Глаза цвета ноябрьского неба

      — Рома, не таскай со стола! Подожди, пока все сядут!              Леша строго зыркнул на сына, который кушал, как не в себя, начиная с лета и ему всегда было мало еды. Все из-за его физиологии, ведь он очень шустро рос и ему нужны были витамины. Омега старался готовить всегда побольше, даже сейчас он приготовил столько салатов, что Ромке точно дня на три хватит.              Сегодня с самого утра в доме кипела жизнь, ведь с утра в дом Пятифановых также пришел и Бяша, которого пригласил Рома. Мама Бяши уехала в город со своим новым ухажером, а Леша просто не мог оставить бедного ребенка в одиночестве в Новый Год. Иногда, признаваясь себе, омега даже подумывал забрать Бяшу к себе насовсем, но мальчик был слишком свободолюбив, да и к тому же, слишком самостоятелен, как и Роман. Именно это их и сплачивало, улица не щадила никого.              Но бурят для Леши и правда был уже, как родной сын, за все время дружбы мальчишек. За начало учебного года многое поменялось. Например то, что Рома после обращения, постоянно торчал на улице. Он таскал в дом дичь: глухарей, мясо оленей, пару раз притащил зайцев.              После гона изменился и Ромкин запах. Леше он был не так ощутим, но все же он знал, что его запах стал гораздо ярче, насыщеннее и полностью сформировавшимся. И молодой человек лишь боялся, что рядом со зрелым альфой у Антона могут начаться гормональные всплески. Да и сам подросток был уже сформировавшимся омегой. «Не хочу внуков в тридцать», — думал Леша и морально настраивал себя на разговор с Ромкой о половом воспитании. Однако сын огорошил его тем, что сказал, что он и так все знает, нечего маячить и переживать.              Пару раз Антон заходил в гости. А один раз, когда Леша сына отправил за водой на колонку, то они остались наедине и Антон, наконец, смог поговорить с омегой. Они приятно поговорили, Леша все мальчику объяснил, рассказал даже то, как берутся дети, пусть и очень завуалированно. Подросток все понял, благодарил с блестящими глазами, а Леша лишь просил заглядывать его в гости побольше, на что он с радостью соглашался.              К счастью Ромки, он с блестящими глазами приводил в гости Антона, а когда Леша был рядом, то постоянно крутился на кухне, пока омеги распивали чаи и болтали о своем, омежьем. Мальчика Леша уже даже одобрил как будущего зятя.              Вновь ударив мальчишек по рукам, ведь Бяша с утра помогал тоже резать салаты и прибираться, Леша схватил метлу.              — Я вас сейчас, негодяи! Я же не буду позориться перед Харитоном Борисовичем неполными мисками с салатами! — омега забурчал, опуская метлу, когда парни вылетели из комнаты. — Ух, я вас, — он раздраженно откинул косу из волос за спину, а после резко подобрался, услышав стук в дверь, после выглядывая в прихожую, в которую Поля ввезла на коляске своего дедушку. — Ох! Здравствуйте, Харитон Борисович, привет, Поленька, — омега подошел к девочке, обнимая ее и пожимая руку старику, который очень выручил Лешу после смерти мужа, ведь пока он пребывал в трауре, не видя ничего и никого перед собой, он занимался воспитанием его Ромки. — Проходите, стол уже накрыт.              — Снова ты с самого раннего утра, поди, все по дому бегаешь, как в одно место ужаленный. Да, Леш? — старик по-доброму улыбнулся, посмотрев на омегу, которого считал почти что своим сыном, ведь после трагической смерти Тимура, с которым они хорошо общались, пока молодой человек не ушел на войну, он присматривал и за омегой, и за Ромой, уча маленького альфу всему, что знал сам, чтобы в дальнейшем Ромка мог помогать своему папе и быть главой семьи. — Стол, небось, наготовил, как на роту солдат. Хотя сейчас твоему Ромке и правда требуется, словно на ту самую роту.              Мужчина помог Полине снять с себя дубленку, а также шапку, которую внучка положила на специальную полочку над вешалками.              