***
Утром Роме пришлось уйти. Стоило помочь Бяше подготовить место празднования его дня рождения, да и наказать следить в оба, даже пьяным. И неплохо было бы предупредить и духов, обитающих в лесу. Пусть, в конце концов выполняют свою работу нормально. Или нахуй они были нужны? Закончив со всеми приготовлениями, Ромка оставил Бяшу разбираться с прибывающими пацанами из стаи, а сам направился к антоновскому дому. Он постоянно прокручивал в голове ночной инцидент. Стоило после поговорить с Олей. Вдруг сказала бы чего дельного? Девка была умна не по годам, да и интуиция ее работала просто на все двести процентов. Он сам не заметил, как дошел до нужной тропинки, а там и вышел к дому Петровых. Он остановился на крыльце, достав сигарету, но быстро убрав ее обратно в карман шорт. Выдохнув, Пятифанов постучался, вскидывая взгляд на открывшую дверь женщину. — Здрасть, Карина Ивановна. А Тоша готов? — Ромка поздоровался с женщиной, что открыла дверь и пропустила альфу внутрь дома, в котором всегда было чисто, уютно и пахло едой. Вот и сейчас дом был наполнен ароматом чего-то вкусного и жаренного, отчего рот наполнился слюной сразу же. — Я чего сказать-то хотел… Вы можете отпустить его до утра? Мы просто планируем ночью посидеть у костра, попеть песни, на звезды там посмотреть. А потом пойдем спать в нашем шалаше. Не переживайте, у нас довольно хороший шалаш, с палаткой Бяхиной. Будет тепло и хорошо, — Рома улыбнулся, постаравшись внушить доверие. — А утром, когда проснемся, то я провожу Антона до дома. — Что ж, раз у вас будет более-менее нормальная крыша над головой и ты потом проводишь Антона до дома, то хорошо. Пусть останется до утра, — Карина кивнула. — Что покушать у вас есть хоть? — Обижаете! Бяха предоставит мешок картошки, я соленья всякие уже приволок, папа мне еще дал мяса немного, пожарить можно. Так что голодными не останемся. — Ну-ну. Жди тут. Сейчас вам пирога да картошки жареной положу, чтобы уж точно нормально покушали, — Карина указала юноше на пол, мол, стой, а сама ушла на кухню. — Да не стоит, Карина Ивановна, — Рома как-то неловко потоптался, но женщину было не переубедить. — Спасибо! — крикнул он уже вдогонку. Антон вскинул голову, услышав голос Ромы на первом этаже. Наспех закинув в рюкзак олимпийку на случай, если станет прохладно, он надел футболку, простую, черную, что была омеге слегка велика, но скрывала от ненужных глаз меняющееся тело, а также и джинсовые шорты: просто обрезанные старые джинсы, с подогнутыми краями и подшитыми. Чего добру пропадать, когда в стране кризис и денег не так много на новые вещи. Потому в селе все друг другу помогали, а Тоша же носил вещи отца. Закинув рюкзак на плечо, Антон выбежал из комнаты, чмокнув в макушку вышедшую из своей комнаты Олю, затем сбегая вниз по лестнице, широко улыбнувшись Ромке, ведь омега был безумно рад видеть его сейчас перед собой. Тоша собирался с мыслями всю ночь, всю ночь представлял то, как признается этому невероятному альфе, как скажет, что нет никого роднее, чем он. Что только его видит рядом и только его хочет видеть в будущем своим мужем. Хотя, пожалуй, стоило повременить с мужьями. Все же, нужно будет еще Рому с армии дождаться, ведь его папа Тоше тоже говорил, что Рома уже готовится к армии, стрелять учится, ничком ползать, бегать долго. А Тоша за него ужасно переживал и не хотел быть без него так долго. — Привет! — радостно воскликнул омега, а его лицо озарила счастливая улыбка. Тоша обнял Рому, затем почти сразу же отстранившись, надевая свои кроссовки и оборачиваясь к вышедшей с кухни маме, что несла в руках еду. — Мама, — Тоша смутился, а женщина только отмахнулась, заставив развернуться к ней спиной, начиная складывать еду в рюкзак. — Среди вас будут не только девчонки, но и мальчишки, к тому же альфы. Вы все — растущие организмы, вам нужно питаться хорошо, а не только картошкой, — Карина положила все в рюкзак Антону, после застегивая его и отходя немного назад, осматривая мальчишек. — Теплые вещи на вечер и ночь взяли? А то ночевать почти в лесу собрались, а теплые вещи кто брать будет? — Мы все взяли, Карина Ивановна, не переживайте, — Рома улыбнулся. — Еще раз спасибо за вкусности. Обещаю привести Тошу в целости и сохранности, — альфа щелкнул себя по переднему зубу по старой привычке, мол, зуб даю, после открывая дверь за своей спиной и выходя на улицу. — До свидания. Передавайте привет дядь Олегу. — Обязательно передам. А вам хорошо повеселиться, — женщина улыбнулась, провожая мальчишек, а после закрывая за ними дверь. — Нравится мне твоя мамка. Строгая, но заботливая. Справедливая. Так! Ладно, пошуршали скорей, а то опаздываем уже, — Ромка кивнул в сторону тропинки. Он невольно скользнул взглядом по открытым ногам Тоши, легко усмехнувшись. — Классные шорты, Тох. Нехуевые ножки у тебя. Тоша недовольно фыркнул, поправляя свои очки одним пальцем, направившись следом за