Безвозвратно

      Дойдя до ближайшей остановки, Крис с облегчением скрылся в тени козырька: время близилось к вечеру, но, несмотря на недавно прошедший дождь, вышедшее из-за облаков солнце вновь успело раскалить всё вокруг.       От растрескавшегося асфальта исходили волны жара, на глазах испаряя остававшиеся в углублениях остатки влаги.       В зыбком мареве мелькали спешащие по своим делам прохожие.       Будет ли и Там такая жара?       С низким гулом, исходящим от магнитного поля, рядом затормозил ярко-синий вагон с цифрой нужного ему маршрута.       К радости Криса, кондиционер исправно функционировал, перегоняя прохладу по салону полупустого вагона.       Устроившись у окна, он скользил взглядом по знакомым видам родного города, стараясь запомнить его как можно лучше.       Отчего-то казалось, что он видит всё это в последний раз. А может быть так оно и будет? Ведь можно поработать десяток лет на Джи, а потом, не возвращаясь на Землю, отправиться ещё дальше, стать космическим путешественником..       Погрузившись в мечты, Крис почти забыл о причине, толкнувшей его за рамки привычной жизни.       Последние два дня были так насыщены событиями, что на грустные мысли не оставалось ни времени, ни сил.       Когда он вчера вечером объявил Линде и Полу, что решил несколько лет перед колледжем поработать в колонии, сестра разрыдалась, обвиняя себя в том, что не смогла сберечь достаточно денег, чтобы Крис смог хотя бы выучиться. Но разве она была виновата?       Когда родители были живы, они оба работали в крупной фирме и могли позволить себе жизнь в том же районе, где до сих пор жила семья Мелани. Но потом умерла мать, а здоровье отца пошатнулось, вынудив его сменить высокооплачиваемую должность в финансовом отделе на место бухгалтера в небольшой рекламной конторе, где он мог работать по два-три часа в день.       Все их накопления постепенно истаяли, и к моменту смерти отца на семейном счету оставалась мизерная сумма, которой едва хватило на оплату похоронных расходов и услуг риэлтора.       Линда, которая только что перешагнула порог совершеннолетия, была вынуждена взять опекунство над братом и продать дом.       На вырученную сумму им удалось купить обшарпанную двухкомнатную квартиру в не самом благополучном районе и прожить два года, пока Линда заканчивала колледж, благо её отметки позволили учиться на бесплатной основе.       Затем к ним переехал Пол, стало немного полегче. Удалось даже немного скопить на колледж для Криса, но беременной Линде эти деньги не помешают.       К тому же Крис, не смотря на любовь сестры и дружеское расположение Пола, постоянно чувствовал себя лишним.       Молодожёны держались за руки, часто замирали в объятьях друг друга, шептались и смеялись только им двоим понятным шуткам..       Криса всё это ужасно смущало. А уж когда как-то поздно вечером, проголодавшись, он вошёл в кухню и застал Линду и Пола у подоконника в весьма недвусмысленной позе..       С того дня он старался передвигаться по дому как можно громче, шаркая ногами и покашливая перед входом в общие комнаты.       Без него им будет лучше, а его комнату можно переделать для малыша..       Наплакавшись, сестра немного успокоилась и согласилась, что идея, на самом деле, не так уж плоха.       Пол, догадывавшийся, что дело не только в деньгах, печально вздохнул и кивнул парню, молча одобряя принятое решение.       Крис не первый, кто отправлялся на поиски лучшей жизни сразу после школы. В конце концов, по окончании контракта он вернётся домой.       Выпытав у брата все немногочисленные подробности о грядущем полёте, Линда развила бурную деятельность, отбирая и перестирывая одежду, которая могла пригодиться на Джи, запихивая в дорожную сумку семейные фотографии, бумажные копии документов, бритвенный набор и прочие, необходимые на новом месте, принадлежности, гневно сверкая глазами на любую попытку Криса помочь или выразить своё мнение относительно нужности той или иной вещи.       Парень смиренно принял гиперопеку сестры, понимая, что таким образом она пытается дать ему авансом ту заботу и внимание, которых он будет лишён во время путешествия.       Доехав до своей остановки, он за пару минут добрался до дома, с порога почувствовав сногсшибательные ароматы.       В этот раз сестра превзошла сама себя, постаравшись приготовить сразу все любимые им блюда, которых не будет на Джи.       