Мы не ангелы

- Проходим, проходим. Дамы, у Вас сегодня номер три, первый этаж… Связка серебристых ключей с потертой игрушкой-брелком с легким позвякиванием ложится в раскрытую ладонь сонной девушки, готовой, казалось, заснуть прямо на пороге подъезда. - Ариэль, Влад, у вас седьмая, второй. Казалось, ранний отъезд из Москвы в 4 часа утра не сказался на бодрости только Влада, галантно прихватившего небольшую спортивную сумку у ног Лены и ловко забравшего ключи от «Мужской квартиры» у администратора. Череватый успел преодолеть весь лестничный проем, когда Ивашина заметила пропажу и сделала отчаянную попытку догнать мужчину, вызвал усталую улыбку у коллег по Битве. Несколько операторов, сложив упакованное оборудование на перекошенную от времени лавку, поспешно повторили подвиг Влада, помогая девушкам с багажом. Вичуга встретила раздраженных от недосыпа экстрасенсов колючим морозом и пронизывающим ветром, украсив щеки румянцем и вынуждая вздрагивать от холода. Торжественное объявление администраторов о том, что сегодняшние съемки будут проходить на улице, да еще и за городом, не добавили оптимизма. Правда, появилась надежда на хоть и недолгий, всего несколько часов, но сон: ставший вторым домом микроавтобус должен был приехать за экстрасенсами только к обеду, до этого момента всем дали свободное время на отдых и подготовку к испытанию. - Да еб... Рывком провернув ключ в очередной раз заевшем замке, Лина с трудом проглотила ругательства, громко выдохнув и торжествующе распахивая дверь. - Аллилуя! Легко подхватив свой багаж, перешагнула сумки коллег, проходя в узкий коридор съемной квартиры и брезгливо оглядывая выцветшие обои. Не заметив замешательство блондинки, в нее едва не врезалась Изосимова, с трудом втягивая в квартиру свою и Ленину сумки. - Да блядь, - все же не сдержалась Джебисашвили, разочарованно закинув свой багаж на ближайший стул и осторожно присев на подлокотник готового развалиться даже от ее веса дивана. Благоразумно промолчавшая Ангелина лишь громко выдохнула, посторонившись, пропуская Лену и безмолвно предлагая ей первой выбрать место для недолгого отдыха. Ивашина благодарна кивнула, и, казалось, не заметив недостатков необжитой квартиры, прошла в дальнюю комнату, единственную из их места обитания имевшую дверь. Очередной выдох и, не дожидаясь реакции от словно заснувшей соперницы, Ангелина поспешила занять с виду мягкое и вполне уютное кресло, попутно притягивая к нему небольшой журнальный столик. - Пиздец, - ожидаемо выругавшись от невозможности дальнейшего выбора, Лина прямо в пуховике откинулась на вдруг покачнувшийся и скрипнувший диван, едва не сбросивший девушку на пол. - Полный пиздец. POV Ангелина. В очередной раз отвлекаясь от разглядывания винтажного кулона в собственных ладонях, ловлю суетливые движения по комнате явно чем-то раздраженной соперницы. И зачем я Лену вперед пропустила, все равно уже минут через десять после вселения она, необъяснимо бодрая, покинула квартиру, заявив девушкам, что полна сил и хочет прогуляться по городу и настроиться на испытание. Сидела бы сейчас через стенку от этого сумасшествия и занималась бы спокойно своими делами. Очередная пробежка блондинки от дивана в сторону коридора к единственному в квартире настенному зеркалу с чем-то синим в руках невольно привлекала внимание: - Да угомонись ты уже, девонька! Непонятный шорох, и любопытство берет верх – наклоняюсь, почти вставая с кресла в попытке разглядеть соперницу и смеюсь уже в голос: - Носки и белье ты тоже в цвет подбирала? Задумчиво разглядывая подпортившую прическу синюю шапку и сверяя с ней тон лака ногтей, Лина, словно не заметив шутки, возвращается к раскрытой сумке, перебирая содержимое. Пользуясь возможностью скрытого наблюдения, разглядываю худощавую, но от этого не ставшую менее женственной фигуру блондинки. Стройные, обтянутые джинсой ноги переходили в округлые, сейчас аппетитно возвышающиеся ягодицы, легкая вибрация тела от хаотичных движений рук в