Короче говоря (Это было непростое время) или ИскИны никогда и ничего не забывают

И я упала с пьедестала Прямо в кроличью нору. Короче говоря, это было непростое время Taylor Swift, "Long story short"       ---------------------- Питер сделал себе новый костюм. Он был немного колючий, легко рвался и, честно говоря, не слишком-то отличался от его старых спортивных штанов и толстовки с капюшоном, но именно этого он и заслуживал.        Старый костюм стал напоминанием обо всем, что он когда-то потерял. Защитник слабых и угнетенных — человек, которым он являлся сейчас — уже давно не тот герой, каким был раньше. Теперь он защитник Куинса — мимолетная тень, которая останавливает грабителей, насильников и даже некоторых мафиози самого низкого уровня. Он давно уже не тот умный и язвительный парень, который когда-то давно мечтал стать Мстителем, считая себя очень мудрым, когда отказался от заманчивого предложения, а потом все равно сражался с пришельцами. Что вообще заставило его думать, что он обязан был с ними биться? Другие Питеры, например, были настроены скептически.        Он не заслуживал ничего из того, что было создано Тони. Потому что из-за того, как он поступил с ЭДИТ, у Старк Индастриз были очень большие неприятности. Причем проблемы были настолько глобальными, что наружу вылез даже тот факт, что Человека-Паука снабжал костюмами сам Тони Старк, а когда Бек рассказал миру правду о Питере, то не забыл упомянуть и о том, что подросток мечтал стать следующим Железным Человеком. И даже если это когда-то и было правдой, то контекст у этих слов был совершенно другим.        Короче говоря, Питеру нужно было держать мистера Старка как можно дальше от всего этого. Он так долго пролежал в коме, что когда наконец-то очнулся, ему захотелось пожить немного в тишине и покое вместе с Пеппер и Морган. И легче всего это было сделать, притворяясь, что он умер, а не встречаясь каждый день лицом к лицу с прессой. (И если раньше Питер не понимал этого желания наставника, то сейчас... Боже, сейчас он понимает его как никто другой). Питер видел его лишь однажды, прямо перед своей поездкой в Европу, а когда он вернулся, то за ним в прямом смысле наблюдал весь мир, так что у него не было и шанса улизнуть в тайный домик Старков. Да и Пеппер говорила, что ему лучше держаться от них подальше. Мистер Старк нанял для Питера своего адвоката и, видимо, очень хорошо ему заплатил, потому что парень был уверен, что именно благодаря ему он не гнил сейчас в Рафте (честно говоря, иногда ему кажется, что этот вариант был бы даже лучше, потому что тогда Мэй осталась бы жива). В общем, если не считать пары разговоров по видеосвязи, то Тони практически исчез со всех радаров еще до того, как Питер начал исправлять свою жизнь, на самом деле испортив ее окончательно и бесповоротно.        После первого месяца своей новой жизни Питер почувствовал чертовски сильное одиночество. И тогда он набрался смелости и навестил Неда и ЭмДжей в кафе, где они разговаривали о МИТ, как будто это было в порядке вещей. Как будто это не было мечтой их жизни, которую Питер разрушил одним своим существованием всего пару месяцев назад. Но нет, теперь у его друзей была самая нормальная, легкая и безопасная жизнь. А ЭмДжей — смущенная вниманием, но такая трогательно красивая — смотрела на него без искры узнавания в глазах, и в этот момент Питер понял, что просто не может им обо всем рассказать. Что должен отпустить их.        Он понятия не имел, как ему удалось сдержаться в том кафе и ничего не сказать, но к тому времени как он вернулся в свою квартиру, его душили слезы, которые окончательно убили в душе надежду, за которую Питер цеплялся, постоянно откладывая встречу со своими друзьями. Он просто думал, что расскажет им обо всем сразу, как только будет готов. А пока он набирался смелости, мысли об этом были для него той самой морковкой, которая вела его вперед. Но теперь все было кончено.        Они никогда не вспомнят его.        Никто никогда его не вспомнит.        Он прекрасно знал, что заслужил это. Но от этого осознания не становилось легче. Ему нужно было взять себя в руки и продолжить жить. Ведь именно это он обещал Мэй. С большой силой приходит большая ответственность. Это все, что от него осталось. Большая сила. Большая ответственность. Человек-паук без Питера Паркера. Он не смог спасти Мэй. Не смог спасти Тони. Не смог спасти Бена. Но он сможет спасти Неда и ЭмДжей, оставив их в стороне от своей жизни. И он спасет столько людей, сколько сможет. Пусть даже это будут просто безымянные незнакомцы. Если он сможет сделать их жизнь хоть чуточку лучше, то это уже будет победой. Это заставило бы Мэй им гордиться.        