Любовь с двойным стандартом

      Нина надолго замолчала, позволив Артуру осмыслить услышанное. Она не смела поднять на него глаза и отвела взгляд в сторону. Артур же, в свою очередь, проникся её откровением и ощущал сейчас острое сочувствие и такую же сильную любовь, как и раньше. Был шокирован её словами, но при этом хотел дать понять Нине, что принимает их, как принимает её саму со всем её прошлым и желая это показать не словом, но действиями. Обнял Нину за плечи и, притянув к себе, устроил рядом, прижав спиной к своей груди.       — Люблю тебя, милая. И собираюсь доказывать это всю жизнь, если только позволишь. Я сделаю всё, чтобы заслужить твоё доверие, — сказал Артур таким проникновенным, чувственным голосом, что у Нины пробежали мурашки по телу. Она покрепче прижалась к любимому.       — Я тебе верю, — прошептала девушка, — доверяю, как никому другому. Ты принял моё прошлое, не отвернулся от такой испорченной стервы, а это уже о многом говорит. Я тоже постараюсь вернуть твоё доверие. Не хочу, чтобы мой образ вязался с капризной, избалованной, богатой девицей.       — Я о тебе так не думаю, — возразил Артур, — сейчас, когда узнал тебя настоящую. Я люблю твою чистую душу.       — Спасибо, любимый. Для меня это очень важно.       Артур уже давно чувствовал, что его желание становится невыносимым, вызывая мурашки внизу живота, доводящие почти до физической боли. Но он больше не собирался ничего делать до тех пор, пока Нина сама не позволит. Не смел нарушить её доверие, понимая, что ещё раз она не простит. И так он чувствовал себя по-прежнему очень виноватым и всё ещё не знал, как загладить эту вину. Казалось, для этого не хватит жизни. Артур никогда раньше не ощущал себя таким подлецом и знал, что сам себя не скоро простит.       Нина медлила, боялась приступать к тому, о чём так долго мечтала. Но сейчас ей стало страшно, казалось, что всё опять пойдёт не так. Она собиралась с духом, решалась, прежде чем сделать шаг добровольно. Было приятно, что Артур не торопил, не заставлял, а терпеливо ждал. Даже немного нравилось его мучить, хотя и знала, чем это может закончиться. Кроме того, её волновал ещё один важный вопрос, который она решила озвучить.       — Скажи, а сколько у тебя было? — она не договорила.       — Девушек? — перебил Артур. — Милая, мы это уже выяснили, не хочу повторять.       — Нет, — Нина снова покраснела, хотя в неверном свете лампочек в воде это почти не было заметно, — я имею в виду, сколько из них были… — она смутилась, ещё сильнее залилась краской и не смогла договорить.       — Я слушаю, — Артур погладил её по голове, — что ты имела в виду, любовь моя?       — Сколько из них были… В смысле, для скольких ты стал первым? — Нина договорила на одном дыхании, полностью потерявшись от стыда. Тем не менее, ей почему-то был важен этот момент. Узнать, для скольких ещё девушек её любимый стал первым. Ведь, как ей казалось, для любой женщины это самый важный момент, и очень важно, с кем происходит. Первого парня обычно помнят всю жизнь и решаются на это, только полностью доверяя человеку, считая его важным.       — Хочешь спросить, сколько у меня было девственниц? — спросил Артур, заставив Нину ещё больше смутиться.       — Ну, в общем, да, — преодолев смущение, ответила девушка.       На это Артур рассмеялся. Похоже, его забавляла ситуация и смущение Нины.       — А ты угадай, — предложил он с лёгкой улыбкой.       — Да откуда я знаю? — немного резко ответила Нина, опять почувствовав укол ревности. — Может быть, каждая вторая?       Артур снова рассмеялся, а поскольку они крепко прижимались друг к другу, у Нины от вибрации пробежали мурашки по спине. Она слегка обиделась и попыталась отстраниться. Он не позволил.       — Не угадала, малышка. Даже приблизительно нет.       Нина удивилась.       — Но тогда сколько?       