Собиратели котят

День выдался отвратительный, если не сказать больше. В такие дни, когда ничего не складывалось с самого утра, - Хулио знал по опыту - могло стать только хуже. Впрочем, началось это все еще накануне, когда на съемках полетела аппаратура, и в итоге вместо позднего вечера все закончилось глубокой ночью. Из-за этого Хулио не успел на занятия, хотя посмотреть на нового ассистента, точнее, на его взаимодействие с группой, было жизненно важно. Кое-кто уже пожаловался на него, и Хулио целую неделю задавался вопросом, правильно он выбрал человека или нет. По одному-двум занятиям сложно решить, редко кто завоевывает аудиторию, настроенную на только что ушедшего любимого преподавателя, с первого раза. А после Мартина расположить к себе студентов трудно вдвойне. На первом занятии группа встретила Арсенио плохо прикрытой враждебностью, и как они ни старались, переломить ситуацию оказались не в силах. На втором дело пошло легче, и Хулио уже стал успокаиваться на этот счет, но после третьего, на котором его не было, посыпались звонки… Официальный контракт собирались подписывать уже на этой неделе, и это означало, что в работе он Арсенио больше не увидит. Теперь получалось, что придется подписание откладывать, и он подозревал, что это может быть воспринято (в том числе и предложение подписать контракт на месяц) как недоверие, не только самим Арсенио, но и теми, кто очень хотел его видеть здесь. Хулио ненавидел решать административные вопросы. Мысли о них долго не давали ему уснуть, а когда он все-таки забылся тяжелым, прерывистым сном, ему вдруг привиделся Бенхамин, точнее поцелуи с ним. Они целовались на кухне студии Грациани, после съемок. Бенхамин пришел и спросил, не хочет ли он попробовать еще раз. Хулио спросил его, зачем он это делает, на что тот ответил, что ему не понравился конец. – Ну да, логично, - согласился Хулио, и они поцеловались. И еще раз, и еще. И это было так хорошо, что не хотелось останавливаться вовсе. А потом пришел Даниэль и спросил, что они вообще делают здесь, когда съемки на другом конце города. И тут сон как раз оборвался, оставив после себя чувство острой неудовлетворенности. «Дожил, - мрачно думал Хулио за завтраком, - жалею о том, что заканчиваются сны с поцелуями. Скоро начну ждать их». Потом он опоздал на съемки из-за аварии, в которую попали несколько машин прямо перед его такси. Потом, после очередной сцены, он обнаружил на телефоне двадцать пропущенных вызовов от Марго, перезвонил и узнал, что она в больнице, что это «опухоль, но доброкачественная и ничего страшного». Потом позвонила Паола и сказала, что у Марго, скорее всего, неоперабельный рак. В больницу он приехал после приемных часов и его не пустили, сославшись на предполагаемую проверку. Отправляясь в студию, он думал, какой сюрприз в качестве коды ему преподнесет вечер, и оказалось, что от курса отказался один из самых талантливых учеников – Хулио Серран. Красивый, статный парень, немного печальный, как будто пережил что-то серьезное, он появился в поле зрения Хулио полтора года назад, и с тех пор уже даже успел сыграть по его протекции в эпизодах у Даниэля. Более того, выяснилось, что Серран сбежал, потому что после предыдущего занятия сцепился с Арсенио. И не словесно, а вполне физически – дело дошло до драки в туалете, после которой остались лужа крови и разбитые зеркала. Арсенио между тем вчера ему ни слова не сказал об этом. В начале занятия Хулио попытался выяснить, что произошло, но, судя по лицам студентов, никто не был в курсе. - Он вчера был взвинченный и злой, у него ничего не получалось, - сказала Мальвина, длинноногая брюнетка с темными глазами, казавшимися огромными из-за татуировки на веках. Бывшая модель с необычно широким для своей профессии кругозором, актерскими данными она не блистала, но занималась упорно. Хулио нравилось, насколько