***
— Вот ведь, блять. Я к нему и так и сяк, все защищаю его задницу, рюкзак таскаю, до дома и в школу провожаю, а он! — Рома раздраженно пнул безобидно лежащий камушек, которому не посчастливилось оказаться на его пути. Парень глубоко вздохнул морозный воздух, останавливаясь и запрокидывая голову вверх, смотря на плывущие по весеннему небу, которое было прохладно-голубым, облака. — Блять! Рома снова выругался, после нащупывая в кармане пачку сигарет, собираясь покурить, но тут затылок прошибло ледяной стрелой, а недоброе предчувствие противным червем зашевелилось где-то внутри живота. Рома распахнул глаза, зрачок которых сузился до мизерного размера, став похожим на маленькую точку, затем резко разворачиваясь в сторону леса, куда вела тропинка, по которой Тоша ходил из дома в школу и из школы домой, замечая выходящего из чащи большого Волка, который остановился на самой границе, посмотрев точно на подростка. И хоть Рома был достаточно далеко, но почувствовал этот взгляд очень отчетливо, а в голове пронеслось: «Поспеши». Пятифан сорвался с места, пулей помчавшись в лес, позабыв про сигареты и вообще про себя самого. В голове был лишь беловолосый омега с большими зелеными глазами, с которым что-то случилось. Об этом внутри все не просто кричало, а буквально орало. Забежав в лес, Рома, едва успевая буксовать на мокром снегу, понесся не по тропинке, а средь деревьев, туда, куда тянуло. — Антон! Тоша, блять, отзовись! — он орал во все горло, не боясь сорвать голос, продолжая нестись среди деревьев, постоянно чувствуя на себе чей-то взгляд из-за них. Рома провалился в снег почти по колено, но шустро выбрался из него, заморозив руки, но на это было плевать. В крови гулял адреналин, а большая скорость помогала ему нестись через лес. — Тоша! Он снова крикнул имя омеги, выбегая на открытое пространство, тяжело дыша и тут же узнавая это место. Река. Рома повернул голову, замечая немного повыше стоящего прямо посередине, в месте, где река углублялась, Антона, тут же подобравшись, а внутри все похолодело. — Тоша! Рома побежал выше по устью реки, останавливаясь на берегу напротив парня, а когда тот дернулся в сторону альфы, то Рома резко выставил руки вперед. Он закричал, пытаясь скрыть свой страх: — Стой! Не шевелись! — Рома посмотрел под ноги парня, замечая, как лед с каждым шевелением идет трещинами. Если он провалится, то Антон пойдет ко дну во всей этой одежде и с рюкзаком наперевес. Дело дрянь. Рома поднял на Тошу взгляд. — Смотри на меня, прямо мне в глаза. Все хорошо, — он успокаивающе говорил с Тошей, а сам быстро стянул с себя свой рюкзак, кидая его на землю, также быстро снимая куртку и олимпийку, оставаясь только в футболке, на случай, если ему придется кидаться в воду спасать Антошу. Чтобы лишняя одежда не потянула на дно, намокнув. — Постарайся предельно осторожно снять с себя рюкзак и кинуть его подальше от себя. Нужно уменьшить вес на лед. Давай, у тебя получится. Просто сними рюкзак и отбрось его., — Рома смотрел на Тошу, стараясь воздействовать спокойно, чтобы омега не начал паниковать. Рома краем глаза заметил лежащую не так далеко большую и довольно крепкую на вид палку. Она могла пригодиться. — Ром…! — Антон громко всхлипнул, роняя горячие слезы. — Там… Там волки были! Волки! Осторожнее, Рома, пожалуйста! Антон крикнул, смотря в серые глаза напротив сквозь слезы, а перед ними все расплывалось, кроме Ромы. Альфа лишь вновь ласково позвал Тошу, насколько мог, произнес еще раз, чтобы Тоша попытался снять рюкзак. Опомнившись, омега сглотнул. Было жутко