куче рассыпанных по сумке вещей невольно увела мысли совсем в другу область. Коротко мотаю головой, прогоняя образы и стараясь сконцентрироваться на чем-то полезном и… Правильном. Кулон, точно! Голубоватый камень, обрамленный в металлические зубья оправы, медленно раскачивался на простой серебристой цепочке. Подаривший его много лет назад приятель с замашками мага утверждал, что старинная вещица помогает создавать иллюзиями, но проверить эту способность руки так и не дошли. И зачем вчера, собираясь на выездное испытание Битвы, закинула его в сумку, я не смогла объяснить даже самой себе. Официальный и самый правдоподобный ответ был, пожалуй, попробовать использовать его в работе, с героями очередного расследования, но верить в это не хотелось. Впрочем, это битва, все средства хороши. Кажется, отыскавшая очередную синюю вещь, Лина, радостно подпрыгивая, снова пробежала в прихожую. Улыбаясь, все же встаю с кресла, удивленно замечая полураздетую соперницу прямо у зеркала. Стащив с себя свитер, блондинка, путаясь в тонких переплетениях блузы, все же натягивает на себя очередную синюю тряпицу, пряча множество татуировок под спадающим волнами атласом. - Девонька, отморозить себе ничего не боишься? Испытание-то уличное, перед кем красоту показывать будешь? Девушка что-то суетливо поправляет на уровне живота, и, неестественно подвигав плечами, разворачивается лицом ко мне. - Ну ничего… Договорить не успеваю или, скорее, просто не в состоянии, уже в открытую буравя взглядом декольте. Лина лишь подливает масло в разгорающийся огонь, плавно вертясь и не пытаясь поймать края то и дело съезжающей с плеч блузы. Кажется, предусмотренная дизайнером этой вещицы перемычка, удерживающая противоположные стороны декольте примерно на уровне груди, была случайно порвана или потеряна, превращая вырез в удлиненный треугольник, заканчивающийся на пару сантиметров выше линии талии. Замечаю что-то блестящее, похожее на брошь в руках девушки – нет, совсем не случайно, а стараниями самой блондинки вполне подходящая для выхода в свет блуза превратилась в одеяние девушки нетяжелого поведения. - Зачем, говорю, такие причуды-то? Нам весь день в пуховиках да шапках разгуливать! Лина на секунду задумывается, но все же отрицательно мотает головой: - Не, ну а вдруг? В квартиру там зайдем или еще куда. Ты скажи лучше, не смотрится ведь, да? Может, без него попробовать? Снова быстрые, чуть хаотичные движения руками, синее облако легкой ткани натягивается на выставленном в сторону согнутом локте, взъерошенные кудри… Понимаю, без чего именно Джебисашвили решила поехать на испытание только когда ставшая вдруг лишней деталь нижнего белья оказывается зажатой в пальцах девушки. И без того мало что скрывающая блуза теперь не оставляла никакого простора для фантазии, оголяя аппетитно налившиеся окружности блондинки. Стараясь сделать это незаметно, сглатываю, уже чувствуя напряжение собственного организма и приятное покалывание внутри. Ну ты, Изосимова, даешь! Стоило красивой девушке слегка открыться… Не открыться, а практически обнажиться, буквально вывалив все прелести на суд соперницы! – недовольно поправляю собственные рассуждения и аргументы. А вот то, что ожидающая мое мнение блондинка красива и, чтоб ей пусто было, желанна, оспорить не получалось. От пробежек и скоростного переодевания грудная клетка Лины прерывисто приподнималась, раз за разом, на миллиметры смещая струящуюся ткань. Казалось, от неизбежного пока спасали лишь налившиеся то ли от прохлады помещения, то ли от движения ткани, ясно проступающие вершинки грудей блондинки, каменными солдатиками удерживающие последнюю оборону. И для кого вся эта красота сегодня? Мысли путаются, Джебисашвили продолжает вглядываться в мои глаза, ожидая ответа. Черт бы побрал эту блузу! Собрав остатки воли и самообладания, закрываюсь от прожигающего взгляда, запрятывая в глубь собственной памяти сотни похожих картинок, сжимаю кулаки, стараясь заместить легкой болью в ладонях