***
Проверка пришла неожиданно. Мэр Шлатт почувствовал острую необходимость отправить «своих людей» в разные заведения по всему городу, и их небольшой ресторанчик не стал исключением. То есть, помимо того, что с введением комендантского часа им пришлось сократить часы работы, эти придурки из правительства отнимали у них рабочий день! Возмутительно. Томми просто повторял движения шваброй, пока вокруг мельтешили мужчины в накрахмаленных рубахах и Ники. Он… был странно спокоен. У него было «отправлено» письмо Мороку, и всё напряжение как бы само по себе исчезло. Вместо этого навалилась всепоглощающая усталость. Подросток сосредоточился на еле слышной музыке, жужжанию старых телевизоров в углу и журчанию воды, когда он опускал тряпку в ведро. Он пережёвывал свою губу, и в какой-то момент почувствовал солоноватый вкус крови на языке. Это было не плохо – это помогало оставаться в сознании после нескольких бессонных ночей и голодных дней. Потому что он отдал тому бездомному кучу денег, и ради этого пришлось пожертвовать несколькими приёмами пищи. А с введением комендантского часа пришлось сократить время работы и было лишь вопросом времени, когда урежут зарплату. Боже, он в шаге от того, чтобы отключиться прямо на полу. – Томми, дружок? Ты заснул что ли? Мальчик встрепенулся, и неожиданно обнаружил отсутствие проверяющих. Начальница нависала над ним с тревожным видом. – О… – Пробормотал он, оглядываясь по сторонам. – Они ушли? – Уже как пять минут, – Вздохнула девушка. Потом слегка нахмурилась. – Признавайся, Томми, ты спал? Выглядишь, будто отрубишься, стоит оставить тебя одного. – Спал, но не много, – Вяло признался подросток, с силой зажмурив, а потом резко открыв глаза. – Я и не знал, что меня можно так легко прочесть. Ники тихо вздохнула и ласково улыбнулась. – Подожди тут, хорошо? Я пойду приготовлю тебе что-нибудь. – Не… – Возражения не принимаются, – Властно заявила она, исчезая на кухне. Парень тихо вздохнул и присел на один из пластиковых стульев, немного ёрзая на тонкой подушке. Пока начальница копошилась на кухне, подросток услышал знакомое скрежетание у чёрного хода. Неужели Клементина решила наведаться пораньше? Тогда ей несказанно повезло, что заведение уже не работает. При мысли о Клем вдруг стало весело, а в груди застрекотало. Мальчик поплёлся и открыл дверь, встречая кошку с улыбкой. Но обнаружил там парня. Высокого – больше двух метров, в солнечных очках и тканевой маске. Невероятно тощего. Он держал Клем в руках, и та обвисла, как тряпичная куколка или плюшевая игрушка. – Томми? Подросток выглянул за плечо долговязого, обнаружив там Таббо. Парнишка с ожогами вприпрыжку подошёл к ним, широко улыбаясь и размахивая руками, как крыльями. – Рад тебя видеть, чувак – Жизнерадостно прощебетал он. – Мы не виделись, наверное, целых четыре дня! Такой ужас– – Верните мою кошку. Таббо уставился на него, как на умалишённого, моргая единственным зрячим глазом, еле заметным под массой волос. Животное перекочевало в его руки, тихо мяукая. Мальчишка взял его, и стал легонько укачивать, как младенца. Он вызывающе тряхнул чёлкой. – С каких это пор Эндер стал твоим, м? – Подозрительно фыркнул он. – Всю жизнь жил с нами! И будет жить! – С таких пор, что это девочка, её зовут Клементина, а ещё она точно не живёт с вами, потому что когда я её нашёл, она выглядела бездомной, – Таббо открыл рот, чтобы возразить, но Томми прервал его с жестокой ухмылкой. – Если только вы двое тоже не бездомные. Подросток смотрел, как волосы на голове Таббо почти поднимаются от негодования, как он весь краснеет, раскаляется, и как его глаза загораются от ненависти. – У нас