Ромкой. — Спасибо за комплимент, надеюсь, остальные тоже мои коленки оценят, — он прыснул, расслабившись и передав альфе рюкзак, когда тот протянул за ним руку. — Не напрягайся, а то грыжу схлопотаешь, не сможешь меня после свадьбы на руках таскать. Рома распахнул глаза, Антон смущенно отвел взгляд в сторону, слегка замявшись, ведь стоило перед признанием для начала прощупать почву, чтобы вообще понять, что альфа чувствует. Хотя, с другой стороны, какая разница? Петров хотел выплеснуть все чувства, что таились внутри и он обязательно сделает это, когда Ромка слегка расслабится. А утащить Пятифанова в лес, уже там признавшись — не будет проблемой. Омега провел рукой по белокурым волосам, замявшись. — Пойдем быстрее, Бяша заждался, наверное, — он поскакал вперед, ускорившись, слыша сзади легкий смешок. Вскоре они прибыли на полянку, где находился Бяшин шалаш и где он каждый год праздновал день рождения, вне зависимости от того, жил он дома или нет. Там уже слышались смех и громкие голоса, ведь в этот раз Бяша снова позвал весь класс, принес свою настойку, в этот раз еще больше бутылок, чем раньше, а вот сока было меньше. Кто-то в классе даже обмолвился, что все собираются поиграть в правду или действие. Это было антоновым и ромкиным шансом узнать о том, нравятся ли они друг другу, если так и не получится признаться. Антону было страшно. Однако, если он скажет, что ему кто-то нравится, то может, тогда альфа сможет сделать первый шаг? Именинник встретил лучших друзей громкими возгласами, и они обменялись широченными улыбками от уха до уха. Антон достал собранную мамой еду, а Ромка помогал, сообщая Бяше, что сегодня он отпросил Тошу до утра и он будет в их маленькой банде всю ночь. И Антона это тоже ужасно радовало, ведь он обожал проводить время со своими друзьями. — С днем рождения, Бяша, — произнес Антон, протянув другу коробочку с подарком, а тот широко улыбнулся на все село своей дыркой меж зубов, убирая подарок к остальным. — Ну, мой подарок ты уже с утра получил, братка, — Ромка улыбнулся, после хлопая друга по плечу. — Вот ты и стал на еще один год старше. Умрешь раньше. Ромка с Бяшей засмеялись, а после альфа крепко обнял друга, как и он в порыве обнял вожака в ответ. Они были настоящими братьями не по крови, пройдя вместе через многое, воспитанные улицей и заслужившие авторитет среди таких же пацанов, как они. А Рома еще и другим, по натуре свой будучи вожаком. Пятифанов очень дорожил другом и ни за что бы не предал с Бяшей дружбу. Хоть за особое место под солнцем. Ромка доверял Бяхе полностью, а он доверял своему вожаку. И если в будущем им придется расстаться, то Рома все равно будет хранить эту дружбу до гробовой доски. Веселье продолжилось. Все собрались за самодельным столом, который находился под вторым этажом, на котором стояла палатка, рассевшись на самодельных скамейках. На столе стояли принесенные из домов тарелки со всем, что принесли с собой пришедшие гости, а также туда добавился пирог и картошка от Карины Ивановны. Также стояло несколько бутылок с настойкой и кружки под нее и сок, которого и правда в этот раз было меньше. Видимо, все решили в этот раз хорошо отпраздновать. Девчонки продолжали накрывать стол, а Пятифанову было доверено набрать в лесу палочек покрепче и пожарить мясо, а также запечь картошку. Ну, это он умел. — Щас, погоди, — произнес он Морозовой, которая как раз и раздавала указания. — Бях. Плесни хоть немного для настроения, — альфа усмехнулся, беря кружку, подув в нее, выдувая возможную пыль. — Ты эт, сильно-то не напивайся седня, на, — Бяша усмехнулся, посмотрев на лучшего друга. — Сам знаешь, — бурят пожал плечами, мол, Ромка и сам знал, что нужно. Улыбнувшись, Бяша налил настойки в кружку друга. — Возьми Тоху с собой палки собирать, а мы тут пока под костер приготовим все, — подросток закатал рукава легкой кофты, широко улыбнувшись и взглянув на Тоху, которого девчонки запрягли помогать со столом. Бяша раздосадовано махнул рукой. — Ай! Его уже все. Дезертировал пацан, — Булад натянул кепку на лоб, усмехнувшись и дальше разливая настойку тем, кто подходил и просил. — Какие настырные, на! Девочки сразу завербовали Тошу в их компанию, хотя омега ощущал себя из-за этого слегка не в своей тарелке, все же он всю жизнь провел с мальчишками и играл даже с ними, хотя с одной девочкой ему сто процентов было комфортно. С Полиной Петров мог говорить обо всем на свете, делать вместе домашку, а мама даже иногда отпускала омегу к ней на ночевку. Поля же сама не приходила, поскольку дедушку и хозяйство оставлять не хотела, но мальчишка за это на нее не обижался. Ничего страшного, ведь она переживала за члена семьи. Улыбнувшись девочке, которая накрывала на стол рядом, Тоша продолжил помогать, раскладывая еду по тарелкам, чтобы поделить на всех, поскольку еды было не так много, а мясо и картошку было доверено сделать Ромке, на которого сегодня Катька