Любовь с двойным стандартом

      8 декабря 2010 года, 02:00 часа ночи.       Остров Виктория.       Нина сидела на диване в неудобной позе и раскачивалась, сжав голову руками. Вся её поза выражала глубокое отчаяние. Она старалась не вслушиваться в плеск льющейся воды из ванной. Даше снова было плохо. Нина не знала, было ли дело в беременности или в нервном срыве.       Она так ничего и не смогла понять. Даша ничего не успела рассказать. Сразу после шокирующего признания у неё началась истерика, и она убежала в ванную. Нина так и не поняла, что же произошло. Но правду она не могла осознать. Это было выше её понимания. Одно было ясно: либо парень, с которым спуталась сестра, бросил её, узнав о ребёнке, либо это могло быть результатом насилия. Нина больше склонялась ко второму варианту. Нет, Даша никогда не стала бы встречаться с кем-то, забыв все свои моральные приципы. Она не такая. Это была исключительно правильная девочка, которая всегда осуждала людей за их поведение. Она же не лицемерка, чтобы делать то, что всегда презирала в других. Дашка только училась, и у неё никогда не было парня. Сестра панически боялась парней, да и людей в целом. Была очень скромной и робкой и правильной. Такими девочками всегда все восхищаются, ставят их в пример. Девочка — отличница, умница, идеал.       Поэтому новость стала для Нины шоком. Такого просто не могло быть. Даша была неспособна на такое. А это значило, что, как бы ни ужасно было думать об этом… Да, другого варианта не оставалось. И Нина понимала, что, несмотря ни на что, это было бы лучшим вариантом, чем если бы сестра с кем-то встречалась. Ведь в насилии Дашка была бы не виновата, наоборот, она жертва, её бы все жалели. О том, какую боль и унижение пришлось пережить Даше, Нина не думала. Она изо всех сил надеялась, что имел место именно этот вариант, а не тот, при котором Дашина репутация была бы погублена. А заодно и репутация всей семьи.       И как ей теперь поступить? Как скрыть от всех этот страшный позор? Как не допустить падения семьи? Если бы это произошло в другой стране, тогда не было бы проблем, во всём мире это уже норма. Но только не в их стране. На острове Виктория действуют совсем другие правила. Здесь на первом месте нравственность, моральные принципы, разные старомодные понятия о чести. Дашкина репутация будет погублена, она станет изгоем общества, над ней все будут издеваться, а в будущем она никогда не выйдет замуж. В общем, всё в лучших традициях девятнадцатого века. Тень этого позора падёт на всю их семью.       — Нет, нет, нет. Это не может быть правдой. Это слишком ужасно, — тихо повторяла Нина сама себе, — пожалуйста, хоть это было то, что я думаю, то, что я хочу, чтобы это было. Только бы это было против её согласия. Пожалуйста…       Нина зажала рот рукой, чтобы не закричать в голос. Не надо пугать сестру, ей и так нелегко. В первую очередь Даша должна успокоиться, чтобы всё внятно рассказать.       В голове крутилось сразу несколько мыслей одновременно. Первая — как ей добиться того, чтобы Даша согласилась избавиться от ребёнка и чтобы никто об этом не узнал. Как скрыть позор семьи?       Также Нина думала о том, как ей всё-таки добиться, чтобы Эдвард бросил свою невесту и женился на ней. Нина была в ярости от его отказа и не собиралась сдаваться. Она должна была придумать новый план и ещё как-то отомстить ему. Только вот неожиданная беременность Даши ставила всё под угрозу. Если Эдвард об этом узнает, это будет конец всему. Настолько правильный и высоконравственный дворянин никогда не женится на девушке, у которой сестра так себя опозорила. Он больше других помешан на ценностях и традициях своей династии, которые были завещаны предками и должны передаваться из поколения в поколение. Играя в кино про историю острова, Нина очень хорошо успела это понять. Значит, он никогда не должен будет об этом узнать.       Значит, ей надо решить эту проблему до того, как он узнает. Ситуация осложнялась тем, что они начали снова общаться, а значит, Эдвард мог узнать об этом.       Кроме того, она не могла избавиться от тревоги за Артура. Неужели он действительно полетит на Гаити? Эта мысль разбивала ей сердце. Мало ли что там может произойти, это очень опасно. Кроме того, они поругались, это сильно осложняло ситуацию. Нина даже подумал, не попросить ли Эдварда отправить на Гаити кого-то вместо Артура. Однако тут же отмела эту мысль. Её забота об Артуре выглядела бы слишком подозрительной.       Нина начала грызть ногти, привычка, от которой никак не могла избавиться. Ну почему, почему всё так сложно? Чем она всё это заслужила? Когда она приехала сюда месяц назад, всё было чудесно, и у неё был прекрасный план. Она была абсолютно уверена, что очень скоро станет первой леди и получит миллиарды. Но всё пошло совсем не по плану. Откуда-то взялась эта невеста. Абсурд, Эдвард ни с кем не встречался, её ждал. А тут какая-то ловкая девица оказалась хитрее Нины. Наверное, его родители подыскали. У них так принято. А у неё появился Артур, что намного осложнило её задачу. Возможно, она потерпела неудачу, потому что по ней видно, что она по уши влюблена в Артура. Конечно, она не смогла изобразить подлинную страсть, играла неубедительно. Ведь в тот момент все её мысли были с другим. Вот уже несколько недель она не может думать ни о чём другом, кроме своей любви.       