Нина снова испытала приступ ревности. Она сама не до конца понимала свои чувства, но почему-то мысль о том, что у Артура было много женщин, не вызывала такой ревности, как осознание того, что для кого-то он стал первым, как и для неё. Про Нору она уже не думала, понимая, что к ней больше не будет ревновать, ведь она была замужем и для Артура являлось лишь незначительным эпизодом, как многие другие.       — Ладно, не буду тебя мучить, всё равно не угадаешь. Так вот, чтобы ты знала, — торжественно объявил Артур, — всего одна. Ты. А до тебя — ни одной.       Нина чуть не глотнула воду из джакузи. От удивления даже перехватило дыхание. Несколько секунд открывала и закрывала рот, как рыба, вытащенная из воды.       — Как ни одной? — наконец проговорила девушка, заикаясь. — Не верю, ты всё врёшь.       — Разве я когда-нибудь врал? — укоризненно спросил Артур. — Если ты о чём-то спрашиваешь, я всегда говорю правду.       И это было так. Нина знала. Но всё же не могла в такое поверить, это казалось нереалистично.       — Но как это возможно? — удивлённо спросила Нина, всё ещё не до конца веря.       — Так получилось. Раньше, в подростковом возрасте, я встречался с девушками чуть старше года на два-три. Они были опытнее меня. И так продолжалось лет до двадцати. Потом уже были ровесницы, но тоже с опытом. В отличие от знакомых и приятелей, никогда не понимал парней, которые специально соблазняли девственниц, да ещё и гордились этим. Наверное, у меня есть какие-то дворянские принципы.       — Что? Откуда? — Нина уже ничего не понимала. Артур смутился и тут же поправился.       — Я имею в виду принципы, которые могли бы считаться дворянскими. В смысле, я считаю, что это подло — спать с девственницей, если нет планов жениться. Одно дело, когда двое сознательных, опытных взрослых людей желают провести свободное время вместе, прекрасно зная о том, что не будет перспектив на будущее. Совсем другое, когда молодая наивная девушка влюбляется и доверяет в надежде, что всё серьёзно, а её предают. Знаю, многие так поступают, но не я.       — Ты серьёзно? — прошептала Нина.       — Конечно, малышка. Я же говорю, что трахаться можно с кем угодно, но жениться всегда хотел на невинной девушке. Зачем мне жена, у которой кто-то был до меня? Это значит, что она всё равно будет помнить своего первого парня.       С этим Нина была согласна. Она тоже всегда хотела, чтобы будущий муж стал первым и единственным. Не понимала, как можно встречаться с мужчиной, зная, что они не собираются пожениться.       — Понятно, — только и смогла ответить.       — Да и поэтому я считаю, что очень подло спать с невинной девушкой, на которой не собираюсь жениться. Это в какой-то степени ответственность. Взрослая женщина, особенно замужняя, отдаёт себе отчёт в своих поступках, её никто не заставляет. Девушка всегда рассчитывает на большее, чем то, что могу ей дать. Да и память на всю жизнь останется и у неё, и у меня, а мне это не нужно.       — Это так, — радостно сказала Нина.       — Конечно, любимая, — Артур снова обнял её. — Можем считать, что ты для меня тоже первая. В том смысле, что первая и единственная, кто принадлежит только мне. Моя невеста, моя жена.       — Я согласна, — Нину затопила бесконечная нежность, заполняя без остатка. Ещё почувствовала облегчение при мысли о том, что их мнения во многом совпадали. Любимый не будет вспоминать никого, кроме неё. Остальные женщины для него ничего не значат, только она.       Их союз навеки скреплён любовью и кровью её невинности, отданной любимому, как великий дар. Это мысль была несколько пафосной, но Нина всегда думала о любви несколько высокопарно, благодаря съёмкам в многочисленный мелодрамах.       Губы встретились, даря взаимную нежность и тепло. Артур нежно гладил её плечи и спину, чтобы расслабить после тяжёлого разговора. Нина благодарно выгнулась ему навстречу, чувствуя, как у неё внутри нарастает напряжение. Мысли стали вязкими, как кисель, думать уже не хотелось, а лишь подчиниться инстинкту.       