кидала многозначительные взгляды и вечно трогала свою светлую косу и жутко раздражала Антона. Хотелось поставить девчонку на место, но постараться сделать это без скандала. А благодаря Ромке и Бяше на язык Тоша стал очень остер. Ромка кинул взгляд на Антона, улыбнувшись и качнув головой. — Ниче, пускай пока отдыхает. Успеется, — Рома глотнул настойки, что легла горячим на дно желудка, а значит хорошо пошла. Он поставил кружку обратно на стол и оглядел всех: — Это моя, никому из нее пить, — осведомив всех о том, какая именно кружка его, альфа отправился в лес, что находился не так далеко, чтобы найти разного рода палок как для жарки, так и для костра, поскольку нужно было набрать хвороста побольше, чтобы хватило на вечер и чтобы потом в темном лесу не искать дрова. Пятифанов обернулся, посмотрев на Тошу, который носился с девчонками туда-сюда, ну прям хозяюшка. Альфа легко улыбнулся, но его улыбка тут же пропала стоило одной девице очутиться рядом. — Чего тебе, Смирнова? — Ты за хворостом пошел, да, Ром? Давай вместе сходим? Вдвоем получиться больше найти, да и не так страшно по лесу ходить, — девушка улыбнулась, похлопав своими ресничками и накрутив белую косу на палец. — А еще я хотела у тебя сигаретку стрельнуть. Угостишь девушку? — С каких пор ты курить начала? — Ромка выгнул бровь. — Или ты так, чисто ко мне подкатить? — Да нет, я правда курю, — бета отмахнулась. — Ну так что? Угостишь? — Ну что, я не пацан что ли? Конечно, девушку угощу, раз такое дело, — Ромка достал сигареты и кивнул в сторону леса. — Пошли. Заодно и покурим. Антон обернулся, словно почувствовав то, что Смирнова запропастилась, да и неладное что-то было. Заметив удаляющегося Рому, Тоша заметил и фигурку девушки рядом с ним, просто рассвирепев. Раздражение забурлило внутри, а он глубоко вздохнул и выдохнул, переглянувшись с Полей, которая только мягко улыбнулась лучшему другу, попросив не переживать, ничего эта Смирнова его Ромке не сделает. Но все равно раздражение от того, что такая назойливая фанатка, да и самая главная, отгоняющая других, была, заставляло омегу беситься. Петров отвел взгляд, продолжая все раскладывать на столе. Успеется еще Катьку на место поставить. Вскоре, когда вернулись Рома с надутой Катей, костер был готов, мясо постепенно пожарилось, все уже сидели за столом, Бяша выбил Антону место рядом с Полиной, а вскоре к ним присоединился Рома, присев рядом с Антоном. И все единогласно приняли решение поиграть в правду или действие. И если сначала все начиналось невинно, Никита и Миша, как всегда, придумывали самые смешные действия, то потом как-то резко все поменяло оборот. Многие уже начинали хмелеть, были слышны громкие разговоры, смех, а потом послышалось желание от Миши к Полине, отчего даже Тоша соком подавился, закашлявшись, пока Рома похлопывал омегу по спине. — Морозова, а вот тебе действие! — Миша задумался, когда девушка согласилась, кивнув и улыбнувшись. Да, Полинка была первой девушкой в классе, умница, отличница, красавица и просто влажная мечта каждого парня, от пятого до одиннадцатого класса. Щелкнув пальцами, альфа широко улыбнулся. — Придумал! Целуйся со Смирновой взасос минуту! — подросток ухмыльнулся, а вокруг послышались оглушительные визги со стороны девчонок и возмущение Катьки, которая тоже пила настойку, правда немножко. — Что, ссышь? Игральный долг — святое! — Нет, — Полина томно улыбнулась. — Совсем не боюсь, — она отставила свою кружку с соком, поворачиваясь в сторону Кати, вставая со скамейки и подходя к девушке, взмахом руки попросив подвинуться ее подружек, присев на скамейку и погладив нежной ладонью по щеке бету. — Расслабься, Кать, а то сейчас взорвешься, — Морозова хихикнула, посмотрев на мальчишек. — Засекайте, — Полина резво прильнула своими губами к губам Кати, прикрывая глаза и сразу же перехватывая инициативу поцелуя на себя. Тоша распахнул глаза, что они чуть из очков не выпали, а все засвистели. Омега вообще представить не мог, что его подруга была такой смелой и раскованной. Он смотрел на целующихся девчонок, где явно доминировала Полина, что вообще не укладывалось в голове, а потом Петров быстро скрыл свои алеющие щеки за кружкой сока, стараясь не смотреть в сторону одноклассниц. — Нихера се, — Ромка присвистнул, усмехнувшись, смотря на девчонок, которые давали жару похлеще горящего костра не так далеко от шалаша. Да, Полина и правда была не из робких, хотя всегда создавала такое впечатление о себе. А вот Катька, строя из себя всю такую стерву и смелую, сейчас вся зажалась, а ее красное, как помидор, лицо едва не дымилось. По истечению минуты, когда Миха сказал: «Стоп!», то девушки продолжали самозабвенно целоваться. Поцелуй со вкусом ягодной настойки пьянил хлеще, чем эта самая настойка. Никита взвыл, возведя руки к небу: — Да за что ты меня так не любишь, друг?! Почему не меня?! Полина оторвалась от красной Смирновой и вернулась на