Бесполезно обманывать себя, она всё больше погружается в это чувство. Она всегда такая рациональная и здравомыслящая, превращается в тряпку, как какая-нибудь влюблённая идиотка. И было бы из-за кого. Так нет же, из-за этого простейшего парня, который недостоин её мизинца. Она, человек, достигший невероятных успехов, прогибается из-за любви к недостойному её мужчине. Из-за него она провалила свой план, самый главный и решающий в её жизни. Нет, она не должна поддаваться. Она не пойдёт на поводу у этого глупого чувства. Только как бороться с этим, если её сердце сладко замирает, стоит ей только подумать о нём она радуется, как дура, краснеет, глупо хихикает. И если бы только это, ещё ладно. Но она испытывает много других эмоций, каких раньше никогда не чувствовала. Например, сейчас ей хотелось бросить всё и позвать его к себе.       Закрыв глаза, Нина представила себе, как он заходит в её дом. Она бежит к нему и крепко обнимает.       — Любимая моя, — слышит Нина как наяву, — как же я мечтал об этом.       Он целует её. По-настоящему, не так, как другие в кино. Нина ещё сильнее зажмуривает глаза, полностью растворяясь в своих чувствах. Её трясёт, сердце колотится, как бешеное, дыхание сбивается, желудок проваливается, как во время катания на американских горках. Она уже не может выдержать эти сильнейшие, не испытанные ранее эмоции. Это настолько прекрасно, необыкновенно. Она сама не знает, что это, но ей нравится. Ей кажется, что она парит в воздухе, в невесомости. Эйфория становится всё сильнее. Нина не испытывала такого даже во время съёмок в своём первом фильме, ни на подиуме, ни среди фанатов, ловящих каждый её взгляд.       — Артур! — прошептала Нина. — Любовь моя, как же мне хорошо с тобой.       — С кем ты говоришь? — слабый голос прервал её мечты.       Даша!       Нина вернулась в реальность. Так, и что это было? Ужас, до чего она замечталась. Это было больше похоже на галлюцинацию. Как она могла так низко опуститься?       Нет, это не может так продолжаться. Она сильная личность, добивающаяся всех своих целей. Она и сейчас добьётся своего. И никакая любовь не сможет её остановить. Самый богатый человек в мире будет принадлежать ей. И, кажется, она даже поняла, какой её следующий шаг. Только сначала надо всё-таки поговорить с Дашей. Понять, что с ней произошло, кто нанёс ей такое ужасное оскорбление. Найти бы этого урода. Она придушила бы его собственными руками. За то, что опозорил их семью и за то, что обидел Дашу.       В этот момент Нина поняла, как ей надо поступить, и удивилась, почему такая простая мысль не приходила ей в голову раньше. Конечно, это будет самый рискованный шаг. Такого она ещё никогда не делала. Сегодня ничего не получилось, потому что она думала об Артуре и плохо настроилась. Но теперь всё будет по-другому. Она соблазнит Эдварда, чего бы ей это не стоило. Благородный джентльмен не сможет не жениться на скомпрометированной девушке. И тогда всё будет прекрасно. Она не будет думать о своей любви. Ни за что на свете. Эти мысли ей мешают. Она должна сосредоточиться на своей основной задаче.       А насчёт Артура. Всегда можно найти какой-то выход. Ведь, насколько она знает, после истории с Мариной Артур больше не планирует ни на ком жениться. А это значит, что она вполне могла бы предложить ему стать тайными любовниками. Почему бы и нет, ведь она уже будет замужней женщиной. А Артура можно убедить, что так лучше для всех. То есть для них двоих. Нина чуть не рассмеялась от облегчения. Какое простое решение из, казалось бы, безвыходной ситуации. Она обрадовалась тому, что, как всегда, заранее всё за всех решила. Даже не думая, согласны ли остальные играть по её сценарию или нет.       Приняв решение, Нина почувствовала, что ей стало намного лучше. Конечно, ведь безвыходных ситуаций не бывает. Она должна начать действовать как можно раньше. Хорошо бы уже завтра. Но сначала ей предстояло решить главную проблему. Нина вздохнула и посмотрела на сестру.       Даша сидела на диване, прижимая к лицу влажное полотенце.       Нина поняла, что с самого начала повела себя неправильно. Она не должна была демонстрировать свою ярость. Это она не сдержалась. Не нужно было орать на сестру и давать ей пощёчину. Девчонка только замкнётся в себе и ничего не расскажет. Нина должна спрятать истинные чувства, изобразить участие и сочувствие. Если она будет вести себя как друг, Дашка поверит ей и всё расскажет. Ну а после этого уже легче будет убедить её сделать правильный выбор.       Нина подошла к сестре, села рядом и обняла её за плечи. Даша посмотрела на неё заплаканными, покрасневшими глазами.       — Малыш, извини. Мы не с того начали. Я была неправа. Просто это у меня была шоковая реакция, — сладким голосом сказала Нина, — ты на меня не обижаешься?       Даша всхлипнула и обняла сестру.       — Что ты, Ниночка. Как я могу обижаться? Ты совершенно права. Меня надо было ещё и не так ударить. Я это заслужила. Сама виновата.       Она зарыдала. Нина поморщилась. Не хватало ей только истерики. Так они будут очень долго возиться, а ей надо всё решить как можно быстрее.       — Дашенька, выпей успокоительного, — предложила Нина.       — Нет-нет, — в ужасе замотала головой Даша, — нельзя. Ничего не надо, это может навредить…       Она не договорила, но Нина и так поняла. Это может навредить ребёнку.       «Она что, серьёзно? Эта идиотка не понимает, в каком положении оказалась? Что вся семья на грани страшного позора, а она сама ломает себе жизнь? Неужели она может думать о зародыше внутри неё с каким-то другим чувством, кроме ненависти и отвращения? — Нина была в шоке. — Неужели восемнадцатилетняя девчонка, которая по менталитету подросток, могла что-то почувствовать к тому, чему ещё даже нет названия? В таком случае всё будет сложнее», — Нина прикусила губу, чтобы не наорать на неё.       — Как хочешь, милая. На, выпей водички. Не плачь, пожалуйста. Расскажи мне всё. Я же не смогу помочь, если не знаю, что произошло.       Она говорила таким голосом, с каким обычно говорят с маленькими детьми или с очень больными людьми.       Даша слегка расслабилась.       — Даже не знаю, что тебе сказать. Какие тут могут быть оправдания? Со мной произошла та же история, как с миллионом других девушек на Земле. К сожалению, так всегда было и будет. Мир не меняется, — грустно ответила она.       Нина почувствовала, что ей становится жарко. Голова заболела. Получалось версия с изнасилованием терпела провал. Если Дашка сказала, что сама виновата.       «Но это невозможно. Дашка всегда была помешана на нравственности и чистоте души. Добровольно она бы никогда не пошла против принципов, даже ради любви. Она, конечно, наивная, но не дура. Понятно, что это не было по её воле».       — Милая, не бойся, скажи мне, кто он и как это случилось? Не бойся его и не жалей. Негодяй понесёт заслуженное наказание. Он не уйдёт от ответа. Я понимаю, что тебе стыдно, но ты не первая в такой ситуации. К сожалению, это может случиться со всеми. Знаешь, сколько раз ко мне приставали режиссёры, фотографы, коллеги. Сколько раз со мной чуть не произошло тоже, что и с тобой. Пойми, в том, что случилось, нет твоей вины. Ты ничего не могла сделать. Кто бы что не говорил, в насилии виноват мужчина. Как бы женщина себя не вела, никто не даёт права этим уродам так поступать.       После этой проникновенной речи Нина надеялась, что Даша, наконец, доверится ей и всё расскажет. Но Даша только зарыдала ещё сильнее.       «Надо бы ей к психологу, — с сожалением подумала Нина, — у неё психологическая травма. Жаль, что нельзя. Надо всё скрывать».       Нина почувствовала резкую злость. Но уже не на Дашу, нет. На того урода, который позволил себе такое страшное преступление. У неё это не укладывалось в голове. Кто мог решиться на такое? Даша такая милая, невинная девочка, просто ангел. Совершить с ней такое, по мнению Нины, было худшим преступлением, чем сварить живьём котёнка. Нет, конечно, ни одна женщина на свете не заслужила это, но Даша — особый случай. Сама Нина действительно несколько раз была на грани того, чтобы это произошло. Но там была другая ситуация. Она сама завлекала мужчин, флиртовала с ними, соблазняла, вела себя очень вызывающе. Она ходила на вечеринки, пила в компании актёров и моделей. В таких компаниях и при таком проведении времени, странным было то, что всё-таки ей удавалось вовремя сбежать. Но Даша! Самая чистая девушка на свете. С такой светлой душой, она была как ребёнок. Абсолютно неиспорченная, как из другого мира. И какая-то сволочь посмела… Сейчас Нина собственными руками придушила бы эту тварь. Да что там придушила, это было бы слишком лёгкое наказание. Она бы долго и мучительно убивала его.       «Когда же это случилось? Все эти дни сестра казалась какой-то грустной и задумчивой, — Нина думала, что это связано с учёбой или работой. Ей и в голову не приходило, в чём тут дело. — Почему же она сразу не сказала, что стала жертвой насильника? — Нина стала перебирать в памяти что-то, что могло бы дать зацепку о том, где и когда это могло произойти. — С какого дня Даша изменилась. С кем же она общалась эти дни? Вроде ни с кем. В университет ходила, на работу. Там бы этого не произошло. Ещё несколько дней назад они все вместе ходили в спортзал. Тоже всё безопасно. А потом Эдвард подвёз её до дома. Нет, ну это вообще абсурд. Он на такое не способен. Это абсолютно порядочный человек, в чём я имела возможность убедиться».       — Дорогая, я очень благодарна тебе за поддержку, — сказала Даша, — ты самая лучшая сестра на свете. Не знаю, что бы я без тебя делала. Но ты не права. Я сама во всём виновата.       Нина в ужасе сжалась. Нет, только не это. Неужели девчонка потеряла голову и сама согласилась? Значит, весь образ хорошей девочки — ложь? Светлый ангел на самом деле грязная шлюха?       Нина застонала от бессилия.       «Как такое возможно? Это было бы слишком ужасно, чтобы быть правдой».       — Не говори загадками, расскажи уже всё. Это было изнасилование?       Даша отвела взгляд. Долго молчала. Тяжело дышала.       — Нет… — наконец, едва слышно ответила она.       Мир обрушился, и Нина оказалась под его обломками. На секунду ей даже захотелось умереть. На земле не было существа чище её сестры. Она была образцом нравственности и идеалом.       — Не верю. Я не верю тебе, — Нина уже тоже рыдала, — ты почему-то скрываешь правду. Ты чего-то боишься?       Даша почему-то разозлилась.       — Ничего я не скрываю. Всё так и есть. Да, я сама от себя такого не ожидала. Я настроила себя так, что у меня никогда не будет парня, мужа, детей. Я хотела посвятить себя науке, жить ради неё. Все восхищались тем, какая я хорошая девочка, отличница, гений. Не хожу на вечеринки, только учусь. Да, я такая. Была… Но это в прошлом. Меня никто не заставлял. У меня было право выбора. И я приняла неправильное решение. Я влюбилась и поверила в красивую сказку. Но сказки невозможны в реальной жизни. Я поняла это слишком поздно.       — Как это возможно? — сквозь слёзы спросила Нина. — Ты же такая серьёзная, на парней даже не смотрела. Ты их боялась. Дай угадаю. Появился у вас какой-нибудь гений-ботаник, получил пятёрку, и ты сразу поплыла? Наверное, какой-нибудь худой урод в очках, цитирующий наизусть учебник по квантовой механике? Тебя же только чем-то подобным можно поразить.       Даша равнодушно посмотрела на неё.       — Думай, как хочешь. Я не скажу, кто он.       — Почему? Жалеешь козла? — возмутилась Нина. — Так нельзя. Он должен понести наказание.       — Нет, прошу! Нет! Ты никому ничего не расскажешь и не будешь пытаться узнать, кто он, — взмолилась Даша.       Нина разозлилась. Ну что за дура её сестра. Конечно, для сохранения репутации она никому ничего не расскажет. Но имя негодяя надо знать. Нина бы поговорила с ним по-своему. Просто убила бы на месте и всё. Никто бы не узнал. И ей не было бы его жалко, кто бы это ни был. Он не человек. Сотворивший такое с её сестрой не может считаться человеком. Это какая-то жестокая тварь, принявшая вид человека. Как Нина не пыталась, она не могла избавиться от навязчивого образа, возникшего в воображении, связанного с надругательством над её сестрой. В то, что это произошло добровольно, она всё равно не верила.       Не выдержав, она зарыдала в голос. Даша, её маленькая Дашенька. Малышка, которую она оберегала с детства. Девочка, о которой она так заботилась и любила. Стала жертвой коварного негодяя. Даже если Дашка говорит, что на неё никто не нападал, Нина была уверена, что всё равно она не виновата. Значит, он на неё как-то давил, настаивал, уговаривал. Нина прекрасно знала таких. Влюбил в себя наивную, романтичную девушку и воспользовался ситуацией. Сколько Нина таких встретила на пути. Но она никогда не велась на это, а Даша оказалась слабее. Но это ничего не меняет. Этот парень виноват, по-другому не может быть.       — Нина, не надо, — Даша обняла её и погладила по голове.       — Даша, но ты же понимаешь, насколько это ужасно? Твоя репутация будет погублена. Не забывай, где ты живёшь. Если бы это было в Голливуде, ничего страшного, такое случается сплошь и рядом. Но у нас, на Виктории. Ты же представляешь, что тогда начнётся? Здесь это позор, конец всему.       — Да какое мне дело до репутации? — эмоционально возразила Даша. — Плевать мне на мнение других людей. Мне важно только, что мне разбили сердце, обманули моё доверие! И кто? Человек, который обещал любить и оберегать меня всю жизнь. Он говорил, что защитит меня от всех, и с ним я буду счастливой. Он столько всего для меня сделал. Ты даже не представляешь, что именно. А год назад я попала в такую ситуацию, страшно вспомнить. В общем, если бы не он, даже не знаю, что бы тогда со мной было.       Нина чуть не застонала от бессильной ярости.       «Нет, ну что за наивная дурочка. Ведь все парни так говорят, все! Когда им что-то нужно от девушки. И в начале все совершают разные красивые поступки. Специально, чтобы привлечь внимание. Неужели она этого не понимает? А когда уже всего добились, то быстро забывают все обещания. Неужели моя сестра такая тупица? Она что, не знала этого? Думала, что вот она такая особенная, что с ней это точно не произойдёт?»       — Дашенька, послушай, — как можно спокойнее сказала Нина, — как бы тебе объяснить. Все парни одинаковые. Когда им что-то надо от девушки, они на всё пойдут. Твой такой же. Пока добивался тебя, наверное, очень красиво ухаживал, дарил цветы, и не только цветы, а что-нибудь подороже. Водил в театр или кино, или куда там вы ходили. Бросал все дела, чтобы быть с тобой, никогда не отказывал в помощи. Думаешь, я этого не знаю? Это же классический сценарий. Ты думаешь, что это твой сказочный принц, который достался тебе как награда за хорошее поведение или ещё там за что-то. В общем, подарок судьбы. Он такой нежный, внимательный, заботливый. Он заранее угадывает твои желания и делает всё для твоего счастья. Он внимательно тебя слушает, когда ты рассказываешь о своих детских обидах или об экзаменах. Он всегда тебя понимает и во всём сочувствует. Скажи, я не права?       — Как ты узнала? — потрясённо спросила Даша.       — Потому что, малыш, — снисходительно ответила Нина, — все они так поступают. Все. Со мной также было, но я не поддавалась. Я же знала, что им нужно. А вот в кино всегда было продолжение истории. После того, как влюблённая дурочка на всё соглашалась, очень скоро любимый её бросал. Он получал, что хотел, и она ему была больше не нужна. И куда девались все эти красивые жесты и поступки? Как будто ничего и не было. Классика жанра.       