***
Song: Born To Die - Lana Del Rey.
Белые равнины от лучей солнца и чистое голубое небо, оповещают всеми миру о новом дне. Вроде бы новый день должен давать радостные и хорошие новости, которые люди так ждут. Но не для особняка клана Ли. Всю ночь и до самого рассвета в уголках каждой комнате были слёзы, просьбы, слова о любви, клятвы и немного матов, которые были вызваны из-за беременности. Наверное. Ли До Чан тридцать пять раз пожалел, что вообще позволил сыновьям работать над этим делом. Он должен был прервать это ещё четыре года назад. Но теперь поздно. Всхлипы, хныканье, слёзы и боль в глазах омег, которые так сильно стараются остановить их. Даже Сынмин не может остановиться плакать. Наоборот, плачет сильнее всех. Чанбин с Банчаном уже не могут сделать что-либо, чтобы остановить слёзы любимых, которые вызывают столько боли в груди. Хочется послать всех нахуй и обняв любимого уехать домой и целовать, успокаивать до самого конца дня. До конца дней. А вот Хёнджин и Фёдор смогли. Нико много не плакал, но больше и не улыбался. Он понимал, что не имеет такое же право, как эти омеги, но не мог держаться. Он же потеряет своё будущее, если этот альфа умрёт. Если Фёдор умрёт, его тоже убьют. Да и самому ему жить захочется ли после этого? Нет. Определённо нет. За эти жалкие пару месяцев он подарил чуть ли не весь мир и новые чувства, которые он не знал за всю свою жизнь. Фёдор дал слово и он верит. Тут нету выбора. Это обязанность. Хёнджин сразу забрал розу на балкон третьего этажа и показал звёзды. У его омеги есть такая особенность, которая помогает ему в любом случае. Он не может плакать, когда видит звёзды. Ведь это мечты и не раскрытые таланты людей, которых, увы, нету в живых. Ими нужно восхищаться и любить, а не плакать и страдать. Это слова Феликса, когда они впервые поехали на открытую природу и наслаждались друг другом. Но вот клятвы давать двести пятьдесят восемь раз, всё таки пришлось. Это уже традиция для них. Всю ночь альфа обнимал, целовал, улыбался ему с словами : -Я люблю тебя. Смотрели звёзды и любовались друг другом. Ночь закончилась на счастливой ноте. -Мы же не должны быть на небе пока всё не увидим и не узнаем, что наши мечты сбылись или нет, но точки из нас никто не поставит. А вот про Минхо говорить и объяснять, возможно, будет не просто и даже... Невозможно. Единственные, кто отсутствовали в особняке всю ночь и до самого рассвета. Были эти двое, которые решили провести это время в более хорошем месте. Bugatti и Ferrari всю ночь выжимали мощность из своих моторов, которые успели разогреться на все сто градусов. Но даже это не останавливало Кораи и его бельчонка от бешеного сердца и скорости на дороге. Они решили вспомнить как познакомились и как будут проводить время до отъезда альфы в Америку. Так захотел Джисон, а Минхо не смог отказать. Остановились они у белого дома, который пустует последние два месяца, но подчинённые Кораи всё же были.Они не удивились приезду альфы и омеги в столь позднее время. Ведь их предупредили ещё пару часов назад.И всё было подготовлено для обоих. Гоночная трасса, если захотят... Спальня в белом доме, если захотят... Стол с едой, если захотят... Оружие, если захотят... Даже пантеры были подготовлены к приезду хозяина. А они уж точно порадовали омегу, который на все старания подчинённых обходил мимо с хмурым лицом. Был таким, пока не увидел Мури и Шуайру. По виду не скажешь, что они едят человечину. А Джисону необязательно это знать. Достаточно того, что они мурлыкают у ног омеги, чувствуя запах своего хозяина на нём. Они его нюхали повсюду. Руки, ноги, живот, шею и даже между ягодицами, которые сильно пахли их хозяином. Он полностью пах Кораи. Даже альфы без такого нюха чувствовали эти феромоны на омеге. И без кольца на левой руке понятно, кому он принадлежит. Он принадлежит Кораи. Всю ночь альфа вместе с пантерами дарил ласку и любовь бельчонку. Малыши тоже хотели этого. Они пинались в животе Джисона, когда рука отца ложилась поверх кожи, а голос бил в самые сердца маленьких бельчат. Мури и Шуайра всё активнее прижимались к омеге. Даже вылизывали его руки и ноги. Хотели и голый живот вылизать, но их хозяин, который по виду напоминал им себя, чётко давал понять, что живот не подлежит всеобщему вылизыванию и касаниям. Они смеялись, плакали, рассказывали счастливые моменты, ели много клубники и батончики твикс. И в конце концов уснули в объятиях и в тревожном мире снов. И только ночь разделила мысли и переживания омеги. Помогла принять решение и терпеть до конца. Только терпеть.
***
Этот день настал для всех адским и страшным. Даже солнце не может порадовать своими тёплыми и нежными лучами, что касаются их кожи. Но боль и переживания со вчерашнего дня их обнимают со спины. С этими колыбельными они уснули чуть ли не под утро. Вопреки своим принципам и страхам они не могут так спокойно относиться к этому. Это словно потерять самого близкого человека прямо у тебя перед глазами. А тут они провожают их с самой большой любовью и страхом. Они это даже врагу не пожелают. Не пожелают, чтобы сердца разбились в одну секунду, стоит им услышать то, что и так внушала в них этот страх и боль. Одно слово и сердце разобьётся об пол будто это стекло. Так не должно быть. Оно не разобьётся не у одного. Такое невозможно. Маленький Субин вообще не отпускает отца. Вчера много плакал, теперь с красными и чёрными мешками под глазами обнимает его за шею полностью прижавшись к нему. Это вызывает ещё одну порцию дикой боли в сердце Сынмина. Он понимает, что ребёнок переживает, но увы, ему здесь ничего не поделать. Его муж, его альфа, его истинный, его любимый. Он должен там быть. -Птенчик, любовь моя. - гладит нежно за щеку и обнимает сына Чан. Смотрит в глаза омеги и целует носик прямо перед всеми, что тоже показывают только одно. Любовь. -Я вернусь домой целый и невредимый. - говорит так, словно мысли Сынмина успокоятся из-за этих слов. Но жгучая и острая боль в сердце не даёт покоя. -Не переживай так, пожалуйста. - альфа прижимает одной рукой Субина, а второй тянет омегу на себя. -Ты же у меня такой сильный и умный. Ты же знаешь, что я не раз ходил на такие места. И возвращался столько же раз. - носом водить по шее омеги и задерживается на пахучей железе. Не может удержаться и целует столько, что тот жалеет о своём поведении. Он ведь не маленький и не должен так себя вести. Его альфа так на него рассчитывает. Он губит своё здоровье, и влияет на самого Субина и малыша в животе. Даже на Банчана, который глазами показывает тоску. Он должен быть сильным и уверенным. Он верит в своего альфу. -Чани... Любимый мой.- пальцами касается груди, где бьётся сердце. Устремляет свой усталый взгляд туда и дышит равномерно, но с одышкой. -Не разбивай меня. Не разбивай моё сердце. Не оставляй меня. Не уходи навсегда и возвращайся поскорее.- Сынмин смотрит прямо в сердце альфы и кажется, забывает дышать, когда его голову поднимают за подбородок, и чужие губы накрывают его губы. Этот желанный и горький поцелуй воодушевляет столько энергии и одновременно слабости. От него нельзя отворачиваться лишь из-за стыда перед его отцом, их сыном и братьев его альфы. Надо показать этому альфе, что чувствует омега под сердцем. Там корни расползаются вниз и сильно давят у вниза живота. Но его сейчас это не волнует. Волнует лишь один его альфа, который всё ещё целует его. Так нежно и медленно. По-другому нельзя. - Я вернусь. - выдыхает у чужих губ Банчан и, наклоняясь, касается его лба своим. - Я обязательно вернусь.- на этой ноте можно было закончить, но альфа продолжает. - Вернусь к тебе. Где бы мой путь не начинался, он всегда будет заканчиваться на тебе. Ты мой конец и начало. - он стирает слёзы с щёк омеги и целует Субина в макушку. Его не волнует, как смотрят на него паниты, смотрят ли его отец и братья, опоздают ли они. Его сейчас волнуют трое жизней, которые так сильно его пытаются удержать здесь. Его омега, его сын и его будущий малыш. - Я твоё начало, но не конец.- Сынмин больше не плачет, но и не улыбается. - Ещё не время.- альфа гладит его спину и рисует неизвестные омеге рисунки. -Я не хочу быть твоим концом.- проходит пятернёй по его волосам и закрывает глаза. Сердце предательски сильно бьётся. Почему она не успокаивается? - Но у смерти свои планы. Мы не знаем, что она предпримет сейчас или завтра. Поэтому и ты себя тоже береги.- Банчан отстраняется на один шаг, а омеге кажется, что на десять, сто, тысяч. - Я буду очень сильно скучать по вам. Он ещё пару минут разговаривает с мужем и сыном, чтобы те полностью успокоились и подарили свои самые красивые улыбки для него. В итоге оба успокоились и с, еле заметными улыбками отпустили Банчана.Но мои планы - это прожить долгую и счастливую жизнь с тобой, мой птенчик.