На накрытой молочно-белой, достававшейся только по праздникам, скатерти, стояли тарелки с горячими бутербродами, благоухающая чесноком и специями запеченая курица, картофельный салат, домашние гамбургеры, тарелочка маринованных оливок и даже бутылка белого вина, хранившаяся «до лучших времён».       Сегодня даже Полу удалось отпроситься с работы пораньше, чтобы поприсутствовать на ужине.       Линда предлагала позвать и Мелани, но Крис отказался, соврав, что подруга сразу после выпускного улетела снимать стресс от экзаменов на ближайшем курорте.       Под конец вечера, когда от вина по телу разлилась приятная расслабленность, а живот едва не лопался от обилия съеденного, Линда достала из холодильника небольшой, украшенный свечами торт и с улыбкой обратилась к брату:       — Твоё 18-летие только через три недели, но мы подумали, что можно немного поторопить время.       Пол достал зажигалку, и вскоре над тортом замерцали огоньки десятка свечей, напомнив Крису о тех временах, когда родители были живы и мама, закончив зажигать свечи, крепко зажмуривала вместе с сыном глаза, чтобы загадать желание, а после они вместе задували все свечи.       Вначале он очень скучал по матери, потом и по отцу, но жизнь продолжалась и тоска превратилась в светлую грусть, иногда прохладным покрывалом окутывающую сердце.       Зажмурившись, Крис загадал забыть Мелани, найти своё место в жизни и, может быть, встретить ту..       Эта мысль показалась парню кощунством, по отношению к его чувствам к Мелани.       В самом деле, нехорошо любить одну и мечтать о том, чтобы встретить кого-то другого.       Задув свечи, Крис помог разрезать торт и с удовольствием съел первый облитый шоколадом нежный кусочек.       Когда ему вновь доведётся попробовать шоколад?       Перед сном они втроём немного погуляли, любуясь огнями ночного города.       Несмотря на ясную погоду, из-за пелены смога и зарева электрических огней не было видно ни одной звезды.       Но воздух дышал благословенной после жара дня прохладой. Линда так смешно рассказывала о случаях из времён, когда она работала официанткой, что Крис ни на минуту не мог перестать улыбаться, временами вместе с Полом, срываясь на громкий хохот и ловя на себе недоуменные взгляды ночных прохожих.       Это был один из лучших вечеров в его жизни.       Когда они вернулись, Пол напоследок крепко обнял его, пожелав хорошо устроиться на новом месте и обещая позаботиться о Линде.       Сестра снова заплакала, несмотря слёзы не забывая взять с Криса обещание писать ей с каждым проходящим лайнером и не давать себя в обиду.       Она с Полом уходили на работу к семи утра, так что прощались загодя, зная, что завтра уже не увидят Криса.       Наконец, отправив разволновавшуюся пару спать, он не спеша вымыл посуду и сложил праздничную скатерть, стараясь запомнить каждую мелочь в доме, чтобы вспоминать это уже на чужой планете.       Он ещё не улетел, но уже тосковал по ним, по Мелани.. А сердце уже стучало в предвкушении новой жизни, не давая усомниться в правильности принятого решения.       Провалявшись в постели до 11, Крис плотно позавтракал остатками вчерашнего пиршества, залив всё большой кружкой кофе, побаловав себя ещё двумя кусками любимого шоколадного торта.       В конце концов, это его последняя трапеза на ближайший год, а то и больше.       Он точно не знал, насколько заранее пассажиров выводят из сна перед окончанием полёта.       Теперь до вечера ему нельзя есть, Ханна предупреждала, что приём подготовительных препаратов проводится строго на голодный желудок.       В оставшееся время Крис заново перебрал сумку, выложив пару вещей и добавив к ним вчерашний снимок всей компании с праздничным тортом.       Этот вечер ему хотелось запомнить до мелочей.       Закончив все дела, он попытался почитать, но от волнения не мог запомнить ни строчки, раз за разом перечитывая один и тот же абзац.       Чтобы немного успокоиться, сделал уборку во всей квартире (вот Линда удивится!), а к пяти вечера уже был готов к выходу.       Словно прощаясь с самим собой, напоследок он взглянул в висящее в коридоре зеркало: синяя ткань школьного спортивного костюма плотно облегала сильные, благодаря регулярным занятиям теннисом, руки и ноги.       Правое плечо оттягивала доверху набитая сумка, а на резко очерченной нижней челюсти едва виднелась пробившаяся, со вчерашнего дня, щетина.       