Любовь с двойным стандартом

      «Не понимаю, где я. Кто-нибудь скажет, что происходит? Странно. Это напоминает наркоз. Откуда-то помню, что у меня была операция. Кажется, в меня стреляли. Или нет? Не помню. Но это точно похоже на наркоз. Тогда я тоже был в полной темноте, а вокруг ничего не было. Бесконечное пустое пространство. Как же оно называется? Кажется, вакуум? Да, она так это называла. Но в вакууме нет воздуха. А здесь есть. Или нет. Чем же я тогда дышу? Значит, есть воздух. Или это космос? Нет, там всё по-другому. Откуда я это знаю? Так что со мной? Как я здесь оказался? А вообще, кто я? Не помню. Может, мне скажут, как меня зовут? Некому сказать. Здесь никого нет. Я не могу двигаться, не могу говорить. Почему? Ничего не понимаю. Может в меня всё-таки стреляли? Тогда где я? И почему ни на что не реагирую и ничего не помню?»       Мысли подопытного, лежащего на кушетке, вначале были сумбурными, бессвязными. Он и сам ничего не мог понять, не помнил, кто он, почему не может двигаться и что с ним произошло.       «Даша. Где она? Почему это так важно? С ней что-то случилось. Я должен был её спасти, но не смог. Почему? А, точно, я же в Париже. А она не в Париже, а где-то ещё. Я должен её найти. Срочно, пока с ней ничего не произошло. А если уже? Она пыталась покончить с собой? Нет ещё, но собирается. А я в Париже, не успею к ней. Что делать? Надо её остановить».       «Даша, пожалуйста, не надо. Меня кто-нибудь слышит? Отвечайте! Мне надо спасти Дашу. Я точно не помню, кто это, но она почему-то очень важна. Спасите Дашу! Где я? Это Париж? Я был в Париже, когда она была в клинике. Почему она там была? Или сейчас? Даша это кто? Почему я её люблю? Я не смогу жить без неё. Это очень важно, спасите Дашу! Пустите меня к ней. А как я её узнаю? А кто я вообще?»       «Кажется я что-то вспоминаю:       — Я медсестра психиатрической клиники и должна вас предупредить…       — Вы что, увидели здесь пациента психиатрической клиники?       — Да, эта девушка с вами, Даша Романова.       — Малинина…       — У неё биполярное расстройство, была попытка суицида…»       «Нет! Пустите меня к ней, она в клинике. У неё биполярное расстройство, мне надо быть с ней, пожалуйста.       — Даша, не делай это, умоляю! Я люблю тебя.       Она там сейчас? Или уже нет? Где Даша?»       Подопытный всё больше нервничал, его мозговая активность повышалась. Он ещё не помнил своё имя, но помнил имя той, кого любил и беспокоился за неё. Вспомнил о том, что ей угрожает опасность и не понимал, почему бездействует, когда надо её спасать. От паники за свою любимую сознание стало возвращаться. Он начал воспринимать окружающие звуки. Расслышал разговор, говорили о каком-то подопытном, но не мог сообщить о том, что слышит их, хотя хотел попросить о помощи. Не для себя, а для любимой, которая в опасности.       «Почему они меня не слышат? Я же прошу их о помощи. Надо спасать Дашу, пока ещё возможно».       Подопытный услышал обрывки разговора:       — Здравствуйте, господин президент острова Виктория, — произнёс женский голос.       «Да это же я! Почему мне так кажется? Не знаю, откуда я это помню. Или нет? Она говорит со мной? Или с кем-то ещё? Ей кто-то отвечает. Значит, она говорит не со мной. Тогда кто я? Хороший вопрос. Может, мне, наконец, ответят? Нет, им всё равно, как будто меня тут нет. Поразительное неуважение, никогда ещё с таким не сталкивался. Как вы смеете меня игнорировать? Вы кто такие и почему меня не слушаете? Может быть, иностранцы? Но говорят в основном по-русски и немного по-французски. Фамилия «Бомануар». Не встречал такой. Кто это? Что-то говорят про Нину, которую кто-то пытался убить. Нина — это кто? И почему её хотели убить? Но мне почему-то её не жаль. Это имя напоминает о чём-то негативном. Возможно, она обидела Дашу? Вполне вероятно. Я снова пытаюсь пошевелиться, но не могу. Пытаюсь что-то сказать и тоже не могу. Это так ужасно. Что со мной происходит?»       Тем не менее, разговор учёных стимулировал мозговую активность подопытного и воспоминания. Он с удивлением узнал, что после его возвращения из Парижа уже прошло два года.       «Даша была в клинике два года назад, она выжила? А что было после этого? Где она сейчас? Почему я ничего не помню?»       Учёные что-то говорили о ребёнке. Подопытный прислушался, почему-то это показалось ему важным.       — Это невероятно, но мне показалось, что он не притворялся, когда переживал из-за ребёнка.       «Почему это так важно? За какого ребёнка? Разве может быть что-то важнее Даши? Причём тут ребёнок? У меня же нет детей. Или есть? Я же не всё помню, — подопытный изо всех сил пытался вспомнить последние события. — Почему я должен за него переживать?»       «Ещё они говорят, что я сейчас ужасно выгляжу, интересно, почему? Что он хочет мне отрезать? Волосы? Да можете резать меня на куски, только верните Дашу. Скажите, что с ней всё в порядке, остальное неважно».       И в этот момент подопытный, который не мог ничего чувствовать, испытал сильнейшую боль. Эмоциональную, другую он не был способен испытывать. Ему казалось, что его сознание разрывали миллионы осколков. Он всё вспомнил.       «Точно! Ребёнок! Я же только вчера узнал. Или нет, не знаю, сколько дней прошло. Где мой ребёнок? Врачи сказали, что его не спасли. И профессор меня убил, за что я был ему очень благодарен. Не понимаю, почему я его не вижу. Я должен быть с ребёнком. Почему его нет? Где он? Профессор меня обманул. Он обещал, что я буду с ним, но нет. Тогда зачем это? Ничего не понимаю».       Это было ужасно. Он вспомнил, кто он и всё, что произошло. И понял, что у него не осталось никакой надежды. Катастрофа произошла в то утро, когда Нина приехала к нему, в чём-то обвиняла, что-то кричала. А оказалось, что в это время, когда слушал эту идиотку, Даша теряла ребёнка. А он ничего не знал, Нина не сказала об этом. И всё произошло по её вине, она подвела Дашу к этому.       Он был рад, когда подумал, что профессор его убил, потому что жизнь без Даши и ребёнка больше не представляла смысла. Но не понимал, почему в таком случае ещё жив. Судя по их разговору, они решили использовать его в качестве подопытного.       «Как можно, в них не осталось ничего человеческого? Могли просто убить, зачем так издеваться?»       Его положение было ужасным. Все были уверены, что он убит. Никто не мог прийти ему на помощь. Профессор захватил власть, и с этим ничего нельзя было поделать. Не оставалось никакой надежды. Подопытный мечтал только, чтобы его скорее убили и не мучили. Но не знал, когда это произойдёт. Обиднее всего было, что это были люди, которых очень любил и уважал.       Возможно, никто бы его не понял, но он никогда не испытывал особой привязанности к своей семье. Кроме сестры. Родителей с самого детства они с сестрой видели только утром за завтраком и поздно вечером после ужина. И то не всегда. Родители вели активную светскую жизнь, воспитанием детей почти не занимались. Они с сестрой находились на попечении учителей, гувернанток, воспитателей. Им должны были прививать все дворянские манеры и правила поведения в обществе. Обучали всему, что необходимо знать человеку из высшего общества. Особенное внимание уделялось воспитанию будущего наследника, которого должны были подготовить ко всему, что необходимо знать для управления страной. Кроме того, детям всегда покупали дорогие подарки, они могли тратить неограниченное количество денег и развлекаться всё свободное от учёбы время. Но это всё не могло заменить любовь родителей, желание проводить с ними больше времени. Создавалось впечатление, что родителям на самом деле не было до них никакого дела, просто им обязательно требовался наследник, который будет управлять страной в будущем, чтобы обеспечить им привычный образ жизни. Но никто никогда этого не понимал, все считали, что у него всё в жизни идеально. И он привык к этому и тоже считал, что так и должно быть. Научился гордиться своим происхождением и презирать других простых людей. Но так было до того дня, когда приехала семья профессора. Совершенно разные люди по статусу, положению в обществе и воспитанию. Но, тем не менее, достаточно было одного взгляда на профессора, чтобы его жизнь никогда