есть дом! – Завизжал он. – Да ладно. Где же, на помойке? Парнишка почти мгновенно сник, и Томми начал сильно жалеть о своих словах. Тощий парень прокашлялся, взял Таббо за плечо и прочистил горло, уже начиная разворачиваться. – Прости, что отвлекли. Мы, наверное, пойдём. На подростка сразу нахлынуло чувство всепоглощающей вины, которое ему страшно захотелось смыть с себя как можно скорее, так что он даже не успел подумать дважды, прежде чем выкрикнул: – Ну нет! Раз уж пришли, хотя бы зайдите, чтоб кошку покормить! Какие нормальные хозяева станут морить своего питомца голодом? Они остановились и повернулись. Таббо ойкнул и неверяще заморгал, смотря ему через плечо. – Но ты- – Уже не работаю, если ты об этом. Если не об этом, тогда вопрос не имеет значения. Вы же не хотите, чтобы Клем померла от недоедания! – Томми надеялся, что Ники бы не очень рассердилась, если бы из их запасов исчез хлеб, особенно, если он пойдёт на благие детские нужды. Он подумал, что этим двоим не помешало бы съесть хоть что-то Не дожидаясь ответа, мальчик развернулся и зашёл в здание. Он как ни в чём не бывало добрался до ведра и швабры, и спрятал их подальше. Он немного понервничал, но успокоился, когда со стороны чёрного хода показались две фигуры. Теперь, при свете ламп они казались ещё более худыми, а одежда висела на парнях мешком. Таббо сразу же спрятал лицо под капюшоном, очень осторожно оглядываясь. Глаз, который было видно чудом, завороженно перескакивал с одной поверхности на другую. Клементина соскочила на пол, навернула несколько кругов вокруг ног Томми, тряхнула хвостом и жадно уставилась туда, где хранилось молоко. Томми прокашлялся. – Там молоко. Там миски. Налейте кошке, а я сейчас вернусь, – Подросток влетел на кухню к Ники, оставив ошарашенных парней за дверьми. Девушка уставилась на него со своего места напротив плиты. Мальчик подошёл и виновато опустил голову, больше для вида. – Томми? – У нас в зале стоят двое предположительно бездомных голодных детей и кошка. Оно само. Не злись, пожалуйста. Нихачу охнула и округлила глаза, чуть не выронив ложку. Потом она мягко вздохнула и покачала головой, цокая языком. Девушка уставилась на кастрюлю, полную лапши и каких-то специй. – Я насыпала чуть больше, чем требовалось. Думаешь, тут хватит на троих? Томми просиял. Он бросил «спасибо», убегая обратно под тихий смех Ники. Таббо и его друг стояли там же, двумя тёмными пятнами посреди светящегося зала, в тех же позах, но теперь кошка перед ними вылизывала мисочку с молоком. Долговязый неловко дёрнулся в сторону подростка. – Эм… Я не уверен, что мы знакомы, – Пробубнил он сквозь свою маску, нерешительно ковыряя расползающиеся швы на чёрных перчатках. Потом коротко представился. – Ранбу. – Я Томми! Сзади хлопнула дверь, и подросток обернулся, чтобы увидеть начальницу поддерживающую поднос с тремя мисками. Таббо с остекленевшим взглядом поднял кошку с пола и прижал её к себе, казалось, чтобы раздавить. Томми чуть не расплакался, когда они спрятались друг за другом и за ним самим. Ники, судя по выражению лица, тоже была близка к слезам, но сдержалась. На её лице закрепилась успокаивающая улыбка, и она проплыла, поставив поднос на стол. Она повернулась к подросткам и улыбнулась. Ранбу выглядел так, словно его хватил инфаркт. Девушка ушла, оставив их в спокойствии, но бросила на своего молодого работника лёгкий обеспокоенный взгляд, прежде чем окончательно скрыться из видимости. Томми показательно сел за стол и принялся за еду, но за пять минут к нему никто так и не подсел. Комната успела пропитаться чудесным запахом специй и горячей еды, а двое так и остались