***
Нико и Фёдор так долго не разговаривали. Оба лишь посмотрели в глаза друг другу, и с немым разговором омега отпустил его. Но его взгляд полон уверенности и желания Нико заметил. Ему больше ничего не надо. И тем-более, что уже спустя минуту на его телефон приходит уведомление. * -Ты так хотел меня обнять? * Омега на это лишь хмыкает и быстро печатает ответ. * - Теперь уже поздно. * Долго ждать альфа не заставил. * - Иди вслед за мной, после заверни за левый угол, никто не заметит твоего исчезновения. * Нико улыбается во все зубы и быстро осматривается вокруг. И вправду, все заняты разговорами друг с другом. Никто не заметит его исчезновения. Он медленно отступает назад, а потом срывается на бег и бежит в сторону феромон (его) альфы. И уже спустя пару минут он видит угол за которым, возможно, и находится Фёдор. Но стоило ему посмотреть за угол, как тут его ловко схватили за руку и впечатали с громким ударом головы в стену. Но боль не дала себя ощутить, когда чужие руки взяли в плен его руки, а чужие губы накрыли его мокрые от частого облизывания. Он, возможно, будет потом стыдиться перед всеми, но не может отказать себе в этом. Фёдор целует его настойчиво и грубо. Будто хочет его съесть. Если так продолжится, то омега может превратиться в масло, которое тает под солнцем. Он почти падает вниз, но рука на его талии, которая крепко сжимает его и не даёт упасть, выводит его из всех мыслей. Когда язык альфы проникает внутрь, он распахивает глаза и стонет в его рот. Кусает его губу и сосёт его язык, проходит по ровным зубам, по нёбу, изучает стенки и внутреннюю часть губы. Омега полностью теряет землю. Он катится вниз по стене, а Фёдор встаёт на колени и удерживает его под ягодицы, которые слишком аппетитно выглядят. Особенно сегодня с этими обтягивающими брюками. И когда воздуха совсем не хватает, он разрывается с желанными губами и смотрит, словно хищник в глаза своей жертвы. - Ты же хотел обняться? - как ни в чём не бывало спрашивает альфа. А руки на ягодицах по хозяйственному спускаются вниз. - Хотел. Но теперь...- он закрывает своё лицо руками. - Мне очень стыдно. Фёдор на это лишь ухмыляется, берёт его полностью на руки и встаёт в полный рост. Он немного наклоняется к уху омеги и с горячим дыханием говорит то, что заставляет омегу включить красную мигалку на своей жёлтой макушке. - Что же ты будешь делать, когда я приеду домой, затем мы поженимся, а после свадьбы останемся вдвоём в одной комнате? Омега на это лишь молча посмотрел в чёрные глаза. А после накрыл его губы своими со словами: - Тогда возвращайся домой.Вернись ко мне.
***
Самыми спокойными по мнению Ли До Чана, оказались, его сын Чанбин и его омега Чонин. А ведь он был уверен, что они будут самыми чувствительными. Но всё оказалось наоборот. Чанбин сам не в шоке со сдержанности своего мужа. Но и удивлён тому, что Чонин так просто его отпускает. Возможно, беременность влияет слишком сильно, в мыслях думает альфа. - Котёнок? - зовёт его альфа. - Да? - омега выглядит, как будто на работу его провожает. Как будто каждый такое бывает. Возможно бывает, и возможно, опасно. Но так долго и насколько опасно - никогда не было. - Ты нормально себя чувствуешь? - правой гладит маленький живот, а левой по спине водить верх до самого затылка. - Просто прекрасно. - лжёт. - Точно? - Да. - Тогда хорошо. - альфа отпускает его и хочет сделать шаг назад. - А то я беспокоился за тебя. - говорит Чанбин и поворачивается спиной и уходит вслед за братьями. Не проходит и десяти секунд, как тут. - Бинни! - его имя с высокими нотами из уст его котёнка звучит так прекрасно. - Да, любимый? - альфа поворачивается к нему и, еле успевает поймать его, когда тот бежит на него. - Прошу, береги себя. Это всё что я могу просить у тебя.- омега приживается лицом в накаченную груд и, еле сдерживает слёзы, чтобы не заплакать как ребёнок. - Обещаю, что выполню твою просьбу. - альфа целует его в висок. Произносить самые красивые и приятные слова ему и малышу, который не может ответить, как его папа отвечает отцу поцелуем в лоб. - Мы будем ждать тебя. - Я вернусь к вам, любимые мои.Мои родные.
***
- Возможно, я не смогу больше там находиться, если не буду видеть тебя каждую минуту. - Хёнджин касается своим носом чужого и вдыхает сочный аромат роз, которые начали ощущаться за эти пару дней очень ярко и... бальзамическим (?). - Мой любимый мужчина, это невозможно.- омега тает в руках альфы. А ещё больше тает, когда большая и горячая ладонь касается его живота. Даже через кардиган и оверсайз футболку он ощущается чётко, и всё своё тепло даёт им. - Почему нельзя? - альфу очень заводит это: Мой любимый мужчина. И плюс, учитывая, что Феликс не даёт себя касаться, не то чтобы говорит о сексе, который благополучно был удалён за эти пару месяцев. - Ведь если ты будешь каждую минуту смотреть на меня, то точно проиграешь им.- омега знает, куда давить, чтобы его любимый превзошёл всех на своём пути. - Достаточно видеть меня два раза в день. Утром и вечером. Договорились, милый?- строит свои очаровательные глазки, зная, что ему не откажут. Не сможет и не смог бы. Увы, это большая слабость Хёнджина, которое знает лишь Феликс. - Договорились, роза моя.- целует его носик и обнимает так, как никогда. Хочет сохранить его тепло, которое исчезнет за несколько минут. Запомнить его глаза и улыбку, его запах и прикосновения. Конечно же, в телефоне есть уйма фотографий и видео с его розой, но ничто не сравнится с реальностью.Но Феликс не знает, что самой большой слабостью Хёнджина является он сам.