закипающее желание. Необъяснимо холодные грани кулона впиваются в кожу, непроизвольно поглаживаю кончиком пальца отполированный камень и, полностью придя в себя, поднимаю взгляд на соперницу. Все это время наблюдающая за мной Лина переводит взгляд с кулона на лицо, как-то странно и заторможено, словно за эти пару секунд лишившаяся всей своей энергии и силы воли. Создание и управление иллюзиями? Работает даже так, на расстоянии? С человеком из мира эзотерики, уж точно умеющего защищаться от подобного? Желание проверить теорию и непонятно откуда взявшаяся нежность вперемешку с жалостью к сопернице нещадно борются в сознании, пока блондинка вдруг в ожидании не прикусывает краешек собственной губы… Хоровод картинок оживает, десятки накрашенных и уже без следов помады губ в паре сантиметров от собственного лица, раздувает успевший приутихнуть пожар внутри и за секунды решает исход спора, добивая остатки совести. Это соревнование, совсем скоро финал. Да и Лина, судя по всему, совсем не против добиться признания и любви таким вот способом. А с кем именно? Да какая с дьяволу разница? Что ж… - Вот это, кажется, подойдет! В пару шагов преодолев расстояние, разворачиваю девушку лицом к зеркалу, защелкивая на шее крошечный замок и теперь осторожно перебирая пальцами растрепанные светлые пряди. Джебисашвили завороженно разглядывает игру лучиков света на голубом камне, задержавшемся точно на линии груди, еще больше погружаясь в собственные видения. Невольно приобнимаю девушку, поддерживая со спины, одной рукой сама находя кулон, контрастом ледяной на разгоряченной женской коже, дожидаясь встречи наших взглядов в зеркале. Вот оно… Черты собственно лица расплываются, вытягиваясь становясь смазанными и почти неузнаваемыми. Длина волос катастрофически быстро исчезает, сохраняя только цвет. Напрягаюсь, стараясь уловить мысли Лины и угадать человека за еще туманным образом. С кем-то из приехавших сегодня на испытание мужчин она же хотела… Ариэль? Кулон отвечает резкой пульсацией и острой болью в висках. Мимо. Влад? Ну, конечно! Решила повторить успех Керро и Лариной, вдруг нашедших «счастье» в ожидаемых для всех поклонников шоу в самом финале битвы? Разочарованно усмехаюсь, вдавливая украшение в нежную кожу груди, осознанно сдвинув руку и теперь нарушая ее идеальную окружность. Блондинка недовольно морщится, непонятно, от боли или от уже ставшего ясным образа Череватого в отражении, сжимается, делая слабую попытку вырваться из опоясывающих ее тело объятий. Снова мимо. Думать и рассуждать получается все хуже. До этого почти незаметный, легкий аромат духов девушки тревожит ноздри, оседает на коже, проникая в самую глубь сознания. Замечаю, как поддерживающая соперницу рука меняет положение, пальцы пробираются под край блузы, невесомо, на грани с щекоткой, лаская подтянутый живот. И откуда этот непонятный прилив нежности, черти его забери? Пользуясь моим замешательством, на короткий миг сумевшая взять себя в руки Джебисашвили по необъяснимым причинам сама тянется к кулону, накрывая мои пальцы и с силой впечатывая их в ажурную металлическую вязь. За секунды отражение снова меняется, вырисовывая уже ясный, четкий образ молодого мужчины. Илья! Ларионов! Взгляд блондинки скользит по проявившейся фигуре скептика, одновременно девушка выгибается в спине, пытаясь коснуться ягодицами несуществующей части мужского тела. В голове что-то щелкает, понимаю, что мои руки уже не ласкают невольный объект экспериментов, а жадно забирают все так щедро предложенное соперницей. Оставив на время кулон, левая неосторожно сжимает пальцами потемневший сосок, стараясь не поранить нежную кожу чересчур длинными, сейчас мешающими ногтями. Досадливо ругаю себя за эту раньше непозволительную оплошность, смягчая движение и слыша довольный выдох девушки прямо в собственную шею. Расслабившись, Джебисашвили изменила позу, прикрывая глаза и пытаясь развернуться в моих объятиях. Образ в зеркале мутнеет, в чертах ведущего начинаю