стоять. Кошка вертелась и мяукала, но отпускать её Таббо видимо не собирался. Подросток повернулся к ним и глубоко вздохнул. – Почему, по-вашему, тут стоит три тарелки? Я надеюсь вы не думаете, что я осилю всё это в одиночку. Парень наблюдал, как осознание потихоньку проявляется в глазах этой парочки, но они слишком боялись правды, чтобы признать её. – Садитесь ешьте, – Вздохнул он. Таббо, казалось, только этого и ждал. Он запрыгнул на стул и опустошил тарелку в считанные секунды, с нечеловеческой скоростью, даже не прожёвывая. На миг его лицо стало почти неосознанным и диким. А вот Ранбу в отличии от него остался на месте и заламывал руки. – Давай, Бу, это чертовски вкусно! Ты обязан это попробовать! Если ты не сделаешь это, я просто съем твою порцию! – Не съешь, – Уверенно заявил Ранбу. – От такого количества еды тебя просто вырвет. – Так значит ты не будешь? Восхитительно! Мальчишка взвизгнул, получив подзатыльник от долговязого друга. Ранбу замялся, дёргая себя за край маски, но не снимая её. Он неловко взял тарелку, повертелся, в конечном итоге извинился и пересел за другой стол. – Он очень стеснительный, – Объяснил Таббо, перегибаясь через весь стол. Потом нахмурился. – У тебя всё в порядке, чувак? Выглядишь не очень. Томми только закатил глаза. Ранбу вернулся обратно довольно скоро. – Итак, – Начал подросток, не давая парням уйти. – Как вам? – Самое вкусное, что я ел в своей жизни! – Искренне прожурчал Таббо, наконец-то довольно вытираясь рукавом толстовки, и без того грязной. Клем спрыгнула с его коленей на стол, по-хозяйски огляделась и запрыгнула на Томми. Мальчик начал рассеянно гладить её по грязноватой чёрной шерсти. – Гораздо вкуснее, чем тот чёртов утиный корм! Там одна шелуха, и ничего путного! – О, это было ужасно, – Подтвердил Ранбу. – Ты мучился от болей в животе ещё два дня. Они тихо рассмеялись. – И к твоему сведенью, Томми, мы не живём не улице. У нас потрясающий дом в старом гараже, и за него даже не надо платить арендную плату! Там часто бродят бездомные собаки и кошки, в особенности кошки. Именно так мы нашли Эндера. То есть Клементину. Пока ты куда-то ходил, мы с Бу уже решили, что это имя подходит ему, то есть ей, гораздо лучше! Знаешь, на самом деле у нас есть ещё кошка! Или кот, я уже не так уверен в этом… Томми бросил Ранбу сочувственный взгляд. Тот только кивнул и страдальчески уткнулся головой в стол, пока Таббо изливал крайне поучительный рассказ о всех плюсах и минусах двух кошек-котов в одном доме. Гараже. Где бы то ни было. А потом в голову подростка пришла неоспоримо самая лучшая идея за последние несколько месяцев жизни. Если у этих двоих нет ни работы, ни нормального дохода, он мог бы дать им это. Если они захотят, и если Ники не будет против. Таббо мог бы занять его место уборщика. Это было несколько неприятно, отдавать часть своей зарплаты, но с другой стороны он мог бы возвращаться домой гораздо раньше, что снизило бы риски встречи со всякими ублюдками. – Чтож, – Выдохнул Томми, когда мальчишка наконец то заткнулся. – Как вы двое смотрите на то, чтобы устроится на работу здесь?***