***
Перед всей Кореей, перед всеми людьми, перед отцом и братьями, перед панитами и кланами. Ни перед кем он не стоял на коленях. Никогда и ни перед кем.Пока не появился бельчонок.
Сейчас, стоя на коленях перед своим мужем, альфа не может разлучиться с ними. Его малыши. Да-да. Они его малыши. И бельчонок и бельчата. Они для него одинаковые - маленькие. И он не может их так просто здесь оставить. Хоть и сам принимал решение с отцом и Вэй Ином, когда тот был ещё в Корее. Но. Чёрт возьми! Как же тоскливо, когда эта макушка больше не будет рядом. Он должен будет продержаться два месяца без этого человека. Возможно ли это? Он знает. Нет. Точно нет. Будет летать туда-сюда, лишь бы увидеть своего бельчонка. - Минхо. - Джисон проводить пальцами по волосам альфы, что уже десять минут стоит на коленях перед ним и, положив голову на его живот слушает маленьких бельчат, которые отвечают отцу. Они уже знают, что феромоны их отца они не будут чувствовать какое-то время. Об этом им говорить настроение их папы. - Да, бельчонок мой? - альфа смотрит снизу вверх на омегу и своим тёмным, но тёплым взглядом изучает лицо бельчонка. - Ты единственный, кто ещё не в самолёте. - омега придерживает себя под животом. - Они ждут тебя. - и кивает в сторону серого и большого самолёта S700DF от компании Главы Ли До Чана. Его, конечно же, успокаивает, что они будут лететь на личном самолёте, в котором есть их люди и только их. Но с другой стороны. Самолёт - это очень опасно. Ему остаётся только успокоиться и ждать. Ради малышей и ради их отца. - Я знаю. - Минхо касается лбом его низа живота и выдыхает с громким рывком. - Но чёрт возьми! Я не могу просто так вас оставить здесь.- Он встаёт и не дав договорить Джисону берёт его за руку подходит к одному человеку. - Отец, я вас никогда и ни о чем так не просил, как сейчас попрошу.- он чувствует, как дёргается рука бельчонка, но не останавливается на этом. А Ли До Чан с интересом слушает его. Он уже знает о чём попросить его сын. - Я прошу вас, отец, позаботьтесь о моём любимом человеке. - альфа поднимает его руку и целует прям на глазах отца, а омега в шоке смотрит на мужа и уже через несколько секунд начинает плакать. - О человеке, который носит под сердцем моих детей и ваших внуков, о человеке, который изменил во мне всё, о человеке, который меня любит и любим мной, о человеке без которого я не смогу жить. - Джисон теряет свою выдержку и всё терпение на последних словах альфы. Он поворачивает лицо Минхо и своими мокрыми глазами смотрит в грустные, печальные, но уверенные глаза альфы. - Ты это говоришь, будто собираешься туда на посмертно! - орёт перед его лицом омега. Всё было бы куда более серьёзнее и сложнее, если бы не слёзы на щеках Джисона и дрожащий голос, который рушит всё внутри Кораи. Его внутренний альфа уже вырывается на свободу. Больше та цепь не сдержит его. Цепь с самым большим замком. И его маленький ключ, который всё время находился в руках его бельчонка. - Это не так, бельчонок мой.- Минхо пытается успокоить разгневанного Джисона, но выходит это плохо. - Если это не так, то перестань говорить подобные слова.- он начинает утихать и кладёт свою голову на крепкое плечо альфы. - Ведь только ты можешь обо мне заботиться. - бельчонок бьёт его по груди, но для Кораи это лишь ветерок дует на кожу. - Ведь только ты один и только меня и наших детей.- Минхо понимает его и потому просто молчит, чтобы не разбудить в омеге ещё больший гнев. Он гладит его по макушке и целует в висок. Ли До Чан смотрит на супругов. Смотрит на слабость своего сына перед омегой. Покорность и любовь перед этим омегой свели его с ума. Он слушается его и молчит, когда тот его ругает и бьёт. Он изменился и он это знает. - Бельчонок мой, прости меня. - он поднимает лицо омеги в своих руках и оставляет маленький, но нежный и сладкий поцелуй на лбу. - Я буду очень сильно волноваться о тебе. Ты же знаешь это? - на это Джисон кивает и морщится. Он знает, но чувствует тоже самое, что и его альфа. - Тогда, что мне сделать, чтобы предотвратить мои полёты туда-сюда, ведь если я не смогу увидеть тебя, почувствовать тебя, услышать и прикоснуться к тебе, то просто сойду с ума. - на это омега кусает губу и отворачивается в сторону. Если он поцелует его сейчас, то точно разревётся ещё сильнее. Не из-за стыда перед его отцом, а из-за чувств любви, что так яростно вырываются из его сердца. - Я не знаю, Минхо.- Джисон стирает слёзы, прежде чем это сделает его Кораи. - Но мы должны потерпеть. Я уверен, что вы закончите свои дела раньше срока и вернётесь домой. - и стоило произвести эти слова, Минхо воодушевляется такой уверенностью и терпением от своего бельчонка. Весь вид омеги вызывает что-то на подобии силы и энергии. Может ли любимый человек такое дать? Да, может. Но Минхо так же видит и любимые глаза. Они сверкают искорками, якобы говоря, что он сможет и справиться с этим. Но Минхо не знает, как душа под слоем кожи, мечется в разные стороны и просит остановить его, не отпускать. Он игнорирует своё сердце и своего внутреннего омегу, который так и просится на руки своего альфы. - Бельчонок мой, я буду очень сильно тосковать по вам. - А мы по тебе, мой любимый Кораи. И только их истинность связанная под покровом красной ночи знает, что они чувствовали в этот момент.Ведь альфа нуждается в любви, а если он не получит её, то умрёт. А омега должен выпустить эту любовь из себя, а если не выпустить, то умрёт от этого.
Оба нуждаются в друг друге. И вот, провожая взглядом спину любимого человека, внутри всё загорается и горячим пламенем расползается по всем венам, оставляя после себя пустоту и пепел. - Я буду ждать тебя.Любовь моя
Жизнь моя.
Мой Кораи.
***
Song: Billie Eilish - Hotline Bling - Instrumental.