свое место, как ни в чем не бывало. Что не скажешь о Катьке. Та просто закрыла лицо ладонями и сидела тихо, а ее уши тоже стали пылать. — Похоже Смирнова надолго отъехала, — Ромка усмехнулся. — А ты не промах, Морозова, — альфа приподнял кружку, смотря на девушку, мол, «пью за тебя». Полина улыбнулась, кивнув. — Игральный долг, да? — она посмотрела на Мишу, который присвистнул, а потом сказал, что хотел бы с одноклассницей тоже такое повторить. — Надейся, как бы я не заставила тебя с Никитой целоваться. Кажется, он как раз сидит — скучает, — волчица усмехнулась, отпивая сока и отправляя в рот немного картошки. Антон потер красные щеки, решив, что пока все отвлеклись на игру, то можно будет отойти. И Рома уже достаточно расслаблен. Поэтому, повернувшись к альфе, смотря уверенно и смело, он взял Рому за рукав его футболки. — Отойдем ненадолго? Хочу подышать. Тоша улыбнулся, а когда Ромка с удивлением кивнул, то встал со своего места, направившись в лес. Омега обернулся, убедившись, что никто за перепалками не заметит их отсутствия. Обойдя шалаш, Петров направился в небольшой пролесок, проходя по тропинке и сворачивая в красивый сосновый бор, что был устелен ковром из мха и засохшими иголками с прошлых лет. Пахло летом и хвоей, но отчего-то Тоша думал, что все это не из-за леса. Запах Ромки перебивал все это, окутывал плотным коконом, защищая и не душа, как многие другие запахи альф. Тоша шел чуть впереди, держа руки вдоль тела, идя расслабленно, по крайней мере он был преисполнен уверенностью в том, что хотел сделать. Рома смотрел на ровную спину омеги и совершенно не понимал, почему это вдруг Антону захотелось пройтись. Чем не дышалось у костра с остальными? Но даже так он был невероятно счастлив идти рядом с возлюбленным. Когда тот попросил отойти, чтобы прогуляться, то Рома даже немного напрягся, так как обычно так уводили либо для серьезного разговора, либо для стычки. Но Тоша явно не мог вдруг забить альфе стрелу. Ромке самому становилось за столом душно, особенно после того, как Смирнова пришла в себя и теперь буквально душила всех своим взглядом. Разве только на Полину не смотрела вообще. Так, неспешно прогуливаясь в сторону леса, Пятифанов просто наслаждался приятной компанией и той легкостью, что придала настоечка. Мысли о том, что вот он, идеальный шанс признаться, настойчиво били в голове, но Тоша хотел что-то сказать, поэтому Рома решил сначала выслушать его, а уже потом, если ничего серьезного не будет, то признаться. Остановившись, Антон развернулся к Роме лицом, когда уже не было слышно хора голосов, а значит, их было не видно и уж точно слышно не будет. Петров не хотел, чтобы кто-то им мешал. Потерев пальцы, Тоша посмотрел на альфу, что возвышался над ним, был таким красивым, сильным и родным, что он едва не потерял все свои мысли. — Уже давно хотел тебе кое-что сказать, — тихо пробормотал омега, прокашлявшись и резко вскинув голову, когда Рома открыл рот, издав только звук: «Ч…». — Только не перебивай, а то не смогу сказать! — резко перебил он Рому. Тот сразу же замолк, внимательно смотря на Тошу. — Рома. Ты самый лучший альфа из тех, кого я знаю. Самый лучший человек, мой герой, спасающий меня всегда, из любой ситуации. Ты умеешь рассмешить меня, когда у меня нет настроения, ты заставляешь меня улыбаться даже в тех ситуациях, когда это неуместно, ты заставляешь мое сердце отплясывать макарену при виде тебя, а бабочек в животе просыпаться. Каждый раз, как я вижу тебя — я не могу сдержать улыбки, потому что ты самое лучшее, что случилось со мной со времени переезда сюда. Да и вообще за всю мою жизнь, твое появление в моей жизни — чудо для меня. Сначала я думал, что ты мне только друг, но потом постоянно кошки скреблись, когда я слушал о твоих поцелуях с другими омегами, как слушал, как Катька постоянно к тебе клеится, и я понял, что я тебя ревную. Очень ревную. И понял, что я влюбился в тебя… Я очень люблю тебя, Ром. Очень-очень-очень. Сильно люблю. И даже если ты не любишь меня в ответ, то я хотя бы должен был сказать тебе о своих чувствах, потому что не могу больше прятать их. Не могу смотреть на тебя украдкой. Не могу смотреть, как другие пытаются понравиться тебе и не могу больше сдерживать порывы обнять тебя. Вот… ух… теперь… говори, — Тоша выровнял дыхание, понимая, что даже не дышал, пока тараторил все это. Он сглотнул, потеряв всю свою спесь, смотря на альфу, как испуганный заяц перед волком. Ромка никак не ожидал услышать то, что услышал. Приятные слова в его сторону, сказанные Тошей в смущенном состоянии, Ромка слушал, открыв рот, а когда Антон вдруг признался, что на самом деле любит, то совсем потерял дар речи. Он распахнул глаза, смотря на Тошу серыми глазами, в которых застыло удивление, но они также словно засветились изнутри. Пятифанов вдруг отмер, подскочил к Антону, довольно резко хватая за руки. — Че ты сейчас пизданул? — слова вылетели