страшно, но он понимал, что может потопить не только себя, но и Рому, если не подчинится ему. Попытавшись справиться со страхом, Петров медленно стянул с себя рюкзак, стараясь делать это так аккуратно, насколько вообще мог. Оказавшись в одной его руке, рюкзак, тянущий руку вниз, казалось весил несколько килограмм. Или Антону так казалось от страха? Лед трещал, расползаясь трещинами вокруг, будто так и рычал: «Убью тебя». Антон снова всхлипнул, зажмуриваясь и размахиваясь, откидывая рюкзак в сторону, стараясь докинуть его поближе к берегу, но подальше от них. У него это хорошо получилось, но когда Тоша почувствовал, как под ногами снова затрещало, то испуганно вскрикнул, дергаясь, но Рома громко снова приказал омеге стоять на месте и не шевелиться. — Рома, мне страшно! — Тоша всхлипнул, посмотрев на любимого альфу. — Прости меня! Прости, что я тебе наговорил! Я не хотел! Я не хочу с тобой ругаться! Никогда больше не хочу! — Тоша зажмурился, всхлипывая и громко рыдая. Не хотелось закончить свою жизнь вот так вот. Он хотел жить, в будущем иметь свой дом, их с Ромой общий, тоже где-то ближе к лесу, чтобы они там были только вдвоем. Чтобы просыпались по утрам под яркие лучи солнца, чтобы слышался смех детей. И альфа, уже повзрослевший, может, даже с бородой, прижимал Тошу к себе, целовал и никому не давал в обиду. Чтобы был только его, а Тоша только Ромкиным. — Мы больше не будем ругаться, я тебе обещаю, — Рома тепло улыбнулся, говоря с Тошей как можно более успокаивающе, чтобы тот не нервничал еще больше, ведь если он запаникует, то тут же грозился пойти под лед. — Мы будем, как раньше, вместе ходить в школу, болтая обо всем на свете, рассматривая в утренней заре наступающий день, в школе ты будешь давать нам с Бяхой нагоняй за то, что мы снова не сделали домашку, а потом быстро давать нам списывать, чтобы не поставили «два». Мы с Бяшей будем прессовать лохов, может и для тебя что-нибудь выбьем, Тох. Как тогда с полароидом. Ты им пользуешься, кстати? Рома решил заболтать омегу, чтобы тот отвлекся и успокоился, пока сам альфа медленно отходил к палке, что лежала не так далеко. Придется самому выходить на лед, поскольку палка была не такой длинной, чтобы достать до Антона с берега. Пока он шел к палке, то также осматривал лед, пытаясь понять, где он толще, но припорошенный свежим снегом, лед было сложно различить, отчего альфа чертыхнулся, продолжая говорить, чтобы не показывать свои переживания Тоше: — А то выиграть у меня ты его выиграл, причем с такой яростной радостью, а сам, походу, на полку его закинул и не доставал. А, Тох? — Рома снова посмотрел на блондина, улыбнувшись. — Тош, миленький, посмотри на меня, — Рома мягко попросил омегу, а когда тот посмотрел на альфу большими, испуганными, блестящими от слез зелеными глазами, Рома тихо выдохнул. Сердце в груди билось, как сумасшедшее, ведь было так страшно. Страшно, что он сделает что-то не так и Антон может пострадать. — Сейчас я аккуратно подойду к тебе насколько это возможно, хорошо? А ты стой на месте и не шевелись пока. Рома взял палку покрепче, после осторожно ступая на кромку льда у берега, медленно, шаг за шагом продвигаясь вперед, чуть в стороне от Антона, ведь если идти точно на него, это могло лишь спровоцировать лед трескаться дальше. Выйдя немного вперед, буквально на три шага от берега, Рома аккуратно встал на колени, ведь дальше шел уже тонкий лед, это он заметил по просвету через снег. Рома посмотрел на Тошу. — Хорошо. Теперь аккуратно опустись на руки, будто хочешь принять упор лежа. Медленно, Тош! И