Сладкие волны возбуждения накрывали с головой. Нина почти сдалась в плен страсти, нежности и чувственных наслаждений. Но всё же одна навязчивая мысль не позволяла полностью расслабиться и позволить случиться тому, что должно было произойти. Нина не могла перестать думать о том, как случилось. Она, величайшая звезда, до такой степени полюбила простого человека, что жить без него не может. Всё время его прощает, позволяет делать с собой всё, что он хочет. Да ещё и ощущает себя счастливой и полноценной лишь рядом с ним. Хотя это и было обдумано миллион раз за последние дни, но всё-таки гордость и самолюбие не считали это чем-то правильным, не могли смириться. Какая-то часть подсознания не была способна расслабиться, зная, что Нина поступила бесчестно, опозорила себя, низко пала, не в силах сопротивляться эмоциям. Назойливый голосок в сознании напоминал о том, как месяц назад даже подумать не могла о подобном. Хотя жизнь полностью изменилась, и Нина узнала истинную цену вещам, поняла, что любовь не купить ни за какие деньги, её внутренние ценности и идеалы всё ещё протестовали. С привычкой, выработанной годами, трудно бороться.       «Не будь дурой, не упускай своё счастье. Ты знаешь, что есть шанс быть вместе. Если остаться здесь и никуда не уезжать, карьера не пострадает. Можно сниматься в местном кино и неплохо зарабатывать. Никого не будет волновать, кто мой муж. Личная жизнь звёзд, в отличие от дворян, никого не интересует. Правда и сами звёзды мало кому нужны, так как большинству населения интереснее жизнь дворян. Но разве популярность важнее любви? Да, Виктория не Голливуд, где нет ничего важнее шоу-бизнеса, но зато я смогу жить спокойно и счастливо, а также заработать на возврат долгов. Платить будут больше и условия не такие жёсткие. Надо решаться».       Сомнений почти не оставалось. Единственное, за что ценила свою работу в Голливуде, это за мировую популярность. На Виктории, где звёздами интересовались намного меньше, чем правящей династией, она, конечно, будет в тени. Зато сможет расплатиться с долгами, ведь условия контракта не будут столь жёсткими. Никто не уволит её за отношения с простым человеком.       Оставалось только как-то убедить уязвлённое самолюбие, объяснить ему, почему она, самая популярная актриса на планете, встречается не с таким же известным человеком, а с обычным парнем, не годящимся ей и в подмётки, тогда как простые девушки отхватывают себе миллионеров. На этот вопрос не было ответа, кроме того, что жизнь вообще несправедлива и любовь не спрашивает твоего мнения. Остаётся только смириться и не сопротивляться чувствам или разорвать отношения путём разбитого сердца и уйти. Остаться гордой, а не счастливой.       Но после пережитого кошмара Нина знала, что не решится на такой шаг. Она уже несколько раз теряла любимого за эти дни и, обретя его вновь, уже не собиралась отпускать. Тем более жертвовать ничем и не надо, наоборот, она многое приобретала. Любимую страну, семью, карьеру, деньги. Единственное, что теряла — это немного популярности, уже не она станет самой известной женщиной в мире, а сестра. И ещё про неё никто не скажет, что она замужем за знаменитостью, наоборот, будут смотреть на их пару с недоумением. Но Нине уже всё равно, гордость проиграла. Однако знала, что от подобных мыслей не избавиться никогда. Это просто невозможно. Униженное самолюбие всегда будет напоминать о себе немым укором. И ей с этим жить.       Однако действия Артура не давали шанса думать об этом дальше. Его ладони проводили по её телу ласкающими движениями, заставляя девушку забыть обо всём.       «Это неважно, подумаю как-нибудь позже», — вяло решила она, чувствуя, что растворяется в ярких ощущениях накатывающей страсти.       