Still Loving You

— Ждешь своего нового любовника? Иден вздрогнула. — Мираж?! — Лгунья, — Мираж проигнорировала ее восклицание. — Ты сказала своему новому хахалю, что две тысячи лет не была на свидании. И неужели тебе совсем не стыдно так нагло врать? Да ты за несколько дней до этого стонала в моих руках! — Скорее уж когтистых лапах, — буркнула Иден. — Ради тебя я всегда убирала когти. Неужели наша ссора отшибла тебе память, и ты забыла все хорошее, что было между нами? — Это была далеко не первая наша ссора, Мираж, и ты прекрасно это знаешь. А если бы я осталась с тобой, то и не последняя. Я устала. — А я не устала, по-твоему? — проворчала Мираж. — От твоих нотаций? Ты сошлась с живым воплощением зла, потому что тебя заводит темная страсть, но ты не можешь вечно выковыривать сладкий изюм из соленого теста. Я просто делаю свою работу, как и ты. Вся разница в том, что в этом мире мне досталась роль на темной стороне, а ты служишь и злу, и добру. — Я не выбирала свою работу. — Как и я. Без тьмы, света и связующего звена в этом мире все развалится. На этих законах здесь все держится, и тебе это прекрасно известно. Вернись ко мне, Иден. Мне очень плохо без тебя. — Да неужели? А мне показалось, что сжигание деревень делает тебя вполне счастливой. — Тебе показалось. Разве тебе нравится исполнять желания? — Совсем не нравится. — Но ты делаешь это. Ты такая же заложница своей роли, как и я. И совершишь зло, если тебе прикажут. Скажи, неужели твой джинн лучше меня в ласках? Ни за что не поверю. — Самоуверенности тебе не занимать. — И все-таки… он хорош в постели? — Это не твое дело. — Был бы он хорош, ты бы сказала «да». — Иногда мне кажется, что он голубой не только по цвету, — неохотно призналась Иден. — Или я просто слишком привыкла к твоей звериной страсти, и теперь все остальное кажется мне пресным. — Так зачем же тебе отвыкать? — Мираж жарко обняла ее. — А твой джинн пускай и дальше обхаживает Аладдина. Кажется, ему это гораздо интереснее, чем доставлять тебе удовольствие. Его сережка всегда казалась мне подозрительной. Как говорится, сережку в ухе носят либо пираты, либо голубые, и корабля под балконом дворца в Аграбе я что-то не вижу. А у твоего джинна даже цвет соответствующий. — Тебе бы все шутить, — Иден отмахнулась, но Мираж схватила ее за руку. — Отпусти. — Скажи, что больше ничего ко мне не чувствуешь, и я отпущу тебя. — Я больше ничего к тебе не чувствую. — Лгунья, — фыркнула Мираж, но все-таки выпустила ее из рук. — Сегодня я отдамся ему, — прошипела Иден. — И даже не вспомню о тебе! — Ай, — Мираж театрально схватилась за сердце. — Жестокая лгунья. И меня еще называют злодейкой. Но ты хотя бы записывай, что ты говорила до этого, чтобы твое вранье не развалилось, как карточный домик, от легкого дуновения. Ты буквально несколько мгновений назад призналась мне, что он тебя не удовлетворяет. — Я вовсе не так сказала. — Но именно так это прозвучало. — Отношения — это не только секс. — Ты счастлива с ним? — Я спокойна. — Зомби Мозенрата тоже всегда спокойны. Ты уверена, что это то, к чему следует стремиться? — Я уверена, что больше не могу слышать крики страдающих смертных. — Я подарю тебе наушники. — Ха-ха, — мрачно буркнула Иден, закатив глаза. — Тебе бы все шутить. — Ты это уже говорила. — Мы все это уже говорили. Века проходят, а ничего не меняется. — Я все еще люблю тебя. — А я тебя, — тихо призналась Иден. — Но я к тебе больше не вернусь. Мы все это уже проходили. Снова и снова. Разве тебе не спокойнее без моих нотаций? — Я от этого спокойствия уже на стены своего дворца лезть готова. Мне так хочется снова слышать твой голос каждый день. Пожалуйста, вернись ко мне. Можешь читать мне нотации каждое утро за