В особняке разноситься детский смех, который заражает и остальных. На город опускается тёмный полумрак и навевает тоску и печаль. Все вернулись шесть часов назад, проводив своих дорогих людей в долгий и опасный путь, который обещал быть благополучным по словам их альф. В это слабо верится, но вера всё же есть. Они и дальше могли тосковать по ним в особняке, но маленький Субин и Ли До Чан не дают этому осуществится. Дедушка и внук придумали, кое-что. Купили самую весёлую игру, в которой омеги проникли с ног до головы. Даже Нико остался и захотел поиграть. И его с радостью приняли. Игра называется: Монополия. Все уже проиграли, остались дедушка и внук.Очередной ход делает маленький альфа и побеждает. Опять. Ли До Чан с наигранными эмоциями расстраивается и притворяется, что плачет. Омеги от их вида начинают заливаться смехом. А когда Субин подходит к Главе и говорит это: - Дедушка, не расстраивайся. Хочешь, я поддамся тебе? То все хватаются за свои животы, чтобы не разорваться от смеха. Сынмин с Чонином стирают уже десятую слезу от смеха. Нико с Цуки, который приехал пару часов назад, сидят в самом конце дивана, и тихо смеются. Всё же неправильно вот так вот хохотать. На это имеют права только эти четыре омеги в этом особняке. Джисон и Феликс сидят на коричневом диване у окна. Тоже улыбаются от лица Главы и возвращаются обратно к разговору. - Эта будет первая ночь без них.- тихо произносит Джисон, уткнувшись в плечо Феликса, который с удовольствием разрешил ему. - А завтра будет первый день без них. - омега сводить ноги вместе и кладёт руки поверх холодных Джисоновых.Оба смотрят на закат солнца, что верно, но медленно отдаёт своё место луне. Этот процесс можно запечатлеть сто раз и художники с этим согласились бы. Но в отличии от художников, которые видят в этом насыщенные цвета, романтическую атмосферу, целостные образы, особое освещение, необычное понимание света. Весь пейзаж они видели невероятно радостным чувством. Для них это был другой мир, где все грехи стирались с лица земли, когда солнце дарила им последние лучи, а после скрывалось за горизонтом. Но вот у Джисона и Феликса абсолютно всё не так. Всё наоборот. Они чувствовали опустошение и печаль. Словно этот закат солнца забрал вместе собой кое-что очень важное и нужное, а после скрылась, и чувство, что не взойдёт больше. Больше не поднимется с Востока и не сядет с Запада. Душа рвётся от таких мыслей, а мысли полностью забирают их в свой мир.
Так, что они даже не слышат, когда Глава их зовёт. - Джисон, Феликс.- отдаётся голос эхом по помещению. Оба синхронно поворачивают головы в сторону и смотрят в глаза главы Ли До Чана. В глаза, которые так похожи на их любимые. В глаза, которые напоминают любовь их альф и защиту. Альфа внимательно без осуждения и гнева в глазах смотрит на омег. Оба выглядят, как котята которых выбросили на улицу, а он их подобрал и теперь ему нужно заслужить их доверие. - Вам нужно отдохнуть. Идите наверх. - альфа встаёт с кресла и подходит к окну. - Все вместе. - и складывает руки в замок за спину. Субин давно мирно спит на руках Нико. Сынмин и Чонин тоже давно не улыбаются. И Ли До Чан давно молчит. Джисон и Феликс этого даже не заметили. Неужели, они настолько углубились в свои мысли и переживания, что всё пропустили? Оба кивают и встают с дивана. Джисон не без помощи Цуки и Феликса встал на ноги. И потихоньку, медленно, зал стал опустошаться. И когда все вышли, а последний остался Сынмин, стоя у дверях. То Ли До Чан повернулся и с тёплым взглядом сказал самое важное, что хотел услышать омега. - Всё будет хорошо. А после Сынмин покинул помещение с, еле заметной улыбкой на искусанных губах от переживаний, и с тревогой в сердце.***
Маленький альфа тихо спит на большой кровати. Его вздохи и выдохи слышны слишком громко в этой комнате. Отчего все молчат и просто смотрят в одну точку. Если прислушаться то Джисону, кажется, что он слышит сердцебиение одного из малышей. Вот настолько тихо в этом помещении. Каждого съедает тоска и боль. Даже их чистые тачки на улице не могут их порадовать. Даже, не будь Джисон беременным, то всё рано не прокатился на Феррари, о котором так долго мечтал за последние месяцы. - Давайте выйдем во двор. - слышится голос Чонина. Все, как-будто этого ждали, поворачивают головы и синхронно кивают. Феликс помогает встать Джисону, а Сынмин и Чонин уже стоят на ногах. - Я помогу. - старший медленно поддерживает Джисона за поясницу и локоть. А Феликс с другой стороны точно так же. Уже спустившись вниз все оделись в тёплую одежду и под одобрительным взглядом главы вышли на улицу. Холод сразу бьёт в нос. Но одежда прекрасна спасает их от него. Джисон медленными шагами двигается в сторону bugatti, который припаркован рядом с dodge charger. Отчего-то, хочется увидеть именно эту машину. И стоило ему оказаться в пару шагов от тёмной тачки, как рука сама потянулась и коснулась холодного металла. Он больше не может держаться, слезы сами идут из его красных глаз, которые пролили вчера немало. Феликс, стоявший рядом, смотрит на омегу и говорит: - Успокойся, так нельзя. Это отразится на детях. Но сейчас ему нельзя это сдерживать в себе. Чувство, будто у него отнимают, что-то очень важное и дорогое. А потом он не сможет это вернуть. Как бы не старался. Он это потеряет. - Джисон! - крик Сынмина сразу добрался в его голову. Он, шмыгая носом поворачивается и видит своего Хёна бегущего на всех парах. - Только посмей плакать мне тут! - и берёт его маленькие ручки в свои горячие и большие. - Мы же ведь тоже скучаем по ним.- отчего-то слова старшего вмиг вселяют спокойствие и умиротворение в его сердце, что уже хочет к одному человеку. - Джисон, ты не один. - и его спину покрывает ладонь Нико, который тоже вышел на улицу вместе с Цуки. - Я буду рядом, чтобы не случилось.- омега видит тёплый и нежный взгляд Цуки и не может больше плакать. - Мы же ведь тоже их провожали. Нам тоже больно.- Чонин останавливается перед Джисоном и берёт его лицо в свои руки. - Мы вместе и всё будет хорошо.- и оставляет маленький поцелуй на кончике носа. Джисон лишь немного улыбается и стирает слёзы своим красным шарфом, который ему подарил его брат, когда омеге исполнялось всего десять лет. - А я буду спать с тобой на одной кровати. - произносит Феликс, и все заливаются долгожданным смехом. Отчего из-за этих людей ему не хочется грустить и плакать. Все они рядом и пытаются его утешить. Это не может не радовать. Они все его близкие и любимые люди. Они все рядом и обнимают его. Говорят тёплые слова в эту морозную погоду. Это греет его душу больше, чем одежда. Он улыбается и зарывается носиком в шею Феликса, который его уже обнимает. Со спины его обнимает Нико, с левой стороны - Цуки. С правой - Чонин. А Сынмин гладит по голове со словами: - Мы справимся. И он точно может поклясться, что видел взгляд главы Ли через окно. И он тоже улыбался.Если всё время эти люди будут рядом, как и сейчас, то он спокойно сможет подождать своего любимого и отца будущих детей.