Даша спрятала лицо в ладонях. Нина посмотрела на неё с жалостью. Ну почему же родители не научили её быть осторожнее, не сказали, какие люди жестокие?       — Он не мог. Он не такой, — прошептала Даша.       — Ну конечно. Начинается, — иронично протянула Нина, — влюблённые дурочки всегда так говорят. Он же не такой, как все, он самый лучший. Он не мог так поступить.       Нина даже скривилась. Насколько всё выходило предсказуемо.       — Нет, я серьёзно. Мы многое пережили вместе. Нас такое связывает. Он меня так любил, — возразила Даша, — поверить не могу, что после всего этого…       — Прекрасно представляю. И не надо мне рассказывать, как именно он тебя любил. Боюсь, мой желудок это не выдержит, — ответила Нина.       Даша закатила глаза.       — Я не это имела в виду.       — Ну конечно. Вы по ночам учебники читали. Я так и поняла. А ребёнок — это клон, который вы создали в лаборатории, — Нина истерически рассмеялась.       — Ты невыносимая, — несмотря на своё состояние, Даша чуть улыбнулась и бросила в Нину подушку.       — Не попала, мелкая, — Нина поймала подушку и положила себе под голову, — знаешь, я бы в тебя тоже бросила, но ты же беременная. Так что прощаю.       И сёстры обнялись.       — Так люблю тебя, Нина, не представляю, что бы я без тебя делала, — искренне прошептала Даша.       — Я тебя тоже очень люблю, — честно ответила Нина, — если бы ты сказала, кто эта сволочь, я бы лично его пытала до смерти.       Даша чуть отстранилась.       — Не надо, пожалуйста. Давай не будем о нём.       Ну почему она такая упрямая? Нина чувствовала раздражение.       — Ладно. Но ответь мне на другой вопрос.       — Конечно.       — Почему ты согласилась? Ты же очень хорошая девочка. Не такая, как Лиза или другие из нашей бывшей компании. Разве ты не знаешь, что до свадьбы нельзя ничего позволять? Потому что любой парень сбежит после этого. Надо было сказать ему, что ты ждёшь свадьбы. Мы же все так поступаем. Если сбежит, значит он урод. Если нормальный — сделает предложение.       — Не знаю, как объяснить. Конечно, я всё понимаю, это неправильно. Меня всё время совесть мучила. Я как будто знала, что поступаю неправильно. Каждый раз себя потом ненавидела. Но я не смогла отказать. Это было выше моих сил. Хотя и противоречило всем моим убеждениям. Я предала саму себя. Даже не знаю, наверное, я очень слабохарактерная. И он обещал жениться. Видимо, просто так, чтобы я поверила.       — Дурочка, они же все говорят, что женятся. Надо было реально дождаться свадьбы. А до этого есть другие способы…       Даша покраснела.       — Ни слова больше, я поняла. Сначала так и было. Но потом уже нет.       — Вот подлец, — возмутилась Нина, — значит, он всё-таки тебя заставил. Кто бы это ни был, ему не жить.       — Нет, я сама виновата. Могла бы и не соглашаться. Но я ради него готова на всё. У меня зависимость от его любви.       Какая-то мысль мелькнула в сознании Нины, но она никак не могла её уловить. Что-то её сильно тревожило, но она не понимала, что именно. Что-то было здесь не так, и даже очень не так.       — Как с тобой могло такое произойти? Тебе никто никогда не нравился. Я не замечала, чтобы ты в кого-то влюблялась. Если только в детстве, в Эдварда. Но это ничего удивительного, мы все тогда были в него влюблены. Это было своеобразной модой среди девчонок. Как болезнь, которую надо было перенести, чтобы получить иммунитет, — Нина засмеялась от воспоминаний, — помнишь, мы гуляли с твоим отцом по центру и проходили мимо его дома. Точнее стена, которая окружала поместье его семьи. А ты в то время увлекалась граффити и носила с собой баллоны с аэрозольной краской. И когда я сказала, что он там живёт, ты достала краску и написала на стене «Вы буржуи и неандертальцы». Не знаю, почему именно это. Твой отец был в восторге. Он так радовался. А потом нам пришлось убегать от охранников. Мне было так стыдно, я боялась, что нас поймают. А всё потому, что он тебе тогда нравился.       Девушки дружно рассмеялись.       — Это было так глупо, — сказала Даша, — не понимаю, что на меня тогда нашло.       — Потому что он не обращал на тебя внимания, тебе было одиннадцать, а ему шестнадцать. А ты злилась. И сделала это со злости. Он мне потом рассказывал, что его родители были в бешенстве от такого вандализма. Мы вместе пытались понять, кому же это было нужно, — Нина опять рассмеялась.       — А он сильно расстроился? — с необычным интересом спросила Даша.       — Не то слово. Это же было оскорбление личности величайших из династии, — со смехом ответила Нина, — он тогда обещал найти того, кто это сделал и разобраться с ним. Хотя, знаешь, мне кажется, он догадывался, кто это был. Кто ещё у нас будет употреблять слово «неандертальцы»? Не знаю, почему он тебе так ничего и не сказал. Видимо, решил не связываться с ребёнком.       Даша покраснела.       — Зато вспоминать весело, — сказала Нина, — сейчас это всё кажется таким смешным, хотя тогда мне было стыдно. Так я к чему это говорю. Ни разу не замечала, чтобы тебе кто-то по-настоящему нравился.       — А ты часто дома бывала? — спросила Даша. — Всего два раза за шесть лет. И один раз мы к тебе поехали. Что оказалось не лучшей идеей.       