От чувственных прикосновений вся горела, хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Любимый снова нашёл её губы и, завладев ими в страстном поцелуе, заставил слегка приоткрыться. Языки встретились, лаская друг друга, дразня и распаляя. Через неё проходили разряды электрического тока, тело сотрясала дрожь. Если бы рот не был занят, она бы кричала от удовольствия. Мысли окончательно растворились, а даже если бы кто-то и напомнил о них, Нина только рассмеялась бы от подобной глупости. Какая популярность? Какое неравенство статуса? Да она готова всё бросить к его ногам, лишь бы испытывать неземные ощущения.       Его губы, нехотя оторвавшись от её губ, стали исследовать её лицо, покрывая его лёгкими невесомыми поцелуями. Нина постанывала, закусывая губу. Жар от поцелуев затуманивал сознание, распространялся по всему телу, заставляя желать большего, распаляя воображение.       — Ещё, пожалуйста, — стонала она в перерывах между поцелуями.       — Конечно, любимая, — хрипло ответил Артур, — всё будет, вот увидишь.       Горячие губы спустились к груди, заставив девушку вскрикнуть от удовольствия. Его язык мягко поглаживал соски, слегка посасывая, сжимая и перекатывая во рту, вызывая всё новые волны сладкого восторга, сотрясающего её изнутри. Нина уже не ощущала собственного тела, потерявшись в неземных ощущениях. Она схватила его за волосы, дёргая изо всех сил, что, кажется, распалило его ещё больше. Рука опустилась ниже, найдя центр чувствительности, что почти заставило Нину взорваться изнутри. Губы при этом продолжали наслаждаться вкусом её груди. Нина чувствовала, насколько он возбуждён, но сдерживается ради неё, чтобы ни напугать, ни сделать больно. Ощутила благодарность, усилившую её собственное желание. Его пальцы умело ласкали её, движения вызывали вибрацию во всём теле, ещё больше разжигая страсть, заставляя стонать всё громче. Нина не смогла долго выдержать сладкую пытку. Дёрнулась всем телом, ощутив, как внизу живота что-то взорвалось фейерверком, а затем на несколько мгновений потеряла ощущение реальности, взлетев в заоблачную высь и возвращаясь в ускорении свободного падения. В тот момент не смогла бы описать словами то, что испытала. Для такого счастья просто не подобрала бы достойных слов. Полёт в невесомости в космосе мог называться эйфорией, но и этого было мало, чтобы охарактеризовать всю полноту чувств.       Нина не знала, сколько времени провела в космосе блаженства, прежде чем вернуться на землю. Открыв глаза, она увидела, что Артур смотрит на неё с любовью и нежностью, счастливо улыбаясь. Он осторожно поглаживал её по спине и плечам, целовал лицо.       — Видишь, милая, я же говорил, что увидишь все звёзды на небе. Надо было только немного подождать, привыкнуть. Теперь так будет всегда, и с каждым разом только лучше.       — Хорошо, — счастливо и расслабленно улыбнулась Нина, — а можно я тоже попробую что-нибудь сделать?       — Конечно, любимая, можешь даже не спрашивать. Я в твоём полном распоряжении.       Девушка осторожно провела рукой по его груди, спускаясь к животу. Затем прижалась губами, целуя нежно и аккуратно, наслаждаясь вкусом тёплой мягкой кожи. Нина робко опустила руку ниже, дотронувшись до твёрдого ствола. Крепко сжала пальцы, не зная, правильно ли поступает, и стала резко и быстро двигать рукой.       — Так нормально? — смущённо спросила она.       — Немного слабее, малышка, — тактично ответил Артур, не желая демонстрировать, что её действия причинили боль.       — Извини, — прошептала Нина, ещё больше теряясь, — я же не знаю как. Тебе больно?       — Нет, всё хорошо. Я покажу, как надо, — он накрыл её ладонь своей, плавно проводя снизу вверх, показывая правильные движения.       Вскоре ей захотелось большего и, опустив голову, она осторожно коснулась губами верхушки. С непривычки стало смешно, а её действия вызывали у него щекотку.       