***
Время близится к ночи. Об этом свидетельствует полная луна на небе. Такая ясная сегодня, без облаков, только звёзды и луна. Такая прекрасная атмосфера создаётся вокруг, что все обоюдно, приняв решение сидят у камина с кружками горячего шоколада, капучино и один Чонин с чаем. Маленький альфа всё ещё спит, а так хотелось, чтобы проснулся и начал засыпать каждого вопросами и отвечать на неловкое - враньём. Отчего-то, маленький Субин не спрашивает об отце и о своих дядях. И за это ему благодарны все. Комната была бы в тишине, если бы не голос Джисона. - А давайте посмотрим фильм? - гладит по волосам Феликса, который мирно лёг на его колени. Тот сразу поворачивается и кивает, как маленький ребёнок которому разрешили смотреть мультики всю ночь напролёт. - Я за. - поднимает руку Чонин и опустошает свою кружку. - Тоже. - поднимает руку Сынмин, а после все четверо смотрят на Цуки и Нико, которые не понимают, что от них хотят. - А вы? - Феликс приподнимается на локтях и упирается спиной в плечо Джисона, который без слов помог своему помощнику за всё это время. Феликс каждый раз помогает ему подняться. Каждый. Без слов и жестов. Да и сидит всегда рядом и от этого хочется плакать от счастья, что в его жизни появился такой человек. Если бы год назад ему сказали, что на дороге он встретит такого человека, то низа что бы, не поверил. - Мы? - спрашивает Нико, указывая на себя пальцем. - Да, а кто же ещё? - Чонин ставит кружку на маленький столик в середине комнаты и подходит к Джисону, который хочет подняться, на ноги. Но даже с помощью Феликса, не обходится без других пару рук. Это из-за большого живота омеги, который два раз превышает самого себя. Иногда, они даже бояться его касаться. Вдруг порвётся или похуже, не дай бог. - Простите, нам не привыкать к такому обращению. - Цуки тоже поднимается и подходит к запыхавшему омеге. - Мы тоже за. - говорит Цуки, а после того, как Джисона подняли и он уже стоит на своих ногах, накидывает его красным пледом. Омеги тихо смеются между собой и направляются на третий этаж, где расположена комната в виде кинотеатра. И стоило им выйти из помещения, как слуги тут окружили их. Спрашивали чего хотят, что нужно, куда идут. В итоге они сидят в красных и очень удобных креслах перед большим белым экраном. А на столиках разные десерты и фрукты. Начиная, от молочного шоколада и, заканчивая на клубниках в такой сезон. Все выбрали один фильм. " Форсаж 6 " Всем было нужно немного отдохнуть. А отдохнуть все хотели с адреналином в венах и экстримом в крови. И всю ночь они смотрели не только шестую часть, но и остальные. И на 8 части они начинали засыпать и в конце, Цуки и Нико с помощью слуг смогли отнести их в комнаты и уложить в кровать. Сынмина рядом с сыном, Чонин с другой стороны. Так как он бормотал во сне, что не хочет спать один. И его пришлось уложить с старшим. Славу Богу, кровать оказалась большой и сам Сынмин позвал его спать рядом с ним и Субином. Так они расположились с разных сторон, а маленький альфа в середине тихо сопит и жмётся ближе к папе, а после накрывает его небольшой живот своей маленькой ладонью. Сынмин через сон улыбается и приобнимает сына за плечи. А Чонин обнимает маленького альфу за спину и тоже, тихо улыбается сквозь сон. Цуки и Нико следящие за ними лишь довольно кивают и уходят. Джисон и Феликс уже держались за руки. Просить никого не надо. Уже понятно, что они хотели сказать. Их уложили в соседней комнате. И тут тоже имелась большая кровать, и уложив обеих на неё, омеги тихо вздохнули и с улыбкой на лице вышли из комнаты и пошли в соседнюю, которую им выделили пару часов назад.***
Song: Everything works out in the end.
И как только двери закрылись, Феликс и Джисон повернулись к друг другу и тихо улыбнулись. - Кажется поверили. - говорит Джисон и улыбается, обнимая свой живот. Сегодня малыши что-то активничают. - Не кажется, а точно! - Феликс приподнимается на локтях и осматривает комнату. Вроде камер не должно быть. И угадали. Их нет. - Такс, рассказывай. - Джисон не без помощи чужих рук, приподнимается и откидывается на спинку кровати. - Я даже не знаю, с чего начать.- Ликс уже знает, что он в положении, но не знал, что настолько... - Я уже знаю о твоём положении. Говори, как он? - тычет пальцем в живот омеги, что снял себя эту большую футболку оверсайз. И глаза Джисона увеличиваются в два раза. - Это он или они?- глотает свою слюну и с большими глазами смотрит в чужие стеклянные и красные. Словно заплачет сейчас. - Это они.- он закрывает рукой лицо и начинает ронять слёзы на белое покрывало. Джисон сразу же тянется к нему и обнимает. Как же непривычно видеть это весёлое личико такой грустной и заплаканной. - Феликс, пожалуйста, не плачь. Всё будет хорошо. Слышишь меня? Всё будет хорошо.- Джисон гладит его по спине и сам начинает грустить от этого вида омеги. - Я не знаю, что ему скажу. - Феликс крепче сжимает ткань под собой и задыхается в слезах. И надеясь, что стены здесь не пропускают звуки. Очень сильно на это надеясь. - Он сам должен это понимать. Если сцепка была, то он должен уже догадаться об этом.- Джисон понимает его, как никто другой. Эта ситуация слишком знакомая. - Но мы даже не в браке!- громко произносит омега, а Джисон его тут же крепче прижимает к себе, настолько, насколько это позволяет живот. - А я что? Тоже был в браке, когда в моём животе зародилась жизнь? Не одна, а целых две!- он гладит светлую макушку и целует потный лоб омеги. Берёт его за лицо и смотрит прямо в глаза. - Ты же не винишь в этом себя? - Виню. - тихо произносит Феликс и зарывается в шею с малиновым запахом. Так вкусно. И так спокойно.Теперь понятно, почему Минхо всегда сюда припадает.
- Эй.- тихо и так ласково его зовёт Джисон. - Ты не виноват в этом. И если ты винишь в этом кого-то, то вини обоих. Себя и Хёнджина. Как на это смотришь?- Феликс шмыгает носом и смотрит в чужие глаза, что излучают столько нежности и тепла. Он ему доверяет. - Но это я просил его...- ему не дают это закончить. - Я тоже просил Минхо. И мы сделали это. А теперь у меня две жизни под сердцем, которых я так сильно люблю, и которых так сильно любит Минхо. - Джисон был свидетелем, как ночами альфа вставал и начинал гладить его живот, а после разговаривать с ним. Джисон, конечно же, в это время спит, но когда малыши отвечают отцу на его ласку, он буквально чувствует эти толчки. Приходится терпеть, чтобы не мешать разговору отца и малышей. Альфа и так дома бывает всё реже и реже. А тут... Сам встаёт и разговаривает с малышами. Это не может не радовать. Вот поэтому он терпит. Но иногда бывало, что один из них сильно толкался и приходилось стонать из-за боли. Минхо сразу же реагировал и переставал общаться с малышами, которые делают больно своему папе. Он целовал его живот с пожеланиями спокойного сна, а после обнимал его и с поцелуями на шее и ключицах, слушал слова о любви к себе и детям. О счастливом будущем и о большой семье, которую альфа хочет создать. На это Джисон тихо улыбнулся и провалился в долгожданный сон.А сейчас... Так хочется вновь почувствовать эти большие ладони на своём животе, так хочется услышать любимый голос, так хочется увидеть родные глаза и красивую улыбку. Лишь только для него и его малышей. Так хочется... Джисон выдавливает из себя эту улыбку, чтобы Феликс, наконец-то, успокоился и поговорил с ним нормально.