изо рта быстрее, чем альфа вообще успел подумать, разрушив всю романтичность момента. И лишь когда Тоша распахнул глаза, несколько в испуге посмотрев на лучшего друга, то Ромка готов был ударить себя по лбу и решил выразиться более лестно, хотя никаких цензурных слов вспомнить не мог. — Бля, Тох, — Рома несдержанно и широко улыбнулся, создавая впечатление, что еще немного и он взорвется от радости. Пятифанов тихо прыснул, после поднося нежные ручки к своему лицу, прижимаясь к ним лбом и продолжая тихо хихикать. — Вот мы с тобой и дятлы, конечно… А я так вообще дебил, потому что боялся признаться тебе, что вот уже как почти полтора года я люблю тебя! Что когда рядом с тобой, то чувствую себя таким пиздецки счастливым и хочу размотать по стенке любого, кто хоть просто глянет в твою сторону. Было так сложно даже просто разговаривать с тобой, потому что все, что я хотел, это слушать твой голос и тупо улыбаться, пуская сердечки, как блядский Купидон. Ты единственный в моей долбанной жизни, кто заставляет меня буквально желать свернуть весь мир и кинуть к твоим ногам. Я хотел признаться еще тогда, когда напиздел про подснежники Морозовой, хотя они были для тебя. А смолчал я, потому что увидел, что ты меня боишься, поэтому решил, что и не светит мне ничего. Короче, Тоха, я люблю тебя, — Ромка крепче сжал руки Тоши в своих. — Люблю еще с того момента, когда ты уебал Семену, потому что никогда еще не встречал таких омег, как ты. И раз пошла такая пьянка, то будь моим омегой? Когда Рома признавался в ответ, то Тоша думал, что у него сердце просто выпрыгнет из груди или остановится. Он сжимал руки альфы в своих в ответ, смотрел в прекрасные и дурманящие глаза, пока щеки пылали от смущения, а глаза блестели от любви. В ушах шумела кровь, а в висках стучал молоточек, набатом отбивая: «Это взаимно!». Было так хорошо, что Тоша не мог сдержать чувств и готов был просто расплакаться. То, что он сам все похерил еще тогда, заставляло сердце болезненно сжиматься, ведь Тоша сам заставлял Рому страдать, думая о том, что тот не нравится своему предмету обожания. Да и Тоша тоже ведь думал, что не нравится Роме, да еще и эти его разговоры о том самом. Оказалось, что это был он! Тоша широко улыбнулся, глупо и быстро закивав, кинувшись к Ромке на шею, вырвав свои руки из его, незамедлительно обвивая ими шею альфы, а Рома поднял Тошу на руки, подхватив руками под бедра и приподняв в воздухе, что Тоша теперь был с ним одного роста. — Я очень-очень-очень хочу с тобой встречаться, Ром, очень! Поэтому с радостью буду твоим омегой, — Тоша мягко отстранился от Ромы, держась за его крепкие плечи. — Пообещай, что ты всегда будешь рядом со мной. Надолго. Что будешь также дружить со мной и защищать, но еще и теперь открыто любить. И за руку ходить. И портфель носить до дома каждый день. И целовать каждый день. — Да без вопросов! — Ромка широко и радостно улыбнулся. — Могу хоть на руках тебя носить каждый день и целый день, а не только за руку ходить и портфель таскать. Тебя с портфелем таскать буду, а насчет защищать ваще не переживай. К тебе никто лишний не подойдет, это я тебе зуб даю! Буду любить тебя и утром, и днем, и вечером, и ночью. Буду любить целыми днями, неделями, годами! Эх, Тошка, люблю я тебя! — Пятифанов снова подхватил Антона на руки, закружив вокруг своей оси, а тот весело засмеялся. Сердце бешено билось о грудную клетку, готовое вот-вот разорвать ее и выпрыгнуть прямо в руки Антона. Он остановился, ставя Тошку на ноги. — Теперь не только подснежники, но и ромашки, и лютики и колокольчики все твои! Буду стараться быть романтичным и радовать тебя каждый день, — Рома снова несдержанно взял омегу за руки, мягко сжимая их. — Потому что теперь ты мой омега и заслуживаешь самого лучшего. — Меня все устраивало и до этого, — тихо произнес Тоша. — Ром… — омега смущенно отвел взгляд, облизав вмиг пересохшие губы. Рома понял его без остальных слов. Лишь наклонился к Петрову поближе, обжигая губы своим дыханием и запахом травяной настойки, что смешалась с запахом хвои и жженных трав. Только теперь этот запах словно открывался для Антона по-новому. По родному, что ли. Тоша прикрыл глаза с дрожащими ресницами, позволяя Роме снять очки. Альфа осторожно вложил их в нежную ручку, а Тоша сжал их, как спасательную соломинку. Антон прикрыл глаза, сам первый касаясь слегка суховатых губ своими в несмелом, совсем невинном поцелуе, делясь с Ромкой своим первым разом. С тихим чмоком, Антон отстранился, приоткрывая глаза, затем посмеявшись, начиная покрывать ромино лицо поцелуями, совсем мимолетными и легкими, но искренними, со всеми возвышенными чувствами, что пестрили любовью и теплотой. Пятифанов улыбнулся, прикрыв глаза и наслаждаясь милыми и невинными поцелуями, которыми Тоша осыпал его загорелое лицо, а губы запомнили тепло и мягкость, чтобы, когда придет время, вспомнить их и поцеловать более любовно. Рома