***
Зельда Лестрейндж заканчивала ужин. Запивая остывшим чаем пирог с патокой, она без особого энтузиазма читала заметку из последнего выпуска «Практики зельеварения»: профессор Снейп был, как никогда, уверен в том, что для победы в Чемпионате его подопечной нужно знать назубок все последние достижения в мире «тончайшего магического ремесла». За факультетским столом, прямо напротив неё сидели три слизеринские студентки: однокурсница Лестрейндж и староста факультета Джемма Фарли, а также две четверокурсницы — Пэнси Паркинсон и Миллисента Булстроуд. Девушки листали толстенные каталоги «Твилфитт и Таттинг» и с энтузиазмом обсуждали, что наденут на Святочный бал и какую сделают прическу. Не отрываясь от своего журнала, Зельда краем уха улавливала их глупую беседу и радовалась тому, что у неё в жизни из подруг была только Тринадцать. — Конечно, Драко тебя пригласит, Панс… Это вопрос времени, — сказала Булстроуд таким мрачным голосом, будто была предрекающим скорый конец света авгуреем, а не четырнадцатилетней девочкой. Паркинсон в ответ довольно грязно ругнулась. — Джемма, а тебя уже пригласили? — перевела тему разговора Булстроуд. — Трижды, — ответила староста самодовольно. — Но я всем отказала. — Что, всё ждёшь барсучьего принца на белом абраксане, Фарли? — саркастически фыркнула Пэнси. Лестрейндж поставила ей мысленный плюсик за мастерски сыгранный издевательский тон. У девочки был потенциал. — Паркинсон, тебя это не касается, — раздраженно огрызнулась Фарли. — Следи лучше за своим Малфоем, а то слишком уж он заглядывается на полоумную Лавгуд. Гризельда краем глаза заметила, как Паркинсон быстро подняла руку и, делая вид, что поправляет прическу, показала старосте средний палец. — А что за барсучий принц? — внезапно спросила Булстроуд, оторвавшись от журнала. — Кто-то из сказок барда Бидля? — Милли, ну ты чего, кто у нас в школе краше и милее всех на свете? — хохотнула Паркинсон. — Кто? — удивленно спросила Булстроуд. — Ну Диггори же, Мордред тебя раздери, Милли, — Пэнси быстрым движением толкнула к однокурснице тарелку с шоколадными пирожными. — Поешь сладенького, а то тупишь сегодня больше обычного. Послышалось искреннее «спасибо», а затем Миллисента принялась быстро и шумно запихивать в себя сладости. — А что касается Диггори… — щелкнула пальцами Паркинсон. — Дгры ткй крсафчык… — сквозь набитый рот заметила Булстроуд. — …вряд ли тебе что-то светит, Фарли, — не обратив внимание на подругу, продолжила Пэнси. — О, и что же так? — раздраженно спросила молчавшая до этого Джемма. — Да говорят, Диггори с прошлого года обхаживает Чжоу Чанг. Уверена, её он и пригласит… Чжоу Чанг? Зельда точно слышала уже где-то это имя… — Пфф! — фыркнула в ответ на слова Пэнси слизеринская староста. — Да что мне какая-то полукровка! — Ты хотела сказать «мисс совершенство», Фарли? — ядовито заметила Пэнси. — Чанг — самая популярная девчонка в школе, как бы мне не было горестно это говорить. — Вот и помолчи! — разозлилась Фарли. Зельда услышала, как на сей раз к тарелке с пирожными потянулась Джемма. Лестрейндж прикусила губу, сдерживая внезапно возникшую ухмылку. — Ох, а вот и Диггори… — протянула Пэнси. — Еще и в костюм вырядился! Вот был бы блондином, цены бы ему не было… — Когда он улыбается, у меня в животе что-то переворачивается… — мечтательно протянула Булстроуд. — Проверься на глисты, Милли, — хохотнула Паркинсон, получив в мыслях Лестрейндж за это еще один плюсик. — О-о-о, он идет сюда, вы смотрите! — Он точно идет меня пригласить! Как я выгляжу? — заорала Фарли. Гризельда лениво подняла голову и взглянула на зашумевших девушек. Фарли поправила волосы и, дыхнув на ладонь, проверила дыхание. Булстроуд с удвоенной силой запихивала в себя пирожные, а Паркинсон сложила руки на груди и осуждающе качала головой. Через секунду все трое выпрямились и уставились Зельде за спину. — Диггори, привет! Как дела? — сказала Фарли, краснея, как помидор. Она не знала, куда деть руки и постоянно заправляла волосы за ухо. Лестрейндж закатила глаза. — Добрый вечер, девушки, — раздался над ее головой голос Диггори. Ей даже не нужно было смотреть на лица слизеринок — все трое растеклись, как зефир в огне, — чтобы понять, что Седрик улыбнулся. Это было слышно по теплоте в его голосе. — У меня все хорошо, спасибо. Затем он наклонился и, положив руку Лестрейндж на спину — девушка едва заметно вздрогнула от неожиданности, — тихо сказал уже ей: — Зельда, можно