Он был слаб. Разбит на миллион маленьких осколков. Сломан, как тот кулон ЭмДжей — Боже и почему она до сих пор его носит? И откуда, по ее мнению, он у нее взялся?        Все это не имело значения.        Он плакал до тех пор, пока у него не закончились последние силы, пока грудь не стала ныть от боли, голос не стал хриплым, а тело не затекло от неудобной позы на полу.        И только после того как слезы закончились, он надел свою маску.        Старую маску.        Это не была маска от костюма Железного Паука. И не та, что он сделал для себя в самолете Хэппи. Она была немного другой — это был подарок, самый крутой и самый безумно дорогой подарок от человека, которого он больше всех на свете боготворил. В этой маске Питер совершал свои первые ошибки, которые можно было назвать скорее просто глупостями, потому что они никак не влияли на жизни людей, никого не убивали, да и вообще были несерьезными. Он тогда был глупым ребенком, взволнованным, но при этом серьезным. Он был так вдохновлен своими способностями и яркой жизнью вокруг.        Но теперь он никогда уже не будет ребенком. У него больше нет родителей. Нет опекунов. У него нет даже диплома об окончании школы. Только дерьмовая квартира и тень от прошлой жизни.        Он был своеобразным символом. Тем, кто нес на себе ответственность. Но он не был личностью. Больше нет.        — Здравствуй, Питер.        Он подпрыгнул от раздавшегося вдруг голоса и, сам того не ожидая, прижался к стене и в панике стал карабкаться вверх.        Но голос был... таким знакомым. Мягкие и добрые интонации. Дружелюбие. Поддразнивание.        — У меня возникли некоторые сложности с определением твоих жизненных показателей, потому что я не могу подключиться к остальной части твоего костюма, но похоже, у тебя все складывается не слишком хорошо. Должна ли я предупредить...        — Нет! — выпалил Питер и сделал несколько глубоких успокаивающих вдохов, зная, что какой бы замечательной ни была Карен, она далеко не всегда его слушалась. Мистер Старк специально ее так запрограммировал. Так что сейчас Питеру нужно было сделать все возможное, чтобы она уверилась, что с ним все в порядке.        Не то чтобы сейчас хоть кто-то начал волноваться, если бы это было не так.        — Я в порядке. Карен, все хорошо. Никого не нужно предупреждать. У нас все хорошо. Оки-доки. Хонки-дори.        — Мне было бы куда спокойнее, если я могла прочитать все твои жизненные показатели.        Он издал странный всхлип, который на самом деле должен был стать смехом.        — Я не в патруле. И мне не нужен костюм. Я в своей квартире. Просто вот решил надеть маску.        — Я не узнаю это место.        — Карен, — он впервые обращался к кому-то по имени за очень длительный период времени. И это было больно. Но Питер подумал, что сможет быстро к этому привыкнуть.        Словно это был наркотик.        Боже, он очень далек от того, чтобы быть в порядке.        — Да, Питер.        Она снова это сделала. Произнесла его имя. И оно прозвучало еще более чудесно, чем ее имя из его уст. И пусть надежда уничтожит его, задушив своими ростками, но он просто не мог не задать этот вопрос:        — Ты помнишь меня?        Она замолкла на одно долгое мгновение, а ему показалось, что он падает в пропасть, не зная, есть в его веб-шутерах паутина. Сможет ли он остановить полет? Хочет ли он его останавливать?        — Не уверена, что правильно поняла вопрос. Я искусственный интеллект, Питер. Информация о тебе находится в моих базах данных. Я была запрограммирована на распознавание твоего голоса и выполнение отданных тобой команд. У меня в архиве есть записи всего того времени, что мы провели вместе. Полагаю, ты мог бы назвать это воспоминаниями, хотя с научной точки зрения это скорее хранилище данных.        Он рассмеялся — пронзительно, громко и истерично. Это был словно какой-то злодейский смех — если бы злодей провел пару лет в сумасшедшем доме — потому что это была та небольшая хитрость, что смогла обмануть судьбу.        Искусственные интеллекты ничего не забывают.        