ответственно она подходила даже к самому крошечному заданию. – Молина сказал, что ему надо больше репетировать и чтобы мы показали сцену вам сегодня. Хулио ушел за несколько минут до конца, но по лицу его точно не было видно, что он собирается кому-то морду набить. – Она хихикнула, и класс дружно ее поддержал. Хулио отметил то, что преподавателя назвали по фамилии, но поправлять не стал. Кажется, не сложилось у Арсенио, придется искать кого-то еще. На секунду – так глупо – подумалось, мог ли получиться преподаватель из Бенхамина, но, во-первых, этому было еще расти и расти, а во-вторых, «котенок» слишком далеко. Сердце замерло при воспоминании о сне, и он чуть не прослушал, что сказал кто-то из учеников. Ну нет, паршивый день паршивым днем, но надо включаться в процесс. - Ладно, все выяснится, - заверил Хулио, одним движением успокаивая галдящую аудиторию и начиная урок. После занятия позвонил Даниэль. Хулио как раз собирался покинуть пустой класс, в дверях которого его кто-то ждал. - Я здесь, возле тебя, - сказал Даниэль, - и мне надо поговорить с тобой. Хулио мысленно застонал: - Ты не мог бы выбрать другое время? Даниэль хмыкнул: - Ну, если я через весь город ехал к тебе в это время, то, наверное, не мог. Я сейчас поднимусь. - Ладно уже, - Хулио прошел через класс и распахнул дверь. За ней обнаружилась Мальвина. – Что случилось? Она прошла до сцены и эффектно села на стул, одиноко торчащий с краю: - Мне кажется, что Серран – гей. И в этом все дело. Хулио поставил стул напротив: - Вот как? Откуда такие выводы? - Потому что он не хочет со мной целоваться. Ты можешь представить кого-нибудь, кто не захочет со мной целоваться? Ну, кроме тебя, конечно. Хулио засмеялся. – Еще немного, и я решу, что ты меня провоцируешь, девочка. Мальвина посмотрела на него с обожанием. - Тебя сколько ни провоцируй, ты - камень, Хулио, - сказала она с сожалением. - Короче, про Серрана – это не в первый раз. Мне кажется, Мартин тоже что-то заподозрил, потому что он на нас так смотрел, когда мы мучились два месяца назад!.. Может, Молина ему что-нибудь сказал по этому поводу в туалете? - Может, - согласился Хулио и встал, глядя поверх головы Мальвины на приближающегося Даниэля. – Спасибо. Что-то еще? - Нет, я сказала все, что хотела сказать, - она улыбнулась и вышла. Даниэль восхищенно посмотрел ей вслед. - Ну, так что же? – спросил Хулио. Даниэль взял его под локоть: - Два часа назад мне позвонил Хулио Серран. - Так. И что? - С тех пор, как он снялся у меня в эпизодах, у нас с ним что-то вроде дружбы. - Ой, ну скажи уже, что ты хочешь сказать! То, что он вчера подрался с Арсенио, мне уже сообщили. - Он подрался. И говорит, что виноват, но очень хочет вернуться в студию. Хулио почувствовал, что теряет терпение. Он так устал, что ему хотелось только одного – уехать поскорее домой. И уж точно не разгребать чужие проблемы. - Так пусть возвращается. В чем дело? – сказал он. – Если он виноват, пусть извинится перед Арсенио, договаривается с ним, ну не знаю, выплачивает компенсацию, а там посмотрим. - Он хочет с тобой поговорить сначала. На этот раз Хулио застонал вслух. - Что-то случилось? Хулио махнул рукой: - Ничего. Где там твой Серран? Ты же его с собой приволок? - С собой, - улыбнулся Даниэль, - ждет за дверью. - Ну, зови, что с тобой делать. Сейчас вернусь. Хулио почти спал и чувствовал, что ему требовалось умыться. Когда он вошел в класс, Серран сидел на столе у окна, щурился на яркий свет. Уже не в первый раз Хулио подумал, что тот напоминает кого-то, только он никак не мог понять, кого. На припухшей скуле Серрана багровела широкая царапина – должно быть, Арсенио заехал ему перстнем. - Скажи мне, почему ты не смог сыграть сцену с Мальвиной? – спросил он, усаживаясь на стол напротив. Серран посмотрел на него глазами загнанного оленя. Очень красивого оленя. - Вы ведь и сами