Томми сидел в автобусе и слушал свой плейлист через наушники. Последние лучи солнца мягко просвечивали через грязные стёкла, окрашивая в нежный оранжевый цвет всё, до чего могли дотянутся. Сиденье было удобным, люди вокруг тихими, а старенькая кондукторша добрым голоском пожелала ему всего хорошего, прежде чем удалится. Усталость после рабочего дня – почти приятная, расслабляющая – давила на плечи. Напротив подростка сидел тощий курносый мужчина в тончайшей шапке, замызганной куртке и грязных чёрных туфлях. Он читал газету, что казалось почти безумием. Где в их-то дни можно достать что-то столь древнее? Когда мужчина закончил шелестеть серыми страницами, он распахнул куртку, запихнул газету внутрь, выудил новую и принялся жадно поглощать строчки. Томми только фыркнул про себя, забавляясь, и отвернулся к окну. Свет фонарей и вывесок расплывался мягкими пятнами на стёклах, немного запотевших. Яркое холодное освещение внутри было не давящим, лёгким. Склоняло в сон. Потом автобусу пришлось остановиться из-за демонстраций, проходящих на дороге. Подросток выскользнул из дверей и посмотрел на огромный мусорный костёр. Алое пламя вздымалось вверх, дым тянулся чёрными щупальцами к небу. Люди кричали, повторяющееся: «Долой Шлатта, долой тиранию» разносилось вдаль, прохожие подхватывали, и всё это было подобно вирусу, заражающему всё больше людей невероятно быстро. Парень эвакуировался от этой вопящей лавины как можно быстрее, не желая встречаться с офицерами. Дальше – хуже. Толпа была… чуть больше, чем надеялся Томми. Ладно, гораздо больше. Это было море людей, плывущих по дороге. Они поглощали машины, забирались на них и трясли там своими плакатами. Костров загоралось всё больше, пламя подогревало общую ненависть, распаляло её и заражало ею других. Морю не было видно конца. Парень стянул наушники, попятился, но его затягивало, а сопротивляться означало быть растоптанным. С ужасом он двинулся прочь, прячась в подворотню. Крики только нарастали, становились невыносимыми, разрывающими барабанные перепонки. Томми побежал, но вопли преследовали его, потом он услышал вой сирен и агрессивные, жестокие вопли. – Чего убегаешь? Я думал, митинги интересны современной молодёжи. Мальчик охнул и повернулся на голос. Потом благоговейно выдохнул. Там стоял Морок. – О, слава Прайму это ты, – Прошептал подросток, пытаясь отдышатся и опираясь на ближайшую стену. – Получил моё письмо? – Всё верно, Меллохи, – Фыркнул Злодей, слегка улыбаясь. – Отличный псевдоним, кстати. Как ты его придумал? – Не поверишь, – Фыркнул Томми. Он распрямился и неспешно подошёл ближе к мужчине. Вдалеке зашипел громкоговоритель, заглушаемый общим хаосом. – Ты меня заинтриговал. Мальчик просто покачал головой, ухмыляясь. – Название моей любимой песни. Морок фыркнул, растянул уголки губ вверх и повёл рукой вдаль. – Пройдёмся. Они зашаркали по переулку. Мужчина кажется прибывал в наиприятнейшем настроении и решил завести беседу. – Каким образом ты вообще смог донести до меня это письмо? Я имею ввиду, что ты нашёл нужного человека, всё сделал верно… Как? – Я жил в одном из самых засранных и преступных районов города всю свою жизнь. Рано или поздно, гуляя, понимаешь, почему так много граффити кругом. Морок понимающе кивнул. От Злодея сильно несло гарью, будто его пытались сжечь заживо. Томми показательно сморщил нос и высунул язык. – От тебя горелым несёт за километр. Что случилось? Пока шёл по городу случайно попал в костёр митингующих? Морок тихо фыркнул. – Случайно устроил аварию с машиной чиновника. Подросток ахнул и вцепился в мужчину взглядом. – Серьёзно?! – Конечно, каждый день такое делаю. Злодейские будни, знаешь? Выхожу вечером на улицу и спрашиваю себя: «Кто же сегодня трагично умрёт от моей вершащей правосудие руки?» Сегодня вот выбор пал на одного из тысячи скотов и его бедолаги-водителя. Томми закатывает глаза, намеренно шаркая ногами. Пошёл мокрый снег, крошечный ледяной пух закружился в воздухе, назойливыми мошками медленно оседая на кожу и в волосы. Мальчик натянул на голову капюшон. Вой толпы постепенно начал стихать, по мере того как они медленно и уверенно удалялись в город и погружались в переплетения