совсем осторожно и аккуратно обнял Антона за талию двумя руками, прижимая к себе и мягко целуя в уголок губ, ощущая себя невероятно счастливым. — Ты б знал, Тош, как я часто все это представлял. Как целую тебя, как обнимаю. Мне вот тут вот остопиздело уже ссыкуном быть, а все равно признаться не мог. Бля, какие сопли из меня поперли… — Рома прыснул. — Кто из пацанов услышит, ржач поднимут. Да и похуй, — альфа уткнулся носом в светлую щечку, продолжая улыбаться, ведь сейчас он был очень счастлив. Наконец-то можно было не скрывать свои чувства. Вернулись к друзьям они не скоро, неспешно до этого гуляя по лесу, держась за руки. В шалаше уже сидел достаточно веселый и подвыпивший народ, а потому никто и не заметил, что ребята отсутствовали длительное время. Вот так волки разорвут, а никто и не хватится. И Ромке плевать было, что на самом деле волком являлся он сам. Непросвещенным об этом знать было необязательно. Игра в «Правда или действие» сменилась на «Я никогда не.», в которой проигравший выпивал настойку. Что ж, придется Бяху обрадовать уже завтра, поскольку тот был увлечен игрой настолько, что еле сидел. Остальные же в школе все узнают и увидят. Рома и Антон сели рядом друг с другом за стол, продолжая держаться за руки. Омега улыбался, сплетая их пальцы рук, а Рома крепко держал Тошу, не отпуская, как обещал. Полина с интересом посмотрела на своего лучшего друга и вожака, будучи все еще трезвой, но ничего не сказала. Тоша замялся и сам наклонился к ней, шепча о том, что они с Ромой теперь вместе и признались друг другу. Девушка улыбнулась, отпивая своего сока и искренне порадовавшись за друзей, погладив Тошу по волосам, а потом посмотрев на Рому: — Не обижай его, — Поля улыбнулась. — А то учти, кара будет за это большая, я из тебя всю дурь выбью розгами, — она хихикнула, а альфа только улыбнулся на такую угрозу. Девушка вновь вернулась к столу, тоже участвуя в игре, просто выпивая сок вместо настойки. Тоша улыбнулся, посмотрев на Рому, погладив его ладонь большим пальцем и смутившись, когда он крепче сжал нежную ладонь, отчего бабочки в животе снова проснулись, заставляя Тошу покрыться мурашками, а глупую влюбленную улыбку появиться на губах. Жутко не хотелось теперь быть со всеми, хотелось уйти куда-нибудь подальше, получить свои законные объятия, поцелуй, тихий шепот со словами: «люблю» и прогулку, держась за руки. Рома широко улыбнулся, смотря на Тошу, такого смущенного и милого. Теперь, когда они были официально вместе, то желание защищать стало лишь сильнее, как и желание радовать. Ближе к десяти вечера все стали расходиться, вдоволь навеселившись. В этот раз Рома совсем не напился, а был лишь слегка нетрезв, чего не скажешь о Бяше. Тот снова налакался своей настойки и уже сладко спал на втором этаже в палатке, до этого неплохо побузив. Бета был абсолютно пьян, что даже едва мог шевелить языком. Рома только помнил, что Бяша в какой-то момент сидел с Ромкой на скамейке, закинув руку вожаку на плечо и что-то пытался ему втирать. Альфа еле разбирал слова: «Ты мой брат, ебана. Ты! Да я! Я за тебя! Гору! Слышь!». Пьяный Булад был достаточно забавным. В драку не лез и то хорошо. Правда Миша и Никита, самые провокационные глумители, едва не получили от бурята в нос. Сейчас, когда волка уложили спать, то Рома лишь надеялся, что тот оттуда не свалится. Они с Антоном проводили таких же веселых гостей, собрали мусор и остатки еды, оставив последние на столе, накрыв их другой тарелкой, чтобы можно было позавтракать и разместились у костра. Ромка подбросил в него дрова и, накинув на себя кофту, сел рядом с Тошей, обняв его за талию и прижав к себе. Небо начинало слегка темнеть, но вскоре вновь станет светлым. Рома наслаждался этим прекрасным временем, вот только кофта Тоши смущала. — Так вот куда делась моя олимпийка. А я все думал, — Рома усмехнулся, смотря на Тошу, сидящего в олимпийке, которую альфа забыл, видимо, на тех посиделках с родителями Антона. — Тебе идет. Оставь себе, я все равно уже новую у папки выпросил. Сейчас четырнадцать исполнится, паспорт получу и пойду сам себе на сигареты зарабатывать. Антон улыбнулся, смущенно положив голову Роме на плечо, пододвинувшись близко-близко, настолько, чтобы слышать биение чужого сердца. Прикрыв глаза, Тоша смотрел в костер, кутаясь в олимпийку, накинув ее на свои плечи. Солнце уже зашло за высоченные кроны деревьев, появилась легкая прохлада, идущая от остывающей земли и только у костра было очень тепло. Поляну постепенно окутывал легкий слоистый туман, похожий на спустившиеся с неба облака. Само же небо было красивого синего цвета, как океан, с мелькающими на нем звездами, складывающимся в созвездия тех или иных животных. Это было очень красиво, но все же интереснее было наблюдать за потрескивающим костром, пожирающим своими языками пламени поленья и сучья, принесенные из леса. Теплилась в небольшом углублении