Карен не была человеком, так что... ее память нельзя было уничтожить заклинанием. Но если бы Питер потерял и ее, то он даже не представлял, как бы это было больно.        Все в порядке, — решил он в итоге. Она его знала. Она его помнила. И теперь он мог с ней разговаривать. Разве это не повод для того, чтобы заставить себя вставать по утрам.        Хоть кто-то во всем мире знает, что Питер Паркер существует.        Хоть кто-то его помнит.        И он совершенно не против, что этот «кто-то» имеет весьма расплывчатое определение и не является человеком.        Уж с этим он сможет справиться.              ----------------------        Большую часть времени он пользовался своим новым костюмом.        И делал это не потому, что считал, что не заслуживает носить на себе пуленепробиваемую ткань.        И не потому, что Карен могла бы помочь ему избежать ранений и уклониться от ножа. Дело было даже не в том, что раны напоминали ему о том, что он все еще жив. Что он все еще может чувствовать. Что он заслуживает этой боли.        Мэй. Сломанная. Раненная. Истекающая кровью. Что такое для него парочка сломанных ребер? Бывало и хуже.        Просто лучше было дозировать их общение с Карен. И раза в неделю было вполне достаточно. Он не хотел испытывать чувство комфорта от ее незримого присутствия. Не хотел по привычке шутить. Но стоило надеть свой старый костюм, как он чувствовал себя собой прежним... Он шутил и... но сейчас он был другим человеком.        Поэтому после последнего разговора он выходил на патрули в новом костюме целых две недели.        А потом еще две. И еще.        Хотя, возможно, ему следовало надеть нормальный костюм, когда он столкнулся на стройке с чуваком, у которого тоже были способности. У парня даже был собственный костюм — нечто очень массивное и сделанное из металла — и Питер невольно вспомнил о том, что один из его друзей-пауков из другой вселенной упоминал как-то о носороге. Может быть, это он и есть? Питер сильно отвлекся на свои мысли — почему все эти мультивселенные такие разные, как может этот парень существовать сразу в двух мирах, и почему тогда Мстители существуют только в одном? В последнее время он был слишком рассеянным. Питеру едва удалось заплатить за аренду квартиры, но теперь ему не хватало денег на то, чтобы оплатить отопление, не говоря уже о продуктах. Он давно привык к тому, что его желудок вечно жалобно протестовал против голодовок, но в последние дни к этому добавилась еще и головная боль. И это раздражало. Носорог ударил его своей массивной рукой, и Питер принял на себя всю силу этого удара, отлетая назад. Через несколько шокирующих мгновений полета он сообразил, что вообще-то ему нужно выпустить паутину, чтобы за что-то зацепиться и не дать себе упасть. Он нажал на кнопку шутера, но ничего не произошло. Паутина закончилась.        Может быть, это даже к лучшему?        Нет. Это ужасно — так думать.        Он падал... все ниже, ниже и ниже... прямо в груду щебня и строительного мусора. Он упал с такой силой, что металлический прут прошел насквозь через его ногу.        Он закричал, когда болезненная, словно раскаленная добела агония прошла через его тело. Он был пришпилен словно жучок на булавку, и каждое движение только причиняло еще больше боли.        Носорог посмотрел на него с одного из верхних этажей, и Питеру показалось, что сейчас для него все закончится. Он был уверен, что у парня есть с собой что-то вроде лазерной пушки или какой-нибудь инопланетной технологии. Он подумал о том, что выстрел вряд ли причинит ему еще больше боли, чем он сейчас чувствует, а увернуться у него не было ни сил, ни возможности. Спустя всего пару секунд он превратится в огненный шар, а потом снова разлетится пеплом по ветру. Так, может быть, ему лучше было и вовсе никогда не возвращаться?        Определенно так было бы лучше для Мэй.        Так что, да. Лучше бы он не возвращался.        Но человек/монстр/сумасшедший просто рассмеялся.        — Приятной тебе ночи, Паук, — крикнул он. — Рад был познакомиться.        А потом он взял и ушел, будто Человек-паук был для него уже мертв. И больше не представлял угрозы. Будто все было кончено.        И все действительно было почти кончено. Металлический прут — или что это было такое — диаметром с чертов ржавый дюйм, прошел насквозь через его бедро. Питер не думал, что его артерия была задета, но все равно понимал, что когда он избавится от железяки в своем теле, приятного будет мало.        