тебя на пару слов? Она скорее почувствовала, чем услышала, как пораженно выдохнула Джемма Фарли. — Конечно, Седрик, — Зельда пожала плечами. Поднимаясь, она посмотрела на Фарли и, растянув губы в фирменной улыбке, весело ей подмигнула. Рот Джеммы превратился в огромную букву «О». Отойдя от стола Слизерина на расстояние в несколько шагов, Гризельда услышала веселый голос Пэнси Паркинсон. — Плохие новости, Фарли… С милашкой Чанг у тебя были хоть какие-то шансы на Диггори. Лестрейндж же тебя просто сожрет, а из костей сделает танцующего чечётку голема. — Ты ведь смеешься надо мной, Диггори? Вот уже пять минут Гризельда пыталась осознать то, что ей с — неизменно чарующей — улыбкой рассказал Седрик Диггори. Пыталась, но у нее не получалось. — Я абсолютно серьезен, — парень почесал шею и неловко улыбнулся. Они стояли на одной из лестниц в часовой башне, прямо напротив ходящего из стороны в сторону гигантского маятника. Как и заметила Паркинсон, Диггори был одет в темный костюм-тройку с накинутой поверх темно-серой мантией. В таком виде он казался на несколько лет старше. И в несколько раз красивее, Мордред бы его за это побрал. — Как я сказал, мы встретились в полдень с мистером Шафиком. Кстати, он не был особенно удивлен увидеть со мной твоего опекуна, Зельда. Потом пошли в Гринготтс, там гоблины заверили контракт и открыли на мое имя сейф на одном из нижних этажей. Затем мистер Лестрейндж предложил отпраздновать сделку и отправиться в Лютный, чтобы попробовать новоорлеанский буйабес в местном вуду-ресторанчике… — Буйабес в вуду-ресторанчике… — сжав губы, повторила Лестрейндж. — Мистер Лестрейндж заверил, что они лучшие в своем деле, потому что используют красный луциан. Зельда тяжело вздохнула и приложила руку к лицу. — А потом на вас напала толпа вампиров Обсидиана, и вы втроем, цитирую, «раскидали их, как беззубых флоббер-червей». Верно? Седрик радостно кивнул. — Верно! Мистер Лестрейндж просто невероятный волшебник, ты бы видела, с какой скоростью он колдовал. И абсолютно все невербально! А мистер Шафик хватал и раскидывал их голыми руками, ты представляешь? В какой-то момент он оторвал одному из вампиров голову, Зельда! — Мерлин, Мордред и Моргана… — Потрясающе, да? — восторженно спросил Седрик. Девушка тихо застонала, опустив лицо в ладони. Общение с Лестрейнджами и чтение дневников Тома Риддла очень плохо влияли на Седрика Диггори. — И что вампиры? — Убрались восвояси. Ну, те, что еще могли передвигаться… Твой опекун приказал передать Обсидиану, чтобы он держался от наследницы Лестрейнджей подальше, если не хочет, чтобы его голова украсила зал трофеев вашего поместья. А потом мы втроем пошли пить огневиски в другой бар в Лютном… Кажется, его содержит какая-то карга из знакомых мистера Шафика. Лестрейндж недовольно скривилась. — И опять все веселье мимо меня… — она покачала головой. Она ведь так и знала, что простой поход в банк с Лисандром Лестрейнджем закончится для Диггори каким-нибудь сумасбродным приключением. У дедули ведь иначе не бывает. — Ну а я встретилась с Армандом. Диггори поднял бровь. — О, и как прошло? — Обеднела на пару тысяч галлеонов, но завтра вечером у нас будут все необходимые для ритуала «Т.М.Р.» ингредиенты. Так что, мистер Диггори, готовься, — Зельда повернулась к однокурснику и дружелюбно постучала его по предплечью. — Будем нарушать закон прямо в стенах школы. Он радостно улыбнулся. — Жду не дождусь, Гризли. Лестрейндж подошла к двери, ведущей в коридор часовой башни. — Выспись сегодня, как следует, Диггори. Неизвестно, сколько сил и времени займет ритуал. Парень кивнул, а затем быстро приблизился к однокурснице. — У меня есть для тебя кое-что, Зельда, — тихо сказал он, осторожно дотрагиваясь до руки Лестрейндж. — Позволишь? Она непонимающе повернулась к Диггори. Он достал из кармана небольшую коробочку кремового цвета и положил девушке на ладонь. Зельда замерла. — Та-а-ак, Диггори, и почему мне это не нравится? — Открой, — улыбнулся он. — Дедуля Лестрейндж применил «Империо», чтобы ты сделал мне предложение? Это низко даже для него! Седрик засмеялся. — Мне для этого не нужно «Империо», Зельда, — вкрадчиво произнес он. — Но сначала я бы предпочел пригласить тебя на парочку свиданий, — добавил он, с улыбкой наблюдая, как Лестрейндж закатила глаза, а затем кивнул на ее ладонь. — Открой. — Что там? — Сюрприз. — Ненавижу сюрпризы. Седрик насмешливо прикусил щеку и покачал головой. — Ты