Отросшие на макушке светлые волосы местами топорщились, заставив Криса не без злорадства подумать о том, что по прилёту на Джи, где сестра его не увидит, можно будет наконец-то побриться налысо и забыть о непослушных вихрах.       На по-девичьи алых, как у матери и сестры, губах заиграла неуверенная улыбка. Отражение словно спрашивало: «Ну, Кристофер Броден, ты готов к новой жизни? Кем ты станешь там, где будут лишь чужаки?»       Решительно кивнув в ответ на собственные мысли, парень вышел из квартиры, захлопнув дверь и оставив свои ключи сиротливо висеть на крючке у входа, словно отрезая себе путь обратно.       Пешая прогулка до квартала корпорации помогла успокоить нервы.       Возле главного корпуса собралась толпа улетавших.       Помимо вчерашней группы, там были и обычные путешественники, желающие попробовать себя в жизни в «диких» условиях Джи, и сотрудники корпорации, которым предстояло сменить коллег на ведущих должностях в колонии.       Мужчины и женщины переминались с ноги на ногу, стараясь поудобнее поместить на плече сумку или разглядывая ближайших соседей.       Вскоре на крыльце появилась Ханна в сопровождении Рейна и десятка лаборантов.       Под их руководством всех пассажиров провели в стоящее особняком многоэтажное здание и по-двое расселили по небольшим светлым комнаткам.       Доставшаяся Крису комната совсем не походила на больничную палату: всё убранство комнаты состояло из двух односпальных кроватей, заправленных кофейного цвета покрывалами.       Между ними на бежевом ковролине стоял стеклянный журнальный столик с несколькими газетами, двумя одноразовыми стаканчиками и прозрачным с розовым отливом графином воды.       Вокруг приоткрытого узкого окна плавно колыхались плотные коричневые шторы.       Соседом Криса оказался невысокий темноволосый, темноглазый паренёк, по имени Шин, оказавшийся удивительно разговорчивым.       Едва познакомившись, он принялся расспрашивать Криса о его семье, школе, хобби, параллельно рассказывая и о себе.       Ему было 23 года, он окончил строительный колледж, успел поработать на десятке строек и был уверен, что в колонии быстро завоюет себе местечко под солнцем благодаря своим навыкам.       Окончив контракт, он планировал остаться на Джи в качестве постоянного поселенца, построить большой дом (непременно с террасой!), жениться на грудастой туземке, завести пятерых ребятишек..       На этом этапе Крис всё же решился прервать затянувшийся монолог собеседника:       — М-м, Шин, не хочу тебя огорчать, но на «туземке» у тебя жениться не получится. Рейн же говорил: у них одни мужчины.       Брови паренька на секунду удивлённо взлетели вверх, а затем задумчиво сдвинулись на переносице.       Впрочем, уже через несколько секунд он с всё тем же энтузиазмом выдал новый план:       — Что ж, тогда придется окучивать кого-то из наших! Я видел среди пассажиров парочку симпатичных брюнеток. Нужно будет их найти и познакомиться поближе, сразу как прилетим. Кстати, ты же не против по прилёту поселиться рядом?       Крис был совсем не против. Ведь хотел же он начать новую жизнь? И вот, эта жизнь при помощи Шина уже начала затягивать его в свой водоворот.       Под несмолкающую болтовню паренька сосущее чувство страха перед неизвестностью незаметно отступило, сменившись всё более четкими очертаниями счастливого будущего.       Где-то через час к ним пришла медсестра, принеся каждому по две белых и одной жёлтой таблетке.       — Привет, мальчики! — женщина обаятельно улыбнулась, сверкнув белыми зубами. — Ещё не заскучали тут? Сейчас нужно будет выпить эти вот белые таблетки, потом туалет, душ. Примерно через час после белых дружно выпиваете по жёлтой таблетке, полностью раздеваетесь и ложитесь спать. А проснётесь уже на другой планете! Вопросы есть?       — И что, мы даже не увидим, как выглядит крио-капсула? — разочарованно протянул Шин.       — Это сделано для вашего же спокойствия, — подавив вздох, явно уже не в первый раз пояснила медсестра. — Да, раньше пациентов усыпляли в капсуле под присмотром анестезиолога, но многие начинали паниковать, а волнение плохо сказывается на качестве погружения в сон. Так что вы успокоитесь, уснёте, а потом ваши спящие тушки увезут в крио-блок и там уже погрузят в более глубокий сон. Ну, спокойной ночи!       