уже не стала прежней. Он и сам не смог бы объяснить, чем его так поразил этот человек, которого до этого заочно презирал за бедность и простое происхождение, но при встрече испытал такое родство души, что с того дня мечтал, чтобы профессор стал его отцом. Знал, что это неправильно, ругал себя за подобные мысли, но ничего не мог поделать. Учёный казался ему ближе собственных родителей. Он очень уважал его и даже боготворил. Причём знал, что это не взаимно. Профессор, наоборот, презирал его. И подсознательно ему хотелось стать лучше, заслужить уважение человека, которым восхищался. И мечтал о том дне, когда сможет стать частью семьи и учёный назовёт его сыном. Именно поэтому не собирался как-то сопротивляться и принимать меры против учёного. То, что не позволил бы никому другому. Но вместо того, чтобы разрешить стать частью семьи, профессор решил его убить.       Он всегда любил Дашу, которая была его смыслом жизни, и уважал её родителей. Но без любимой и ребёнка его жизнь не имела смысла. Тем более он не мог рассчитывать на прощение со стороны её родителей. Понимал, что для него не осталось никакой надежды.       И в этот момент он услышал невероятное:       — Катя, что мне интересно — это посмотреть на реакцию Алисы, когда она после рождения узнает, что не станет самой младшей в нашей семье.       — Да, и не говори. Представляешь, вот ты рождаешься и вдруг узнаёшь, что скоро у тебя появится племянник, а твои молодые родители на самом деле станут бабушкой и дедушкой, а всё из-за твоей глупой старшей сестры.       Он уже не знал, о чём думать. Предположения были самые невероятные. Но то, что они сказали про старшую сестру и ребёнка, но надежды не было, подопытный уже ничего не понимал. Мозговая активность стала максимальной, когда он мысленно пытался разобраться в том, что услышал. Пытался поверить в невероятное. И решил, что ошибся, и они говорили о чём-то другом, потому что этого просто не могло быть.       — Сейчас я задам ему вопрос, у него в сознании появится ответ, который расшифруется словами на экране, — сказала она мужу.       — А если он сам этого не помнит? Сознание могло повредиться или возможна амнезия.       — Вот это мы и узнаем. Наш метод позволит узнать, что произошло с его сознанием. С другими это не получалось. Возможно, с ним всё будет по-другому.       — Отлично, если его сознание сохранилось, надо будет добыть из него всё, что необходимо для управления страной.       — Ты уверен, что сможешь на основании лишь того, что прочитаешь в его сознании?       — Мне это будет несложно. Я намного умнее, не думаю, что управлять страной окажется сложно. Тем более, все идеи возьмём из его головы. Никто и не заметит разницы. Смотри на показания, кажется, ему это не очень нравится. Пытается мысленно сопротивляться, — смеясь, добавил Андрей, — какой же он идиот, такой же, как все в его семье считали себя непобедимыми, нас ни во что не ставили. А нам всё это и не нужно было, пока они не трогали нашу семью. Но я всегда говорил: «Стоит кому-то из них нас обидеть, и мы отнимем их страну».       «Что? Вы в своём уме? Зачем вам это? Вы соображаете, что делаете или нет? К чему это может привести? И не говорите, что победили меня. Я сам не сопротивлялся, позволил вам это сделать».       Тут он снова услышал голос профессора:       — Дорогая, посмотри туда, у нас незваный гость. Ты пока поработай с подопытным сама, а я пойду с ним разберусь.       — Андрей, ты же не убьёшь Артура? — с тревогой спросила Катя. — Мне бы этого не хотелось.       — Посмотрим на его поведение. Не знаю, что ему надо от Даши. Если он хочет ей что-то рассказать, то пожалеет об этом.       «Надеюсь, это несерьёзно? Артур не при чём. Отпустите его. Если с ним что-то случится, я буду в этом виноват. Не следовало просить его передавать Даше мои слова. Он может пострадать из-за меня. Я идиот, всё, что происходит плохого — это по моей вине».       Звук хлопнувшейся двери: видимо, профессор вышел из палаты, и его жена осталась одна.       — Ты помнишь своё имя и год рождения?       «Она меня спрашивает? Конечно, здесь больше никого нет. И это в рамках их эксперимента. Я им не нужен как человек, а только в качестве подопытного И почему я должен отвечать? Чтобы они добились своих результатов и окончательно избавились от меня?»       И тут снова услышал голос Кати, который показался ему ласковым, и в нём была жалость. Он не ожидал такого. К тому же это было невероятно, но показалось, что почувствовал лёгкое прикосновение к лицу. Хотя в норме не мог чувствовать в таком состоянии.       — Ничего не бойся, сынок. Покажи всё, о чём думаешь.       «Неужели она так сказала? Или это очередной хитрый план, чтобы обмануть меня? Но мне всегда хотелось, чтобы меня так назвали. Разве от моих родителей этого дождёшься? Им бы и в голову не пришло сказать «сынок», а у неё такой голос, как настоящая мать. У Даши замечательные родители, на всё пойдут ради неё. Мои бы так никогда не поступили».       И у него в голове невольно появился мысленный ответ на её вопрос:       — Эдвард. Год рождения: 1987.       — Отлично, мой мальчик, просто чудесно, — услышал он восторженный голос учёной, — поверить не могу, что всё получилось! Андрюша, мы молодцы. Нейроинтерфейс работает.       «Так это всё было ради вашего опыта? Я для вас не важен?»       Женщина молчала, или думала, что ответить, или просто проигнорировала мысленный вопрос.       Эдвард уже не мог выдержать это. И решил мысленно передать ей всё, ничего не скрывая. Особенно того, что касалось Даши.       Катя, видимо, читала результаты, потому что он ничего не слышал. Она не говорила ни слова. Наконец он всё «рассказал».       — Потрясающе, невероятно, — он не знал, говорила ли она с ним или сама с собой, — никогда ещё такого не встречала. Отличный экземпляр.       «Значит ей важны только результаты опыта, а не я».       По-видимому, телефон Кати, который она включила для связи с мужем, был на громкой связи, потому что до Эдварда долетели обрывки разговора профессора с Артуром. Пока вёл с Катей мысленный разговор, не обращал на это внимания. Но, услышав последнюю фразу про результаты, прислушался и неожиданно показалось, что уловил голос Даши.       «Она жива? С ней всё в порядке?»       Эдвард не успел обрадоваться, как уловил, о чём она говорила. Это казалось невероятным. Самым жестоким из всего, что ему когда-либо приходилось слышать в жизни. Хотя никогда до конца не верил в любовь Даши, часто думал, что ему это только снится, но всё же испытал шок от услышанного. Она больше не думала о нём, решила начать новую жизнь. Он ей не нужен. Она поверила в измену, и это стало для неё стимулом жить по-другому. Пойти по пути родителей, обратиться к тёмной стороне. Он не осуждал её за это, понимал, что человек, над которым всю жизнь издеваются, однажды не выдержит и сорвётся. Но всегда надеялся, что его любовь поможет ей это преодолеть. Но то, что она поверила Нине, включила его в число своих врагов — это было невероятно. Даша окончательно поддалась своему расстройству, думая, что её предали самые любимые люди, и отреагировала соответствующе. В ней не осталось никаких чувств, только обида и боль, которые не позволят ей простить любимого и любить. Узнать о том, что потерял её любовь, стало для него самым страшным. Больше не за что было бороться. Он проиграл. Несмотря на своё состояние, испытал сильнейшую боль. Сначала эмоциональную, но тут же понял, что не только…       В этот момент Эдвард понял, что что-то не так. Раздался резкий писк какого-то прибора. Он сам испытал состояние похожее, на полёт с большой высоты в пустоту, хотя по-прежнему оставался неподвижным и не смог бы пошевелиться, даже если бы захотел, и с трудом пытался удержать сознание, не понимая, в чём дело.       Услышал крик Кати:       — Андрей, сюда, немедленно, показатели меняются! Мы теряем подопытного! Его организм больше не может выдержать такое состояние, это же неестественно для человека, и так очень долго продержался. Если не выведем его из этого, он окажется в коме, из которой уже не выйдет. Ты же помнишь других? Что с ними было?       «Значит, до этого были и другие…» — подопытный уже почти не мог связно мыслить.       — Андрей, посмотри на эти результаты. Вот всё, что удалось узнать. По-твоему, этого недостаточно?       «Видимо, она имеет в виду, что этого достаточно, чтобы управлять страной. И я им больше не нужен. Но откуда они взяли все эти сведения? Я же не обо всём думал».       Эдвард понял, что от него собираются избавиться. Он никак не мог этому помешать, да и не собирался. Жизнь без Даши не имела смысла, а она отказалась от него. Они получили необходимые сведения, и он им больше не нужен. Они всегда смотрели на него, как на врага, который казался им человеком из другого мира. Они считали его снобом, таким же, как его родители и другие люди из высшего общества, даже не попытались понять его, не дали ему шанса. А он всегда любил их семью, частью которой хотел стать. И никогда бы не позволили быть с Дашей. Дело было не только в отношениях до свадьбы, они вообще не позволили бы им быть вместе даже после свадьбы. Не приняли бы его в свою семью. Не считали достойным. Великого правителя, которым восхищался весь мир, учёные даже не считали за человека. Для них он был ничтожеством, низшим существом, расходным материалом, подопытным. И это было обидно. Но, как и прежде, не хотел жить без Даши. И, понимая, что больше нет никакой надежды, решил принять свою судьбу.       «Даша, любимая. Мне важно, чтобы с тобой всё было хорошо, остальное не имеет значения. Прости меня за всё. Я знаю, что не выполнил обещание, ты пострадала из-за меня. Я не хотел этого, не знал, что с тобой произошло, понимаю, что ты меня ненавидишь. Но без тебя моё существование не имеет смысла. Я люблю тебя».       Больше не мог ни о чём думать, погружаясь в спасительную тьму. И не знал, что его мысли по-прежнему отражались на мониторе. И что, увидев их, Катя переменилась в лице и зарыдала, а Андрей растерянно посмотрел на неё и покачал головой.

***

      Даша в большей степени выдавала желаемое за действительное в разговоре с Артуром. На самом деле ей было очень трудно сразу отказаться от любви. Но она решила, что это Эдвард, вместо того, чтобы прийти самому, отправил к ней Артура поговорить. Потому что не мог сам посмотреть ей в глаза. Она была по-прежнему уверена в измене. Отец ничего не рассказал после операции. На её вопрос о том, что с Эдвардом, сказал только, что он жив и с ним всё в порядке. И ни слова про роль Нины в этой истории с сообщениями. Поэтому Даша была уверена, что всё правда. И то, что Эдвард не приходил к ней, ещё больше уверило в этом. Поэтому она окончательно решила начать новую жизнь без любви. Только больше не винила во всём Нину и Эдварда, а только себя, точнее, своё биполярное расстройство.       «Конечно, как я и предполагала, ему надоело возиться с пациенткой психушки, Мало кто может это выдержать. И когда появилась Нина, такая яркая, жизнерадостная, весёлая, он сразу ею увлёкся. Да ещё к тому же она знаменитость. Самая популярная в мире звезда. Я ничтожество по сравнению с ней. В смысле, в глазах общества. Никто же не знает, кто я на самом деле и не должны знать, это наша тайна».       Растравляя себе душу такими мыслями, Даша поняла, что родители были правы, говоря, что такая, как она говорит, не имеет права на любовь.       И она отпустила любимого, не испытывая к нему ненависти, решив, что ему будет намного лучше с Ниной. Но она не могла ничего забыть, как бы не хотела. Девушка непрерывно прокручивала в голове всё, что было между ними, и испытывала страшную боль при мысли, что уже ничего не повторится. Ей очень хотелось снова увидеть его, она обижалась, что он не заходит навестить её, хотя бы узнать, как она себя чувствует.       «Я понимаю, конечно, что он больше знать обо мне не хочет, но мог бы из вежливости навестить, узнать, как дела. Сказать прямо, что между нами всё кончено. Как-то это слишком жестоко с его стороны — даже не поинтересоваться моим состоянием. После всего, что пережила по его вине, он не имеет смелости посмотреть мне в глаза. Притворялся всё время, говорил, что любит только с одной целью. А сейчас забыл о моём существовании. Хотя, всё правильно, чего я ещё ожидала, разве для такого человека есть хоть какие-то моральные принципы? Папа был прав, все они одинаковые. Но я не держу на него зла, сама виновата, не должна была верить ему, ничего не должна была позволять ему. Чего я ещё ждала? Что такой человек всегда будет со мной, с простой девчонкой? Дура наивная».       