***
— Я знаю, о чем ты думаешь. Она ничего не говорила почти час. По радио играла какая-то песня, с которой я был совершенно незнаком. Я мог слышать, как пальцы Розы постукивают в такт, но помимо этого, она была тихой. Все это было довольно тревожно. Независимо от того, насколько хорошо сработал наш план (и было почти чудом, насколько гладко все прошло), наблюдение за тем, как она смотрит в окно, не говоря ни слова, заставило меня немного нервничать. Я привык к сарказму, а не к молчанию. Я мог только предположить, что она либо была невероятно зла, либо разрабатывала какой-то план. Честно говоря, вероятно, в этом было немного и того, и другого, но я полагался на идею, что в данный момент она больше строила козни, чем придумывала план. Если она была какой-то сердитой бомбой замедленного действия, готовой взорваться при малейшей искре, я только что зажег спичку. — ПРошу прощения? Я испустил долгий, благодарный вздох облегчения. Я правильно разыграл свои карты. Если она не начала кричать немедленно, то, вероятно, и не собиралась этого делать. — Это не сработает, — продолжил я. Просто услышав ее голос, настроение в машине стало немного менее удушающим, и мне нужно было поддержать ее разговор ради моего собственного здравомыслия. — Ты планируешь, как сбежать от меня, возможно, когда мы в конце концов остановимся заправиться. Ты думаешь, может быть, тогда у тебя будет шанс сбежать. Она пристально посмотрела на меня, подтверждая, что я попал в точку. Но она мне этого не сказала. Вместо этого она вскинула руки и обвела машину жестом. — Это пустая трата времени! — Да? — я усмехнулся. — У тебя есть дела поважнее, чем убегать от людей, которые хотят запереть тебя и казнить? — когда я увидел, что ее рот открылся, а на языке вертелся аргумент, я добавил, — Пожалуйста, не говори мне снова, что это слишком опасно для меня. — Это касается не только тебя. Побег не должен быть моей единственной заботой. Я должна помогать очистить свое имя, а не прятаться в каком-то отдаленном месте, куда ты, несомненно, меня везешь. Ответы находятся при Дворе. — И у тебя много друзей там, которые будут работать над этим. Им будет легче, если они будут знать, что ты в безопасности, — использование реальной логики против ее логики иногда срабатывало, но только в отдельных случаях. Я не думал, что объяснение полностью удовлетворило ее, но оно, по крайней мере, успокоило ее… в этом вопросе. — Что я хочу знать, так это почему никто не сказал мне об этом — или, я имею в виду, почему Лисса этого не сделала. Почему она это скрывала? Тебе не кажется, что я была бы более полезна, если бы был готова? — Это была наша схватка, а не твоя, — она все равно не смогла бы участвовать в заговоре, по крайней мере, активно, так что планировать и исполнять его должны были мы. — Мы боялись, что если ты узнаешь, то можешь выдать, что что-то случилось. Она резко развернулась на своем месте. — Я бы никому не сказала! — Намеренно — нет, — я подумал о том, как тяжело было вести себя нормально за несколько часов до первого взрыва. Было практически невозможно заставить Адамса ничего не заподозрить, даже когда вокруг меня были отвлекающие факторы. Несколько журналов в изолированной камере не смогли бы смягчить ее предвкушение. — Если бы ты была напряжена или встревожена…что ж, твои охранники могли уловить подобные вещи. — Ну, теперь, когда мы вышли, не мог бы ты сказать мне, куда мы направляемся? Я права? Это какое-то сумасшедшее, отдаленное место? Я не ответил. И не потому, что я этого не хотел. Я просто не мог. Она была не единственной, кому не хватало какой-то важной информации. Эйб решил, что некоторые вещи лучше спрятать, пока мы не прибудем в следующий пункт назначения, «на всякий случай». Он не хотел подвергать риску одного из наших союзников, если нас схватят до того, как мы встретимся с ними. Хотя я бы ей этого не сказал. — Я ненавижу не быть в курсе. Я ухмыльнулся, глядя