Не забудьте куртку в тёмном переулке

Неоновое освещение заполняло всё помещение ресторана: розовое, золотистое, синее. Огромная сияющая морда китайского дракона висела на стене, отливая белым, красным и зелёным. Белая светодиодная лента подсвечивала плотные ряды бутылок с пивом, крепкими напитками, газировками, и сладкими наполнителями для других, не алкогольных жидкостей. Одинаковые столики прижимались друг к другу, напротив них стояли бордовые пластмассовые стулья, застеленные тонкими подушечками с цветами лотоса и округлыми облачками. Пол выполнен из уличной плитки. Под потолком развешаны белые китайские фонарики с красными иероглифами. В целом, создавалась атмосфера некой китайской забегаловки, находящейся где-нибудь в провинции, не в самом богатом районе. Хотя это всего лишь образ заведения, ничуть не больше. За столиками сидело несколько посетителей. Семья, по-видимому живущая довольно счастливо и дружно, и судя по нарядам пришедшая с какого-нибудь спектакля, или на худой конец с приторно-сладкой оперы в местном ДК; супружеская пара, не удостоившая местные вешалки счастья держать их верхнюю одежду; одинокий молчаливый паренёк, сидящий где-то в самом конце зала, за пределами видимости. Дело близилось к вечеру и к закрытию заведения. Было тихо, если не считать музыки доносившийся из динамиков. Томми заканчивал приготовление лимонада «Красный король» для супружеской пары. Название, по его мнению, ужасное, как и вкус напитка, как впрочем и многое что связано с предпочтениями владелицы заведения, как бы хорошо он к ней не относился. Дольки апельсина, лимона, лайма, и грейпфрута со шкуркой, мальчик засыпал в шейкер, где бедные цитрусовые превратились в жидкую кашицу. Залил холодным морсом и яблочным соком. Взболтал, закусив нижнюю губу. Иногда он переставал контролировать свои привычки. Аккуратно перелил получившуюся жидкость в большой белый стакан с синим дном. Засыпал массивными кубиками льда. Кусочек груши и листики мяты послужили отличным украшением к получившемуся красному лимонаду. Томми воткнул в напиток тощую пластиковую соломинку, придавил кончик указательным пальцем, достал, попробовал на вкус. Сойдет, не самое его лучшее произведение, но и коктейль не самый дорогой в барной карте. Милая официантка перенесла стакан с холодным пузырящимся содержимым на столик, улыбаясь при этом одной из самых дежурных и слащавых улыбок, на которые только была способна её мимика. И снова рутина, в виде протирания стаканов и кружек, сортировки ингредиентов, расфасовки пакетов со льдом в морозилку. Мальчик засмотрелся на один из старых ламповых телевизоров, по которому шло древнее аниме. Причём все оттенки были розоватые, а не оригинальные, словно у телевизора сломались цветовые настройки. Черная коробка, стоящая ниже, была пуста и выключена. Самый нижний телевизор — основание башни — транслировал вечно повторяющуюся запись некой старой пиксельной игры про Бетмена. На темном экране плыли белые буквы предыстории: …Но его план сорвался. Джокер В ярости! Он решает убить Бетмена во что бы то ни стало, и воплотить свой коварный замысел в жизнь… Всё это немного смешно смотреть, особенно когда в твоём собственном городе по ночным улицам шляются Суперзлодеи, а Герои любят игнорировать всё, что входит в пределы Третьего округа. Томми нахмурился от неприятных мыслей. Нашёл время рассуждать. Дверь кухни вдруг громко хлопнула и завибрировала, заставляя подростка вздрогнуть. Из прохода вылетела запыхавшаяся владелица заведения — Ники Нихачу. Девушка с волосами цвета сахарной ваты и рыхлыми земляными глазами, закутанная в тёплое пальто. — Уважаемые клиенты! До закрытия заведения осталось пятнадцать минут! — Выкрикнула она, и уже тише, обращаясь к Томми: — Выпроводишь