узнавать собственное лицо… Грубо возвращаю лежащую на моем плече белокурую голову в исходное вертикальное положение, накрутив на пальцы локоны и не позволяя Лине отвести взгляд от наших отражений. Судя по всему, кулон работает только так. В подтверждение моих догадок девушка вновь соблазнительно улыбается Илье, решая подыграть Его желаниям и удобнее устраивается у стены, опираясь руками по обе стороны зеркала и чуть расставляя ноги. Широкий, похожий на мужской ремень сдался под умелыми пальцами довольно легко, позволяя добраться до пуговицы джинс. На время оставляю покрывшуюся розоватыми разводами грудь, теперь двумя руками расстегивая молнию и стягивая ткань с ягодиц и бедер. Полностью снять предмет одежды сразу не получается, но, похоже, не раз попадающая в такую ситуацию Лина быстро находит способ, освобождая от скрученного денима только одно колено и теперь неожиданно легко отставляя полуобнаженную ногу в сторону. Ладонь уже беспрепятственно скользит по разрисованному непонятными узорами животу, чуть задерживаясь на резинке трусиков и, решая оставить на месте кружевного свидетеля происходящего, движется ниже. Джебисашвили нетерпеливо вжимается в мою ладонь, прикрывая веки от приятного трения промокшей ткани белья к нежной коже. Вдруг вспоминает, как именно хотел все сделать Ларионов, и снова открывает глаза, перехватывая мой возбужденный взгляд. Новые движения бедер в молчаливой просьбе ускорить ласки и мои пальцы соскальзывают с наиболее узкой части трусиков, наконец погрузившись в горячую влагу и скрываясь между губок. Стараясь не забывать о непривычно длинных ногтях, проталкиваю пальцы еще глубже, осторожно исследуя подушечками влажные стенки и отыскивая наиболее чувствительные точки. Девушка шумно выдыхает, прикусывая губу и сама задавая нужный ритм. Возвращаю левую руку к успевшей покрыться мурашками груди, играя с вершинкой и оттягивая ее в такт движениям. Ускоряюсь, чувствуя давление сжимающихся внутренних мышц девушки вокруг обильно увлажненных пальцев, меняю угол их наклона. - Блядь… Вовремя подхватываю соскальзывающую вниз и еще подрагивающую от приятных спазмов Лину, окольцовывая и легко разворачивая лицом к себе. Буквально тащу на себе размякшую и почти отключившуюся девушку, опуская на диван и, рискуя потерять равновесие и упасть сверху, зависаю над ней, расстегивая замок украшения. Блондинка коротко и часто дышит, похоже, еще не справившись с гуляющему по организму возбуждением. Сколько же раз мне приходилось видеть девушек в подобном состоянии… Уставших от ласк и оргазмов, способных только на сон. Совсем юных прелестниц и сформировавшихся женщин старше себя, глубоко замужних и попавших в мою постель еще девушками, со всеми возможным оттенками волос и цветом кожи. Усмехаюсь собственным мыслям, скользя кончиком пальца по скуле и линии носа Лины, задевая крошечное металлическое кольцо и лаская расслабленную нижнюю губу. Многолетний опыт научил, что случайных любовниц нужно оставлять вот так, не объясняясь и часто не прощаясь, отбрасывая порой проявляющуюся нежность и заботу. Только так получалось сохранить свою личную жизнь в тайне даже от самых близких мне людей. Снова злорадно ухмыляюсь, вспомнив о бесконечных поисках фанатов Битвы хоть каких-то сведений о моих бывших. Информация отсутствует. Значит, метод все-таки рабочий. Джебисашвили особенно глубоко вдыхает и неожиданно открывает глаза. Расширившийся и почти полностью закрывающий радужку зрачок манит и пугает одновременно, словно открывая темную сущность постепенно приходящего в себя растрепанного белокурого ангела. Прогоняя возникшие сравнения, необъяснимо для себя наклоняюсь ниже и, утопая во взгляде соперницы, легонько касаюсь губами краешка ее губ. Пересохшие сейчас, но не ставшие от этого менее желанными, они привычно приоткрываются в попытке углубить ласку, но я спешно отстраняюсь, замечая с каждой секундой все больше осознанности и понимания в серо-голубых глазах. - Отдыхай, моя девонька.