на ее надутые губы, не отрывая глаз от дороги, чтобы удержаться от откровенного смеха над ней. — Ну, у меня есть своя личная теория, что чем больше ты не знаешь, тем больше твое любопытство, скорее всего, заставит тебя остаться со мной. — Это нелепо, — это было чертовски близко к реальности, если судить по тому, как она скрестила руки на груди и закатила глаза. Секунду спустя она закрыла лицо руками и разочарованно зарычала. — Когда, черт возьми, все настолько вышло из-под контроля? Когда вы, ребята, начали быть вдохновителями? Я та, кто придумывает дурацкие, невыполнимые планы. Предполагается, что я здесь генерал. Теперь я едва ли лейтенант. Я собирался сказать ей, чтобы она не недооценивала себя. Я собирался подразнить ее насчет того, от кого, по ее мнению, мы всему этому научились. Я уже собирался продолжить это необычайно знакомое и освежающе комфортное подшучивание, когда что-то остановило меня: черный «Додж Чарджер». Само по себе он не был подозрительным. Многим людям нравятся эти машины, хотя многие из тех, у кого они есть, предпочитают покупать яркие доджи, такие как красные. К сожалению, полиция (и стражи порядка) тоже любят эту модель. Они великолепны в качестве транспортных средств без опознавательных знаков и могут ехать быстро. Намного быстрее, чем наша маленькая «Хонда». И что еще хуже, я видел его последние три раза, когда оглядывался в зеркало заднего вида. Возможно, это было несколько машин назад, но этого все равно было более чем достаточно, чтобы заставить меня нервничать. — Дерьмо. Я прошептал это себе под нос по-русски, но Роза все равно вскинула голову, и я понял, что она, вероятно, поняла мое проклятие. Конечно, я был уверен, что она выучила несколько слов по-русски во время своих путешествий в начале этого года, но она, без сомнения, неплохо разбиралась в вульгарностях только благодаря мне. Я часто упрекал ее за язык, но сам был ненамного лучше. — Что не так? — она сразу же приняла такой же серьезный вид, как и я. Я перестроился в другую полосу, наблюдая за машиной позади нас. Почти по сигналу он тоже подвинулся. Держась на некотором расстоянии, но не сводя с нас фар. Теперь у меня не было никаких сомнений. — За нами хвост. Я не думал, что это произойдет так скоро. — Ты уверен? — она повернулась, чтобы посмотреть назад, прежде чем я успел сказать ей держаться крепче. Я резко срезал на последней полосе, подрезав микроавтобус и чуть не врезавшись в ограждение, чтобы добраться до ближайшего съезда с трассы. Без какого-либо предупреждения Роуз едва сумела удержаться за приборную панель, не поранившись, но отчаянный маневр не сработал. Додж тоже каким-то образом выбрался наружу. Она тоже это заметила. Она начала повторять то же самое ругательство, которое я использовал минуту назад, на этот раз по-английски. — Черт! Дерьмо! Черт! — она оглянулась, как будто надеялась, что это каким-то образом исчезнет. Я проехал на желтый, почти на красный свет в надежде, что они попадут в перекрестное движение. Не повезло. — При Дворе слух о бегстве, должно быть, довольно быстро разнесся, — сказал я, оглядываясь вокруг в поисках способа скинуть хвост, — У них был кто-то, кто следил за межштатными дорогами. — Может быть, нам следовало пойти проселочными дорогами. Я покачал головой, хотя она вряд ли казалась убежденной в своем собственном предложении. — Слишком медленно. Ничего из этого не было бы проблемой, если бы мы поменяли машины, но они нашли нас слишком рано. Нам придется искать машину здесь. Это самый большой город, в который мы попадем до границы с Мэрилендом. — В чем именно заключается твой план по поиску новой машины? — она схватилась за верхнюю ручку, проверяя зеркала позади нас, наблюдая за хвостом. Наконец, я заметил это. Это была бы авантюра, но авантюра была лучше, чем неизбежная смерть, с которой мы сейчас сталкивались. — Слушай внимательно, — я случайно взглянул в ее сторону и