невыносима, Гризельда Лестрейндж, — сказал он и сам открыл коробочку. Сначала Зельда подумала, что ее подводит зрение. А потом, когда поняла, что оно ее точно не подводит, расхохоталась. Внутри коробочки, на подложке из алого бархата, лежали золотые сережки в виде двух маленьких, но легко узнаваемых барсуков. Лестрейндж почувствовала, как по телу разлилось приятное тепло. — Барсучьи сережки, Диггори? — она достала одну из серёг и с интересом ее осмотрела: пузико у барсука было темное, а спинка покрыта приятного цвета позолотой. Вместо глаз торчали блестящие черные камешки. — Где ты умудрился их откопать? — В Косом была субботняя ярмарка, — улыбнулся парень. — Когда я их заметил среди других украшений, то не смог пройти мимо. — Ответ настоящего хаффлпаффца, — хохотнула Зельда. — Спасибо, конечно, но ты же не думаешь, что я буду их носить? — Конечно, будешь, — спокойно ответил Диггори. — На них есть зачарование против «Экспеллиармуса». — Да хоть против «Авады»! — воскликнула Лестрейндж. — Это серьги с барсуками! Седрик наклонил голову и посмотрел в глаза однокурсницы. Она могла поклясться, что он над ней издевается, уж слишком игриво у него сверкали глаза. — С барсуками, — согласно кивнул он. — И ты будешь в них очаровательна, Зельда. Седрик хотел проводить ее до спальни, но на полпути они встретили Минерву Макгонагалл. Профессор сначала с удивлением и заметным беспокойством осмотрела их неожиданный дуэт, а потом забрала парня с собой: как оказалось, в школу пришли журналисты и очень хотели устроить Седрику Диггори то ли очередное интервью, то ли очередную фотосессию. Лестрейндж в шутку бросила в спину удаляющихся Макгонагалл и Диггори что-то в духе «когда будешь позировать обнаженным, думай о Хельге!», но профессор окатила ее таким осуждающе-обезоруживающим взглядом, что Зельда даже пожалела, что не последовала совету Диггори и не надела барсучьи сережки. Уже в спальне она все же собралась с духом и подошла к зеркалу. Вытащив свои бриллиантовые гвоздики — подарок дедули на прошлый день рождения, — она надела новые серьги. Иначе, как словом «безумие», ее внешний вид назвать было нельзя: из зеркала на нее пялилась молодая Беллатрикс Лестрейндж в магловской майке с динозавром, а из мочек ее ушей задорно торчали серьги с золотыми барсуками. Если бы Лорд Волдеморт ее сейчас увидел, то немедленно впал бы в кому от потрясения. Да, такими темпами ее репутация «младшего ужаса подземелий» скатится туда, где давно обитает малышка Луна Лавгуд. Но отчего-то эта мысль Зельду Лестрейндж совсем не расстраивала. Может, это Диггори на нее плохо влияет, а не наоборот? Она подошла к лежащей на диване Тринадцать и присела на пол прямо перед ней. — Как тебе мои барсучьи сережки, Трина? — положив голову на ладони, спросила она матагота. Кошка высокомерно взглянула на хозяйку и мяукнула что-то на кошачьем. — Уродливо? Согласна, — кивнула девушка. — Но зато их подарил Диггори. — Мяу, — безразлично ответила кошка. — Конечно же, мне все равно, что их подарил Диггори, Трина, я просто констатирую факт. — Мяу, — если бы кошка могла пожать плечами, она бы точно это сделала. — Уверена, у Хельги Хаффлпафф тоже были барсучьи сережки, — Зельда заскочила на кровать к кошке и бестактно положила ноги прямо ей на спину. — И сапожки! У нее точно были сапожки. Если не с изображением барсуков, то из барсучьей шкуры.***
Она не знала, как Арманду это удалось, но слово он сдержал: к вечеру воскресенья у Лестрейндж были на руках все необходимые ингредиенты для ритуала поиска «потерянных в истории» артефактов. Ей пришлось ненадолго трансгрессировать в лес, чтобы отдать вампиру лампу с джинном и забрать увеличенную магией коробку с ингредиентами. Когда Арманд увидел джинна в лампе, его красные глаза — в этот раз он был без очков — зажглись таким нехорошим огнем, что Зельда на секунду задумалась, верно ли поступает, отдавая ему волшебное существо. Впрочем, что может пойти не так? Зная Арманда, их разговор с джинном скорее всего закончился бы в подобном духе: «У тебя три желания, вампир». «Желаю больше желаний». «Нет, ты не можешь пожелать подобного». «Желаю, чтобы я мог пожелать подобное». «Желания так не работают!». «Желаю, чтобы желания так работали». «Да что с тобой не так?!». А потом он пожелает себе больше джиннов, а этого духа, несчастного и потерявшего всякий смысл существования, продаст Шафику за пару десятков тысяч галлеонов. В этом был весь Арманд. Лестрейндж и Диггори