Дьявольский вальс

«Дьявол где-то рядом. Он может ехать в соседнем вагоне поезда. Может купить в магазине бутылку «Шато» и консервированный горошек и встать в очереди за вами. Он ужинает в барах, ходит на выставки, посещает концерты. Но люди так убеждены, что Дьявола не существует, что продолжают попадаться на его уловки, сколько их ни предупреждай». Рождественский выпуск «Огней Лэствилла» как всегда радовал падкую на все мистическое школьницу Милли годными сюжетами, достойными быть пересказанными подружке Кэти. Каштановая кучерявая голова склонилась над пестрыми страницами, и девушка жадно проглатывала абзац за абзацем очередной таинственной истории, не замечая, как растворяется в повествовании и перестает замечать происходящее вокруг. А тем временем в соседней комнате ее старшая вечно суетливая сестра Лайя одной рукой спешно наносила макияж, а второй — застегивала на груди мелкие пуговички платья. Легкий шоколадного цвета шифон в белый горошек отлично гармонировал с собранными в высокую прическу темными локонами и большими карими глазами, создавая нежный и утонченный образ. «Элеонор Ламберт родилась в Лондоне в 1448 году в семье состоятельного купца. Девочку с детства отличали незаурядный ум и пленительная красота. Элеонор получила блестящее образование, не свойственное женщинам ее класса, что позволило ей неплохо разбираться в финансовых делах отца, а также заводить полезные знакомства со знатью. Очарование юной прелестницы привлекало множество мужчин. Среди них был и Уилльям Гастингс, доверенное лицо короля, взявший девушку под свое покровительство, но вынужденный вскоре отступить, когда сам Эдуард IV пленился красотой этой девы». На стене громко тикали старинные часы, доставшиеся по наследству от покойной бабушки. Милли не любила антиквариат, но любила бабушку, поэтому ничуть не препятствовала тому, чтобы часы повесили в ее комнате. Девушка кинула взгляд на пожелтевший, будто сепия, циферблат и принялась читать еще быстрее. Она уже предвидела, как Лайя врывается ураганом в ее комнату и подгоняет огрызком блестящей мишуры. «Легкая поступь Элеонор стала еще неторопливей, когда в темноте коридора, освещенного лишь голубоватым светом луны, она завидела невысокую, но поджарую фигуру барона. — Что Вы делаете в этом крыле, Томас? — зашикала она, тут же уводя мужчину в тень. — Жду Вас, душа моя, — ответил он, хитро улыбаясь. — Тише! Нас могут услышать! Ее сердце, невольной птицей трепыхавшееся от страха быть обнаруженными, тут же оплавилось, когда шею обжег поцелуй влажных губ. Барон крепче притянул к себе тайную любовницу, давая почувствовать ей всю силу своего вожделения. — Вы сбежите со мной, душа моя? — Я… Я не знаю. Мы навлечем на себя гнев короля, — она капризничала, но и тут не изменяла своему кокетству, тихим хихиканьем поощряя нетерпеливые движения его рук, забирающихся под пышные юбки и сминающих бедра. — Решайтесь, Элеонор! Я уезжаю через неделю. Суббота, главная площадь. Я буду ждать вас в карете. Если Вы не придете, то разобьете мне сердце!» — Милли, ты собираешься? — послышалось из приоткрытой двери. — Да-а-а! — ничуть не смутившись своей маленькой лжи, выкрикнула Милли. Она послюнявила палец и перевернула страницу. Оставался последний разворот. Бабушкины часы будто назло затикали громче, действуя на нервы, а пятая точка горела то ли от долгого сидения, то ли от наглости, то ли от неотвратимости сестринских нотаций. «…Последний раз Элеонор видели в День всех святых. Она плясала в толпе ряженых горожан под звуки уличного бродячего оркестра, а затем села в подъехавшую карету без фамильного герба. Та скрылась за городскими воротами, навсегда увозя Элеонор из дворца. Никто бы не узнал, что случилось с любимой фавориткой