картошка, копченная огнем, уже отсюда невероятно вкусно пахнущая, и ребята ждали удобного момента, чтобы достать ее уже и поесть. Рушить такую идиллию не хотелось, и Тоша желал, чтобы этот момент никогда не заканчивался и были лишь они вдвоем. — Прости. Я хотел ее тебе вернуть, но всегда забывал, сегодня взял, думал утром верну. Но так у меня будет хотя бы что-то, сохранившее твой запах, — Тоша поднял голову, посмотрев на Рому и улыбнувшись, смотря прямо в серые глаза, а их лица были в слишком опасной близости. Густо покраснев, Тоша отвел взгляд, прикрывая глаза и вновь глупо улыбаясь от этого ощущения бабочек в животе. — Я бы тоже пошел работать, но родители не позволят… — Мне папка постоянно говорит, когда я работать рвусь, мол, отдыхай, пока есть время и возможность. Еще успеешь наработаться. Но я хочу помогать ему материально, чтобы он не работал так много, как сейчас, — Рома легко пожал плечами, а Тоша удобнее устроился на крепком плече. — Поэтому, если найду хоть какую-нибудь подработку за какие-то гроши, то будет не так совестно перед ним, — альфа взял длинную палку, подтолкнув пару сучьев и поленьецев, затем нанизывая на нее приготовленную картошку, вытаскивая из костра. Он подул на нее, чтобы остудить. — И знаешь, ну и правильно. Нефиг тебе работать. Когда поженимся, то работать буду я, а ты будешь домохозяином, — Ромка улыбнулся, протягивая Тоше картошку. — Если захочешь, конечно. Классно же: я работаю, ты очаг нашей семьи хранишь. Идиллия, — он подмигнул Антону, тихо посмеявшись, когда омега покраснел до кончиков ушей. — Да ладно ты, не кипишуй так. Это же круто! — Да ну тебя, — пробурчал Тоша себе под нос, взяв в руки палочку с картошкой, поддевая подгорелую шкурку ногтем, затем снимая ее, не забывая дуть, чтобы остудить и иногда одергивая пальцы, когда было очень горячо. — Кто вообще сказал, что замуж за тебя пойду? Может, я захочу всю жизнь прожить незамужним? Возьму, буду работать художником, продавать свои картины и жить не тужить, — омега улыбнулся, посмотрев на Рому, слегка сощурив свои зеленые глаза со светлыми ресницами. — Хотя я подумаю еще, если позовешь. Сначала тебя нужно с армии дождаться. Вот отслужишь — тогда замуж пойду. А ждать долго придется, вдруг не выдержу? — Выдержишь, я знаю, — Рома улыбнулся. — И вообще, я чувствую, что мы будем долго вместе, желательно, чтобы всю жизнь. Хочу измениться для тебя, стать лучше, чтобы быть достойным зваться твоим альфой, — альфа посмотрел на Антона внимательно, после легко улыбнувшись. — Хочу быть первым и единственным для тебя, Тош. Потому что я чувствую, что так и должно быть, — Рома подкинул в костер еще несколько веточек, когда тот стал затухать. — Обещаю тебе, что никогда не сделаю больно, не обижу и буду защищать до последнего вздоха. Слово пацана, Тох. — Ты всегда будешь достойным меня альфой, — Тоша широко улыбнулся, целуя альфу в щечку, на которой скоро уже начнет появляться первая щетина. Петров прикрыл глаза, потеревшись о щеку холодным носом, вдыхая приятный запах. — Знаешь, как ни странно, но я тебе верю. Тоже хочу быть всегда вместе. Всегда-всегда. И замуж выйти за тебя тоже хочу, на самом деле. И детей хочу. Двоих, — Тоша смущенно улыбнулся, ведь отчего-то говорить на такую тему было слегка стыдно. Хоть он тоже после выпил настойку, когда в игре «Я никогда не…» его заставили это сделать. — Сначала девочку, а потом мальчика, — Тоша снова положил голову Роме на плечо, пододвигаясь к парню поближе, согреваясь от тепла его тела и кушая свою картошку. — Как ты думаешь, наше знакомство было предопределено духами в лесу? И то, что мы влюбились и теперь вместе? Мама ведь говорила, что бабушка что-то твоему отцу гадала, а твой папа тоже рассказал потом мне, что ему твой отец сказал не уезжать из поселка, так ему тоже бабушка сказала. Как ты думаешь, она нагадала, может быть… глупо, конечно, но, может быть, она нагадала нас? — Кто знает, — Ромка легко пожал плечами. — Сейчас уже и не узнаешь всей истины, ведь твоя бабушка умерла. Но она точно что-то видела, и если она правда увидела нас в одном из своих видений или что у нее там было, то сейчас она должно быть рада, что все ее предсказания сбылись. Жаль только, что она батю не предостерегла о его смерти. Может не видела ее, а может просто говорить не стала, потому что ничего исправить нельзя было. Хер сейчас разберет. Но в любом случае я благодарен ей за тебя и нашу встречу. И хорошо, что ее папка послушался и в селе остался. Надо же, все так бывает переплетено, что и ахуеть недолго. А духи это или нет неважно. Важно, что мы наконец перестали тупить и признались. Антон громко прыснул. — Ты тупил больше. И думаю, что судьба все равно все заранее предвидела и нас свела. Не знаю. Со всеми этими лесными духами, с Хозяином Леса, которого я видел, я теперь верю во всю мистику. Может, я тоже как бабушка умею. Мало ли, дар передавался или что-то типа того. Или