встретились на восьмом этаже у входа в тайную комнату около девяти вечера. — Зельда, — улыбнулся Диггори, вежливо забирая у девушки котел с ингредиентами. — Готов? — вместо приветствия спросила она. Парень решительно кивнул. — Еще есть время отступить, если боишься замарать руки. Он насмешливо хмыкнул. — Я вчера взорвал трех вампиров с помощью «Конфринго», вряд ли поиск крестража замарает мои руки хоть немного сильнее. — Справедливо, — прикусила губу Лестрейндж. Отчего-то ей очень, очень, очень захотелось увидеть, как гребаный Седрик Диггори взрывает заклинанием вампиров. Она встала перед стеной и, задумавшись о месте, где можно безопасно и беспрепятственно сварить зелье для темного ритуала, принялась ходить из стороны в сторону. Вскоре в стене возникла дверь. Ребята переглянулись, и Седрик потянул на себя ручку. — Какого фвупера?.. — не сдержала выкрика Зельда, когда они оказались внутри. На этот раз комната решила над ними посмеяться: пространство напоминало сырую и очень-очень мрачную пещеру. В самом ее центре было сложено небольшое кострище. За свет в этой «искусственной» пещере отвечала висящая в отдалении «луна». Такая же ненастоящая, как и все в этой комнате. — Начнем с варки зелья, — со вздохом сказала Лестрейндж. Она поставила котел рядом с кострищем. — Рецепт очень сложный, нужно постараться сделать все с первого раза, так как ингредиентов у нас матагот наплакал. — Хорошо, Зельда, чем я могу тебе помочь? — с энтузиазмом спросил Седрик. Она окинула его кислым взглядом. — Тем, что посидишь, как хороший мальчик в стороне, и не будешь мешать. Услышав ее слова, Диггори упрямо сжал челюсть, но промолчал. Гризельда почувствовала неожиданный укол совести за то, что в очередной раз съязвила. — Тут важна скорость и четкая последовательность действий, Седрик, — она примирительно подняла руку. — Я выучила все наизусть, поэтому любое отклонение от нормы может негативно сказаться на финальном результате. Диггори чуть улыбнулся и дружелюбно дотронулся до предплечья Лестрейндж. — Тебе не нужно передо мной оправдываться, но спасибо, что объяснила. Зельда чуть покраснела и тут же, развернувшись, опустилась к котлу. — Если хочешь, можешь помочь разложить ингредиенты в нужном порядке, — с нарочитым безразличием предложила она. Седрик трансфигурировал небольшой квадратный столик, а затем они вместе, следуя указаниям «Т.М.Р.» в инструкции, разложили на нем ингредиенты. Закончив — весь стол был завален всевозможными порошками, растениями и кусочками волшебных существ — Диггори пораженно присвистнул. — Сколько всего… Я некоторые ингредиенты в первый раз в жизни вижу. — Зная Риддла, я ожидала еще более странных наименований, — заметила Зельда. — К делам он подходит с выдумкой. — И что же ты ждала? — Седрик задумчиво почесал подбородок. — Жабу, пухнувшую в трещине камня тридцать дней? Лестрейндж усмехнулась. — Ага, и песью мокрую ноздрю… Отлично помогает загустить отвар на финальной стадии. Ребята переглянулись и, не сговариваясь, прыснули со смеха. — Пора начинать, — твердо сказала Лестрейндж и достала из мантии волшебную палочку. — Зельда, если кто-то и способен сварить зелье Риддла, то это ты, — подбодрил он ее милой улыбкой. — Я в этом не сомневаюсь. Диггори дождался ответной улыбки от Лестрейндж и отошел в сторону. Зельда краем глаза заметила, как он трансфигурировал валяющийся на земле валун в стул и сел на него. Чуть наклонившись, он положил локти на колени и сцепил руки в замок. Он не сводил с нее взгляда. Даже профессор Снейп смотрел на нее менее внимательно, когда она на втором курсе варила взрывающее зелье. Она надела передник из кожи дракона, а волосы собрала в пучок на затылке и закрепила специальной заколкой: еще один подарок дедушки, на сей раз в честь окончания первого курса. Эта заколка была артефактом, который не только защищал волосы и кожу головы от испарений во время варки зелий, но и препятствовал тому, чтобы волосы зельевара попадали в эти зелья. Учитывая густоту и непредсказуемость характера кудряшек Гризельды Лестрейндж, это была одна из самых важных вещей в ее гардеробе. Гризельда зажгла огонь, добавила в котел — согласно рецепту «Т.М.