домов. – Так… Значит у тебя возникли проблемы? – Томми оживился и кивнул. – Я весь внимание. Мальчик неловко прикусил губу и замялся. Как он должен рассказать о произошедшем? Парень прокашлялся. – Если вкратце, то… ну, кто-то узнал о моих способностях и о том, что я связан с вами, ребята. Морок поперхнулся и застыл, закашлявшись в кулак. – Чего?! Подросток стал выкручивать свои пальцы, покачиваясь из стороны в сторону. – Это немного странно, хорошо?! – Протараторил он. – Я просто шёл выбрасывать мусор из ресторана, как делаю это всегда, но там стоял какой-то мужик, с привинченными к рукам пушками и он… Я не знаю? Он просто нёс какую-то нелепицу, за исключением того, что он назвал моё имя и умолял не выдавать его Синдикату, и вылечить его… А потом его спугнул прохожий, и я услышал выстрел! Это определённо не нормально! И я просто… не знаю, что с этим делать, – Томми кинул умоляющий взгляд на Злодея, но тот сам выглядел потерянным. Можно было понять, что он слегка хмурится за очками. Потом мужчина тихо вздохнул. – А ведь всё так хорошо начиналось, – Пробормотал Морок, стекая по стене на землю, не чураясь грязи, устало откидывая голову назад и доставая зажигалку. Снежок вяло закружился вокруг огня. – Всё настолько плохо? – Прошептал мальчик. Злодей фыркнул. Всё определённо было плохо. – Попробуй угадать, насколько ты влип. Если учитывать, что Синдикат не распространялся о тебе. Парню очень не понравилась такая формулировка. – Вас… Предали? Свои? – Осторожно спросил Томми. Он почувствовал, что не должен стоять и соскользнул на землю вслед за мужчиной. Подросток присел на корточки, в отличии от Злодея, который полулежал на ссохшейся и припорошенной снегом земле переулка, и выглядел безумно уставшим и измученным. Он фыркнул, не отрывая взгляда от пляшущего огонька зажигалки. – Это крайне маловероятно. Я был бы задет и разочарован, узнав, что всё это время работал с таким тупицей, решившим пойти на столь очевидное самоубийство, – Злодей зарылся в карманы, но не обнаружив сигарет заставил огонёк исчезнуть и спрятал зажигалку в кармане. – Конкурирующая организация? – Серьёзно? – Охнул Морок и расхохотался. Это был какой-то горький, хриплый звук. – Умоляю, малыш, не смеши меня! Все они уничтожены, а их представители жестоко убиты. Назови мне тех, кто осмелился бы пойти на это! Подросток прикусил губу и съёжился. А потом понял. Он ойкнул и посмотрел огромными глазами на Злодея. – Тогда это… Герои. Морок кивнул. – Наиболее вероятно. И это… Это очень и очень нехорошо. Ты знаешь почему, Томми? Потому что это они не чуть не лучше нас, Злодеев, когда дело касается нашей маленькой бойни. Они жестоки, как ты мог понять. И они знают о тебе. Я полагаю, они могли бы узнать, просмотрев камеры. На войне все средства хороши, и я не думаю, что то, что ты ребёнок, остановит их от желания победить. У подростка пересохло в горле, и он в отчаянии попытался сглотнуть. Линзы очков Злодея блестели, как две кровавые лужи. – Они захотят знать всё, что посчитают полезным, – Констатировал мужчина ледяным голосом. – Но я ничего не знаю! – Истерично выкрикнул Томми. – Ничего! Морок тихо и очень тяжело вздохнул, поправляя позу. – Дело в том, что знаешь. Обрывки, которые ты не складываешь, то что видишь, но не замечаешь. Всё это можно сложить в цельную картинку, и тогда всё полетит к чертям, потому что есть способы, которыми Герои могут вытянуть это из тебя. И тут, сквозь туман в мозгу, до Томми дошло. Он – проблема. Он не выгоден Синдикату. Мальчик вздрогнул. Его убьют. Морок встал– И о боже, боже, он не хотел умирать. Подросток отшатнулся от Злодея, стремительно попятился. Голова