Он почти испытал желание оставить все так, как есть. Он так чертовски сильно устал. Он умирал в этом странном, забытом всеми месте. Разве он недостаточно сделал для этого города и его жителей, которые все равно продолжали его ненавидеть? Мэй бы поняла его. Поняла, что он пытался. Пытался изо всех сил, но потерпел неудачу. Вот и вся история его жалкой жизни.        Вот только...        Этот чертов чувак в костюме был тем еще мудаком. Он даже не прикончил его, посчитав слишком жалким для подобной участи. И Питер был этим слишком сильно оскорблен, чтобы просто взять и сдаться.        И...        Как ты собираешься пережить все это, Паркер?        Ему придется передвигаться с металлическим прутом в ноге, пока он не найдет достаточно чистое и светлое место, где можно было бы осмотреть рану. В противном случае он может просто истечь кровью.        Может быть, ему удастся вытащить этот прут из горы хлама, на которую он упал?        Но что, если он дернет слишком сильно, и выдернет его не только из земли, но и из своей ноги? Тогда твоя жизнь просто закончится, Человек-паук. Гейм овер. Победа за Носорогом.        Лучше всего было бы сломать прут.        Но для этого ему нужно немного приподняться. Он буквально чувствовал, как разрывается его плоть. Привыкший к боли эмоциональной и душевной, физическая боль на мгновение ослепила его. Прут задел кость, царапая ее, и Питер вздрогнул от ужасающего звука.        — Давай же, Человек-паук.        Однажды он смог поднять рухнувшее на него здание.        Он смог встать и уйти даже после того, как попал под поезд.        Но тогда в его жизни был смысл.        Тогда он хотел жить.        А теперь он просто должен вытащить себя из смертельной ситуации.        Он снова попытался приподнять ногу. Боль. Царапающий скрежет. Рвущаяся плоть. Ужас.        Эта рана будет до ужаса сильно инфицирована.        Чувак, этот день вышел просто отстойным.        Наконец. Наконец он смог поднять ногу почти на фут от земли.        Костюм полностью испорчен, а каждый дюйм его тела покрыт потом. Он знал, что ему нужно было сделать дальше.        Он наклонился и обхватил руками основание прута, сворачивая его, будто крендель.        — Оуч, — вырвалось у него, когда он упал спиной на землю. Теперь он был свободен.        Он не позволил себе слишком долго отдыхать. До квартиры было всего пару миль, и если он не позаботится о своей ране, то его тело просто начнет регенерацию вокруг прута. Он не уверен, почему из всех возможных сценариев дальнейшего развития событий этот кажется ему самым противным, но его тело непроизвольно содрогнулось от отвращения, которое осело липким чувством где-то в животе.        К счастью, у него в кармане есть еще немного жидкости для веб-шутеров. Сделав один глубокий успокаивающий вдох, он пошел к небольшому выступу, за которым исчез Носорог, планируя оттуда начать свой путь домой.        Дом.        Тот факт, что он называет это дорогущее место размером со шкаф своим домом — самая печальная часть всей этой сумасшедшей ночи.              ----------------------        Он пытался загуглить фразу «как правильно наложить жгут» в своем телефоне, но трясущиеся пальцы не попадали по нужным кнопкам, только лишь измазывая экран кровью.        Еще шесть месяцев назад ему бы обязательно кто-нибудь помог.        Иногда, когда его раны были не слишком серьезными и он просто нуждался в утешении и объятиях, то он шел домой к Мэй. Он отмывал с себя большую часть крови, пытаясь преуменьшить то, что с ним случилось, потому что не хотел лишний раз ее беспокоить. Но она всегда мягко его обнимала, целовала в лоб, проводила рукой по волосам и отвлекала от боли плохими шуточками. Она закутывала его в теплое пушистое одеяло и крепко обнимала, позволяя племяннику заснуть, положив голову ей на плечо.        Сегодняшняя рана выходила далеко за пределы медицинских знаний Мэй, но Питер бы отдал все на свете за одно ее нежное прикосновение.        Хэппи был очень хорош в том, чтобы латать раны и оказывать первую помощь. У него была твердая рука и он умел накладывать удивительно аккуратные швы. Может быть, ему стоило сходить на могилу Мэй в надежде, что Хэппи будет там?        И умереть, свернувшись калачиком у надгробия своей тети.        