убедился, что полностью завладел ее вниманием. — Это очень, очень важно, чтобы ты делала именно так, как я говорю. Никаких импровизаций. Не спорь. В этой машине есть стражи, и к настоящему времени они предупредили всех остальных стражей в округе — возможно, даже человеческую полицию. — Разве полиция, поймавшая нас, не создаст несколько проблем? — Алхимики разберутся с этим и убедятся, что мы в конечном итоге вернемся к мороям, — вряд ли это было насущной проблемой прямо сейчас. Нам не нужно было беспокоиться о том, что произойдет, если полиция поймает нас. В первую очередь нам нужно было, чтобы нас не поймали. Я сделал еще один резкий поворот, приблизив нас к неоновому свету, который я использовал в качестве маяка. — Независимо от того, что ты думаешь о выборе, который все делали за тебя, независимо от того, насколько ты несчастна в этой ситуации, ты знаешь — я знаю, что ты знаешь, — что я никогда не подводил тебя, когда на карту были поставлены наши жизни. Ты доверяла мне в прошлом. Доверься мне сейчас. Я ожидал быстрого ответа, но так его и не получил. Это привело меня в ужас. Даже когда за нами следовала машина — возможно, даже больше, когда за нами следовала машина, — тот факт, что она не решалась доверять мне, был ужасающим. — Хорошо, — сказала она так тихо, что я едва мог расслышать ее из-за шума машин вокруг нас. — Я сделаю все, что ты скажешь. Просто помни, что не надо говорить со мной свысока. Я больше не твоя ученица. Теперь мы наравне. Я чуть не нажал на тормоза, когда до меня дошли ее слова. Вместо этого я увернулся от другой машины и притормозил ровно настолько, чтобы посмотреть на нее и понять, что она говорит серьезно. Я был ошеломлен. — Ты всегда была мне ровней, Роза. Я хотел, чтобы она посмотрела на меня. Я хотел, чтобы она знала, что я говорю ей правду, так же отчаянно, как я хотел, чтобы она доверяла мне и вышла из этого живой. Она была мне ровней, и как она вообще могла думать иначе, было для меня непостижимо. К сожалению, она не смотрела на меня. Она, наверное, тоже мне не поверила. Однако у меня не было такой роскоши, как время, чтобы убедить ее, потому что пришло время сделать прыжок от опасного к смертельно опасному. Я указал немного дальше по дороге в сторону указателя. — Вон там. Ты видишь вывеску кинотеатра? Она наклонилась ко мне, чтобы проследить за моим пальцем. — Да. — Вот где мы встретимся. Ее глаза расширились от осознания того, что мы разделимся, но, верная своему обещанию, она не стала спорить. — Если меня не будет там через полчаса, ты позвонишь по этому номеру и поедешь без меня, — я вытащил из кармана маленький белый листок бумаги, не больше обертки от жевательной резинки, и протянул ей. Она посмотрела на него, а потом снова на меня. Ее глаза все еще были широко раскрыты, но теперь ее дыхание тоже участилось. Даже когда машина преследовала нас по городу, она была уверена в себе и готова к бою. Теперь я бросал ее одну. Однако я понимал это чувство. Какая-то часть меня тоже чувствовала себя неуютно, отпуская ее. Я всегда чувствовал себя лучше, когда она была рядом со мной. — Что ты имеешь в виду, если ты не… ах! Я проехал еще один красный, резко включившись в поток машин и, к счастью, потеряв наш хвост, хотя бы на несколько минут. Надеюсь, этого будет достаточно надолго. Я заехал в торговый центр напротив кинотеатра, миновал несколько наиболее заметных входов и нашел тихий рядом с универмагом. Я выбрал ближайшее место для парковки, которое смог найти, место для инвалидов, и заглушил двигатель. Она была прямо за мной, когда я вышел из машины и направился к магазину, и мне удалось мельком увидеть ее кол, когда она засовывала его в карман куртки. Я был бы гораздо счастливее, если бы у нее была подходящая кобура, но пока она держала ее при себе, я был бы счастлив. — Вот здесь мы разделимся, — я поискал какие-нибудь машины на стоянке и почувствовал некоторое облегчение, что не