пошла кругом, заполняясь чёрными пятнами. Почему он вообще вляпался в это? Почему он был таким тупым, безмозглым идиотом?! Он мог бы сейчас сидеть дома, листать ленту новостей в телефоне и жить обычной жизнью, но нет же! Нет! Его убьют, а он не хотел этого! Судорожные всхлипы поразили его, и Томми прикусил кулак, чтобы подавить их. Дышать. Дышать. Ему всё ещё нужен кислород. Сегодня он умрёт. Умрёт как трус. И он больше никогда не увидит Ники, Таббо, Уилбура… О боже, он хочет жить. Почему под руками земля? Он успел упасть? Он сам в этом виноват, почему он не может просто прекратить размазывать сопли? Успокойся, успокойся, ничтожество, ты сам виноват… – …ми? Томми? О, кто-то держал его. Морок, ни так ли? Он его убьёт. Чёрт. Мальчик начал вырываться, биться, он не мог умереть, не вот так. – Давай, послушай, не паникуй, хорошо? Я ужасен в том, чтобы успокаивать людей, и без понятия что делать! Но всё хорошо, ладно? – Чужая рука снова коснулась его, и Томми осознал, что они сидят на земле. Очень неудобно, а спина болезненно упирается в стену. Он посмотрел на Злодея заплаканными глазами, но тот неловко держал его за руку и втирал круги в тыльную сторону ладони. Не доставал нож, пистолет, не заставлял его спрыгнуть с моста в реку. Спокойный, тихий. Не пытается его убить. Мужчина запустил руку в карман, и мальчик напрягся, но через секунду ему в руку легло что-то шуршащее, небольшое и ярко-красное. Несмотря на ситуацию, он не мог не рассмеяться. – Серьёзно? – Хрипло спросил он, глядя на «Кит-кат» в ладони. Всё это было так нелепо, что он чуть не бросил шоколад Мороку в лицо. – Я без понятия, как тебя успокоить! – вскинул руки Злодей. – Шоколад повышает уровень счастья или что-то такое. Так что ешь. Быстро. Томми издал какой-то невнятный звук, запихивая шоколадку в рот, и у него вдруг резко свело живот. До него вдруг дошло, каким он был невероятно голодным. Батончик исчез в считанные мгновения. Морок удовлетворённо кивнул, и подросток изо всех сил попытался не обращать внимания на то, как у него заурчал живот, требуя ещё еды. – А теперь, ты не мог бы сказать, что случилось? Томми съёжился на земле и сглотнул, прижавшись к стене. – О… Это, наверное, довольно глупо, знаешь? – Он нервно усмехнулся, обнимая себя, сидя на холодной земле. – Я подумал… Что ты меня убьёшь. Хотя, вообще-то никто не отменял, что его всё ещё могут прикончить. От этой мысли стало не по себе. – Что? Нет, конечно же нет! С чего ты вообще это взял? – Томми пожал плечами, глядя в сторону. Морок вздохнул. Он сел рядом с Томми и посмотрел на него, даже сквозь линзы можно было ощутить всю тяжесть его взгляда. – Ты поможешь нам. Ты на самом деле не так важен в нашем мире, только без обид, и это хорошо! Знаешь, как мы поступим? Томми покачал головой и наклонился вперёд. – Ты, Томми будешь чем-то вроде приманки. И когда в следующий раз тебе будут угрожать – по-настоящему угрожать – мы появимся. Всё будет в порядке, и я между прочим всё ещё благодарен тебе за спасение жизни. Даже если это был необдуманный и импульсивный поступок, и я понимаю, если ты вообще жалеешь об этом. Но я всё ещё должен, так что я соберу в кулак свои остатки от нервов и гуманизма и прослежу, чтобы ты был жив. Понял? Парень благодарно кивнул. Пусть «быть приманкой» звучало мягко говоря не обнадеживающе, всё было лучше, чем лежать и гнить холодным трупом. – Хорошо, хорошо… – Протянул Злодей, потягиваясь и поднимаясь. Он протянул Томми руку. – А теперь позволь мне проявить навыки человеческой толерантности и проводить тебя до дома. Томми ухмыльнулся и схватился за чужую ладонь в перчатке, рывком вставая. – Позволяю.