осторожно ложись, вот так вот! Это уменьшит вес на лед, — Рома лег на лед сам, вытягивая руки с палкой в сторону омеги, немного двинувшись вперед, чтобы тот смог дотянуться до палки. — Когда ляжешь, то хватайся за палку, а я потащу тебя к себе. Давай, ты сможешь. Главное, смотри на меня, Тош. Я рядом, я не дам тебе провалиться. Я защищу тебя. Всем его словам, что Рома говорил — Тоша верил. Беспрекословно верил, словно его слова имели какую-то магическую силу. Это заставляло Тошу успокаиваться, он прислушивался к словам, наслаждался собственным именем, звучащим глубоким тембром его голоса, заставляя бабочек снова и снова оживать в животе, щекоча его. А запах жженных трав заставлял голову слегка кружиться и не сопротивляться. Антону казалось, будто Рома сам управляет им. Своим голосом, запахом, своей аурой. И когда Рома говорил о том, что Тоше нужно делать, то он выполнил это без замедления. Антон знал, чувствовал, что Рома спасет. Сильный, любимый, родной. Запах трав добирался даже на расстоянии, опутал, заставляя Тошу расслабиться, перестать бояться и паниковать. Рома был рядом. Всегда был рядом. И как Тоша вообще мог сказать ему что-то плохое? Как вообще он мог начать встречаться с Борей… Когда Тоша встал на четвереньки, ведь так было удобнее, он услышал, как лед снова зашептал, расползаясь трещинами, но этот его слабый треск показался Антону раскатами грома над головой. Тоша побледнел, страх сковал все тело, и он опустил взгляд вниз, но Рома вновь попросил посмотреть на него, и Тоша поднял взгляд, ложась ничком, а Рома протянул омеге палку. Тоша сглотнул ком в горле и собственные слезы, дрожащей и заледеневшей рукой хватаясь за палку, крепко сжимая ее, смотря в цвета ноябрьского неба глаза, а Тошин взгляд говорил сам за себя. Омега доверял альфе собственную жизнь. Когда Тоша медленно опустился на четвереньки, а лед снова опасно затрещал, расползаясь по ледяному зеркалу реки белыми полосами, то внутри Ромы все заледенело. Но альфа быстро взял себя в руки, чуть нахмурив темные брови, четко решив надрать задницу всем обстоятельствам, что стеклись так, что Тоша теперь стоял на тонком льду, грозясь уйти под воду. Надрать задницу самой суке судьбе, которая решила, видимо, повеселиться. Но не тут-то было. Не на того нарвались. Внимательно проследив за действиями возлюбленного, не ощущая холода, ведь в крови гулял адреналин, да и горячая кровь не позволяла замерзнуть, Рома обхватил палку покрепче, а когда Тоша схватился за нее двумя руками, то резко сел на колени, одновременно отползая назад, на толстый лед, вытягивая Антона на безопасное расстояние от тонкого льда, после притягивая к себе и крепко обнимая, плюхаясь на задницу в снег на берегу реки, облегченно выдыхая и ощущая как омега в его руках дрожит. — Ну-ну, все, зайчик. Все позади, — мягко прошептал Рома, ласково целуя Тошу в висок, обнимая еще крепче, чтобы успокоить. Когда Тоша оказался в горячих объятиях Ромы, то глаза вновь наполнились слезами, а они тут же хлынули по красным от холода щекам. Омега громко взвыл, прижавшись к любимому альфе, уткнувшись носом в крепкую грудь, вдыхая его запах, смешанный с запахом мороза и леса. Такой приятный и согревающий, словно Тоша вернулся домой после долгого отсутствия. Рома и правда пах домом. Тем далеким, давно забытым, словно когда-то Тоша уже чувствовал этот запах. Всхлипнув, Антон зажмурился, крепко обнимая Ромку и сжимая дрожащими и ледяными пальцами футболку альфы, чувствуя как и объятия становятся все крепче, а Ромка сам утыкается носом в белую макушку, а на нее