Р.» из-за высокой температуры зелье должно было вариться в серебряном котле с особо прочными стенками — очищенную от минеральных солей воду, а также разведенную с уксусом лавандовую эссенцию. Пока вода нагревалась, девушка быстро и проворно нарезала первую порцию ингредиентов. Когда жидкость начала булькать и клокотать, Лестрейндж достала из сумки небольшие песочные часы — еще один полезный для зельевара магический артефакт. На первый взгляд часы были пустыми: ни намека на песок внутри. Но стоило Зельде три раза ударить кончиком палочки по стеклу и повернуть их вокруг своей оси, как стенки артефакта облепили, словно приклеенные, золотистые песчинки. Их количества должно было хватить ровно на три минуты — по минуте на удар палочкой. Вздохнув, она кинула в котел мелко нарезанную маринованную шею черепахи, а затем перевернула часы. Игра началась. Гризельда Лестрейндж варила зелье для ритуала больше часа. Когда она добавляла в котел тот или иной ингредиент, варево тут же вспыхивало и меняло цвет и консистенцию. Маслянистый, сладковато-терпкий и горячий дым, закручиваясь в тугие спирали, окрашивался то в изумрудно-зеленые, то в персиково-желтые, то в багрово-кровавые оттенки. Довольно скоро в пещере стало невыносимо душно. Между помешиваниями, Лестрейндж торопливо сняла мантию и закатала рукава рубашки, но все равно чувствовала, как по шее и спине стекают крупные капли пота. Висящий на груди семейный амулет раскалился, впившись серебристой змейкой цепочки в кожу. Пальцы рук онемели от усталости, а в горле пересохло, но Зельда была слишком собрана, чтобы обращать внимание на такие незначительные неудобства. Она нарезала, кидала, помешивала, — грациозными, пластичными, выверенными движениями руки и волшебной палочки, — а затем переворачивала часы и начинала все с самого начала. Вновь и вновь, снова и снова. За годы практики и работы с профессором Снейпом Лестрейндж довела свои движения до безукоризненной, безотчетной, пугающе чудовищной согласованности мозга и рук, и в моменты кульминации — когда зелье вот-вот было готово принять идеальный цвет, — девушка куда больше напоминала заведенного автоматона, чем живого человека. Зельда заглянула в котел: нежно-розовая жидкость была укутана крохотными воздушными пузырьками и приятно пахла полевыми цветами. Почти готово! Пузырьки вот-вот должны стать крупнее, а запах смениться на жасминовый, тогда настанет самый важный этап. Замерев, — кажется, она даже перестала дышать, — девушка подняла над зельем круглую мерную ложку и очень осторожно накапала в нее из пипетки четыре капли крови португальского длиннорылого дракона. В нос ударил сильный запах ацетона. Вот он, момент. Если Лестрейндж не поторопится — темно-бордовая кровь сгустится и свернется, навсегда потеряв свои волшебные свойства. А если поторопится — то испортит почти готовое зелье. Она закрыла глаза и, считая про себя и прислушиваясь к интуиции, перевернула ложку на двенадцатом счете. Когда капли коснулись поверхности зелья, оно немедленно задымило и заискрило, — Зельда едва успела отскочить в сторону, — а затем начало превращаться в раскаленную ярко-оранжевую массу, отдаленно напоминающую вулканическую лаву. От котла шел просто невыносимый жар, а от яркости зелья слезились глаза. Выждав две с половиной минуты, как указывал Риддл, Лестрейндж наколдовала на котел «Глациус Максима», чтобы его остудить. Котел покрылся изморозью, но температура зелья быстро ее растопила. Зельде понадобилось использовать заклинание еще четыре раза, чтобы котел и жидкость в нем промерзли насквозь. Когда она поняла, что выполнила предпоследний из шагов в инструкции «Т.М.Р.», — осталось лишь вытащить остывающее подо льдом зелье, — то с удовлетворением выдохнула. Вытерев лоб тыльной стороной ладони, она устало оперлась о колени. В ушах звенело и очень хотелось пить. — Ты закончила, Зельда? — послышался хрипловатый голос справа от Лестрейндж. Она с удивлением подняла голову и увидела смотрящего на неё с волнением Диггори. Заработавшись, она совершенно потеряла ощущение реальности и забыла о том, что в комнате, кроме нее, был еще один невольный зритель. Парень стоял, сложив руки на груди. Как и Гризельда, он снял мантию и свитер, оставшись в майке и брюках. Чуть покрасневшее лицо и блуждающий взгляд красноречиво указывали на то, что от побочных эффектов зелья — удушающего жара и сладковато-терпкого аромата, дерущего гортань и раздражающего слизистые — пострадал и он. — Почти готово, — ответила Зельда, выпрямляясь. Она кашлянула, прогоняя неприятный осадок в горле. — Не заскучал? Седрик сделал к ней несколько шагов и улыбнулся. Он не сводил с её лица странного, непривычно алчного взгляда. — Это было второе самое впечатляющее