короля, если бы не одна болтливая служанка, рассказавшая гостившей в то время при дворе леди Бонвилл о том, что Элеонор имела тайную любовную связь с бароном ла Варр, который, по ее версии, был самим Дьяволом. Бедняжка Элеонор не знала, что того выдавали глаза. Милорд или простолюдин, блондин или брюнет, — Дьявол являлся в разных обличиях, но его неизменно отличали глаза с гетерохромией». — Милли! — Лайя стояла на пороге, сверкая гневным взглядом. — Ты еще не собралась? Если ты хочешь, чтобы я подбросила тебя к Кэти, сейчас же вставай и марш вниз! Лайя всегда любила командовать. Вечно организованная, правильная — гордость семейства Бернелл. Она работала в картинной галерее Лэствилла реставратором, но и сама время от времени рисовала. Некоторые из ее работ удостоились чести украшать стены галереи, а парочка даже ушла в частные коллекции расточительных богатеев, предложивших за них сумму, соразмерную годовой премии. Грозную тишину с запахом надвигающейся бури и мандаринов, шкурки которых Милли так и не убрала, разбила телефонная трель, и Лайя полезла в сумочку, чтобы ответить на вызов. — Да, любимый! — шатенка жестами показала младшей сестре, чтобы та поторапливалась, и скрылась в коридоре. Ей звонил Лео, ее бойфренд и по совместительству старший брат Кэти. Милли тошнило от этой сладкой парочки влюбленных. Когда-то она сама засматривалась на рыжего зеленоглазого красавца, но, увы, еще не доросла, чтобы составить достойную конкуренцию сестре. Ее юная красота только расцветала, а грудь и вовсе расцветать отказывалась, остановившись в развитии на чашечке А. — Ты приедешь в сочельник? — елейно щебетала Лайя из коридора. — Господи, я так соскучилась и мечтаю тебя обнять! Милли скривилась, натянула поверх топа зеленый свитер со смешными оленями и замазала губы гигиенической помадой. Забросив в рюкзак журнал, карты Таро и предметы личной гигиены, уже спустя пару минут она вышла из комнаты. — Милли сегодня у вас ночует, — продолжала трещать в трубку Лайя, словно никуда уже не торопилась. — Я? Ну не знаю. Пораньше лягу спать. — Я готова! — бесцеременно возвестила Милли и пошла к лестнице. — Лео, прости, я тороплюсь немного. Мистер Пресли просил заехать в галерею до пяти, пока он не ушел, а надо еще по пути Милли забросить. — Лайя тоже застучала по ступеням каблуками новых ботильонов. — И я тебя люблю. Пока.

🎶 Frank Sinatra - Jingle Bells

Она кинула смартфон в сумочку, просунула руки в пальто и побежала к машине, застегиваясь на ходу. Милли захлопнула входную дверь и поплелась следом. Зима в этом году выдалась снежная. Милли любила это время года, потому что в ней еще не умер ребенок, радующийся сугробам, мерцающим гирляндам, подаркам и отовсюду звучащей мелодии «Jingle Bells». Лайя зиму ненавидела, потому что она мерзла, как лысый кот ее бойфренда, тратила всю зарплату на подарки родным, а утренние часы — на раскопку машины из-под сугробов, которые любила Милли. Мотор натужно загудел, тоже не радуясь холоду, а по салону разнесся бодрый голос диджея. Эфир в эти дни был забит поздравлениями, старыми добрыми рождественскими хитами — на Лэствилл словно опустился дурман всеобщего ажиотажа и суеты. Лайя положила озябшие руки на теплый руль и с наслаждением сжала его пальчиками с ярко-красным свежим маникюром. — Милли, ты уже думала, как проведешь праздники? — поинтересовалась девушка, сворачивая на Лейк-авеню. Свои несколько дней отдыха она уже давно спланировала. Они с Лео сняли домик в горах и будут кататься на лыжах, а по вечерам пить глинтвейн у камина, смотреть на звезды и заниматься любовью. Не так часто им удавалось урвать у рабочей суматохи дни только для себя. — Ой, ну мы с Кэти на каток хотели, в кино. В общем, как обычно, найдем, чем