знаете, - сказал он. - Я ничего не знаю. - Мне нравятся мужчины, и мне трудно бороться с отвращением, когда я целую девчонок. Вы это хотели услышать? Хулио помолчал, обдумывая проблему. - Мне казалось, что ты вполне ладишь с Мальвиной, и с другими - с Лаурой, и с Андреа… Серран опустил голову: - Разговаривать это одно, а целоваться… - Да? - Это как каждый раз врать про себя, выдавать за кого-то другого. - Разве актерское ремесло состоит не в этом? – мягко спросил Хулио. - Я знаю, да. Но это двойная игра. И она уже как будто нечестная – против себя самого. - Так не играй в двойную игру. - Предлагаете объявить о моей ориентации? Вы думаете, это поможет? - Если тебе так важно, чтобы в твоей игре была правда, думаю, да. Серран посмотрел на него так, как будто решался на что-то, вскинул голову: - А вы? Как у вас так получается целоваться с женщинами? Вы же ведь тоже гей. - Стоп! – сказал Хулио. - То, что я играл гея, это одно… Серран покачал головой: - Я знал, что вы будете это отрицать. Но я знаю о вас кое-что. - Да? И что же? - Моего отца звали Хустино Маркос Маррон. Хулио и не помнил уже, что бывает такое ощущение – будто пол проваливается под ногами. А он-то думал, что вечер не мог стать хуже… Он уставился на Серрана, пытаясь сообразить, не снится ли ему это. Тот продолжил: - Отец всегда меня поддерживал, и я не мог понять, почему он с такой горячностью пошел против всей семьи. Он рассказал мне перед смертью, что двадцать лет любил не маму, а другого человека, мужчину. Он сказал: «Ты появился на свет только потому, что он бросил меня». И еще – «я назвал тебя в честь него». В честь вас. Хулио покачал головой. - Он не назвал имени, - согласился Серран. – Я сам догадался. Вы – любимый актер мамы, она смотрела все сериалы с вами, а папа становился весь белый, когда видел вас на экране. Мама как-то рассказала, что папа познакомился с вами в доме его клиентки, и что эта встреча произвела на него неизгладимое впечатление, что он потом рассказывал несколько дней, какой вы необыкновенный человек. Он тогда не понял еще, что с ним творилось, да? - Послушай, - Хулио на секунду закусил губу. – Если ты думаешь, что я буду обсуждать с тобой жизнь твоего отца, то ошибаешься. Я не буду этого делать. Не буду ни подтверждать, ни опровергать твои слова. Серран кивнул: - Я и не думал, что расскажу это вам когда-нибудь. Мне просто… хотелось стать немного ближе к тому, кто знал его настоящего. - Ты поэтому пошел сюда учиться? - Нет, - Серран улыбнулся, - потому что я никого не знаю лучше. Я хочу стать хорошим актером. Лучшим. - Что случилось в туалете? Почему ты ударил Арсенио? - Потому что дурак и идиот? Он сказал, что мне надо больше тренироваться, завести подружку, и я подумал, что он, наверное, все знает про меня и издевается, и… - У Арсенио брат – открытый гей, и они отлично ладят. Серран потупился: – Я же говорю, дурак и идиот. - Ладно, - сказал Хулио. – Мы все выяснили? - Вроде да, - ответил тот. - В таком случае, хочешь вернуться – приноси извинения Арсенио, договаривайся с ним и возвращайся. Но я должен тебя предупредить – после еще одной подобной сцены ты вылетишь отсюда и из всех списков агентств. - Я понял. Хулио встал и пошел к выходу. - Знаете, что еще мне сказал отец? – донеслось в спину. Хулио не повернул головы, но остановился. – «Я всю жизнь старался быть честным, порядочным человеком, и при этом совершил две ужасные ошибки, одну хуже другой. Первый раз, когда женился на женщине, которую не любил. Второй раз, когда у меня не хватило смелости встать рядом с человеком, которого любил». Серран замолчал. Хулио обеими руками толкнул дверь перед собой и вышел. Дома он покормил собак, поднялся в мастерскую и в корзине для бумаг разыскал клочок с номером Бенхамина. А потом набрал и отослал смс: «Я тоже скучал по тебе все эти годы. Поэтому и захотел тогда увидеть тебя».