зрелище в моей жизни, — вкрадчиво ответил он. — Так что нет. Лестрейндж задумчиво сжала губы. — А что же тогда первое, если позволишь узнать? Диггори каким-то странным образом оказался прямо перед ней. — Когда Крам исполнил «финт Вронского» на чемпионате, — он насмешливо закусил губу. Ответ однокурсника заставил Лестрейндж опешить. От удивления она даже приоткрыла рот. — Ах вот как? — возмутилась она, сузив глаза. — Может, с Крамом и будешь искать крестражи? Седрик хохотнул. — Не ревнуй, Гризли, — он вытянул руку и прикоснулся к ее щеке. — Вряд ли Виктор будет так же очарователен в барсучьих сережках, как ты. Она резко приложила руки к ушам и, почувствовав под пальцами их специфическую форму, ругнулась. Ведь собиралась же вчера перед сном их снять, но зачиталась и уснула… А потом и вовсе забыла о них. — Спасибо, что надела их ради меня. — Ничего не ради тебя, не воображай! — поспешно поправила его Лестрейндж. — Просто на них есть зачарование против «Экспеллиармуса», вот и все! Диггори насмешливо хмыкнул. — Как скажешь. Чтобы не дать повиснуть привычной между ними паузе — той самой, во время которой рождались мысли и желания, контролировать которые Лестрейндж становилось с каждым днем все труднее, — она быстро отвернулась от Диггори и подошла к стоящему на кострище котлу. Теперь он куда больше напоминал зажатый во льдах Арктики корабль, чем извергающийся вулкан. Девушка присела и, перевернув котел вверх ногами, вытрясла из него замерзшее зелье. Лед был чуть мутным, сине-зелёным, но сквозь его поверхность все равно можно было рассмотреть темные очертания собравшегося внутри зелья. Зельда подняла замерзшую жидкость и быстро, пока руки не промерзли насквозь, поставила ее на столик. Затем достала из сумки небольшой и очень острый нож для колки льда. Встав перед льдиной, Зельда с силой воткнула нож в его поверхность. Та ответила девушке тупым, протестующим скрежетом. — Зелье, которое нам нужно, находится внутри, — объяснила она, когда увидела, как Диггори поднял брови от удивления. Она указала кончиком ножа на свою сумку. — Подай прозрачный фиал, пожалуйста. Когда Седрик отошел, она начала с силой выдалбливать дыру в толстой, неподатливой поверхности льда. Процесс обещал быть долгим и не самым простым, но использовать для этого заклинание было слишком опасно: от магии могло пострадать зелье. — А ты опасная женщина, Гризельда, — усмехнулся Диггори. Он поставил фиал на стол и с живым интересом наблюдал, как Лестрейндж хладнокровно, раз за разом, закалывает ни в чем не повинный кусок льда. — Представляешь на его месте своих врагов? — Если ты продолжишь надо мной издеваться, Диггори, то буду представлять тебя, — сдув упавшую на лицо прядь волос, буркнула в ответ она. А затем с еще большим энтузиазмом продолжила протыкать лед ножом. — О, ну в таком случае, я непременно продолжу, — ответил он с милой улыбкой. Затем стремительно подошел и, встав позади, приобнял Зельду за талию. — Только обещай, что будешь представлять меня, — прошептал он ей на ухо. Ее глаза расширились, колени подкосились, и она пошатнулась, но Диггори держал ее так крепко, что она не упала бы, даже если бы земля под ногами разверзлась и поглотила все сущее. Она спиной чувствовала, как стучит его сердце, хотя, возможно это было и её собственное: внутри нее все лихорадочно прыгало и оглушающе дребезжало. Его правая рука поднялась по ее спине, стремительно перелетела на руку и мягко проскользнула к пальцам. Чуть слышно хмыкнув — она почувствовала резкий порыв воздуха у себя в волосах, — Седрик обхватил ладонью ее руку с зажатым в пальцах ножом. — Давай лучше я, — сказал он. — Мне безумно нравится так с тобой стоять, Зельда, но у нас есть пара незаконченных дел. Лестрейндж непроизвольно разжала руку, и Диггори подхватил упавший нож. Она хотела выбраться из этих объятий, — видит Мерлин, ей очень сильно нужно было подышать, желательно подальше от него, — но просто так отпускать он ее, по всей видимости, не собирался: левая рука все еще обнимала, ласково поглаживая, ее талию. Невыносимо. — Скажешь, когда я должен остановиться, — сказал он, спустя какое-то время все же нехотя отстраняясь. Когда он быстрым движением вонзил нож в лед, несколько миниатюрных кусочков отлетели от большого куска и попали Зельде на лицо. Студеная прохлада, которую они подарили, растаяв, вернула ей хоть какую-то способность соображать. У Диггори дело пошло в разы быстрее: кроме того, что он был сильнее физически, он еще и выбрал правильную технику. Через несколько минут Зельда заметила, что на поверхности льда, словно кровь на бинте, проявилось небольшое пятно. — Седрик, — она подняла руку, и парень тут же остановился. — Смотри! Он еще несколько раз ударил ножом, и теперь зелье предстало перед ними во всей своей восхитительной красоте: бордово-красное, с причудливыми золотистыми переливами и невероятно ароматное. Все, как описывал «Т.