Махнув на прощание, женщина вышла, оставив парней наедине с лекарствами. Шин тут же закинул белые таблетки в рот, запив их несколькими глотками воды.       Решив тоже не медлить, Крис повторил действия нового друга.       — Да-а.. — протянул Шин. — Я-то рассчитывал всё хорошенько рассмотреть. Думал, знаешь, будет как в том ужастике, когда ему привязали руки и ноги, а потом залили в капсулу раствор, и всё начало замерзать, а он такой... Оу... — глаза Шина широко распахнулись и он схватился за живот. — Ты посиди тут, я на минутку..       Согнувшись и, не убирая руки с живота, парень мгновенно скрылся за незаметной, выкрашенной в цвет стен, дверью уборной.       Крис с облегчением выдохнул.       Друг — это, конечно, здорово, но сейчас ему хотелось побыть наедине с собой, чтобы немного осмыслить происходящее.       С наслаждением он растянулся на кровати, по достоинству оценив приятную пружинистость матраса, но уже через минуту его живот протяжно заурчал, а следом пришла и боль.       Когда сил терпеть не осталось, Крис, согнувшись от болезненных спазмов, постучал в дверь уборной, интересуясь, скоро ли Шин освободит туалет.       — Тебя тоже прижало? — прокричал в ответ сосед. — Чёртовы таблетки! Ты заходи, тут за дверью две комнаты.       Открыв дверь, Крис, обнаружил крошечный тёмный коридор по обе стороны от которого располагались две совершенно одинаковые двери.       Из-за правой раздавались характерные звуки несчастья, постигшего Шина. Поэтому Крис, щёлкнув переключателем, практически ввалился в левую дверь.       В туалетной комнате, помимо унитаза, обнаружилась раковина и небольшая душевая кабина.       На раковине лежали крошечный тюбик зубной пасты и новая зубная щётка, рядом на крючке висело белое махровое полотенце, а рядом с душевой кабиной висел такой же белый вафельный халат.       Минут через десять, когда спазмы перестали терзать его тело, а кишечник опустел, парень почистил зубы и, вспомнив совет медсестры, вымылся под душем.       Мыло, обнаруженное в душевой кабине, имело странный сладковатый запах, а от зубной пасты во рту остался неприятный привкус, напомнивший ему запах антисептиков и лекарств, пропитывающий здание больницы.       Он подумал, что всё это предназначено, как и таблетки, для подготовки к криосну.       Судя по всему, таблетки, помимо очищения кишечника, имели сильный успокаивающий эффект.       Движения парня стали заторможенными, а в голове воцарилось спокойствие, граничащее с безразличием ко всему происходящему.       Закончив, он надел боксеры и, накинув халат, вышел из комнаты.       Задёрнутые шторы погрузили комнату в приятный полумрак, а Шин, абсолютно голый, уже сидел на своей кровати, вперив апатичный взгляд в противоположную стену.       Стараясь не задерживать взгляд на худой безволосой груди и вялом розоватом завитке члена, лежащего между слегка разведенных покачивающихся ног, он сложил все снятые перед душем вещи в стоящую под кроватью сумку.       Неловко переступая босыми ногами, он стянул и трусы, оставив лишь халат, затем также бросив их в сумку.       Сев на край кровати, он зябко запахнул поплотнее полы халата. Отчего-то начало знобить.       Слегка приподняв ему навстречу руку со стаканчиком воды, Шин положил в рот жёлтую таблетку и, запив её, улёгся под покрывало.       Повторив действия друга, Крис также лег в постель, сняв халат лишь оказавшись под прикрытием плотной ткани.       Став подростком, он стал болезненно относиться к виду своего обнаженного, ставшего угловатым, тела, и с тех пор никогда не раздевался полностью даже в одиночестве.       Его знобило всё сильнее, а тело уже через пару минут стало таким тяжёлым, что он не мог пошевелиться.       Комната поплыла перед глазами, а к горлу подступила тошнота, но всё, что смог сделать парень, это слегка повернуть голову в бок, чтобы не захлебнуться собственной рвотой.       А в следующую секунду его накрыла темнота, погружая парня в крепкий сон без сновидений.       Парни спали и не видели, как в комнату вошли люди в халатах и погрузили спящие тела и сумки на каталки.       Не видели, как в тесном резервуаре крио-капсулы густая белая масса сомкнулась над прикрытыми прозрачными масками лицами, как к космодрому ехала огромная фура, в кузове которой штабелями лежали серые контейнеры с людьми.       А так же то, как гигантский лайнер нёсся сквозь ледяную черноту космоса, унося своих пассажиров к новой жизни.