их минут через десять, хорошо? — Девушка мягко улыбнулась мальчику. — Почему ты уходишь? — парень запихнул последнюю цитрусовую дрянь в морозильную камеру. Достал одинокий, выпавший, маленький кубик льда и принялся растирать его в руках. Просто так. Нихачу уже не обращала никакого внимания на его странное поведение. — Ах, да кое-какие дела, — Ники вытянула из глубин кармана распотрошённую упаковку мятной жвачки. Достала одну белую подушечку, закинула в рот, тщательно прожевала. — Так ты справишься сам? — Да без проблем! Удачи с делами! — Отлично! Спасибо тебе. Хозяйка ресторана зачем-то пожелала всем посетителям хорошего вечера, и скрылась во входной двери. Темнота ночи поглотила её фигуру. Руки Томаса стали мокрые и холодные, лёд окончательно растаял. Крупные капли стекали с его ладоней на гладкую поверхность стойки, превращаясь в лужу. Посетители поспешно начали расходиться. Вскоре помещение стало пустым, не считая самого бармена. Музыка плыла по комнате, свет кружился в чарующем пёстром танце, окрашивая в яркую палитру всё, до чего коснётся. Из подсобки парень достал то, что потребуется для вечерней уборки заведения. Надо протереть тряпкой столы и стойку. Убрать остатки еды и посуду. Слава Прайму, мытьё посуды не его ответственность. Затем мальчик заполнил красное ведёрко с водой. Опустил туда кончик швабры и начал елозить тряпкой по полу, оставляя мокрые разводы. Примерно через два ополаскивания вода в ведре стала мутной и грязной. Через шесть её надо было менять. Через восемь Томми её наконец-таки сменил. И по новой, пока кафель не начнет блистать от влажности и чистоты. После он выключил всю электронику, лампы и телевизоры. Когда с уборкой было покончено, Томми стянул с себя фартук, накинул красную куртку. Несколько секунд он вспоминал, не забыл ли чего, но в конечном итоге вышел из ресторана. Тело обдало прохладой. Холодный ветер взъерошил золотые кудряшки, старался забраться под белую толстовку, ударил по лицу сильной пощёчиной, оставляя розоватые следы на скулах и щеках. Подросток развернулся и запер на ключ ресторан. Яркие огни кружились в вальсе, делая улицы гораздо красивее, чем днём или утром. Цветные вывески привлекали внимание, блестя пёстрыми оттенками на периферии зрения. Художники граффити сделали свои работы флуоресцентными красками, и тысячи надписей и рисунков смотрели из самых неожиданных мест. Плывущие, объемные и плоские, красивые и абсолютно бессмысленные. Томми поражался изобретательности многих художников. На улице глухая ночь. Мелкие городские звёздочки тлели в густом, чернильном небе, поглощающем звуки. Гудение редких автомобилей вырывало из общей тишины. Жужжание велосипедных спиц изредка проносилось возле ушей. Пахло выхлопными газами, колючим холодом, морозящим нос, свежей краской. Навстречу Томми попадались люди. Несколько грязных автомобилей, пара велосипедистов в теплых кофтах, небольшие группы охмелевших пьяниц в подворотнях. Он их игнорировал. Особо красивыми были окна многоэтажек. Томми их любил. Маленькие квадратики, усеявшие большие жилые прямоугольники. В некоторых уже еле различимо горел свет. Где-то можно было разглядеть развешенное бельё на верёвках, где-то мелькал телевизорный экран. То тут, то там на подоконниках стояли зелёные растения в замысловатых горшках и кадках. Иногда их листья с упоением грызли кошки. Задумавшись, подросток мимолетно взглянул на свои пальцы, и впился зубами в кожу, обрамляющую ноготь. Он шёл так, погружённый в свои мысли и любуясь ночным городом, когда в поле его зрения промелькнуло нечто белое. Мальчик развернулся, чтобы посмотреть. Это нечто покружилось немного в воздухе, и распласталось по асфальту. Томми не потребовалось много времени, чтобы распознать в этом