М.Р.». Зельда взяла в руки пустой фиал и подошла к столу. На ее губах застыла улыбка триумфа. …Недолго крестражу осталось от них скрываться. Тайная комната Хельги Хаффлпафф вновь приняла вид гигантского хранилища. Была почти полночь, когда Лестрейндж и Диггори закончили все приготовления для ритуала из списка двенадцати альтернативных методов применения крови дракона. Положив в центр ритуального круга рисунок диадемы, Седрик нарисовал вокруг сложную цепочку рун, после чего произнес несколько заклинаний — Зельда не была уверена, что знает, что это был за язык, но парень неукоснительно следовал советам «Т.М.Р.» — и тем самым активировал руны. Рисунок засветился и воспарил к потолку. Лестрейндж достала из фиала с недавно сваренным зельем крышку и склонилась над рисунком диадемы. Когда капли зелья — тягучие, напоминающие алую глину — коснулись листа пергамента, он завибрировал и тоже воспарил. Стоило очертаниям диадемы на рисунке соединиться с сердцевиной парящих в воздухе рун, как помещение тайной комнаты буквально залил золотисто-голубой свет. Зельда и Седрик непроизвольно прищурились, закрывая лица руками. Когда они вновь обрели способность видеть, то пораженно выдохнули: в воздухе висело огромное, в несколько метров шириной и высотой изображение диадемы из их рисунка. Оно было окружено изломанными, будто сверкающие молнии, всполохами багрового, изумрудного и желтого цветов. Словно живые, они были в постоянном движении. — Время прочитать последнее заклинание, — сказал Диггори, поворачиваясь к Лестрейндж. Она никогда прежде не видела его настолько взволнованным и взбудораженным. Его карие глаза буквально излучали тепло. Зельда едва нашла в себе силы отвернуться. — Ну наконец, Диггори! Твоя очередь дарить впечатляющее зрелище! Не все нам с Крамом отдуваться, — она искренне улыбнулась. — Все получится, Седрик. Задумчиво закусив щеку, он откинул голову и внимательно посмотрел на однокурсницу. — Зельда… — протянул он, сделав к ней шаг. Она нервно сглотнула. — Я хочу тебя поцеловать, ты мне разрешишь? Лестрейндж в очередной раз показалось, что она оглохла. — Поцеловать? — прозрачным голосом переспросила она. — На удачу, — улыбнулся Диггори. — И потому что я давно этого хочу. Мерлин, Мордред и Моргана… — Л-ладно, — ответила она через секунду. Казалось, слово застряло где-то на полпути между ее голосовыми связками и ртом. В ней внезапно проснулось неуместное желание глупо шутить. — Я, конечно, не «Феликс Фелицис», но попробовать можно. Насмешливо покачав головой, Седрик встал прямо перед ней. Возможно, они бы так и простояли, смотря друг на друга, если бы Лестрейндж не подняла руку и первой не дотронулась до его шеи. Почувствовав под пальцами разгоряченную, мягкую кожу, она торопливо выдохнула и закрыла глаза. Голова кружилась, и на мгновение Зельда малодушно подумала, как было бы здорово упасть в обморок, чтобы выбраться из ситуации, в которую из-за себя же и угодила. Но затем лоб Седрика дотронулся до ее лба, его нос и щека с какой-то потаенной нежностью прикоснулись к ее лицу. Он положил руку ей на спину и провел большим пальцем вдоль позвоночника, и Зельда в очередной раз забыла, что для нормального существования вообще-то надо дышать. Не открывая глаз, она услышала, как Диггори тихонько выдохнул, а затем осторожно, робко, почти невесомо коснулся ее губ. Она вздрогнула, но — несмотря на то, что сердце было готово прогрызть себе выход наружу прямо через грудную клетку — не отстранилась и, чуть раскрыв губы, позволила ему углубить поцелуй. Его рука сжала ее талию, и Седрик притянул ее ближе к себе. Все инстинкты кричали, — просто умоляли ее, — как можно скорее прервать это незапланированное взаимодействие, но Зельда лишь сильнее прижалась к груди Диггори, зарываясь рукой в его волосы на затылке. Когда жар их тел стал сопоставим с жаром зелья, которое она готовила полчаса назад, Седрик неохотно, очень медленно прервал их поцелуй. — Ты куда лучше любого «Феликса», Гризли, — хрипло выдохнул