Ромка, услышав голоса, вышел в прихожую вместе с Бяшей, замечая гостей.              — Привет, Поль. Здрасьте, Харитон Борисович, — альфа улыбнулся во все тридцать два зуба, приветствуя близких людей, после подходя к Полине. — Позвольте, мадемуазель, помочь вам снять вашу дивную курточку, — он галантно поклонился, после вставая сзади девушки, принимая ее куртку и вещая на вешалку.              Сбоку послышался веселый прыск Бяхи.              — Ох, Рома, чего только не выдумаешь, — Полина улыбнулась. — Спасибо, — она поблагодарила парня, после берясь за ручки коляски дедушки, увозя его в зал, где стоял стол.              — Ну, как я и говорил. Стол просто ломится от всяких вкусностей, — молвил Харитон Борисович и улыбнулся, заметив праздничный стол. Он посмотрел на Лешу. — Ромка-то тебе помогал стол готовить? Или они с Бяшей где-то весь день прохлаждались?              — Обижаете, Харитон Борисович. Мы папе с самого утра помогали. Я сам все на салаты резал, а Бяха мясо помогал запекать, — Рома надул губы. — Так что мы, это, прошаренные, — альфа подошел к другу, обнимая того за плечи, как лучшего братана.              — Что ж, это хорошо. Теперь ты не только по дому мастер, но и на кухне. Повезло твоему будущему супругу или супруге, — старик улыбнулся, смотря на мальчика. — Друг или подруга-то есть уже?              — Есть, — Рома смущенно кашлянул, отстраняясь от Бяши. — Только пока я еще не признался, что он мне нравится.              — Он его динамит, на! — засмеялся Бяша, получая тычок от друга в бок, ойкнув, а после прыгнув за стол, за которым уже умостилась коляска Харитона Борисовича и села Морозова.              — Как же, помогали они, — Леша усмехнулся, вернувшись к теме того, что мальчишки сегодня с самого утра получали нагоняй, веселясь. Но дети на то и дети, несмотря на то что уже такие мудрые, веселились от предчувствия праздника. — Чуть все салаты не съели до вашего прихода, будто с голодного края вернулись, — Леша посмеялся, складывая руки на груди. — А Ромка пока салаты нарезал, так вообще всю колбасу чуть не съел от этого несчастного оливье.              Юноша отчитывал мальчишек, которые смущенно шаркали ножками, а Полина засмеялась над одноклассниками. Леша улыбнулся, тоже садясь за стол, а Рома сел рядом с папой.              — Харитон Борисович, вам шампанского налить? — снова заговорил Леша. — Мальчишкам тоже по чуть-чуть можно, Поленьке тоже, уже взрослая девочка, — он посмотрел на девочку, которая смущенно улыбнулась и кивнула под одобрение дедушки.              Взяв бутылку шампанского с пола, Леша откупорил пробку, что едва не стрельнула в потолок, но омега успел это предотвратить, затем наполняя бокалы, сначала самому старшему, потом Полине, мальчишкам и в конце себе.              — Теперь можете кушать, — он посмотрел на парней, которые переглянулись и кинулись накладывать себе в тарелки еду. Леша посмеялся, улыбаясь и убирая бутылку под стол.              Полина тоже хихикнула, взяв в руки тарелку с пюре и курицей, накладывая дедушке, а после и подавая ему нужный салат. После того, как она поухаживала за дедулей, то принялась и за себя.              — Так что же, Роман, почему ты не можешь открыть свое сердце тому, кто так уверенно там поселился? — Харитон Борисович посмотрел на юношу. — Ждешь подходящего момента? Знаешь, его ведь может и не представиться. Иногда все нужно брать в свои руки, чтобы стать счастливым, иначе потом может быть поздно.              — Я понимаю, но это сложно, — Рома вздохнул, — даже если я уверен, что вот сейчас пойду и скажу, то стоит мне только подойти к нему, как я превращаюсь в самого настоящего ссыкуна. Слова просто застревают в горле, и я могу лишь мычать, как идиот. Или пускать глупые шуточки, за которыми Антон явно не поймет, что он мне нравится. Он считает меня просто другом, и думает, что я отношусь к нему чисто как к своему братку, а все то, что я для него делаю, это потому, что «по кодексу» положено, — Рома вздохнул, ткнув вилкой в кусочек картошки. — Да и Кэин я… Как расскажу ему?              — Твой папа от Тимура тоже некоторое время, как от призрака шарахался. Все бегал от него по огородам, пока в лесу не потерялся. Ну, а потом духи лесные Тимура к нему направили и тот его спас от холодной смерти, ну а там и счастье им наступило.              — Что же мне, ждать, когда Антон в лес удерет? — Рома выгнул бровь. Логики во всем этом он не понимал.              — Необязательно. Но в этом месте духи решают, когда пришло время сводить столь древних и близких к природе существ, как альфы и омеги. Вы ближе всех к нашему историческому началу, поэтому все идет так, как должно. Если Антон не понимает твоих чувств, то значит еще не время вам воссоединиться. Знаю, звучит довольно бредово, но таков закон природы.              — Или Тоха просто не понимает намеков, — буркнул в бокал Рома.              — А может и так, — улыбнулся мужчина.              — Тоха тормознутый, ваще ниче не понимает, — Бяша отправил в рот ложку оливье, смотря на старичка, который улыбнулся им с Ромычем. — За ним вон, Борька тож бегает, а этому хоть бы хны, ниче не понимает, на.              От упоминания всяких лесных сказок Лешу аж передернуло. Сколько Тимур его пугал, а теперь и Харитон Борисович эту песню завел. «Жуть какая». Но от воспоминаний о том, как он бегал от навязчивого тогда Тимура, первого красавца и молодца в поселке, да еще и окольными путями, по сугробам в огородах, а когда видел на улице, то тут же сворачивал резко в другую сторону и от альфы удирал, заставили омегу заулыбаться. Как давно это было. Хоть и казалось, что совсем недавно. И сколько бы они с Харитоном Борисовичем на разговаривали на всякие темы, что омеге альфа нужен, что он Рамзану нравится, Леша не хотел предавать память о муже, да и любил его так сильно, что с ума сходил от тоски по нему, что не мог даже подумать, что под кого-то другого ляжет или полюбит кого-то. Не хотелось.              А пожилой альфа только говорил о том, что Леша сам себя мыслями этими закапывает и в могилу себя сводит. Может, оно так и было, только гораздо комфортнее было во снах, рядом с любимым, с которым они так же любили друг друга лунной августовской ночью на сенокосе, пока малой Ромка дома спал, а пара, как подростки, сбегала на свидание.               Спрятав улыбку за бокалом шампанского, Леша лишь подумал, что нужно написать на листочке желание и пожелать сыну такой же крепкой любви и упрямства, что было присуще его отцу.              — Может, Ромка в отца своего пошел? — Полина улыбнулась, оголяя свои белоснежные клычки. — Дождется-таки еще нашего Антошку? — она посмотрела на Ромку, который как-то смущенно опустил взгляд в тарелку. Девушка прыснула, улыбнувшись. — С Антоном прямо надо, он и правда не понимает намеков, и ничего он не тормоз, Бяша. Просто не все понимают намеки или интерпретируют их по-своему. Вдруг Антоша думает, что Роме нравится кто-то другой? Думает, что все его знаки внимания просто выдумывает себе.              — Ты ж с Тошей дружишь, может, тогда скажешь, что он по этому поводу думает? — Рома посмотрел на Полину, но она только помотала головой, мол, ты вожак — сам делай все. Рома задумался над словами Полины, после хлопая себя по лбу. — Вот я идиота кусок. Я ж тогда, весной еще, хотел ему признаться. Пошел в лес за подснежниками, но естественно никаких подснежников не было еще и в помине. Тогда я попросил лесных духов мне помочь, ну, они и помогли. Волк огромный меня на поляну привел, где этих подснежников целое море. Я букет набрал, побежал быстрее Тохе дарить, Бяша его должен был за угол школы проводить, ну, а когда время пришло, то я как-то стушевался и вместо того, чтобы подснежники подарить Тохе, спросил, понравятся ли они Полине. Он потом меня еще спрашивал, а правда ли мне Полина нравится? Я хоть и ответил тогда, что мы просто друзья детства, но может он до сих пор думает, что она мне нравится?              — Если так, то неудивительно, что он даже не думает о том, что может тебе нравиться. Тебе все же нужно самому ему сказать. Но опять-таки, пока лесные духи добро не дадут, не получится у вас вместе быть.              — Ну, конечно. Сами в лесу своем сидят одинокие и другим не дают счастливыми быть, — буркнул Рома.              Старик добродушно посмеялся.              — Давайте же тогда выпьем за то, чтобы духи как можно скорее сделали выбор в сторону вашего с Антоном воссоединения, — он улыбнулся, поднимая свой бокал.              — Надеюсь, что лет в сорок у меня уже будут внуки, — посмеялся Леша, поднимая бокал, за что получил возмущенное: «Па-а-ап!!!», чокаясь с пожилым альфой и детьми, отпивая немного шампанского и поставив на стол бокал за тонкую ножку, подарок от его бабули на их с Тимуром свадьбу.              Полина хихикнула.              — Я тоже почву подготовлю, буду Антона настраивать на то, что он красивый и кое-кому нравится. Чтобы быстрее он сам тоже додумался, что нравится Роме и что он ему тоже нравится. А то пойми его, может он Ромку стесняется просто и тоже носится от него, как угорелый? О! У меня идея, как тебе завоевать его доверие и особенно доверие его отца! Тоша говорил, что у них отец все еще баню восстановить не может на участке. Сруб заказали, а доделать никак не могут, ты можешь помочь у него отцу доделать баню, а Тоша в тебе героя увидит и сам растает.              — Дельная мысль, — Леша улыбнулся. — Предложи свою помощь, Ром.              — И я помогу, на! Друзей не бросают в беде, на! — гордо воскликнул Бяша и приобнял Ромку за плечи, улыбнувшись.              — Руками ты работать умеешь, поэтому это довольно хорошее дело, — Харитон Борисович кивнул. — Молодец, Полина.              — Точно, и как я сам не додумался? — протянул Рома. — Баню восстановить как нехрен делать, тем более в три пары руки, если Бяха с нами будет! Нужно будет поговорить с батей Тохи насчет этого дела. Ух, Полика, ну и ты голова! Не зря в стае моей состоишь!              За разговорами о всяком и под тихий шум телевизора, по которому шла новогодняя программа со звездами эстрады, они и ждали наступление Нового года. После всех этих разговоров об Антоне, Рома не мог выкинуть этого светлого мальчика из головы, даже аппетит пропал. Он думал над тем, что уже год к концу подходит, а он все так и не приблизился к омеге ни на шаг ближе с мертвой точки под названием «друг». Альфа ведь даже никогда не обращался к Тоше, как к омеге, попросту не зная, как это делается, общаясь с ним, как со всеми. Только немного помягче.              Поэтому, когда до Нового года оставалось десять минут, а папа вышел покурить, Рома вдруг встал из-за стола и, зайдя в свою комнату за подарком, который приготовил Антону, двинулся в сторону прихожей, начиная быстро одеваться.              Харитон Борисович выехал в прихожую, смотря за сборами юноши.              — Духи никогда не ошибаются, сынок. Они помогли тебе уже один раз, но идти против их воли довольно безрассудно.              — Я уважаю вас, Харитон Борисович, и уважаю духов, и Вэрсу тоже. Но со своей жизнью я хочу разобраться сам, — Рома усмехнулся. — И я хотя бы попытаюсь. Снова, — он улыбнулся.              Он шустро надел свою кожаную куртку, шапку и выскочил на улицу, превращаясь на ходу. Ромка приземлился на четыре лапы, подхватил зубами подарок за бант и рванул в сторону дома Антона, иногда увязая в свежем снегу, но продолжая бежать. У него было всего десять минут, и волчонок обязан был успеть.              Харитон Борисович легко улыбнулся, подъезжая к двери и закрывая ее.              — Эх, молодежь. Горячая кровь.              