заняться, — отмахнулась Милли. Она вставила в уши беспроводные наушники, выклянченные у мамы в качестве подарка за две недели до Рождества, и отключилась от внешнего мира, подпевая Эду Ширану и перебивая Фрэнка Синатру, которого сейчас слушали все Штаты. Красная «Хонда» ехала по заснеженному городу, и каждый предавался своим мечтам, надеждам и мыслям, вдыхая праздничное настроение, плотным куполом накрывшее весь белый свет. — Лайя… А ты когда-нибудь встречала людей с разноцветными глазами? — вдруг спросила Милли, вытащив из уха «затычку». Лайя не успела задуматься над вопросом, потому как зеленый замигал, а на дорогу, не дожидаясь разрешающего сигнала, выскочил подросток. До столкновения оставались считанные доли секунды. Лайя резко вдарила по тормозам, но машина покатилась по льду, отдавая в ногу треском АБС. Вцепившись в руль до побелевших костяшек, девушка смотрела вперед и молилась. Нарушитель успел проскочить, а «Хонда» проехала еще несколько метров и остановилась. — Твою мать! Лицо Лайи было обескровлено; сердце билось так громко, будто его подключили к сабвуферу, а коленки дрожали, стуча друг об друга. Милли молча смотрела то на сестру, то в лобовое стекло. Светофор уже вновь переключился на зеленый, и сзади послышались недовольные гудки торопившихся по делам сограждан. — Тупые бараны! — поделилась своим мнением Милли. — Ты как, в порядке? А то бледнючая, как простыня. Хочешь, давай выйдем? Ты выдохнешь и придешь в себя. Лайя покачала головой. Если она выдохнет, то точно не успеет к мистеру Пресли, а он сказал, что у него для нее есть великолепная новость и очень важное поручение. Поэтому девушка усилием воли попробовала остановить дрожь в коленях, отпустила педаль тормоза и несмело перенесла ногу на газ. — О чем ты меня спрашивала? — вспомнила она. — Спрашивала? — Милли подняла голову. Она уже была занята поисками наушника, очевидно, выпавшего от резкой остановки. — Ах да! Я хотела узнать, встречались ли тебе люди с разноцветными глазами. — Не-е-ет, — безучастно ответила Лайя, всецело сосредоточившись на дороге и каждом проносящемся мимо пешеходе, будто все они грозились кинуться ей под колеса. — Это хорошо, — кивнула Милли. — Я сегодня прочитала, что это… метка дьявола. — Интересно. — Лайя вывернула на Корт-стрит. До родительского дома Лео и Кэти оставалось совсем недалеко, а значит, скоро она будет избавлена от глупых россказней маленькой фантазерки. — Я забрала журнал с собой, но потом обязательно дам тебе почитать. Там рассказывалось о королевской фаворитке, которая клюнула на какого-то мелкого барона и укатила с ним в закат. Говорят, он был Дьяволом. — Она немного задумалась и добавила: — А по-моему, просто повесой и сексуальным маньяком! — Милли! — Что? — Иди уже! — Лайя разблокировала дверь. — И Кэти передавай привет и мои наилучшие пожелания! Девушки попрощались, Милли вытянула с заднего сидения свой рюкзак и побежала к дому подруги, а Лайя, немного постояв и погрев дыханием руки, которые после инцидента все никак не желали становиться теплыми даже от руля, вновь выехала на дорогу. Добраться до галереи она смогла ровно к 16:45. Мистер Пресли уже натягивал пальто и обматывал вокруг шеи теплый полосатый шарф. Он носил такой же взбитый вихор, как и у известного певца-однофамильца, но по годам уже пережил того лет на десять. Лайя с облегчением улыбнулась, застав хозяина галереи в дверях, и вручила ему яркий бумажный пакет с рождественским сувениром, захваченным из машины. — Какое же ты чудо! — растекся в улыбке мистер Пресли. — Благодарю! Все же решив, что на разговор придется затратить некоторое время, мужчина размотал шарф обратно и повесил его на вешалку. — Лайя, сегодня один очень приятный молодой господин заявил о желании