он ей в губы. А затем вновь прижался щекой к ее щеке. — И не вызываю привыкания, — неуклюже отшутилась она. Он отстранился и качнул головой. — А вот здесь бы я поспорил. Он снова коснулся ее губ — более властно, более требовательно, но в этот раз, — как бы сильно Лестрейндж и сама ни хотела продолжения, — она положила руку ему на грудь и, слегка его оттолкнув, отстранилась. Парень недовольно поднял брови. — Крестраж, — Зельда облизала губы и указала пальцем на парящие в воздухе руны. — Давай сперва закончим дело, а потом будем предаваться порокам. Услышав слова девушки, Седрик растянул губы в такой очаровательной улыбке, что, попроси он ее прямо сейчас пойти и перетравить всех единорогов в Запретном лесу ядовитым доксицидом, она бы сделала это и даже глазом не моргнула. — Звучит, как отличный план, мне нравится. Седрик напоследок провел пальцем по ее щеке, а затем отошел и достал волшебную палочку. Он встал прямо под сверкающими в воздухе рунами. Зельда присела на одну из старых парт в отдалении, ненароком залюбовавшись атлетичной фигурой Диггори. На губах еще не остыл вкус его поцелуя. …Саэрлиссант раздери, если Гризельда Лестрейндж только что не целовалась с Седриком Диггори! Дважды!.. Выкуси, Джемма Фарли! Седрик уверенно взмахнул волшебной палочкой, совершая в воздухе сложное движение. — Purienta Ordinigeo! Его окружило плотное кольцо золотистой магии. — Immunorpus Personum! Кольцо принялось скукоживаться в небольшой магический шар. Словно шаровая молния, он издавал жужжащие, вибрирующие звуки. — Deleregra Vexempra! С его уст слетело последнее заклинание, и, когда парень вытянул руку, небольшой сверкающий шар приклеился к кончику его волшебной палочки. Седрик поднял брови и, мягко улыбнувшись этому сгустку света, повернулся к Лестрейндж. — Сработало! Зельда подошла к однокурснику и, когда они поравнялись, он резко взмахнул рукой: сгусток магии оторвался от палочки и, хаотически переместившись из стороны в сторону, резко рванул вбок. За собой он оставлял длинный багрово-изумрудно-желтый хвост. Лестрейндж и Диггори переглянулись и побежали следом. Они нашли диадему Ровены Рейвенкло спустя пять минут. Как и в том сне, что показала ей Саэрлиссант, она лежала на нижней полке в одном из неприметных шкафов возле бюста какого-то лысого волшебника. Листочки, загогулинки, а в центре огромный сапфир с бронзовыми крылышками по бокам — уродство в чистом виде. — Мы сделали это, Зельда! — воскликнул Диггори, когда увидел артефакт. От обилия эмоций он подхватил Лестрейндж за талию и, с лёгкостью оторвав от пола, закружил. — Готов признать: Риддл просто гений! — Докси тебя закусай, Диггори, отпусти! — она закрыла глаза и со всей силы сжала руки на его плечах. — Меня же сейчас стошнит! — Прости, прости, — он остановился и, приобнимая, аккуратно поставил девушку на пол. — Сегодня лучший день в моей жизни. Зельда фыркнула и растянула губы в кислой улыбке. — Скучная же у тебя жизнь, Диггори, если этот день — лучший. Седрик с грустной улыбкой развел руки в стороны. — Но рано праздновать, Диггори, — покачала головой Зельда. — Для начала нужно убедиться, действительно ли это диадема Рейвенкло. — …И есть ли в ней крестраж, — согласился Диггори и раздосадовано нахмурился. — Но как мы это узнаем? Боюсь, я ничего не знаю о том, как распознать, является ли какой-то предмет крестражем или нет. Зельда взяла диадему и задумчиво покрутила ее в руках. Абсолютно ничего в ней не говорило о том, что это темный артефакт. Справедливости ради, ничего в ней не говорило даже о том, что это вообще магический артефакт. Такую диадему можно было легко увидеть на голове среднестатистической магловской девочки, празднующей десятилетие на вечеринке в стиле «Папина Принцесса». — Можно попробовать один способ. Но он тебе не понравится. Седрик нахмурился. — И какой же? Зельда улыбнулась, взглянув на парня — чуть грустно, будто на секунду испугалась того, что они больше никогда не увидятся, — а затем добавила: — Спросим у нее сами. И решительно надела диадему на голову. Она успела заметить неподдельную тревогу в орехово-карих глазах Седрика Диггори и даже то, как он открыл рот, чтобы что-то ей сказать, но слов она уже не разобрала: ее сознание, как будто действуя по указке чьего-то властного щелчка пальцев, отключилось. Последнее, что Гризельда Лестрейндж увидела до того, как ее накрыла резкая, беспросветная темнота — немигающие, багряные глаза.Конец первой части