купюру. Красивую, беленькую. Игнорировать не получилось. У Томми проблемы с доходом. На зарплату бармена долго не проживёшь, а он один платит за квартиру, воду, свет, Интернет, и есть ему тоже что-то надо. Деньги никогда не бывают лишними. Если он возьмёт, мир же не рухнет, верно? Он аккуратно нагнулся, чтобы взять купюру. В этот момент ветер подхватил её и понёс прочь. Мальчик хмурится, но упёрто следует за бумажкой. Только богатые придурки говорят о том, что «Не в деньгах счастье!». На деле, если денег нет, то у тебя вечно голодный желудок, и ты всегда мерзнешь, а это не клёво. Томми упрямо пытался поймать купюру, когда она летит в переулок с тупиком. Парень мысленно улыбнулся, и уже не так торопиться схватить деньги. Некуда им тут деться. Бумажка снова спланировала на асфальт и совершила посадку. Подросток присел на корточки, и победно ухмыльнулся, наконец заполучив деньги. Что-то под ногой подростка тихо всхлипнуло. Томми вздрогнул и медленно, плавно опустил голову вниз, ему пришлось унять внезапную слабость в коленях. Он наступил в лужу крови. Густой и ярко-красной, словно лепестки мака. Сознание заполнил колючий, зловонный железный запах. Мальчик включил лампу на телефоне дрожащим пальцами. Узкое пространство озарилось светом. Глянцево блеснули зелёные крышки мусорных баков. Влажно засверкала кровь. В неестественной позе валялся труп. Точнее — то, что в скором времени должно стать трупом, если крови уйдет ещё больше. Томми узнал Морока почти сразу, когда на мужчину попал свет. Это один из трёх самых жестоких и опасных Злодеев города. В каком-то смысле, самый жуткий из них. Длинный плащ пропитан алым. Красные очки в толстой золотой оправе полностью скрывали верхнюю часть лица. Длинные темные сапоги расшнуровались. Каштановые вьющиеся волосы Морока беспорядочно сплелись в жуткую паутину. Бледные, окрашенные кровью губы подрагивали. Томми подошёл ближе. Мальчик не знал о сражении, в котором мужчина вероятно и получил рану. И если обычно СМИ старались предупредить людей о бое между Героями и Злодеями, дабы они могли держаться от этого места подальше, на этот раз оповещения не пришло. А потом мужчина содрогнулся при виде Томми. Зашевелился и попробовал отползти. Его тело не подчинилось. Морок взвыл от боли, но этот звук вышел лишь бульканьем крови во рту. Рана была ужасна. Томми приблизился, чтобы рассмотреть. Его живот скрутило, а горло сжалось. Он стиснул зубы так, что челюсти заболели. Это была дыра в самом центре торса. Кровавый кратер на теле мужчины. Рана рваная по краям. Вся одежда вокруг окрасилась в цвет крови. Морок вдруг захрипел. В его рту запузырилась кровь, словно кипящая вода в чайнике. Вишнёвыми струйками потекла по лицу, скулам и подбородку. Темной рекой побежала за шиворот. Теперь он смотрел на полуживое тело и думал о том, что эта идея была плохая. Что приближаться не стоило. Вообще, он должен был позвонить в полицию, рассказать о Злодее. Но это решение было бы ошибочным, ведь тогда ему бы пришлось иметь дело лично с напарниками Морока. А эта вражда была совершенно ни к чему. Он не хотел закончить дни в подобном тёмном переулке в свои семнадцать лет, у него есть планы на жизнь. Следовало развернуться прямо сейчас и уйти. Уйти как можно скорее. Дальше. Оставить Морока на волю судьбы. Но вина расползлась по всему телу, обвивая и душа. «Давай же, Том, это тебя не касается.» Подумал он, не в силах отвести взгляд от ужасной раны. «Просто свали отсюда быстрее! Ну!» Но Томми понимал, что он мог засветиться на камерах, или того хуже, Злодей выживет и запомнит его лицо. Потом Томми подумал о том, что это будет очередная смерть из-за него. Слишком много дерьма накопилось на его счету, и его маленький, глупый мозг не позволял уйти просто