Стоя за домом, Леша смотрел вслед убегающему Ромке, что несся в новогоднюю ночь, освещаемую гирляндами во дворах соседей, теплым светом фонарей и яркой полной луной, докуривая свою крепкую сигарету и мягко улыбаясь. Гордость за сына брала свое и сердце болезненно сжималось. Он уже был таким взрослым и напоминал Леше его самого и его Тимура в молодости. Такой же горячий на голову, как отец, такой же упрямый, как Леша.              Выдохнув облачко дыма в воздух, омега затушил сигарету о железную бочку, кидая окурок в снег и направляясь обратно в дом, будто чувствуя взгляд из чащи, оборачиваясь и бегом влетая в дом, стоило только заметить горящие из чащи большие глаза и силуэт волка. Может, почудилось?              ***              Предновогоднее утро сегодня было невероятно кипишным. Мама и Оля носились с салатами, Тоша с отцом кололи дрова на печку, а потом делали уборку по всему дому, вычищая ненужный хлам. В общем, невероятно много работы было, что под вечер Антон уже клевал носом и с восьми вечера до десяти смог поспать. После этого родители разбудили детей и уволокли за стол.              И казалось, что у Антона вот-вот лопнет живот, настолько он объелся стряпни мамы и Оли, которую они приготовили. Сестренка честно грозилась не спать до двенадцати ночи и изловить Деда Мороза, чтобы убедиться, что он существует, но уже к одиннадцати сон снова ее начал морить. Это было жутко мило. Но Оля все равно стойко держалась и не засыпала, хотя после приложила голову к маме на коленки и заснула, пока трое продолжали сидеть за столом, кушая и смотря Голубой Огонёк. Пока их не прервал стук в дверь.              Удивившись, Олег Иванович, как глава семьи, отправился открывать, ведь у мамы на коленях посапывала Оля и она открыть дверь не могла. Вскинув голову от телевизора, когда Тошу позвал отец, подросток встал со своего места, отправившись в прихожую. До Нового Года оставалось несколько минут.              — Рома? — Антон удивленно распахнул глаза. — Ты что? Ты как тут очутился? — Тоша кинулся к мальчишке на шею, крепко обнимая и искренне радуясь появлению друга.              Рома удивленно распахнул глаза, когда ему на шею кинулся такой теплый, мягкий, вкусно пахнущий мандаринами и чем-то сладким Тоша, от этого даже позабыв, что альфа как бы бежал и ему нужно вообще дышать.              Сердце в груди заколотилось, как сумасшедшее, грозясь пробить грудную клетку, а внутренняя сущность довольно заурчала, сворачиваясь в клубочек и виляя кончиком хвоста. Рома обнял Тошу в ответ, крепко прижимая его к своей холодной от зимнего мороза куртке сильными руками, улыбнувшись и прикрыв глаза, пытаясь впитать в этот краткий миг все до последнего ощущения, чтобы потом вспоминать это событие в мельчайших деталях.              Отец Антона ушел обратно за стол, ведь до Нового года оставалось меньше пяти минут, и нужно было торопиться. Как бы Роме не хотелось, но он мягко отстранился от блондина, посмотрев тому в глаза, улыбнувшись.              — Я решил, что мне нужно сказать тебе кое-что очень важное до того, как наступит Новый год, Тош, — голос немного дрожал от волнения, а внутри все скручивалось в клубок. Слова снова застревали в горле, но Рома упорно пытался вымолвить хотя бы слово. — Я хочу сказать, что очень рад, что мы с тобой познакомились и подружились. Что ты, несмотря на то, что я местный хулиган и главарь уличной банды, согласился быть моим хорошим другом и всегда помогаешь, — говорить было все сложнее, но Рома упорно шел дальше. — Я очень ценю нашу дружбу, очень ценю тебя не только, как хорошего товарища и надежного члена банды, но еще и как близкого человека. Потому что… потому что…              Вдруг говорить стало еще сложнее, а произнести последние слова просто невозможно. По спине прокатились ледяные мурашки, а сердце словно застыло, хотя всего мгновение назад билось, как сумасшедшее. Рома смотрел на Тошу и не мог произнести заветных слов, отчего стало до боли обидно. Ведь Антон сейчас слушал альфу так внимательно, смотря своими невозможными зелеными глазами, такой милый в этом новогоднем колпаке. Словно эльф из сказки, на чьих волосах и ресницах застыл северный иней.              — Потому что ты… мне…              Осталось сказать последнее слово, но вот из зала доносится бой курантов, а родители и Оля радостно кричат: «Ура!». Слышится звон бокалов и счет от одного до двенадцати. «Не успел». Рома тихо вздохнул, протягивая омеге прямоугольный сверток, обрамленный голубой подарочной бумагой с золотистым бантом на ней.              — С Новым Годом, Тош. Прости, что из-за меня ты встретил его в коридоре, а не со своей семьей за столом. Но ведь… как встретишь Новый Год так его и проведешь. Я буду рад провести вместе с тобой весь следующий год.              Антон посмотрел на подарок в своих руках, затем широко и искренне улыбаясь, ведь от таких приятных слов сердце забилось быстрее, а сам омега готов был начать прыгать от радости. Пусть Рома и не сказал, что Тоша себе выдумывал ночами перед сном, но тем не менее ему было так приятно услышать от альфы, что тот рад быть его другом, что рад, что Антон его близкий человек, что все отошло на второй план.              И безответная любовь, в которой Антон боялся признаться, и даже то, что Рома любит другую. Не открыв подарок, Петров снова кинулся к Ромке на шею, крепко-крепко обнимая и закрывая глаза, вдыхая жадно всей грудью, наполняя запахом жжённых трав и хвои, к которому примешивался и запах мороза, легкие.              — Я буду рад, если в Новом Году ты будешь рядом. Спасибо, Рома, — тихо произнес Тоша, мягко отстранившись. — Может, мой подарок покажется не таким крутым, как твой, но я не смог приготовить что-то и… вот, — омега привстал на носочки, целуя Ромку в щеку теплыми мягкими губами, задерживаясь, а после встав ровно и широко улыбнувшись. — Пойдем к нам, Оля очень обрадуется, увидев тебя. Мы хотим пойти запускать салюты, папа из города привез, ты же посмотришь их с нами? — Тоша сжал в руках подарочный конверт, прижав его к груди.              Рома аж замер на месте, когда его щеки, все еще прохладной от мороза, коснулись такие мягкие и теплые губы, которые были так нежны на прикосновения. Снова подросток забыл, как дышать, ощущая как сердце вновь начинает биться с удвоенной скоростью, а сам он стремительно краснеет. Когда Тоша отстранился, то Рома приложил ладонь к щеке, на которой все еще ощущал прикосновение алых губ. Такой невинный поцелуй, но как же много он значил. В груди разливалось тепло с невероятной силой, и Рома был готов кинуть к ногам любимого омеги весь мир. Хотелось свернуть горы и достать с неба для него Луну. Каких же больших сил ему стоило после такого прилива энергии просто не растаять, словно снежный ком. Альфа расплылся в глупой и влюбленной улыбке, едва помня себя от затопивших сознание чувств. Это был самый лучший подарок на Новый Год во всей его жизни.              — Конечно посмотрю… — промямлил он что-то нечленораздельное, все еще витая где-то в розовых облаках.              — Пойдемте скорее запускать салют! — Оля выбежала из зала, замечая Ромку. — Ух ты, Рома! — девочка радостно подпрыгнула, побежав после к парню, налетая на него и крепко обнимая. — Ура, мое желание исполнилось!              — Желание? — Рома, наконец, очнулся, удивленно посмотрев на девочку, что обнимала его.              — Да! Я загадала, чтобы ты к нам пришел салюты смотреть, и чтобы Тоша был веселым, и вот ты здесь, а значит Дедушка Мороз исполнил мое желание!              Рома нежно улыбнулся.              — Какая же ты хорошая, Оля, — он погладил девочку по светлым волосам. — Спасибо, что ты загадала это желание. Ведь я сам очень хотел провести этот Новый Год вместе с Антоном, — Рома посмотрел на омегу, мягко ему улыбнувшись. «Как же я люблю тебя. Надеюсь, что скоро я смогу сказать это для тебя вслух».              