увидел черного «Чарджера». Это облегчение камнем рухнуло, когда голос в глубине моего сознания напомнил мне, что только потому, что казалось, что нас никто не видел, это не обязательно означало, что за нами никто не наблюдал. Это может просто означать, что я их не видел. — Двигайся быстро, но не убегай, когда будешь внутри, — я открыл для нее дверь, позволив ей проскользнуть у меня под мышкой, когда шум покупателей начал заглушать наш разговор. — Не привлекай внимания. Слейся с толпой. Пройдись по магазинам немного, затем выходи через любой выход, кроме этого. Выйди рядом с группой людей, а затем направляйся к кинотеатру. Она кивнула, когда я заговорил, но остановилась на пороге магазина. Я наблюдал, как она оглядывает открытое пространство, наполненное яркими огнями, одеждой и людьми, и колеблется в нерешительности. Та часть меня, которая сильно давила на нее как инструктор, хотела отчитать ее за то, что она стояла неподвижно, когда ей нужно было двигаться. Другая часть меня, которая сталкивалась со всем этим вместе с ней, понимала страх столкнуться с чем-то, к чему мы оба были совершенно не готовы. Наставник во мне победил, когда я подтолкнул ее вперед, к эскалаторам на второй уровень. — Иди! Моя рука горела, когда она отодвинулась, как будто моя ладонь могла почувствовать ужасное осознание, которое я сделал — теперь она была вне моей досягаемости. Я оставался у этого входа достаточно долго, чтобы посмотреть, как она исчезает из моего поля зрения. Тогда я собирался проигнорировать абсолютно все, что только что сказал ей.Глава 4
16 декабря 2022 г. в 21:51
— Роза! — несколько стражей теперь были в поле зрения, появляясь из хаоса на другой стороне гаража и, наконец, замечая беглецов, которых они искали. — Пришло время идти. Сейчас! Давай же!
На этот раз никто, даже Роуз, не протестовал. Я проскользнул внутрь машины, захлопнув дверцу и вставив ключ в замок зажигания, как только увидел Роуз, сидящую рядом со мной.
Я начал быстро выезжать, благодарный за то, что остальные каким-то образом скрылись. В данный момент беспокоиться о них не входило в мои обязанности. Моя работа заключалась в том, чтобы провести Роуз через эти «ворота» и как можно быстрее увеличить расстояние между нами и Двором.
Шины взвизгнули, отчаянно пытаясь набрать сцепление с дорогой, когда я развернулся и помчался к дыре в стене. Тело Розы врезалось в ее дверь, когда машина вильнула и заскользила по гладкой поверхности пола гаража. Я смутно уловил ее взгляд, когда она потянулась за ремнем безопасности, но я проигнорировал ее. Хотя их было трудно заметить, я мог видеть, что несколько стражей находились всего в 75 ярдах от меня — в пределах досягаемости стрельбы. Один уже вытаскивал свой пистолет, несмотря на пару гражданских вокруг него. Это означало, что они уже отчаялись привлечь нас, а отчаявшиеся люди были гораздо опаснее логичных.
Гладкое покрытие гаража быстро уступило место неровной, поросшей травой территории, окружающей Двор. Я свернул, чтобы пропустить большую кочку на нашем пути, и Роуз потянулась к подлокотнику и приборной панели, чтобы схватиться за него. Она издала шипение, которое, вероятно, превратилось бы в какое-то ругательство, если бы я немедленно не свернул снова, чтобы пропустить еще одно препятствие.
— Почему мы уезжаем на «Хонде»? — спросила она, перекрикивая звук мелких камешков, ударяющихся о днище машины. — На самом деле она не очень хороша для бездорожья.
— Потому что это одна из самых распространенных машин в мире, и она не привлекают внимания, — я осмотрел местность в поисках дороги, с которой мы должны были встретиться прямо сейчас, надеясь, что наши оценки не ошиблись. Автомобиль не прослужил бы вечно в таких условиях вождения. — И это должно быть единственное путешествие по бездорожью, которое у нас будет. Как только мы выйдем на автострад и отдалимся от Двора настолько, насколько это возможно, мы сменим машину.