так. Держал, и не отпускал. Ну что за чёрт! С небес на землю его вернул омерзительный запах крови, с новой силой ударивший в нос. И он почувствовал на себе взгляд. Том почти уверен, что из-под толстых блестящих стекол на него пялиться Морок и ждёт. Ждёт, пока мальчик что-нибудь предпримет. А может ему лишь кажется, и мужчина наконец-то потерял сознание. Подросток подошёл ближе к телу. Убрал слегка нагретый телефон в карман. Ещё раз взглянул на рану. Сквозь линзы очков Злодея. Если он хотел вылечить Морока, ему стоило сделать это как можно быстрее, пока кто-нибудь ещё не объявился. Будет очень плохо, если их найдут здесь. Мальчик присел возле мужчины. Закатал рукава своей толстовки и сбросил куртку подальше от красной лужи, её точно терять не хотелось. Впрочем, парень знал, что всё равно испачкается кровью. Отодрал от раны огрубевшие и потемневшие от засохшей крови остатки одежды. Посмотрел на мужчину, но тот был спокоен. Или и впрямь успел отрубился, что гораздо более вероятно. На секунду Томми занервничал, что Морок уже мертв, но успокоился, заметив, что грудь ещё еле-еле вздымается. — Отблагодаришь меня позже, идиот. — прошипел он. Его руки коснулись раны и сразу погрузились в теплую, вонючую кровь. Дыра оказалась глубже, чем могло показаться на первый взгляд. И скорее всего даже задевала некоторые внутренности, испуская ещё больше крови. Пальцы погрузились в густую темно-бордовую массу. Мальчик зажмурился и сосредоточился. Руки Томми почти моментально нагрелись. По закоулку разлился океан теплого золотого света. Мальчик чувствовал, как из него вытекает энергия, полноводной рекой вливается в Морока, хотят у него самого остаётся всё меньше и меньше. Глаза пульсируют и болят. Дыхание сбилось, но Томми знал, что не должен останавливаться сейчас. И с каждой секундой становилось все хуже и хуже. Голова расходилась по швам. Покрывалась трещинами вдоль и поперёк. Тело пробил озноб и мелкая дрожь. Стало холодно, даже несмотря на море тепла вокруг. Подросток почувствовал, как под его руками срастаются ткани, переплетаются волокна мышц и связок, восстанавливаются сосуды. Кожа наслаивается на заживлённые участки. Кровь, разлившаяся по земле, впитывалась обратно в тело мужчины. Чёрт! Ну почему лечить — это так больно?! Наконец-то, когда под пальцами больше не плескалась кровь, а дышать стало просто невыносимо, Томми отлип от Морока. Он не смог даже открыть глаза, чтобы посмотреть на проделанную работу. Ноги задрожали, словно были тонкими прутиками, и подкосились. Мальчик навалился всем телом на стену закоулка, с сипом вобрал в лёгкие холодного сырого воздуха. В глазах почернело. На периферии зрения замелькали, кружась в хороводе, белые пятна, расширяясь и сжимаясь. В ушах, загоревшихся огнём, громко и часто зазвенел колокольчик. Боль прошибла тело, словно копьё. Голову сжали в тиски. И Томми просто сидел так некоторое время, считая удары сердца в ушах. Он не мог заставить себя подняться и уйти. Саднящее тело непосильным грузом придавило его к асфальту. Голова трещала от пустоты и отсутствия мыслей. Было одновременно так невероятно много, и так недостаточно всего. Так что подросток просто с силой втягивал воздух в лёгкие. И казалось, что кислорода не хватает, и при этом он доверху заполнял каждую клеточку организма. Спустя время, последствия лечения стали не так заметны. Стало чуть легче. А потом рядом с ним что-то шуршит и кряхтит. Мальчик вскинул голову, и увидел медленно подымающегося Злодея, и с ужасом наблюдал, как высокая, тощая фигура встаёт и вытягивается в полный рост. Морок посмотрел на парня непонимающе. Мальчик смотрит на Злодея испуганно. Мужчина вытягивает к ребенку свою руку. Томми резко вскакивает, замирая лишь на секунду от резкого головокружения, и