Поэтому Даша решила полностью посвятить себя их общему делу с родителями, понимая, что именно это её мир и другого не будет. Она знала, что боль от несчастной любви никогда не исчезнет, но должна была научиться с ней жить, принять её, позволить стать частью себя. И когда Артур пришёл навестить её, она только разозлилась. Она ждала Эдварда и решила, что он велел Артуру поговорить с ней. И она сказала ему всё, о чём думала, чего хотела бы в идеале, но у неё пока не получалось. Но она была уверена, что Артур передаст её слова Эдварду. Особенно то, что касалось её мнения по поводу измены и потерянного доверия. На случай, если у Эдварда появится желание восстановить их отношения. Хотя такой вариант она почти не предполагала. Понимала, что он поставил точку в их отношениях, иначе пришёл бы сам, а не послал Артура. Она даже не хотела слушать жалкие оправдания. Думала только о том, что даже если бы Эдвард раскаялся в измене и предложил ей всё вернуть назад, она бы не согласилась, потому что не хотела больше быть зависимой от его любви, прощать все измены и предательства, уходить по первому требованию и возвращаться, когда позовёт. Она хотела сама быть личностью. К тому же, как бы она его не любила, но не то, что испытала в тот момент, когда узнала об измене, перечеркнуло любую возможность примирения.       Одно её беспокоило. То, что Артур сказал про её отца. Что тот убил Эдварда. Вначале она, погружённая в своё состояние, не обратила на это внимания. Ведь отец поклялся, что не убивал, а она ему доверяла. После всего, что узнала о себе за последнее время, храня тайну совместно с родителями, она им верила. Поэтому только разозлилась на Артура. И высказала ему всё, что думала, даже то, чего на самом деле не испытывала. Она с огромным трудом сдерживала слёзы, говоря, что отказывается от любви. Но хотела, чтобы все в это поверили, чтобы Артур именно так и передал Эдварду. Чтобы любимый не мучился от чувства вины, если ещё был на это способен. И мог спокойно начать отношения с Ниной, не думая ни о чём. Даша испытывала какое-то возвышенно-торжественное настроение, окончательно отпуская любимого. Она казалась себе невероятно самоотверженной.       Но всё же кое-что в рассказе Артура заставило её насторожиться. Она испытала некоторые подозрения, которые старалась не показать.       «Странно всё это. Артур должен ненавидеть Эдварда из-за Нины, он же её любит. А вместо этого исполняет его поручения, со мной говорит. Я бы на его месте уволилась после такого. Не может же он защищать человека, который отбил у него любимую девушку. У него что, вообще нет гордости? Что-то тут не так».       Когда все ушли, а она осталась одна, уже не могла спокойно размышлять о своём решении жить без любви. Теперь беспокоили другие мысли. Внезапно стало очень страшно. Она испытала настоящий приступ паники, начала задыхаться, но не понимала, в чём дело. Показатели приборов стали меняться, датчики дыхания и сердцебиения угрожающе запищали. Даша не обратила на это внимания.       «Катя, ничего не предпринимай, мы не можем потерять подопытного».       — Кажется, он так сказал. Но что это значит? Неужели? Нет, нет, нет! Пожалуйста, кто-нибудь сюда. Объясните мне, что вообще происходит. Эдвард, где ты? С тобой всё в порядке? Я всё прощаю, не оставляй меня! Я люблю тебя. Я по-прежнему не могу жить без тебя!       Она была в панике, каким-то образом поняла, что с любимым произошло несчастье. И чувствовала себя такой глупой за недавние мысли. Уже не понимала, как ей могло быть важно его предательство. Тем более поняла, что Артур был прав, и не было никакого предательства. А даже если и было, ей это уже неважно, лишь бы он был жив. Но Даша чувствовала, что она уже ничего не сможет исправить, и закричала от страшной боли осознания и запоздалого раскаяния.