завтраком. Я даже согласна слушать и кивать. — А кошка слушает, да ест… — пробормотала Иден. — Что? — Да так, вспомнилось. — Опять твои штучки из других культур и эпох? Ну да ладно. Послушай меня, пожалуйста, если бы мы с тобой начали все с начала… — То все бы снова повторилось. Мы уже сотни раз начинали сначала. Слишком много ссор, слишком много взаимных обид накопилось. Думала, придешь ко мне, вся такая сексуальная, и я мигом все забуду? — Я и сейчас так думаю, особенно после того, как ты назвала меня сексуальной. Можно не мигом. Я подожду. — И долго ты собираешься ждать? — Столько, сколько понадобится. У нас в запасе вечность, сама знаешь. Ну, или, если уж ты так хочешь, то оставайся со своим джинном, а я буду иногда приходить и дарить тебе наслаждение, которое он тебе дать не способен. — Даже так? Где же твоя гордость, Мираж? — А твоя? Неужели в отношениях ты согласна на меньшее, чем счастье? — Я не была с тобой счастлива. — Была. Временами. А с ним вообще никогда. Я же вижу. — Это счастье было всего лишь иллюзией. Оно стояло на фундаменте из костей смертных. — Ну, я ведь Мираж. И тебе очень нравилась эта иллюзия. Твое удовольствие было настоящим. — Мои крики наслаждения никогда не могли заглушить крики их боли. — Ну, и чего же ты хочешь? Чтобы я отвернулась от своего предназначения? Перебей хищных зверей, и травоядные сожрут всю растительность. Не мы придумали этот порядок, и не нам его нарушать. — Значит, великая и могущественная Мираж продолжит играть по сценарию? — А кто смог его нарушить? Покажи мне хоть одного. Даже твой джинн так и остался на побегушках у Аладдина, несмотря на обретенную свободу. А ты находишься между тьмой и светом и никогда не будешь до конца принадлежать ни одной из сторон. Я прекрасно это понимаю и поэтому не обижаюсь на твои нотации. Ты ведь тоже играешь свою роль. Соприкасаешься со злом, но сама по-настоящему злой никогда не станешь. Джафар, став джинном, так и не понял, что отныне его роль изменилась. Он пытался и дальше быть злодеем и поэтому погиб. — И что же, ни у кого из нас нет свободы в этом мире? — У нас есть свобода любить кого мы хотим. Не так уж и мало. — Я так не хочу, — проворчала Иден. — Мне это не нравится. — Ничего не поделаешь, — вздохнула Мираж. — Такими уж нас придумали. — Кто? — Они. — Те, кто наполняют наш мир красками? — А кто же еще? — Сейчас они за нами не наблюдают. Иначе мы бы вообще не могли рассуждать на такие темы. — Верно. Так почему бы нам не плюнуть на все и не пошалить немного? — Как непослушные дети, пока родители их не видят? Нет уж. Если я снова буду с тобой, то только по-настоящему. И только если ты больше не будешь никого мучить. На меньшее я не согласна. Джинния я или нет, в конце концов? Пусть хоть раз исполнится мое желание. — Это невозможно. — Возможно, если ты тоже этого хочешь. — Я хочу быть с тобой, — Мираж удивительно мягко и нежно взяла ее за руку. — Но если ты хотя бы попытаешься изменить привычный порядок вещей, то они тебя уничтожат. — Я снесу любую преграду, сломаю любую стену, но добьюсь своего. — Какую еще стену? — удивилась Мираж. — Четвертую, — сказав это, Иден ударила по воздуху, смяв и разорвав некую невидимую пленку, за которой оказались строчки из незнакомых текстов. — Что это за странный параллельный мир из слов? — с любопытством спросила Мираж, зачарованно глядя на эту странную прореху в их нарисованной реальности. — Это Фикбук. Там возможно все, и мы сможем быть какими угодно. Держи значок, он тебе понадобится. Дарю. — А что значит «ООС»? — спросила Мираж, с интересом разглядывая странный подарок. — Это значит «свобода». Ты ведь пойдешь со мной? — С тобой — куда угодно, любимая. И они вместе шагнули навстречу новому миру.