Нина и сама уже признала её правоту.       — Малыш, я была неправа. Но мы можем всё исправить. Я тебе помогу.       — Правда? — с надеждой спросила Даша.       — Конечно, но ты должна мне довериться, — ответила Нина.       — Я доверяю тебе на сто процентов, — сказала Даша, — я могу доверить тебе свою жизнь.       Нина обрадовалась. Девчонка успокаивается, всё пройдёт успешно. Главное осторожно убедить её, что это единственный выход.       — Дашуль, нам бы в клинику, — издалека начала она.       — Зачем? — насторожилась сестра.       — Ну, так надо, — начала подбирать слова Нина.       — Думаешь, надо встать на учёт? Но я была в клинике. Мне сказали, что беременность сложная. У меня слабое здоровье. Я потом всё подробно расскажу, что мне сказали. В общем, я должна быть очень осторожна. Мне сказали, что у меня почти не было шансов. То, что это произошло — просто чудо. Врач очень удивился. Но сказал, что очень большая угроза выкидыша. Они сказали, что у меня анемия, недостаточный вес. Говорят, при таких показателях, я и не могла забеременеть. То есть, это было почти нереально. Врач сказал, это означает, что у нас идеальная совместимость. А у моего парня… Хотя это не важно. В общем это значит, что у него ещё может быть много детей в будущем, а у меня вряд ли. И мне будет очень сложно выносить ребёнка, — голос сорвался, — то есть очень много шансов, что я его потеряю. Не хочу об этом думать. Я хочу думать, что всё будет хорошо. Но как? Если бы любимый был рядом. А так у меня сейчас сплошной стресс.       Нина не могла поверить. «Ну почему, если почти не было шансов, это всё же произошло? Какая неудача, как же так?»       — А какой срок?       — Почти два месяца.       Ощущение, как будто облили ледяной водой. Этого Нина не ожидала. Думала, может, несколько дней или недели две. Но такое! Значит, это уже давно произошло. А сестра ни слова о такой важной перемене в жизни. Хотя, конечно, они же стали друг другу почти чужими, только сейчас начали налаживать отношения. Как же Нине хотелось повернуть время назад, чтобы больше интересоваться жизнью сестры. Но делать нечего.       — Так значит, когда я сюда приехала месяц назад, ты уже была беременна месяц? — уточнила Нина — Но ещё не знала об этом?       — Молодец, считать умеешь. Можешь смело получить приз самой умной актрисы Голливуда, — подколола её Даша, — даже знаешь, сколько будет два минус один.       Нину передёрнуло. Раньше она не замечала, чтобы сестра кого-то подкалывала. «Совсем как… Нет, это немыслимо».       — Так значит, вы с ним начали встречаться ещё до моего приезда. Почему ты мне ничего не рассказала? Всё как маленькая, детство вспоминала, игры, сладости, аквапарк? — обиженно спросила Нина.       — Я собиралась тебе рассказать, но всё не было подходящего момента, — грустно ответила Даша, — а что касается сладостей, аквапарка и всего остального, меня это по-прежнему интересует. Одно другому не мешает.       — Понятно. А когда всё началось? То есть сколько вы уже встречаетесь?       — Почти полгода. С тех пор, как я вернулась из Бразилии. Я рассказывала тебе, что год назад поехала учиться по обмену в университет Сан-Паулу на полгода. А когда вернулась сюда, мы с ним стали встречаться. Как это вышло — очень долгая история. Сейчас не хочу вспоминать. Мой отец тогда был в командировке в Париже, и мне никто не мешал.       — Обалдеть. И ты ничего не рассказывала. А можно личный вопрос?       — Конечно.       — Разве вы с этим, не знаю, как его назвать. В общем, вы не знали, что в наше время вполне можно не допустить беременности? Люди придумали миллион способов. Понятно, ты об этом не знаешь. Но этот гад разве не подумал об этом заранее? — возмущённо спросила Нина.       — Почему же? — удивилась Даша. — Я его спрашивала, просила подумать об этом.       — И что же? — спросила Нина.       — Он отказался.       — Как? Что значит отказался? — не поверила Нина.       — Точно не знаю, — вздохнула Даша, — сказал, что нет, и всё.       — Так он абьюзер, теперь ты видишь? — с торжеством сказала Нина. — Жуткий эгоист. Ему, видите ли, так не нравится, а твоё мнение не важно. Главное — его удовольствие. А до тебя ему дела нет. А ты почему не настояла? Настолько боялась его потерять? А то, что он тебя бросит одну с ребёнком, об этом не подумала?       Нину уже трясло от злости. «Что там за самовлюблённый придурок? Узнать бы, кто это».       — Не в том дело. Он совсем не такой. Просто у него на этот счёт своя теория, — попыталась защитить его Даша.       — Да не оправдывай его, — разозлилась Нина, — обыкновенный эгоист. Чему ты теперь удивляешься?       — Нет. Он сказал, что его… Генетический материал слишком ценный, и нам нельзя предохраняться. Поэтому мы не должны были даже обсуждать это. И сразу сказал, что мечтает о детях. И для него очень важно, потому что это будет наследник…       Даша резко прервалась и прижала руки к лицу, как будто сказала что-то лишнее. Нина, всё ещё очень возмущённая из-за того, что услышала до этого, не сразу уловила смысл. Непонятное беспокойство стало ещё сильнее. Но она не стала анализировать свои мысли.       — Я уже ничего не понимаю. Конечно, это абсурд, и я считаю его эгоистом. Но если ему нужен ребёнок, почему он на тебе не женился, а бросил беременную?       — Да он меня не бросил, — сказала Даша. — Это я его бросила. Правда, ещё пока не сказала об этом, но для меня это вопрос решённый.       Нина резко выдохнула. Она уже ничего не понимала.       — Что значит, ты его бросила, а не он тебя? Ты не в том положении, чтобы кого-то бросать.       Но Даша грустно посмотрела на сестру и покачала головой.       — Нет, Нина, всё кончено. Между нами ничего не может быть. Он обманул меня. Но он не знает, что я знаю. Думаю, он и не хотел на мне жениться. Это всё было просто так. Чтобы я поверила ему. Ну, понимаешь, для чего.       Она резко побледнела и откинулась на спинку дивана. Потом снова взяла влажное полотенце и прижала его к лицу.       — Даша? — вопросительно позвала Нина.       — Мне так плохо, — прошептала она, обмахиваясь полотенцем, — раньше такого не было. Почти два месяца я ничего не замечала, а сейчас уже несколько дней очень плохо.       — Почему? — встревоженно спросила Нина.       — С того дня, как я узнала а его предательстве. Мне сразу стало плохо. Когда я пошла в больницу, мне сообщили о ребёнке и велели избегать стрессов. Но это невозможно. Я раздавлена. Я потеряла всё, — в её голосе было отчаяние.       — Что ты узнала? Как он тебя предал?       Вместо ответа Даша спрятала лицо в полотенце и согнулась от рвотных спазмов.       Нина вскочила и побежала на кухню за водой.       — Я убью этого козла, я его точно убью, — вслух говорила она самой себе.       Как же ей сейчас не хватало Артура. Так хотелось позвать его, довериться ему, всё рассказать. Впервые в жизни Нина почувствовала себя очень слабой. Она привыкла справляться со всеми проблемами самостоятельно, не ожидая ни у кого помощи. Она сама устраивала свою судьбу. Но почему-то именно сейчас ей очень хотелось поддержки в лице любимого человека. Чтобы он был рядом, обнял её, поддержал. Даже если бы сказал банальную фразу о том, что всё будет хорошо, ей уже было бы легче. Неужели это любовь делает сильного человека слабым? С чего это она не может сама справиться, почему ей обязательно нужен Артур? Нина разозлилась на себя. Никого звать не надо. Артур дружит с Эдвардом и всё ему расскажет. Тогда точно не получится всё скрыть. Наоборот, пока проблема не решена, ей нельзя видеться с Артуром.       Но всё же ей так хотелось увидеть его. Она очень сильно скучала по нему. Ещё ни разу до этого она не чувствовала такого сильного влечения к нему. При этом после его звонка она испытывала сильную тревогу.       В какой-то момент она вдруг испытала странное чувство. Смесь страха и отвращения. Она сама не поняла, что это означало, но ей показалось, что она его теряет. Как будто он всё это время думал о ней, а потом вдруг перестал думать. Нина понимала, что это глупо. Невозможно ощущать эмоции человека на расстоянии, но не могла избавиться от тревоги. Она вспомнила его звонок. Он всё про неё знает, он её ненавидит. Конечно, такой, как он не сможет простить того, что видел. Она не сразу подумала об этом, но сейчас ей стало страшно. Хотя Артур не похож на человека, который покончит с собой из-за любви, но кто знает. То, что он летит на Гаити, где землетрясение — это уже почти как самоубийство. Но она не могла накручивать себя сейчас и думать о нём, потому что у неё оставалась проблема посерьёзнее.       Вернувшись в гостиную, она отдала Даше стакан и выбросила полотенце в мусорный бачок.       Даша была очень бледной и тяжело дышала. Но неожиданно она коснулась живота, слегка погладила его. Её лицо озарила счастливая улыбка, полная бесконечной любви. Нина снова разозлилась. «Неужели глупая девчонка что-то испытывает к тому, что у неё внутри?»       — Я так люблю его, — тихо сказала Даша, — если бы не ребёнок, не смогла бы жить без любимого. Но сейчас у меня появился смысл жизни. Я сохраню этого ребёнка любой ценой. Несмотря на слабое здоровье и одиночество. Я понимаю, что это будет очень трудно. У меня нет денег. Мне придётся куда-то уехать, скорее всего, в Бразилию, там продолжить учёбу и подрабатывать. Я знаю, что справлюсь. Есть ради кого. В Бразилии мне ни слова не скажут. Там одинокая беременная девушка никого не удивит.       Нина пришла в ещё больший ужас. «Да эта девчонка чокнулась. Ей надо срочно избавляться от ребёнка, пока никто не узнал, а она, дура, хочет оставить его, да ещё и уехать. Глупая. Как она одна в чужой стране, беременная, без денег и без работы. План был идиотским», — Нина решила, что точно не позволит ей это сделать. С самого утра отвезёт в клинику. Даже если придётся накачать её успокоительным. Какой ей ребёнок в её возрасте и какая другая страна.       — Давай всё обсудим, — осторожно сказала она, — насчёт денег не беспокойся. Дам, сколько надо.       — Спасибо, но мне от тебя ничего не надо. Я не беру чужое.       — У нас всё общее, — возразила Нина, — мы это ещё обсудим.       — Мне так тяжело и больно. Немного тянет внизу живота. Не понимаю, почему. За два месяца такого не было, — сказала Даша, ещё больше бледнея, — мне трудно говорить. Не хочу ничего обсуждать.       Внезапно зазвонил телефон Нины. Тот, по которому она переписывалась с Эдвардом. Нина не ответила. Она никогда не отвечала, когда он звонил «своей невесте», зная, что он по голосу поймёт, что это Нина. Нашёл момент звонить. Нина разозлилась. Даша удивлённо посмотрела на неё.       — Почему ты не ответила? Может, это что-то важное.       — Фанат один достаёт. Не бери в голову.       — Точно, ничего важного? Если что, отвечай.       — Нет, ничего. Так что ты узнала про своего парня? — снова спросила Нина. — Может, всё не так страшно?       — Я удивилась, что он мне не звонит и не пишет. Думала, много работы, но он мне и не отвечал. Несколько дней назад я взяла его телефон, а там даже нет моего номера. Зато он пишет какой-то другой девушке. Я такого вообще не ожидала. Мне сразу так плохо стало. С тех пор видеть его не могу, и про ребёнка ничего не скажу.       Нина почему-то подумала о своей собственной идее с сообщениями. «Интересно если даже исключительно честная Даша и та проверила телефон своего парня, почему же невеста Эдварда до сих пор ничего не заметила? Или он не даёт ей свой телефон? Но любая девушка может забрать у парня телефон. Как-то странно», — это напомнило ей о том, что нерешённая проблема с Дашей напрямую повлияет на её собственную репутацию.       — Дашенька, ты бы с ним поговорила. Может, всё не так страшно. Может, ты всё неправильно поняла?       — Что можно неправильно понять? Он пишет какой-то уродине! Я ненавижу их обоих! Он мой, только мой! Моя собственность. Я не прощаю предательство, — она уже кричала, — убью его! И её! А ты мне поможешь. Ты обещала помочь. Сказала, что будешь пытать его.       Нина в ужасе увидела, что выражение лица Даши изменилось. Её глаза блестели фанатичным блеском, Лицо приняло какое-то безумное выражение. С таким видом какой-нибудь сумасшедший учёный говорит о своём уникальном изобретении. Или маньяк говорит о своих жертвах. На её лице появилась испарина, кожа приобрела чуть зеленоватый оттенок. Нине стало страшно. Она ни разу не видела сестру в таком перевозбуждённом состоянии. Каком-то нехарактерном для тихой девочки. Если недавно она казалась слабой и апатичной, то сейчас всё было наоборот. Она невероятно быстро перешла от апатии к агрессии.       — Дашенька, успокойся и выпей воды, — Нина не знала, как ещё её успокоить. Ей почему-то было страшно, хотя она не знала почему.       Даша тряхнула головой, и её лицо приобрело осмысленное выражение.       — Извини, — сказала она, — я не хотела. Ты тут не при чём. Со мной всё в порядке, просто перепады настроения.       — Я понимаю, — осторожно ответила Нина, — я пытаюсь найти решение. Поговори с ним, может, для него это всё неважно. Расскажи о ребёнке, он обрадуется и всё забудет.       — Нет, — возразила Даша, — я хочу, чтобы он был со мной, потому что любит меня, а не из-за ребёнка. Он никогда о нём не узнает.       — И что ты будешь делать?       — Я ещё не знаю. Мне надо подумать.       — Подумай о своей репутации, — взмолилась Нина, — нам нельзя допустить этот позор. Ты же знаешь, какие здесь все консервативные. Представляешь, что про нас будут говорить, если узнают? А если Эдвард узнает? Он же такой высоконравственный дворянин, что он про тебя подумает?       Даша, которая как раз сделала глоток воды, внезапно так засмеялась, что вся вода пролилась на диван и на ковёр. Сама девушка зашлась в приступе такого истерического хохота, что Нина испугалась за её рассудок.       — Даша, Даша, успокойся, что с тобой? — Нина стала шлёпать её по щекам. — Да что с тобой такое? Приди в себя!       Но Даша смеялась и не могла остановиться. У неё по щекам текли слёзы, смех перешёл в истерику. Нина решила, что это всё из-за перепадов настроения при беременности.       Только минут через пять Нина смогла услышать от неё какие-то внятные слова.       — Ты спросила, что со мной… — ещё один приступ смеха. — Да, это ты меня рассмешила… Наивная. Высоконравственный… Конечно, как же. Ой, не могу, ха-ха-ха. Ну ты юмористка. Лицемер, вот он кто.       Смутные опасения, которым Нина до этого даже не давала шанса, появились снова. Ей захотелось зажать уши руками, ничего не слышать, отгородиться от невозможной ужасной реальности. Оттого, что может навсегда перевернуть её жизнь.       «Не говори ничего, сделаем вид, что я это не слышала», — мысленно умоляла Нина.       — Даша, ты меня пугаешь. Я просто так сказала, при чём тут? — всё-таки спросила Нина.       И получила самый неожиданный удар.       — А то, что этот твой высоконравственный дворянин — двуличный негодяй, — еле выговорила Даша сквозь смех, — не забывай, что ты пообещала его убить. Причём, применяя жестокие пытки. И знаешь, я согласна, разрешаю. А если что, ещё и папу попрошу помочь. У него есть для этого один очень эффективный вирус, — она снова засмеялась, — оставим это на крайний случай.       Нина уже ничего не соображала. Она чувствовала себя как в каком-то фильме. Или в страшном сне. Ей хотелось кричать, но она не могла. Она почувствовала, что задыхается. А у Даши снова был какой-то безумный вид. Она была не похожа на себя. Если бы Нина ещё могла думать, она бы очень удивилась такой перемене от полной апатии до неприкрытой агрессии.       — И да, ты всё правильно поняла, — продолжала свой монолог Даша, — Эдвард — отец ребёнка.       Не в силах осознать то, что услышала, Нина упала в обморок.