- Да, я тоже полюбил твой большой живот. Очень сильно люблю близнецов. Они - уже смысл нашей семьи. - Феликс смотрит куда-то вдаль, а Джисон приподнимает его за подбородок и заставляет смотреть прямо в свои глаза. - Они и мой смысл жизни. Как и для Минхо. Они словно всё время были с нами. Словно я всегда был с большим животом. - на этом Ликс немного смеётся, и Джисон уже рад увидеть эту улыбку. - Но такие мысли в первый и второй месяц - это вполне нормально. - Джисон замечает, как дёргается его рука, поэтому накрывает своей. Слёзы с глаз Феликса уже не идут. А лишь мокрые дорожки по щекам свидетельствуют о том, что он плакал. - Но это не первый месяц...- и на этом Джисон удивляется ещё сильнее. Как это не первый? Значит... Он молчал ещё долго до этого? Как долго? Сколько? Почему молчал? - А какой это срок? - омега нежно касается его живота, который напоминает ему себя на четвёртом месяце беременности. И вправду. По виду большой срок, наверное . Чуть ли его не догоняет. Феликс на это лишь удовлетворённо выдыхает и прикрывает глаза. Так хотелось, чтобы его касался и ещё кое-кто, и именно так, как Джисон. - Пятнадцатая неделя. - тихо произносит Феликс и зарывается в шею Джисона, окутывая его поясницу руками. - Три месяца уже. - говорит омега слишком жизнерадостно. Феликс слышит этот красивый голос, который его успокаивает за считанные секунды. - И ты так долго молчал? - Я должнен был узнать точно, беременный я или нет. - он немного отодвинулся от Джисона и присел рядом, укладывая свою голову на его плечо. - А когда мои ожидания оправдались... - молчит сверля на коричневом комоде дырку и заканчивает на этом. - То я сразу же тебе всё рассказал. Джисон на это мило усмехается. Обнимает за плечи и тоже смотрит на несчастный комод. - А Хёнджин? - спрашивает Джисон, но зря. Знает, что он ему не сказал. Тому доказательство его поведение пару дней назад. - Я боюсь этого. - Феликс знает, что его Джинни не готов к браку. А о детях говорить... Это даже близко не стоит. - Он не должен этого знать. - Почему это? - он поворачивается и отстраняется от Феликса. Что такого вообще происходит между этими двумя? То целуются, то чуть ли не трахаются прилюдно, а тут. Боится говорит о таком? Хотя... Джисон понимает его. - Он не любит детей.- тихо говорит Феликс, но для сердца это было слишком громко. Так больно, что невозможно дышать. - Не любит? Ты серьёзно? - омега придерживая свой большой живот садится перед ним и смотрит в эти карие глаза, которые очень похожи на его. - Ты видел, как он играет с Субином? Аа?- на это Феликс медленно кивает и пускает новую слезу. - А с моим животом? Ты видел, как он слушал близняшек с большой улыбкой на лице, и заметь! Под угрозой Минхо не касаться меня. - на это оба тихо смеются, вспоминая, что было месяц назад.Хёнджин вернувшись после работы пришёл к брату. Феликс уже присутствовал там. С самого утра приехал и был с Джисоном. И когда вернулся Минхо, то хотел уйти, чтобы им не мешать. Да и альфа редко бывал дома, а Джисон по нему жутко скучал. Даже пару раз просился со слезами на его очень важные дела. Тут пришлось уговаривать его, не только ему одному, но и Цуки. Спустя двадцать минут это доложили Минхо, и тот после этого на все четыресто км/ч примчался домой к своему бельчонку. Вы бы видели эти красные и мокрые глаза полон счастья и радости, когда на пороге появился запыхавшийся альфа с растрёпанными волосами и потом на лбу. Стоило его увидеть, Джисон без помощи слуг и Феликса встал и помчался на Минхо, который сразу раскрыл руки и поднял его. Омега с поцелуями начал плакать на руках альфы, а тот в свою очередь гладил его по спине и старался не давить на живот, который давал очень сильные толчки. Малыши сразу почувствовали отца. Джисону стоило увидеть, а малышам почувствовать своего родного человека на пороге входной двери. В итоге, омега настолько расчувствовался, что Минхо пришлось подняться с ним в спальню, чтобы успокоить маленьких бельчат и их папашу. И когда Феликс хотел уйти, дабы не мешать супругам, как тут на пороге появляться его Хёнджин. Тот сразу улыбается и обнимает свою розу, по которому успел соскучиться. Омега просит его не мешать им и уехать вместе, но не это было. Джисон свежий как новорождённый, а Минхо как живой мертвец, стоят на втором этаже, а после спускаются вниз. Феликс на это улыбнулся и пошёл вслед за ними. Вот уже сидя на большом сером диване, все общаются и смеются, вспоминая белый дом. Так прошло где-то полтора часа. И вот когда они собирались уходить, неожиданно, Хёнджин присел на корточки, положил голову на большой живот Джисона и с большими глазами начал улыбаться. Если Феликс улыбнулся, то Минхо явно разозлился. Он почти хотел оттолкнуть брата, но рука бельчонка на плече дала заднюю. Он должен воспринимать это спокойно. Его омега! Его! Только его! Его малыши! Его! Только его! Все они исключительно его! Всё, он успокоился и спокойно стоял рядом со своим омегой удерживая его за поясницу, пока его брат, которому он потом преподаст урок, слушал его бельчат, которые почему-то отвечали на его слова. Тут Минхо явно офигел! Почему они отвечают своему дяде? Разве отца не достаточно!? А стоило услышать из уст Минхо: *- Бельчата, я очень сильно обиделся на вас*. И тут. Они резко перестали, а Джисон даже не удивился, как удивился Хёнджин. Дальше они немного посмеялись с ревности Минхо, с действий Хёнджина, а после ушли. Вы бы знали, как Феликс хотел бы, чтобы Хёнджин так же слушал и его живот. Ведь там тоже растёт не одна жизнь.