Не этого она для него хотела.        Но он не мог пойти в больницу. У него не было возможности оплатить лечение. А если у него возьмут кровь на анализ, то быстро обнаружат способности к исцелению...        Стать лабораторной крысой ему точно не хотелось. Пожалуй, сейчас он мог бы сказать, что это было самым лучшим в его жизни на данный момент — что его никто не поймал и не ставил над ним опыты. Так что рисковать он точно не мог. По мере того как мистер Старк становился все большей частью жизни Питера и все сильнее пугался всякий раз, стоило Пауку получить очередную травму, он настоял на том, чтобы создать «секретное медицинское убежище» — так назвал его Питер. Оно находилось примерно в квартале от его старой квартиры, и там обычно тусовался врач-травматолог, обложенный со всех сторон договорами о неразглашении и сидящий на хорошей зарплате от Старка... Чего бы только ни отдал сейчас Питер, чтобы оказаться там. Но врач его больше не помнил, а объяснить что-либо он бы просто не смог.        Так что он был сам по себе.        Он достал аптечку из-под кровати и сдернул с матраса простынь. Свою единственную простынь. Да, с роскошью в своей жизни он давно уже распрощался.        А затем надел свою старую маску.        — Хэй, Карен, я хочу, чтобы ты рассказала мне, как накладывать жгут.        — Питер, тебе нужна медицинская помощь?        — Нет, — сейчас он был рад, что на нем не было остального костюма и она не могла просканировать его и узнать, насколько все действительно плохо. — Просто хочу утолить любопытство. Но если ты можешь ответить на этот вопрос, то сделай это побыстрее. Я бы очень это оценил. Спасибо.        — Где находится рана?        — На верхней части бедра.        Карен своим мягким успокаивающим голосом рассказала ему обо всем, что знала, подкидывая различные схемы и полезные советы, и Питер подумал о том, что, возможно, сможет справиться со своей раной самостоятельно. До тех пор пока Карен не сказала все тем же спокойным голосом:        — Слово жгут запустило протокол «Отличная попытка, Карапуз». Я проинформировала мистера Старка о твоей возможной травме.        — Что? Нет! — внезапно весь воздух покинул его легкие. Лучше бы ему сразу проткнуло этим прутом сердце. — Отмени все это, Карен. Я в порядке, а мистеру Старку наплевать на меня. Он меня даже не знает.        Он не придет. Никто не придет.        — Я не понимаю. Мистер Старк всегда был обеспокоен твоим благополучием. Именно поэтому он создал меня. Он написал очень много протоколов для твоей защиты. Я уверена, что он уже в пути. Никогда раньше он тебя не подводил.        Питер сорвал с лица маску, потому что все ее слова — это именно то, что он так хотел услышать. То, в чем он отчаянно нуждался. Но она ошибалась. И все это была только его вина, ведь он не мог ей толком ничего объяснить. Тем более, когда перед глазами начало темнеть.        Никто не придет.        Он уже не был уверен, что сможет справиться со своей раной. Ему следовало еще раз посмотреть видео, прежде чем все это вышло из-под контроля, но сил снова надеть маску больше не было.        Он должен был вытащить прут из своей ноги. Думая об этом, он буквально чувствовал, как микробы и бактерии размножаются внутри его ноги, готовясь сожрать его изнутри, пока его плоть будет заживать вокруг грязного ржавого металла, навсегда делая его частью тела. Это будет чертовски больно. Питер знал об этом. Потому что исцеление уже началось. И он просто не мог позволить ему дойти до конца.        Сделав глубокий вдох, он схватился за прут и резко вытащил его.        И только после того, как он услышал, как его сосед бьет чем-то по стене со словами «Немедленно прекрати», Питер понял, что он кричал. Кровь полилась из раны рекой. Он потянулся за простыней, но его рука не дотянулась. Видимо, он неверно оценил расстояние и провел пальцами по грязному от крови ковру. Черт, теперь он никогда не получит депозит за квартиру обратно. Хотя, если он умрет, деньги ему не понадобятся.        Может быть, будет даже лучше, если он умрет.        Он жалел только о том, что не надел маску. И теперь не сможет услышать, как Карен в последний раз позовет его по имени.        Питер Паркер был здесь.        Питера Паркера больше нет.        Когда его разум начал отключаться, последнее, что он услышал — шум приближающихся репульсоров.