выкупить твою «Ветреную леди». Не знаю, конечно, согласишься ты или нет, — мистер Пресли лукаво поиграл бровью, а в голосе чувствовалась такая уверенность, будто картина уже продана, — но на всякий случай я ее уже упаковал. — Какая предусмотрительность, — подыграла Лайя сладкой улыбкой. «Леди» она ценила не меньше других своих работ, и потому точно не согласилась бы сбросить ее какому-то «приятному господину» за условные двести баксов. На картине была изображена прекрасная девушка, парящая над горами на орлиных крыльях. Ее полупрозрачное платье и длинные, до пят, темные волосы развевались по ветру, глаза были закрыты, а на губах покоилась улыбка абсолютного счастья. — Мои тридцать процентов, ты знаешь, — кашлянув в кулак, мистер Пресли нырнул за дверь мастерской и вытащил аккуратно упакованную раму. — А мои? — А твои оставшиеся шестьдесят! Хоть Лайе и нравилось, что хозяин галереи с возрастом не терял чувства юмора, и, куда пойдут десять процентов, она тоже была в курсе, все же хотелось знать, какую сумму ей предложили. После праздничных растрат небольшой бонус был бы как нельзя кстати. — Десять тысяч долларов! — не желая больше томить, прогремел уверенный голос, в котором слышалась и дьявольская насмешка, и божье благословение. — Могла ли ты рассчитывать на такую щедрость? — А… А-а-а, — Лайя хлебала ртом воздух, ставший вдруг вязким, как кисель с пьянящим привкусом нереальности и подскочившей самооценки. — А вы точно не ослышались? — Обижаешь, моя хорошая, со слухом у меня все в порядке, — хмыкнул мистер Пресли и опять засобирался. — Но, конечно, я переспросил. Ошибки быть не может: десять тысяч долларов на поощрение молодых талантов. — Я… Я даже не знаю, что сказать! — Ошеломленная неприличной суммой, Лайя бахнулась на стоящий неподалеку стул. — Скажи, что ты согласна! — Конечно, я согласна! — пролепетала она. — Я просто не думала, что мне могут столько предложить. — Я всегда говорил: о тебе еще узнает мир и напишут в газетах. Единственное, у предложения есть срок годности. Господин пожелал картину прямо сегодня и хочет, чтобы автор лично привез ее. — Мужчина взял свой портфель, надел на голову шапку, стараясь не потревожить чуб, и встал в дверном проеме. — Полагаю, тебе тоже будет приятно с ним познакомиться. — А куда везти картину? Надеюсь, не на другой континент? — Лайя стала искать подвох. — Нет. К счастью, всего лишь в Черный замок, который на окраине города. — Там кто-то живет? — удивилась она. — Вероятно, теперь да, — пожал плечами мистер Пресли. — Коль этот господин столь богат, что сорит такими деньгами, даст Бог, и замок сможет привести в первозданный вид. Но ты поторапливайся: уже вечер, и он может подумать, что ты не приняла предложение. Мистер Пресли попрощался и скрылся за дверью, а Лайя уже второй раз за день испытала колотящую изнутри дрожь. Но теперь она раздавалась по телу приятным предвкушением, гордостью за себя саму. Схватив тяжелую раму, Лайя потащила ее вниз по лестнице, затем закрыла галерею своими ключами, аккуратно погрузила ценный груз в машину и открыла на телефоне гугл-карты. В тех краях она бывала нечасто, потому подсказки электронного ассистента были бы кстати. Телефон пиликнул, извещая о том, что заряд батареи стремится к полному истощению, и Лайя выругалась, потому что не прихватила шнур подзарядки. По ощущениям, до замка должно было хватить, но на всякий случай она внимательно изучила карту и постаралась запомнить маршрут. А там, если, конечно, ее благодетель не при свечах живет, она сумеет чуть подзарядиться и без проблем приедет обратно. Телефон издал вибро, и на экране высветилось сообщение от Лео по вотсап: «Набери меня перед сном». Лайя ткнула пальцем в смайлик с сердечками и завела мотор.