- Да, я видел. Но не думаю, что он обрадуется, если узнает о своих...- омега вновь начинает грустить и плакать. Джисон уже не знает, что придумать, как тут. - Что будешь тогда делать? - это точно сработает. Джисон уверен. - Я не знаю.- тихо произносит Ликс. А когда слышит следующие слова, то теряет и вовсе голову с сердцем. - Сделай аборт. - хотя он знает, что уже поздно. Всё-таки 15 неделя. Да и не позволил бы ему сделать это, да и не сделает это Феликс. Он уверен. - Что? - кажется, омега понемногу начинает осознавать своё поведение. - Ты не расслышал?- Джисон, уткнувшись лицом в одеяло на своих коленях, очень сильно устал. Но нужно его поддержать и помочь понять, какая ответственность на нём лежит. И всю любовь, которая появится из омежьего сердца, когда он услышит первые толчки. - Говорю, сделай аборт, раз ты так не хочешь говорить это Хёнджину. - Да я лучше свалю из Сеула, да и вообще из Кореи, чем сделаю аборт. Пусть даже узнает и не захочет их, но аборт я низа что и никогда, не сделаю! - Феликс и сам не понял, когда полюбил этих маленьких человечков, которые уже развиваются и растут в его животе. Но сделать аборт... Да никогда! - Так и знал! - радостно лепечет Джисон и поднимается на колени. - Видишь? Ты уже любишь их! -и тут сознание прошибает молния. А сколько их? Он даже не знает. - А кстати, ты не сказал кто именно у тебя? - наверное близняшки, как у него. Вот это они конечно попали в точку! Сразу двойняшками за первую беременность. - Это... у меня...- Феликс немного стесняется или боится, но по виду всё же нервничает. А Джисон ждёт услышать двойняшки. - Нууу!...- омега радостно за всё это, время показывает настоящие эмоции. Он вправду рад, что Ликси хочет говорить на этот счёт. - Посчитай сколько на нашей кровати красных подушек!- быстро мямлить Феликс и закрывает лицо синей подушкой, которая мирно покоилась рядышком. - Один,- начинает считать Джисон. Но немного удивлён. Почему сразу не скажет, что двойня!? - Два. - заканчивает он сразу же, так как на кровати больше нет красных. - Двойняшки! Я так и знал. - чуть ли не, пригая на одном месте хохочет омега громко, хлопая в ладоши. Феликс поднимает голову и встречается с весёлым Джисоном. - Сзади тебя.- тихо говорит он, а Джисон на это фыркает и поворачивается. Прямо сзади него лежит маленькая красная подушка. Получается... - Тройня? Серьёзно?! - Да. - Господи! Это так здорово! - веселье омеги лишь увеличилось от узнавшего . - Ты представляешь себе это сам? Тройняшки! Маленькие копии Хёнджина и тебя. Маленькие ножки и ручки! Божечки! Это такая редкость, а тут. Сразу три! Феликс, я так рад за тебя! - Джисон впечатляет его в свои объятия и нежно касается своим пятимесячным живота трёхмесячного. - Я тоже... Очень рад.- неожиданно для себя самого, Феликс начинает ощущать нечто странное и тёплое внутри живота.У него есть они. Их трое. Они его малыши. Маленькие копии Хёнджина и его. Он станет папой. Скоро станет родителем... Семья, большой дом, забота, обязанность, воспитание и любовь. Он будет счастлив. Детский смех и радость. Первые шаги и слова ребёнка. Он почувствует какого это. Он узнает, какого это быть счастливым. Любящий мужем и папой. Это заставляет его чувствовать такую улыбку на лице. И он... плачет. Плачет от счастья.
Джисон рядом и улыбается ему со слезами на глазах. Он плачет и улыбается. Оба, как дураки улыбаются с большими животами. Такая милая картина стороны. Две омеги с большими карапузами плачут в обнимку и смеются. Как будто беззащитные котята, которые нуждаются в маме. Они нуждаются в своих альфах. Они безумно по ним скучают. Так сильно, что лёгкие сжимаются настолько сильно, что воздух туда практически не входит... А сердце разрывается от этой грусти и печали, что испытывают они сейчас. И только комочки счастья между ними заставляют мозг принимать всё это правильно и разумно. - Мы скоро станем папочками.- сквозь слёзы и тихий смех бормочет Феликс. - Мы скоро станем счастливыми.- так же смеясь бормочет Джисон, касаясь кончиком носа чужого.И время, что обманом затянуло их в свои объятия на долгий разговор, больше не задерживается. Спустя несколько минут, оба уставшие от слёз и смеха засыпают в объятиях друг друга. Теперь по-настоящему засыпают и попадают в долгожданный сон, в котором им снится их счастливое будущее.
Непременно. Самое счастливое будущее.
***
Song: Ocean Eyes - Billie Eilish.
На следующий день все выглядели намного лучше, чем вчера. Утро началось не с восхода солнца, и не со звонка будильника. А с маленького альфы, который в восемь утра всех разбудил поочерёдно, забегая им в комнаты и нежно, поглаживая по животикам. То есть. Только папу, Чонина, Феликса и Сони. А Цуки и Нико он разбудил смущённым: *-Вставайте, завтрак уже на столе.* Омеги умилялись с вида альфочки, затем кивнули и с улыбкой сказали, что скоро спустятся. Субин улыбнулся в ответ, а после, когда выбегал из комнаты вспомнил самое важное, чему отец его научил: *- Доброе утро, самое прекрасное создание нашей планеты.* Обе омеги залились красной краской и закрыли лица руками, чтобы ребёнок не увидел этого. Как будто младшеклассники после признания светятся алыми щёчками. После Субин пошёл будит своего дедушку, который и вовсе не спал. Стоило услышать детский смех. Он притворился спящим, чтобы внук не задавал вопросы, на которые он не сможет ответить. -Дедушка. - зовёт его Субин и лёгенько толкает в плечо. До Чан сразу же открывает глазами, под которыми виднеются огромные и серые мешки. Но ребёнок не особо на это обращает внимание. - Да, золотой, я слушаю тебя.- гладит его по голове и целует в розовую щёчку. - Я всех разбудил. И все уже за столом. Пожалуйста, спускайся вниз. - альфа кивает и говорит , что спуститься вниз через пару минут. - Мы тебя ждём.- на последок бросает Субин и закрывает дверь. Ли До Чан улыбается. Сегодня и сейчас он рад, что теперь у него есть семья. Не только сыновья. Но и омеги, которые находятся в его доме. Они все теперь под его крылом. Он обязан их защищать. Дал слово. Так сдержит его. Ведь они его - семья.Семья.
