — Если кто-нибудь попытается залезть сюда третьим, я ему шею сверну.        — Я рада тому, что ты пришел ко мне, хотя не ожидала такого сюрприза, — Гермиона расплылась в блаженной улыбке, смотря на него открытым доверчивым взглядом.        — Я скучал по тебе, — прошептал он одними губами. Почти беззвучно, и потоки воды навеки растворили его слова. — Повернись, — от его командного тона внутри нее что-то сладко задрожало, и она с готовностью подчинилась.        Драко намылил мягкую мочалку и, убрав намокшие каштановые волосы со спины Грейнджер, начал медленно растирать ее хрупкие плечи. Он нарисовал пенные круги на ее лопатках, спустился вдоль позвоночника и ласкательно прошелся по упругим ягодицам. Присев на корточки, тщательно натер ее стройные ноги и перешел на лицевую сторону. Поднялся выше, ведя рукой по ее бедру, и вдруг остановился у лобка, еле скользнув по нему снизу вверх. Гермиона издала прерывистый стон и закатила глаза от удовольствия.        — А теперь – твоя очередь, — усмехнулся он, вставая и с самодовольным видом передавая ей мочалку.         — Но… это жестоко, — заныла она жалобно, — так возбудить и бросить на полпути…          — Терпение, сладкая, я буду доводить тебя постепенно, — прошептал Малфой и заключил ее в крепкие объятия».         — Насмотрелись? Понравилось? — Гермиона зажмурила глаза и схватилась за голову, которая нещадно трещала после магического проникновения. Ей казалось, что ее ударили чем-то тупым и тяжелым.       — Простите, — чопорно сказал сухопарый, по-женски утонченный легилимент, сидящий напротив, и смущенно прочистил горло, — это моя профессия.       — Я не виню вас, мистер Палмер, — порция желчи в ее тоне говорила об обратном, — каждый зарабатывает так, как может.