— Сменим… — она отпустила это, а затем взвизгнула, когда мы врезались в большую кочку. К счастью, это был грубый разделитель между полем и грунтовой дорогой, который я искал. Еще один взрыв пыли и грязи поднялся вокруг нас, когда я повернулся к нашей свободе. Я нажал на газ, радуясь, что наконец-то смогу увеличить скорость, не беспокоясь о повреждении машины. Нам нужно было действовать быстро, и разбитая машина менее чем в миле от Двора не привела бы нас ни к чему, кроме ранней могилы.
Я оглянулся, высматривая другую машину, которая могла бы выехать по нашему следу. Если бы они знали, где искать, нас было бы нетрудно обнаружить. С нашей скоростью мы поднимали большое облако пыли, чтобы сигнализировать о каждом нашем движении. Я подумал о том, чтобы притормозить на полсекунды, но дискуссия была прервана, когда заговорила Роуз.
— Послушай, — начала она, — теперь, когда мы вышли оттуда, я хочу, чтобы ты знал, что я говорю серьезно: тебе не обязательно идти со мной. Я ценю твою помощь в побеге. Действительно. Но общение со мной не принесет тебе никакой пользы. Они будут охотиться за мной больше, чем за тобой. Если ты сбежишь, то сможешь жить где-нибудь среди людей, и с тобой не будут обращаться как с лабораторным животным, — у нее вырвался короткий смешок. — Возможно, тебе даже удастся проскользнуть обратно ко Двору. Таша бы вступилась за тебя.
— Вряд ли, — подумал я. Таша, вероятно, ненавидела меня примерно так же сильно, как и Роуз. И на то были веские причины. Я, едва не убивший ее племянника, был явно не тем, кого легко защищать.
— Я не оставлю тебя, — заверил я ее. — Ни один из твоих аргументов логики Розы не сработает. И если ты попытаешься убежать от меня, я просто найду тебя.
— Но почему? — она ударила ладонью по разделяющей нас перегородке, привлекая мое внимание всего на мгновение, прежде чем я повернулся обратно к дороге. — Я не хочу, чтобы ты был рядом со мной!
Я стиснул зубы. Было бы легче, если бы это была какая-то простая вспышка гнева, но я знал, что она была серьезна. Она не хотела, чтобы я был с ней. И с чего бы ей это делать? Адриан был прав. Я причинил ей боль. Он ясно дал это понять. Даже Василиса болезненно ясно дала это понять после того дня в Церкви. Я облажался с ней снова и снова, и ее, казалось бы, вечное терпение иссякло.
— Не имеет значения, чего ты хочешь. Или то, чего я хочу. Василиса попросила меня защитить тебя, — это не было полной ложью. Василиса была одной из многих, кто обратился ко мне с просьбой, несмотря на то, что я сам вызвался на эту должность.
— Эй! Мне не нужно, чтобы кто-то…
— И, — прервал я ее, — я имел в виду то, что сказал ей. Я поклялся, что буду служить ей и помогать ей до конца своей жизни. Все, что она попросит. Если она хочет, чтобы я был твоим телохранителем, тогда это то, кем я буду, — это был удар ниже пояса, использовать Василису против нее. Как и я, она готова на все ради принцессы. В отличие от меня, она делала это из любви, а не из-за долга. Однако, если использование ее любви к Василисе было тем, что требовалось для ее безопасности, я бы сделал то, что мне нужно было сделать. В любом случае, это было намного проще, чем пытаться сказать ей правду: что я забочусь о ее безопасности так же сильно, как и все остальные. — Ты ни за что не избавишься от меня в ближайшее время.
Я уставился на нее, а она на меня, каждый из нас надеялся, что другой сломается. К сожалению, я должен был управлять машиной, и когда меня слегка занесло и пришлось выравнивать машину, я непреднамеренно подчинился. Я оглянулся на нее, но она уже отвернулась, скрестив руки на груди, чтобы отгородиться от меня.
— Смотри на дорогу, Дмитрий.