Тоша густо покраснел, смущенно отведя взгляд и глупо улыбаясь, чувствуя, как сердце стучит в висках, а легкие распирает от того, что он забыл, как дышать. Из зала вышли родители, тоже приветствуя Рому, а точнее только мама, ведь папа его уже видел. Улыбнувшись, Тоша посмотрел на родителей.              — Можно Рома с нами салют запустит? — Оля тоже начала канючить: «Ну пожа-а-а-алуйста!», отчего родители просто не могли ей отказать.              И вот, уже спустя некоторое время, они стояли на поляне, освещаемой луной, со стороны поселка уже слышался грохот салютов, а ввысь взрывались множество искр, расплываясь по небу узорами. Оля радостно пищала, прыгая на ногах, командуя папой, чтобы он поторопился. Антон же с Ромкой стояли чуть поодаль, пока перед ними стояли мама с Олей.              Повернув голову, Тоша посмотрел на Рому, ловя его взгляд своим, смущенно улыбнувшись и наскоро облизывая губы, чувствуя, как щеки щиплет мороз, напоминая ему о том, что все это не просто чудесный сон, а прекрасная реальность. Хотелось взять Рому за руку, и Тоша с трудом подавил это желание, нарочно спрятав руки в карманы своей куртки. Было так приятно провести этот Новый Год с тем, кого любишь. И встретить тоже. Омега лишь надеялся, что с Ромкой он сможет быть еще очень долго, даже если не сможет признаться. А потом, кто знает, куда заведут их дороги. И переплетутся ли они в будущем. А может, они и сейчас шли так тесно, что в будущем свяжутся не просто в одну нить, а в канат?              Рома легко улыбнулся, словив на себе взгляд Антона, а когда тот отвернулся, то повернулся уже альфа, рассматривая его лицо в профиль. Олег Иванович установил фейерверки и поджег их, отбегая к своей семье, а когда разноцветные искры стали вылетать вверх, рассыпаясь миллионами искр, то Рома видел их в отражение очков Антона, пока тот, преисполненный детским восхищением, смотрел, как раз за разом ночное зимнее небо окрашивается в разные цвета. Альфа чувствовал себя невероятно счастливым сейчас и так желал, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Сердце гулко билось в груди, разнося по телу разгоряченную кровь, отчего было так тепло. Подросток посмотрел на салют, что продолжал раскрашивать небо, вспомнив, что совсем забыл загадать желание. Но что еще можно загадать, если сейчас все, о чем он желал, было рядом?              С неба, словно вызванный фейерверками, пошел пушистый снег, ложась крупными снежинками на шапку и волосы Тоши, также оседая на его длинных ресницах, и Рома сам не заметил, как снова стал любоваться им. Рома скользнул взглядом по его телу и заметил, что парень прятал руки в карманы поглубже. Он повернулся к омеге всем корпусом, доставая его руки из карманов, заключая замерзшие ладошки в «объятия» своих широких, немного сухих и горячих ладоней, со сбитыми костяшками.              — Варежки никто не учил носить? — беззлобно протянул Рома, после легко усмехаясь, посмотрев в блестящие зеленые глаза своими серыми.              Летнее поле встретилось с серым ноябрьским небом, рассеивая на нем тучи, так желая добиться лучика солнца. И серое небо уступает, даря зелени желаемое тепло. Альфа посмотрел на нежные ладошки в своих, после поднося к своим губам, мягко согревая жарким дыханием. «Хочу держать эти руки в своих целую вечность», — немое желание подхватил снег, унося его глубже в лес.              Антон покраснел от сказанных Ромой слов, как и от его действий. Они смотрели друг другу в глаза, ощущая горячее дыхание на губах друг друга. В горле вмиг пересохло и Тоша тяжело сглотнул, вновь облизывая пересохшие губы. Его вредная привычка. «Так хочу, чтобы ты всегда держал мои руки». Небеса, словно услышав сокрытые желания, в последний раз окрасились разноцветными огнями и залп салютов закончился. Возможно, лед тронулся с мертвой точки и скоро наступит весна в их отношениях. Духи сами выбирали, когда свести влюбленных. Может, эти моменты снова начали наставать? Улыбнувшись, Антон кивнул.              — В следующий раз возьму. Хоть ты и так неплохо работаешь, — он усмехнулся, затем оборачиваясь на подбежавшую к ним Олю, вынимая свои руки из рук Ромы, ведь и альфа, смутившись, ослабил хватку. — Мама, а можно мне пойти поздравить Алексея Павловича? Меня Рома потом до дома проводит?              — Точно проводит? — женщина посмотрела на альфу, что, преисполненный долгом, закивал, сказав, что сто процентов проводит и приведет домой целого и здорового. Улыбнувшись, Карина прижалась к подошедшему мужу, который приобнял ее за талию. — Ну ладно. Идите. Только долго не гуляй, Тоша. Рома уже вырос, и такой крепыш стал, что отпускать не страшно.              — Спасибо, мам, — Антон улыбнулся женщине, затем кивая отцу и, схватив Рому за рукав, направился в сторону поселка через полянку.              — До свидания, Карина Ивановна, Олег Иванович! Пока, Оля! С Новым Годом вас! — альфа улыбнулся, помахав на прощание семье Петровых, а те помахали мальчишке в ответ.              Рома пошел за Тошей, выходя вместе с ним на тропинку, что освещалась тусклыми фонарями, идя рядом, возвышаясь над омегой на пол головы и готовый защищать его в любое мгновение. Со стороны поселка все еще слышались залпы салютов и небо все еще окрашивалось в разные цвета, что создавало впечатление, словно они наблюдали за северным сиянием.              Сегодняшняя ночь была просто волшебной, ведь Рома не только встретил Новый Год вместе с тем, кого любил, но также получил просто невероятный подарок, от которого все еще щемило сердце. Лес, снова заключенный в снежную шубу, молчал, не потревоженный даже самым легким ветерком. Зимой лес становился другим, он словно оживал и в нем могли происходить разного рода вещи, но сейчас мысли об этом не тревожили ромкин разум, ведь вокруг было тихо, а значит и бояться было нечего. Снег хрустел под ногами, и тишина нарушалась лишь этим тихим звуком. Хотелось снова взять Антона за руку, но Рома не мог придумать предлога для этого, поэтому оставалось убрать руки поглубже в карманы.              — Кхм, если Оля будет спрашивать про свой подарок, то ты скажи ей, что я его обязательно подарю. Просто торопился и мне на глаза только твой попался, — Рома улыбнулся. — Классный салют был. Красочный такой, — решил завести разговор Рома ни о чем, ведь на салют-то он особо и не смотрел.              — И правда, — Тоша улыбнулся, идя рядом с Ромой, смотря вперед.              Они замолчали. Но между ними впервые не было напряжения. Антон улыбнулся своим мыслям, смущенно опустил взгляд и хотел было уже потянуться к руке Ромы, но вдруг их прервал бегущий в их сторону силуэт. Антон прищурился, разглядев в нем подростка, который также был ему достаточно близок.              — Боря?              Рома набычился, выпрямился, чтобы стать выше и больше. Только так прекрасно начался год, а тут этот обмудок. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Боря подбежал к ним ближе, учащенно дыша, затем оглядывая с ног до головы Рому и поворачиваясь к Антону. Он набрал в грудь побольше воздуха.              — Пока я могу сказать, то я скажу! Не перебивай меня только, Тош.              Антон удивленно распахнул глаза, смотря на друга, который был красным, как вареный рак. Ануфриев очень не нравился Ромке и тот напрягся всем телом, сглатывая. Его зрачки сузились до мизерных размеров, когда он услышал Борю.              — Люблю тебя, Тоша! Будь моим парнем!              Сердце Ромы треснуло, и он пошатнулся, сделав шаг назад. Кровь отлила от лица и он учащенно задышал, затем переводя медленно взгляд на Антона, который удивленно хлопал своими большими глазами.              — Борь, я…              Рома зажмурился. В ушах зазвенело, все звуки утихли, оставалось лишь его бешенное сердцебиение, которое пульсировало в висках. Он старался равномерно дышать, пока не услышал Тошу.              — Прости, Боря. Мне надо подумать.              

Продолжение следует…