***
За огромным столом уже сидят Джисон и Феликс, которые едят овощной салат с тунцом. Оба что-то обсуждают и смеются. Наверное детские приспособления. И потому они так улыбаются и... ухмыляются (?). Сынмин и Чонин спустились через три минуты, после пробуждения Субина, который разбудил их первыми, но вышли вторыми. Нико и Цуки предпочли, что поедят в буфете, с общим персоналом. Но угрожающий взгляд Джисона всё поменял. В итоге сидят возле него и едят омлет с курицей. Сам наш работник - по утренним пробуждениям, сидит рядом с дедушкой и ест свой фруктовый салат, сразу запивая яблочным соком. И вдруг, помещение погружается в мёртвую тишину. - Как вам спалось прошлой ночью?- разрушает эту тишину Глава, так как замечает, что все уходят в свои мысли. Это плохо и это надо исправлять. - Мы вчера смотрели форсаж и почти уснули в три часа утра.- Сынмин проглатывает нежное мясо с овощами и и грибами, а после продолжает докладывать вчерашнюю ночь. - Так что спалось нам хорошо.- улыбается и своей улыбкой даёт всем позитивное настроение. - Рад это слышать.- хмыкает глава и прикрывает глаза на секунду. Вчера не заснул и вот результат. И что-то голова разболелась. Наверное, стоит проверить давление. - А вы? У вас всё хорошо? - Да. Нам хорошо спалось и завтрак вкусный. Спасибо вам большое.- отвечает за двоих Нико, слегка толкая Цуки в плечо, чтобы тот тоже улыбнулся. - Да что вы. Мы всегда рады желанным гостям. Так что, не стоит этих формальностей и благодарностей.- альфа попивает свой свежезаваренный кофе и обводить взглядом что-то затаившийся двух омег. - Джисон, Феликс, а вам как спалось? - он уже знает, что те не спали. А ещё узнал, что станет дедушкой не только двойняшек, но тройняшек. Это не могло не радовать старое сердце альфы. -Нам? - переспрашивает Феликс и смотрит на Джисона, якобы ища ответ у него в глазах. - Нам спалось очень хорошо.- кладёт руку поверх руки Феликса и спасает ситуацию. - Да, нам спалось хорошо.- поддерживает его Феликс. А Чонин с этого " Нам и хорошо " щурит глаза и перестаёт жевать. Здесь что-то не чисто. - Рад это слышать.- Глава не хочет им мешать ест и портит настроение, поэтому встаёт. - Тогда я отлучусь и пойду в кабинет. Если вам что-то понадобится то смело говорите моему дворецкому. - а после выходить из помещения, получая в спину благодарности и удачного дня.***
Song :Je te laisserai des mots. Все после завтрака не знали, что делать. Звонить альфам. Они знали, что те заняты и сейчас наверное, только доехали, если не было пересадок из-за личных самолётов клана Ли. Поэтому, они понимали и не стали им мешать. Завтра позвонят и поговорят. Будут от глубин души плакать и говорить слова о безразмерной любви к ним. А сейчас, они должны быть терпеливыми. И только маленький альфа смог развеять эту гнетущую атмосферу. Вывел всех на улицу и не забыв помочь с шнурками Джисону, которому было очень сложно почти на шестом месяце. Папе, который мог и сам одеться, но захотел помочь и показать, что он самый настоящий джентльмен. Феликсу и Чонину тоже помог. И те оба поцеловали его в щёчки с разных сторон. Цуки и Нико не хотели выходить. Плюс, мешать им тоже. Наверное, омеги хотят поговорить по душам. А они не должны вмешиваться и слушать их разговор. Пусть пройдутся и прогуляются. А они тем временем пойдут читать книги, которые были прекрасно замечены на третьем этаже в последнем кабинете. Оказывается там была небольшая, старая библиотека. Они спросили разрешения у Главы и получили его. Так они и проведут весь день за книгами и чашечкой кофе. А на улице сейчас творится это: - Догоню тебя, маленький альфочка! Тогда снегом накормлю! - орёт во всё горло Чонин и бегает за Субином, который ударил его снежком в спину. И то было случайно. - Я же не специально, Чонин. - убегая от него и немного путаясь в ногах отвечает альфа. - Я же люблю тебя! И не сделал бы тебе боль...-и тут эти слова он глотает, когда падает лицом в снег. Благо через несколько секунд его поднял Чонин и вытер весь снег с лица. - Больно, маленький мой? - поглаживая, красные щёки спрашивает он. Тот шмыгает носом и мотает головой. - Тогда почему плачешь? - Я не плачу. - убирает слёзы будто их не видно. - Врёшь. - Нет. - Да. - Нет. - Точно врёшь. - Мне больно здесь...- тычет пальцем в нос и пускает первую слезу. Так больно видеть эту весёлую мордашку такой разбитой. - Дайка посмотрю.- Чонин проверяет нос, а после целует его на кончике. Славу Богу, ничего серьёзного. Просто маленькое покраснение. - Спасибо.- мямлить ребёнок и целует омегу в лобик. Чонин с этого так умиляется и напрочь забывает о том из-за чего бегал за ним. После они пошли к другим. Сынмин с Джинсоном мирно сидели на качелях возле заднего двора. Феликс строил маленький снеговик и приклеивал его нос из морковки. - Вы уже набегались? - уже закончив снеговик, омега падает на снег и дышит равномерно, но с одышкой. - Да.- произносит альфа и с улыбкой, которая так порадовала Чонина, рассматривает своего белого и снежного друга. - Ухты! Феликс, это очень круто! - Рад , что тебе понравилось.- протирает лоб свободной рукой, освободив от кожаной перчатки. - Для тебя и делал, собственно говоря. - Неплохо, Ликси.- Чонин помогает Феликсу встать и вместе идут на качели, где в обнимку сидят или же спят двое омег. - Он спят или... спят? - спрашивает Феликс, смотря на Джисона и Сынмина, что и вправду спят. - Походу на то.- оба садятся на другой конец качели, чтобы их не будить. Наверное устали. Возраст и положение думают оба и следят за маленьким Субином, который уже играет с людьми Ли До Чана.***
День проходит вполне быстро и хорошо. Даже не замечают, как темнеет и холодеет. Омеги заходят в дом уже голодные и уставшие, нежели чем выходили сытые и бодрые. За ужином все молча смотрели телевизор и обменивались парочкой фразами. После ужина все разошлись по комнатам. Глава, как и утром сказал им, чтобы они обращались к дворецкому, если им что-то понадобится. А в случае чего, то обращаться к нему лично. Все были благодарны ему. Даже если все они устали то в сон их не клонило. Так и захотели, что побудут у Феликса и Джисона, пока сон не захочет их забрать в мир покоя и умиротворения. - Помните нашу погоню несколько месяцев назад с дороги АН1?- внезапно задаёт вопрос Феликс, лёжа на кровати рядом с Джисоном. - Хах. Как это не помнит.- ухмыляется Чонин и отправляет в рот новый кусок мандарина. - Было очень страшно и одновременно хорошо.- омега никогда этого не забудет. Это были прекрасные чувства. И он испытает их ещё после рождения близнецов. - Может и меня ведёте в курс дела?- напоминает о себе старший, что укладывает уснувшего Субина за телефоном, на кровать и присаживается поближе к ним. - Вот слушай...- начинает Феликс. Они все, врываясь в разговор друг другу рассказали события случившееся несколько месяцев назад. Старший так засмеялся, когда Чонин рассказал о Феликсе, после того как он услышал звук машины Хёнджина. Феликс нахмурился и надулся. Потом Феликс рассказал о Чонине, когда он услышал слова от своего альфы. Тут уже нахмурился Чонин. Сынмин то с одного, то с другого смеялся. Потом очередь дошла до Джисона. Тут уже все перестали смеяться. Он плачет. Сынмин не знает, как утешить своё сердце, которое так сильно скучает по одному альфе. А тут... Он без слов присаживается ещё ближе и обнимает такого маленького и нежного бельчонка. Тут сразу же слышится плач сзади, не успевает старший обернуться, как Феликс и Чонин обнимают его и Джисона со спины и плачут. - Пожалуйста, не плачьте мои родные.- а сам уже не может удержаться. - Но они же там... - с писклявым голосом произносит Чонин и утыкается в район шеи старшего. - Мой Кораи...- тянет Джисон и плачет пуще прежнего. - Джинни... Моя любимый альфа.- Феликс выглядит таким разбитым, Джисон таким пустым. Чонин вообще не показывает лицо. Глаза болят смотреть на них. И Сынмин не удерживается. Все плачут в один голос и зовут своих любимых, будто они услышат их. Но никто не заходить и не открывает дверь. Ни через секунду, ни через минуту, ни через час... И ни через день.Любовь, увы, оживляет и убивает. Для кого спасение, для кого смерть. Приходить и уходить. Появляется и исчезает. Она есть, просто люди не научились её видеть и обращаться с ней так, чтобы она не уходила, а наоборот возрастала с каждым днём. А в конце оставила только тёплое прошлое. А не холодное и разбитое сердце.
***