вдруг Оля умеет? Бабушка ведь мне много про лес рассказывала, — Тоша прищурился, смотря на Рому и убирая шкуру от картошки, кинув ее в костер, где она продолжила истлевать. А омега же ее спокойно доел, аккуратно отряхивая руки от пепла и копоти, затем игриво улыбнувшись, поворачиваясь к Роме и черным от копоти пальцем резко проводя по его узкому подбородку, засмеявшись. — Теперь я представляю, как ты будешь выглядеть с бородой! Не отращивай эспаньолку! — А кто сказал, что я вообще буду бороду носить? — альфа прыснул, потерев копоть с подбородка ладонью, но от этого только размазал все сильнее. — Я теперь вообще на черта похож. Весь в копоти. А ну иди сюда! — Рома весело улыбнулся, накинувшись на Антона и повалив того на траву, начиная щекотать, нависнув над хрупким телом. Пятифанов улыбнулся шире, когда Тоша заливисто засмеялся, начиная брыкаться и пытаясь вырваться. Альфа схватил его руки, зажимая их и прижимая к земле над белобрысой головой по обе стороны, посмотрев в его глаза сочного зеленого цвета. Серость неба встретилась с зеленью летнего луга, а губы слегка закололо от желания поцеловать. И Рома не стал отказывать себе в этом желании. Он наклонился ниже, мягко накрывая пухлые бледные губы своими, не останавливаясь на легком прикосновении, а слегка помяв их, легко проводя кончиком языка, но так, чтобы не быть сильно напористым и не напугать. Бабочки в животе Тоши взорвались с большей силой, разлетевшись по всему телу, а потому, сначала жутко занервничав и смутившись, омега напрягся, но потом заметно и полностью расслабился, расслабляя и руки. Антон прикрыл глаза, отвечая на этот приятный поцелуй. Рома умел целоваться больше Петрова, ведь все же практика у него была. Да даже на всяких посиделках, когда ребята пили с друзьями, наверняка играли на всякие такие желания, целуя девчонок. Но сейчас это все вылетело из головы, когда от прикосновения горячего языка, несмелого, просящего, по всему телу прошла сладкая дрожь, скапливаясь где-то в желудке и отдаваясь щекоткой внизу живота. Тоша лишь слегка приоткрыл губы, проводя кончиком язычка по губам Ромы, но альфа поймал язычок Тоши и сам принял инициативу, поняв, что его омега совсем не против. Антон густо покраснел, отвечая на поцелуй и тяжело вздыхая через нос, жадно втянув воздух, которого вдруг резко стало не хватать. Губы были напряжены от того, что Тоша пытался сосредоточиться на поцелуе, но Рома совсем тихо шепнул: «Расслабься». И Антон повиновался, расслабляя губы. Рома отпустил руки Антона, а омега тут же обнял его, позволив быть ближе и зарываясь пальцами в темные волосы на затылке, отчего ощущения стали ещё более приятными и острыми. Целовать Антона было очень приятно. Еще лучше, чем во влажных мечтах. Его губы были мягкими, теплыми и сладкими, совсем невинными, и Рома сорвал с них первый поцелуй. От одной мысли об этом по телу проходили приятные мурашки. Альфа мягко и ненастойчиво провел языком по горячим губам, после углубляя поцелуй, касаясь свои языком чужого, медленно вовлекая его в мягкую и любовную игру, не забывая ласкать чувствительные губы. Тоша неумело и неловко отвечал, обнимая Рому за шею, закрыв глаза, ресницы которых подрагивали от каждого движения под веками. От близости по телу пробегали мурашки, а сердце часто билось в груди, готовое вот-вот сломать грудную клетку. Смутившись от того, что он еще так неумело целовался, Тоша пытался хоть как-то сделать так, чтобы не пасть в грязь лицом, также обласкав ромкин язык своим, но скорее неловко они стукнулись зубами. Рома, не обратив внимания, лишь крепче обнял Антона одной рукой, второй продолжая упираться в землю, чтобы не давить. Тоша едва слышно хныкнул от того, что голова закружилась от такого приятного чувства, сразу же жутко застыдившись реакции своего тела, ведь даже разум отключился, улетев куда-то, где ему было хорошо. Также и чувствительное к подобного рода ласкам подростковое тело дало о себе знать, отчего стало еще более стыдно, но так не хотелось прерывать этого первого поцелуя. Рома мягко разорвал поцелуй, когда легкие стали гореть от нехватки кислорода. Он оторвался от нежных губ, тихо выдыхая и посмотрев глаза в глаза. Он видел в Антоне целый мир. Мир, который хотелось познать, вкусить, любить. Ромка несдержанно слегка прикусил антонову нижнюю губу, после мягко зализывая укус. — Мне нравится целовать тебя, — он тихо прошептал. — Ты такой... Было приятно украсть твой первый поцелуй. — Ты бы знал, как я тебя люблю, — шепнул Антон и обвил руками шею Ромы, прижав его к себе. — И я тебя, Тош. Ты самый лучший омега на свете. — Кроме Оли и твоего папы, — посмеялся Антон, погладив Рому по щеке. — Кроме них, да, — альфа прыснул, целуя Тошу в щечку. Теперь ему казалось, что все горы ему по плечу, а моря по колено. Оставалось лишь решить вопрос с тем, чтобы понять, что за хуйня была рано утром. И что происходит с Олей.Продолжение следует…