срывается с места. Он мчится, не оглядываясь. Задыхается. Мороз щиплет кожу, пронзает стрелами до самых костей. Дыхание срывается в кашель, горло саднит, и он пытается не дышать ртом. Ветерок клубится вокруг, подгоняя мальчика в спину. Хищный свет фонарей бьёт в глаза. Наконец он добегает до дома, влетает в дверь и мчится по лестнице, ведь лифт сломан. Только когда Томми впадает в квартиру, запирает дверь на ключ до самого последнего оборота и задёргивает все шторы, он успокаивается. А за ним конечно никто не шёл, и уж тем более его не преследовали. Просто так гораздо легче. Мальчик успокаивает себя, поглаживая покрытую мурашками кожу, и идя в ванную. Он снова вгрызается в губу и пялиться в зеркало. Белая толстовка измазана бурыми разводами крови Морока. И, о, чёрт. Он забыл свою куртку. Томми заныл, проклиная всеми мыслимыми и немыслимыми ругательствами мир, Злодеев и отсутствие денег. Да ещё и это чудище в зеркале пялилось усталыми глазами, обремененными всеми бедами вселенной. Но вскоре смирившись, мальчик включил воду (непременно холодную, ведь горячую отключили ещё вчера), набрал полные ладони прозрачной жидкости и тщательно вымыл руки. Кожа оставалась неестественно-розоватой. Потом набрал ещё воды и выплеснул на себя. По лицу потекли тонкие ручейки, капая с подбородка. Существо в зеркале, помимо всего прочего, стало ещё и мокрым. Недолго думая, Томми ещё пару раз протёр глаза. Снова посмотрел на отражение. — Ну и что ты теперь собираешься делать, идиот? — мальчик поставил руки на обод раковины и прищурился, разглядывая гладкую холодную поверхность. — Поздравляю, ведь теперь этот Злодей сто процентов не отвяжется от тебя! Томми наклонил голову, складывая её на руки и утыкаясь носом в ладони. — Да я знаю, знаю! Просто… Я действительно ничего не мог поделать с собой, понимаешь? Томми вдруг осознает ситуацию. Он хмуро смотрит на парня в зеркале, и в совершенно детской манере показывает ему язык, сморщив нос. Хей, он ещё не настолько сошёл с ума от одиночества, чтобы разговаривать сам с собой. Это подождёт до следующего года. Но вдруг он оказывается увлечённым кое-чем другим. Его губы потресканные и высохшие, они царапают кожу. Мальчик принимает решение пойти выпить воды.

***

Томми валялся на своей скомканной кровати. Он вымылся ледяной водой в душе, и теперь скукожился под одеялом, завернувшись в него, словно гусеница в кокон. Он лежал, уткнувшись носом в теплую ткань, разглядывая очертания вещей в темноте, и думал о происшествии часовой давности. Если смотреть сейчас, то с это было чертовски глупо, и просто чудовищно опасно. Он — целитель. Его дар – невероятная редкость, таких днём с огнём не сыщешь. Морок — Злодей. Тот, кто привык добиваться своего любыми способами, готовый пожертвовать жизнью других ради собственных интересов. Томми знал про случаи, когда Злодеи похищали целителей и заставляли их работать на себя. Лечить любые раны, вне зависимости, случайный это вывих, или смертельный яд попавший в их организм во время сражения. Они изводили людей, пока те не умирали от отдачи или не сходили с ума. И Томас знал это. Он всегда скрывал свои способности. Ото всех. Но какого чёрта он решил спасти жизнь этому парню? Даже для него самого это остаётся загадкой. Оставалось только надеяться на то, что Морок хоть немного благодарен Томми за помощь, и не решит использовать его, или того хуже — убить. Хотя, что из этого действительно хуже ещё не ясно. Мальчик с тихим мычанием обнял подушку. Ему ещё много нужно будет сделать завтра, надо же как-то решить стремительно надвигающуюся проблему с Мороком. А пока, он должен выспаться. Голова раскалывалась, а завтрашнюю смену в ресторане никто не отменял. Не прошло и пары минут, как мальчик засопел.