начали капать горячие слезы. — Блять, как же я пересрал за тебя, ты бы знал, — тихо прошептал Рома, поглаживая друга по спине, обнимая все крепче, словно желая слиться воедино и больше никогда не расставаться. — Думал, что малейшая ошибка и ты окажешься подо льдом, — альфа шмыгнул носом, быстро стирая слезы кулаком, что вдруг хлынули из глаз горячими каплями. — Прости меня за те слова, что я крикнул в гневе. Ну, что искать не буду, если ты пропадешь. Херня это все. Если ты пропадешь, Тош, то я с ума сойду. Зуб даю, — его голос стал еще тише и Рома задушенно всхлипнул, утыкаясь носом в шапку Тоши, прикрывая глаза и вдыхая исходящий аромат, что был таким приятным. — Я бы весь лес перерыл, каждую шишку наизнанку бы вывернул, но не перестал бы искать тебя. Мой милый зайчик. Антон продолжал всхлипывать, постепенно успокаиваясь в горячих руках. — Я знаю… — он громко и прерывисто всхлипнул, а голос сорвался. Тоша лишь крепче сжал Рому в своих руках, сам прижавшись к нему так близко, насколько вообще было возможно. Он зажмурился, глотая собственные соленые слезы, так желая, чтобы Рома никогда больше его не оставлял. — Я бы… я бы тоже искал! Прости меня… тоже прости. Антон уткнулся носом в изгиб шеи Ромы, где запах был сильнее всего, пытаясь расслабиться и перестать дрожать. Он мог лишь шептать, ведь иначе голос бы сорвался, и он бы снова начал рыдать. Лишь Рома спас его от верной смерти, ведь иначе Тоша бы точно поддался панике, которая уже начинала захлестывать. В голове билось лишь одно. Имя альфы, которое стучало в висках, оседало на языке, но Антон не мог вымолвить и слова, не хотелось больше рушить тот момент, что появился между ними. Омега лишь впитывал его, как губка, наслаждался твоими объятиями и тихим шепотом. Рома легко улыбнулся, поглаживая Антона по спине, вновь ласково целуя его в висок, обняв крепче, хоть немного и стал подмерзать в одной футболке. Но сейчас это было неважно, ведь успокоить Антона было куда важнее. Когда же омега поуспокоился, то Рома мягко отстранился, чтобы подняться на ноги вместе с Тошей и быстро одеться, после поднимая их рюкзаки с земли и закидывая на плечо. Заметив, что Антон еле стоял на ногах от пережитого стресса, ведь омега всегда был довольно впечатлительным, и каждое потрясение переживал довольно эмоционально, Рома подошел к подростку, легко поднимая его на руки, усмехаясь краем губ. — Давай до дома донесу, Тош? А ты отдохни пока, — он подмигнул мальчишке, после разворачиваясь и уходя от пресловутой реки. В голове всплыли слова о волках, но сейчас Рому это не волновало. Ведь он точно знал, что эти волки им не причинят вреда. Харитон Борисович был прав. Духи принимают разные облики и знают, когда нужно свести. История его родителей повторялась, но теперь на месте отца был сам Ромка. И Антон был его судьбой. В этот раз Тоша не стал смущаться от того, что его подняли на руки. Омега лишь крепче прижался к Роме, совсем не возмущаясь, только прикрывая свои зеленые глаза, замечая в тени леса волков, что провожали их взглядами, а вожак лишь сверкнул своими серыми глазами, точь-в-точь, как у Ромы, и отправился прочь, в лесную чащу. Списав это на воображение от стресса, Тоша закрыл окончательно глаза, укладывая голову Роме на плечо и прижимаясь ближе, а возлюбленный также легко подкинул его на руках, прижав к себе и обхватив удобнее. Хотелось, чтобы Рома больше никогда не выпускал Тошу из своих рук. С этими мыслями омега и уснул, а последней мыслью было лишь: «Не тяжело нести меня?», но она так и не сорвалась с губ.Продолжение следует…