Артур с удивлением отметил, что даже неумелые ласки Нины хотя и вызывают щекотку и даже смех, но эмоционально намного приятнее, чем все навыки Норы. С Ниной он испытывал сильнейшую эйфорию, какую могут испытать лишь влюблённые, а Нора умела доставить одно только физическое удовлетворение, душа с ней оставалась пустой, а сердце не заходилось от радости.       Артур старался с пониманием отнестись ко всему, делая скидку на отсутствие у Нины должного опыта, однако знал, что если сейчас начнёт смеяться от щекотки, ей это вряд ли понравится. Надо бы показать, как надо, но осторожно, чтобы не оскорбить в лучших чувствах. Это ведь не Нора или другая случайная девица, на чувства которой ему было наплевать. Тут было совсем другое, когда хотелось не просто разового секса ради удовлетворения похоти, а любви на всю жизнь. Поэтому Артур ласково коснулся её волос и, погладив по затылку, произнёс как можно нежнее:       — Милая, я вижу, как ты меня любишь, мне очень приятно это. Если хочешь сделать ещё лучше, то обхвати губами немного плотнее и обводи языком по кругу. Старайся действовать медленнее, продляя удовольствие так, как я это делаю.       При этом не переставал касаться её, поглаживая волосы и спину, подкрепляя ментальный контакт физическим. Давал понять, что готов помочь ей даже в таком деликатном вопросе, что её неопытность не отталкивает его и он готов щедро делиться тем, что знал сам.       Нина осмелела и послушно исполнила совет. Она надеялась, что выходит плавно, не резко и грубо, хотя было очень непривычно и даже немного страшно. Она аккуратно облизывала и посасывала головку. Затем погрузила чуть глубже, начала двигаться всё интенсивнее. Иногда перемещала за щёку и щекотала её поверхностью.       Артур гладил её волосы, стонал от удовольствия, теперь уже физического, не только эмоционального, вызванного присутствием любимой. Когда ствол стал горячим и уже начал подрагивать, Артур почувствовал, что находится на грани, но пока не хотел заканчивать, планировал растянуть удовольствие.       Он осторожно остановил Нину.       — Что-то не так? — разочарованно спросила она, подумав о том, насколько ей далеко до Норы. От досады чуть не расплакалась.       — Нет, малышка, всё идеально, даже слишком, — успокоил её Артур.       — Что значит слишком? — с подозрением спросила Нина.       — В смысле, что ты заставишь меня кончить раньше времени, настолько мне с тобой хорошо. А я хочу большего.       С этими словами он помог Нине подняться.       Они выбрались из ванны, понимая, что уже и так провели длительное время в горячей воде. Приятный морской воздух показался холодным для разгорячённой кожи. Нина вздрогнула от прохладного дыхания ветра.       — Сейчас снова согреемся, — пообещал Артур, обнимая её.       Её сотрясала дрожь от холода и от возбуждения. Даже зубы стучали, а губы посинели. Однако они не стали заходить в дом, Артур взял её на руки и опустил на диван, стоявший на террасе возле джакузи. Затем осторожно лёг сверху, стараясь не придавить. Нина почувствовала, что начинает согреваться. Адреналин в крови разгонял холод. Оба чувствовали, что готовы к этому, находясь на грани. Нина больше не испытывала страха, только сильнейшее желание, не оставлявшее места сомнениям. Её била дрожь уже не от холода, а от предвкушения скорого наслаждения. Все сомнения остались в прошлом, Нина испытывала безграничное доверие к любимому, знала, что больше никогда не причинит ей боль.       — Я люблю тебя, — прошептал он, — ты — смысл моей жизни. Никогда не думал, что можно так любить. Ты — моё безумие, одержимость, зависимость. Я не могу дышать без тебя. Даже немного боюсь таких чувств, ведь они уже не раз заставили нас обоих страдать. А я желаю для тебя всего самого лучшего. Знаю, что ты действительно достойна всего, но хочу быть тем, кто подарит тебе счастье, а не боль и страдания. Я не идеален, наоборот, отдаю себе отчёт в том, что являюсь худшим, что с тобой могло случиться, но не могу от тебя отказаться. Только постараюсь больше не разочаровать, а стать лучше, исправиться ради любви. Знаю, что постоянно обещаю это, но так и будет. Больше никаких ошибок. Я слишком люблю тебя, чтобы ещё раз потерять.       — Я тоже неспособна терять тебя, — с жаром ответила Нина, — и не говори, что ты не идеален. Мы оба совершили ошибки, причинили друг другу боль, но усвоили урок и теперь будем беречь нашу любовь, сохраним её любой ценой. Я тоже больше не могу без тебя.       Больше не нужно было слов, всё и так понятно. За них говорила любовь на своём, лишь ей одной понятном языке. Артур, нежно целуя её лицо и волосы, плавно вошёл в неё, ощущая сильнейшее возбуждение. Но старался действовать очень аккуратно, чтобы не причинить боль и не напугать. Нина не чувствовала собственное тело, взлетая в облака от наслаждения. Она чуть не расплакалась, ощутив долгожданную наполненность, приносящую удовлетворение и блаженство. Ничего не болело, так как таблетки всё ещё действовали, но Нина даже готова снова испытать боль, лишь бы чувствовать радость от единства с любимым.       Медленные, осторожные движения на грани нежности и страсти. Мало, хочется большего. Тянет его за волосы, нежные ладошки скользят ниже к спине, впиваясь в кожу ногтями. Стон наслаждения, смешанного с болью, движения ускоряются. Смелеют всё больше, привыкая друг к другу. Отдавшись инстинкту, двигается ему навстречу. Мечтает ощутить его ещё дальше, глубже. Шторм наслаждения накатывает всё сильнее, оба кричат, не сдерживаясь.       Внезапно их ослепила вспышка света, ударив по глазам. Нина, на секунду вернувшаяся в реальность, от неожиданности недовольно поморщилась, не понимая, что прервало экстаз, казавшийся таким близким и ощутимым. Артур замер в ней, посмотрев в ту же сторону, что и она.       Оказалось, на террасе соседнего дома, находившегося в нескольких десятках метрах от них, зажёгся свет, и кто-то всматривался в темноту, пытаясь разобрать, что происходит. Их не видели, но в ярком свете Нина смогла рассмотреть соседа. Видимо, разбужённый непривычным шумом, тот решил выйти разобраться, в чём дело. Ничего не увидев, но, видимо, поняв, что происходит, поспешно вернулся в дом, выключив свет.       Нина рассмеялась. В состоянии безумной эйфории ничего не соображала, не думала о том, какой удар нанесла по собственной репутации, было весело и смешно. Мысль о том, что её поймали за незаконным занятием, только усилила возбуждение. С коллегами такое случалось постоянно, но с ней — ни разу, и это заставляло адреналин бушевать в крови.       — Прости, любимая, я не подумал, — смущённо сказал Артур, — ты опять пострадала по моей вине. Точнее, твоя репутация. Представляю, что подумает сосед, ведь ты не замужем. Пока ещё. Но если этот урод посмеет дать интервью, будет иметь дело со мной, я завтра же с ним поговорю.       Нину ещё больше рассмешило его смущение, он показался ей очень милым. Она испытала сильную нежность. Как он беспокоится о ней, о её репутации. Боится, что их тайные отношения станут явью и ещё больше испортят ей карьеру. Которая и без того уже трещит по швам. Но сейчас ей было всё равно. Она испытывала озорную радость, как хулиган, пойманный за незаконными действиями и ничуть в этом не раскаивающийся.       — Он не посмеет. Понимает же, что если напишет, я сразу пойму, кто это сделал, поэтому будет молчать. Не обращай внимания и не отвлекайся, — Нина решила вернуться к делу, которое прервали, а затем от избытка эмоций закричала ещё громче, желая подразнить не в меру любопытного соседа.       Вскоре они снова слились в экстазе взаимной страсти, забыв обо всём на свете, равнодушные ко всему, кроме своей любви, поднявшей обоих на высоту самых дальних звёзд, даря ощущения, какие ещё ни один из них не испытывал.